Раса значения не имеет

Глава 11

ГЛАВА 11

Сказать по правде, мне было неловко ехать по городу вместе с Гвоздиком. Нет, он вел себя на удивление прилично даже по меркам летнего народа, но мне все равно было неуютно. Я еду с фейком. И сколько бы я не повторяла себе, что мне плевать на мнение окружающих, взгляды людей резали до боли.

Фейки ничуть не хуже нас. И гномы, и орки, и эльфы. Мы все равноправные представители рас Пангуманоидного Союза. Да, как же. Я даже про себя произнесла это шепотом. Потому что стоит сказать такое на улице, и жители Портграда, измученные нескончаемым потоком мигрантов, непременно ответят. Может, даже в глаз.

Когда еще до моего рождения внезапно открылась цепь порталов, мы, люди, встретили собратьев по разуму с распростертыми объятьями. Ну а как иначе — персонажи наших мифов вдруг оказались реальными. Это же просто сказка. Именно мы, люди, проявили поначалу наибольшую активность в налаживании культурных и экономических связей. Тем более что сближение миров оказалось катаклизмом, спровоцировавшим в мирах наших новых соседей гибель почти десяти процентов населения. Мы предложили им гуманитарную помощь, а спустя десятилетие неожиданно обнаружили, что сказочные соседи не желают сидеть в своих мирах, а предпочитают активно пользоваться благами нашего мира, наиболее богатого ресурсами и развитого экономически.

По нашей инициативе был спешно сформирован Пангуманоидный Союз, в который вошли представители крупных рас: люди, гномы, орки, летний народ и эльфы. Эльфы, строго говоря, крупной расой не являлись, но владели собственным миром под названием Зеленый Лес, их цивилизация была весьма развита поэтому они и получили постоянное членство в Совете Союза. Мы попытались ограничить миграцию, но многочисленные орки из Хорга и фейки Авалона все равно лились нескончаемым потоком. Гномы Великих Гор тоже досаждали, но значительно меньше. Что до эльфов, то их, может, и хотели видеть в Союзе, но вот они-то как раз и не стремились покидать свой умирающий Зеленый Лес.

Надо сказать, что люди поначалу тоже активно исследовали сопредельные миры. Дальновидные эльфы практически сразу объявили Зеленый Лес закрытой территорией и ввели визовый режим, обосновав это хрупкостью и неустойчивой структурой своего древнего мира, а потому об их родине мы знаем в основном из фильмов и благодаря фотографиям. Зато наши туристы буквально вытоптали цветущие луга Авалона, а экстрим-туры в Хорг и Великие Горы в конце концов пришлось запретить по многочисленным требованиям активистов-экологов. Правда, это не помешало нашим бизнесменам выкупить за бесценок все, что было полезного в Авалоне, Хорге и Великих Горах. Пару лет, пока там еще были хоть какие-то ресурсы, шахты и карьеры работали круглосуточно, перегоняя сырье в наш мир. Капитал, понятное дело, тоже оседал у нас.

А теперь мы имеем то, что толерантно называется «миграционной проблемой». Взаимной межрасовой любви все это нисколько не способствует. Расизм цветет махровым цветом.

Так что я стойко сидела рядом с Гвоздиком в метро и радовалась, что он увлекся чтением бесплатной газеты. Разговаривая, мы привлекали бы больше внимания людей. И тут, случайно поймав взгляд стоящей у двери вагона рыжеволосой круглой фейки, я поняла, что зря волновалась о людях. Фейка смотрела на меня с таким презрением и ненавистью, что я на полном серьезе испугалась. И инстинктивно прижалась с Гвоздику. Одуванчиков удивленно глянул на меня, покрутил головой и мгновенно сориентировался в ситуации.

Наверное, он что-то беззвучно сказал фейке. Вероятно, что-то короткое, что легко прочесть по губам. И точно очень страшное. Потому что фейка побледнела и выскочила из вагона еще до того, как двери полностью открылись.

— Что это она? Я ее даже не знаю! — тихо сказала я фейку.

— Я тоже, — жизнерадостно отозвался он, правда, все-таки тише, чем обычно, — вот она и расстроилась. Такой красивый я — и не с ней!

Я улыбнулась. И только некоторое время спустя поняла, что Гвоздик не шутил. Просто выразился несколько витиевато, чтобы неприятная правда не слишком меня шокировала. Так что я в благодатном неведении дожила до того момента, как мы дошагали до Единого центра социального обслуживания, окруженного сугробами и толпой. И первая же компания фейков мужского пола заулюлюкала, увидев нас. А самый наглый из них крикнул мне, сразу прояснив происходящее:

— Эй, красавица, может, я тоже тебе понравлюсь?

Меня бросило в жар. Они считают, что мы с Одуванчиковым пара! И та фейка в метро тоже так решила! Я отскочила от Гвоздика как ошпаренная. Надеюсь, он не обидится. Он ведь должен понимать, что я не могу иметь с ним ничего общего. Он ведь фейк! Вернее, дело даже не в том, что он фейк, а в том, что он из тех многочисленных представителей летнего народа, кто живет за счет человеческих женщин. Хотя кого я обманываю? Несмотря на все мои попытки быть толерантной и придерживаться широких взглядов, строить отношения я готова только с человеком. И точка.

Одуванчиков, к счастью, не обиделся.

— Губу с пола подбери и закатай! Дама не интересуется рыжими недоумками! — заорал Гвоздик на весь двор, и его услышали все мигранты, собравшиеся сегодня утром у Центра.

К моему удивлению, ответа не последовало. На нас все так же пялились, но уже молча. Это нервировало еще больше.

Кстати, да. Я огляделась: вокруг были только мигранты, причем в большинстве своем фейки обоих полов и немногочисленные орки-мужчины. Ну, что эльфов здесь нет, неудивительно. Их, если верить Ивану, у нас в городе пять штук, и все пристроены. Гномов тоже не наблюдается. Гномы держатся своей небедной и влиятельной диаспоры и, как видно, в пособиях не нуждаются.

А вот фейков, несмотря на ранний час, было сотни две. А ведь до открытия Центра еще полчаса! Похоже, правду говорят, что в последнее время наша система соцзащиты пашет только на мигрантов. И любви местного населения это им тоже не добавляет.

— Мы тут до вечера застряли, — вздохнула я.

— Ну что за упаднические настроения? Ты же со мной! Нет, не в этом смысле, хотя я был бы очень польщен. Но увы, у нас в квартире такая конкуренция, что рассчитывать я могу в лучшем случае на внимание Вандерштутеля, — понес свою обычную чепуху Гвоздик.

Хорошо все-таки, что он на меня не сердится.

— Очередь тут дикая, согласен. А что нужно делать с дикой очередью? Правильно — выдрессировать, — Гвоздик потащил меня к крыльцу, расталкивая остальных, как ледокол.

Дикая очередь недовольно зашумела.

— Где тетрадка? Тут была тетрадка, все с ночи еще отмечались! У каждого свой номер, перекличка раз в четыре часа! Где тетрадка? — заорал Одуванчиков, неумолимо приближаясь к крыльцу со мной на буксире.

Очередь пошла недоуменной рябью.

— Где тетрадка с записью? Все свои номера помнят? Ах да, вот она! — Гвоздик неуловимым движением вытащил тетрадку из кармана. — Так, сейчас будет перекличка, будем отмечаться!

Фейк вскарабкался на перила крыльца, чтобы его было лучше видно.

— Так, Ромашкин тут? Ромашкин? — громко прокричал он, сверившись со своей тетрадкой.

Насколько мне было видно, в тетрадке у него был изображен непристойный рисунок. Записей там не наблюдалось. Я приготовилась к тому, что толпа нас сейчас в лучшем случае порвет. Но Ромашкин вдруг откликнулся.

— Тут! — гаркнул какой-то неказистый фейк у дерева.

— Ромашкин — второй номер! — сообщил всем Гвоздик. — Колокольчиков?

— Здесь! Колокольчикова только! — взвизгнула симпатичная фейка.

— Да, вижу, третий номер! — важно покивал Одуванчиков.

Мне хотелось умереть от стыда, а наглый фейк продолжал выкрикивать наугад фейские фамилии, безжалостно «вычеркивая» тех, кто не откликался. Минут за двадцать ему удалось провести перекличку и раздать номера тем, кого «не было в тетрадке».

— Какая еще тетрадь?! — проревел в конце всего это действа крупный орк. — Почему мы не видели никакой тетради? Мы тут давно-давно стоим!

Примерно две дюжины орков сбились в кучу и теперь рвались к крыльцу.

— Тетрадь только для летнего народа, — примирительно сказал Гвоздик, — у орков своя очередь, у людей тоже своя. Три окошечка, три очереди. Все понятно?

Одуванчиков для наглядности проиллюстрировал свой спич тремя пальцами.

— А если в человеческое окошко никого нет? — быстро сориентировался престарелый фейк с номером где-то в пятом десятке.

— Если человеческое окошко свободно, туда в порядке очереди идут фейки с нечетными номерами, — авторитетно заявил Одуванчиков.

— А почему не орки? — проревел тот самый орк-заводила.

Не такие уж они тупые, как о них говорят.

— Потому что у нас тетрадка! — безапелляционно заявил Гвоздик, помахав ею над головой, прежде чем убрать в карман.

И орк ему поверил. Но дело тут не в отсутствии ума. Одуванчиков так это сказал, что я сама ему поверила. Может, это опять чары? Подумать об этом я не успела.

Уставшая с самого утра бесцветная сотрудница Центра обреченно открыла дверь.

— Бегом к окошку, — подтолкнул меня Гвоздик.

Окошек действительно оказалось всего три. Вот тебе и Центр. Могли бы хоть десяток сделать при таком-то количестве народа.

Я села на стул рядом с первым окошком. Женщина средних лет в блузке из того же масс-маркета, где одеваюсь я, посмотрела сквозь меня.

— По какому вопросу?

Я, почему-то запинаясь и заикаясь, начала излагать свое желание получить пособие по безработице.

— Сколько времени находитесь в процессе поиска работы? Когда уволились с предыдущего места работы? Где прописаны? Есть несовершеннолетние дети? Раса ребенка? Где прописан ребенок? Состоите в браке? Отец ребенка выплачивает алименты?

Я путалась в ответах, потому что сначала начала отвечать про себя, потом вспомнила, что должна притворяться Никой. То, что я говорила, женщине нравилось все меньше, а после того, как она услышала, что Тики человек только наполовину, ее взгляд стал и вовсе откровенно неприязненным.

Выяснилось, что пособие мне пока не полагается. Нужно быть безработной хотя бы два месяца и при этом активно искать работу. По моей специальности — я, понадеявшись, что никто не заметит несовпадения имени в дипломе, указала все-таки свою настоящую специальность — музыкант, вакансий в базе Центра нет, но мне могут предложить временную работу на агроферме «Огуречный Рай».

Я сначала подумала, что про огуречный рай это шутка. Но инспектор продолжала на полном серьезе рассказывать, что в «Огуречном раю» есть и разные смены, и развозка от метро, и собственная столовая. Работать там мне предлагали, само собой, на выращивании огурцов.

Все, что я могла, это удивленно хлопать глазами. В ответ на жалкие попытки отказаться, мне было категорически заявлено, что в таком случае я вообще теряю право на пособие по безработице.

В общем, к ожидающему меня на крыльце Гвоздику я вышла с направлением на огуречную ферму.

— Как прошло? — бодро поинтересовался он, увлекая меня подальше от толпы.

— Меня отправили выращивать огурцы, — ошарашенно призналась я.

— Ты же вроде человек с человеческим дипломом, — удивился Гвоздик.

— Да, но мне сказали, что иначе пособия не дадут…

Гвоздик тяжело вздохнул.

— Ты, наверное, про Тики рассказала?

Я кивнула.

— Это зря. Надо было мне тебя проинструктировать. Ты, как квалифицированный специалист, да еще и человек, вполне могла отказаться и требовать трудоустройства либо по специальности, либо направления на курсы переквалификации.

— Правда? Может, мне вернуться? — с надеждой спросила я.

Направление на сбор огурцов жгло мои музыкальные руки.

— Не, уже поздно. Ты уже согласилась. Ну ничего, завтра съездим туда, быстренько договоримся, чтобы нас не взяли, и тогда уже будешь требовать либо другую вакансию, либо пособие.

— А ты со мной поедешь?

— Да. Меня тоже туда отправили. Они всех в «Огуречный рай» гонят. Большая оркская ферма, народу постоянно не хватает.

У меня прям от сердца отлегло. Если Гвоздик поедет со мной, то и не страшно. И даже совестно, что я сегодня стыдилась идти рядом с ним.

— А ты проси, чтобы тебя в детский сад устроили. Хоть музыкантом, хоть нянечкой, хоть поваром. Если ты будешь работать в саду, Тики туда должны будут зачислить. Как зачислят, можешь сразу увольняться, наши все так делают.

О! Вот теперь понятно, откуда в детских садах столько рыжих малышей. Предприимчивые фейки устраиваются туда, а потом сбегают, пристроив всех своих многочисленных потомков. Боюсь, симпатий местного населения, вынужденного годами стоять в очередях в детские сады, им это тоже не прибавляет.

Домой я возвращалась одна, у Одуванчикова нашлись какие-то дела.

Зато я наконец зашла в супермаркет и накупила продуктов. Так что к дому я ползла как верблюд. Только в снегу. Метель как назло опять разгулялась. Город уже начали украшать к Новому Году, везде появились елки, а прямо у магазина висел плакат с рождественским эльфом. Надо будет, кстати, подумать про подарок для Тики. Что нравится шестилетним мальчишкам?

В подъезде я спугнула какого-то бездомного, зашедшего погреться. Заросший мужчина в рваных лохмотьях шарахнулся от лестницы, стоило мне переступить порог. Он почему-то так испугался, что чуть не сбил меня, стараясь как можно скорее выбраться на улицу.

Псих. Не стала бы я его прогонять в такую погоду. Хотя от незваного гостя площадка первого этажа выразительно пованивала. Странный какой-то запах. Знакомый и неприятный, вызывающий тошноту и страх. Может, и хорошо, что этот тип сбежал.