Раса значения не имеет

Глава 33

ГЛАВА 33

Гвоздик вернулся. Он не стал включать основной свет, ограничившись стареньким бра, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять, что фейк в тех самых серых штанах, рубашке и кедах, что были на нем на ферме! Ну конечно! Ни верхней одежды, ни денег, ни телефона у него не было! Как же мы с Марией не подумали, что Гвоздику придется добираться через весь город в таком виде? Или Мария об этом подумала, но не посчитала важным?

Я бросилась к Гвоздику.

— Как ты? Замерз? — я с трудом удержалась, чтобы не обнять его.

А фейк удерживаться не стал и заключил меня в объятия. Он действительно жутко замерз, потому что даже сейчас продолжал дрожать.

— Спасибо, — прошептал он, — спасибо, спасибо, спасибо.

— Ну это не я, это Мария все сделала.

Гвоздик меня не слушал. И из объятий не выпускал.

— Если бы не ты, я бы там умер. Там никто не протягивает дольше года-двух. Туда и берут только тех, кого никто вытаскивать не будет. Так что я жив благодаря тебе.

У меня по спине пробежал холодок. Что там такое происходит в этом «Огуречном Раю»?

— Почему ты это сделала? — вот теперь Гвоздик отстранился и заглянул мне в глаза.

— Что сделала?

— Почему ты пошла меня спасать, да еще и амулет отдала? Я понимаю, почему ты кинулась спасать его, но меня? Я ведь не стою ни таких денег, ни такого риска, — Гвоздик говорил сбивчиво и отрывисто.

Совсем не похоже на его обычную уверенную и немного развязанную манеру. Похоже, он сильно перенервничал там, на ферме. Глаза фейка, кстати, опять горели серебром, а волосы потемнели и выпрямились.

— Ну конечно стоишь, не говори ерунды, — мне захотелось успокоить Гвоздика, и я сама его обняла.

Обычное желание — поддержать того, кто в этом нуждается. Ничего больше. Наверное. И фейк, что удивительно, тоже не стал пользоваться ситуацией. Для него это почти подвиг. Ну или последствия стресса.

— Спасибо, — еще раз поблагодарил он, — никто и никогда не делал для меня ничего подобного. Держи амулет.

Фейк вложил мне в ладонь деревянного оленя.

— Я же говорила, что он вернет артефакт, — услышали мы голос Марии откуда-то из темного конца коридора.

— Надо еще проверить, не реплика ли это, — возразил Урфин.

— Ты прекрасно знаешь, что нет. Так что гони деньги, проиграл, так проиграл.

— Ладно, ладно, — проворчал гном, — но, может, я лучше отдам натурой?

— Размечтался.

А им там весело. И, похоже, Мария с Урфином нашли общий язык.

— Страшно хочу есть! В обмен на горячую еду я готов поведать страшные тайны огуречных полей, — видимо, поняв, что нас подслушивают, Гвоздик вернулся в свое привычное амплуа.

— Пойдем, у меня остался борщ, — позвала я.

За нами потянулись и Урфин с Марией, а Ивана мы обнаружили на кухонном балконе рядом с Заразой. Они наблюдали за рассветом.

— Там настоящий ад, так что «Огуречный Рай» — это очередная оркская насмешка, — начал свой рассказ Гвоздик, размахивая ложкой и куском ржаного хлеба, — там все под мороком. Работают как зомби по восемнадцать часов в сутки, кормежка один раз в день, спят по очереди, потому что кроватей не хватает, душевых я там вообще не видел. Пашут все, естественно, бесплатно. За два дня, что я там находился, умерло четверо работников.

— Умерло? — в ужасе пролепетала я.

То, что говорил Гвоздик, было похоже на страшную сказку, но никак не на реальность, которая мирно существовала прямо в нашем городе, под носом у полиции и миграционной службы.

— В основном от истощения и переутомления. Но одному бедолаге очень не повезло, — тут Гвоздик нахмурился и снова потерял свой самоуверенный вид, — в общем, орки это орки. Машут кнутами, даже когда нет никакой необходимости.

— Его что, убили? — не поверила я.

И что самое страшное, все окружающие — присоединившийся к нам Иван, Урфин и даже Мария не находили в рассказе Гвоздика ничего кошмарного. Нет, Урфин конечно, сидел с мрачным видом, Мария хмурилась, а Иван, не отрываясь, смотрел в окно, что у него обычно означает крайнюю степень недовольства, но и только.

— Ну да, — кивнул Гвоздик, — мне тоже пару раз досталось.

Фейк скинул с плеч рубашку, продемонстрировав коричневато-багровый рубец.

— И, тем не менее, их колдун так силен, что, несмотря на рабские условия, никто даже не пытается бежать. Морок держит всех! Там всего два десятка охранников на пять сотен рабочих! Зато вокруг самого колдуна сильнейший магический заслон. Этот твой амулет настоящее сокровище, если пробивает такую мощную магию, — закончил Гвоздик, углубившись в поедание борща.

— Ходили слухи, — кивнул Урфин.

— Ходили, — согласилась Мария.

— И что теперь? Позвоним в полицию? Или в миграционную службу? Там ведь и люди, и летний народ? — попыталась сориентироваться я.

— Людей там единицы, причем только такие, которых никто никогда не хватится, а за наших в этом мире никто вступаться не будет, — покачал головой фейк.

— Как это не будет? Что, фейки не люди, что ли? — я и сама поняла, что сморозила глупость. — В смысле, раз они не люди — пусть умирают, не жалко?

— Да они плодятся, как тараканы. Никто и не заметит, — выдал вдруг Урфин.

Я оторопело уставилась на него. Гвоздик бросил на гнома ненавидящий взгляд. Но на этом и все. Иван и Мария отреагировали на расистский выпад Урфина совершенно спокойно.

— А самим фейкам с орками тягаться не под силу. У орков организация, дисциплина, все схвачено, — добавила Мария.

Дисциплина! Точно!

— Может, тогда рассказать обо всем Клыку? Орки его слушают! — предложила я.

Мои слова встретили снисходительными улыбками. Что?

— Думаешь, Бибра не знает, что творится в «Огуречном Раю»? — Гвоздик отодвинул пустую тарелку и откинулся на стуле.

— Клык показался мне очень, — я замолчала, подыскивая подходящее слово, — просвещенным.

— Клык действительно вполне цивилизованный и мудрый лидер. Для орка, конечно. Просто я уверен, что он понимает — плеть это единственный способ заставить ленивых фейков добросовестно работать, — впервые за весь разговор нарушил молчание Иван.

И мне совершенно не понравилось то, что он сказал. А Гвоздик взорвался. Вскочил и шагнул вплотную к эльфу.

— Ну почему же, еще мы годимся для того, чтобы нас поиметь и оставить подыхать на пепелище, — процедил он, сжимая кулаки, — вы ведь так всегда поступаете со всеми низшими расами? И то, что творится в «Огуречном Раю» — не исключение! Там не орки заправляют, морок там разводит эльфийский ублюдок, магию которого можно вырубить исключительно дорогущей эльфийской побрякушкой, которая тебе досталась настолько легко, что ты даже и цены ей не знаешь.

Иван молчал, но воздух в кухне буквально наэлектризовался.

— Может быть, мой господин, ты, как высшее существо, избавишь этот мир от недоэльфа, преступно пользующегося магией своих великих эльфийских предков, на которую он с его грязной кровью не имеет никакого права? — каждое слово Гвоздика сочилось гневом и ненавистью.

С Ивана слетела вся его обычная меланхоличность. Он стоял, прямой, как стрела, и даже, казалось, стал выше ростом. И страшнее. Все такой же красивый, практически идеальный, вот только на несколько порядков холоднее, чем обычно. И этот холод пугал.

Я никогда не видела фейка и эльфа такими. До меня с парализующим ужасом стало доходить, что я до сегодняшней ночи вообще никого из них по-настоящему не видела.

— Я легко могу избавить этот мир от любого эльфийского ублюдка, если посчитаю нужным. Ни на секунду не забывай об этом, Драэн. И не стоит называть меня господином, если не хочешь повторять это до конца жизни. Убери оружие, женщина, — Иван резко повернулся к Марии, и его прекрасное лицо исказила гримаса гнева.

Я только сейчас заметила, что и на эльфа, и на фейка направлены пистолеты. Мария выглядела, как ковбой из вестерна. Но, несмотря на весь комизм образа, смешно мне не было. Потому что она будет стрелять. Гвоздик тоже это понял, и вокруг него начало что-то происходить. Что-то неуловимое, но совершенно явное, какие-то мерцающие темнотой огоньки. Да! Мерцающие темнотой огоньки! Иначе эту хрень не описать! Но это все ерунда. Вот от того, что творилось за спиной фейка, у меня волосы дыбом встали.

Зараза стала раскладываться, как телескоп. Очень большой зубастый и когтистый телескоп. Голем за несколько секунд коснулся головой потолка, заполнив большую часть кухни острыми металлическими лезвиями и клыками.

Мне не хватало глаз, чтобы следить за присутствующими. Что это за ад? Откуда все эти монстры взялись в моей квартире?

Ах да. Я сама их впустила.

Я не воин. Я трусиха. Я зажмурилась и закричала. Странно, но крика своего я не услышала. Словно, его поглощала какая-то плотная завеса. По правой стороне тела разлилось непонятное тепло.

А когда открыла глаза, все стало, как прежде. Те же Мария, Урфин, Иван и Гвоздик, которых я знала все эти дни. Немного смущенные и растерянные.

Зараза под столом жевала упавшую ложку Гвоздика. Как будто и не было никаких чудовищ, готовых поубивать друг друга.

Правое бедро продолжало гореть, и я автоматически сунула руку в карман пижамы. Пальцы нащупали деревянную фигурку оленя. Это оберег так сработал?

— Мощная штука. Хорошо перезарядилась, — прокомментировал Урфин, глядя на амулет в моей ладони.

Иван на секунду прикрыл глаза, глубоко вдохнул и сказал уже своим привычным равнодушно-спокойным тоном:

— Давайте не будем забывать, что мы находимся в доме Вики, и это накладывает на нас всех определенные обязательства.

— То про «не убивать других гостей способами, способными испортить интерьер»? — с издевкой предположил Гвоздик.

— Надо уважать законы гостеприимства, — согласился с эльфом Урфин.

— Может, ты поговоришь с Мирианданом Риандериком? — обратилась Мария к Ивану. — Если тот маг, что порабощает летний народ и людей — эльф, Зеленый Лес обязан с ним разобраться.

Иван поморщился.

— Он действительно полукровка? Сколько в нем чистой крови? — спросил он Гвоздика.

— Чистой, — это слово фейк подчеркнул интонацией, — не более шестой части, а то и меньше. Тот маг, как вы выражаетесь — отбраковка. Эльфийский ген в нем выстрелил далеко не в первом поколении, так что, боюсь, Риандерик не снизойдет.

— «Отбраковка»? Что такое «отбраковка»? — слово не понравилось мне настолько, что я решила наплевать на всякую вежливость.

Мне, в конце концов, надо знать, из-за чего в моем доме готовы портить трупами интерьер.

— Те существа с примесью эльфийской крови, гены которых недостаточно хороши, чтобы Зеленый Лес признал их «настоящими эльфами», — любезно объяснил Одуванчиков. — Мы, летний народ, как и вы, люди, называем это «расизм».

— А мы «засранство», — сообщил Урфин.

— Мой народ склонен рассматривать данный барьер как единственный способ избежать поглощения нашей цивилизации более многочисленными и, — тут Иван кивнул гному, напоминая его собственные недавние слова, — плодящимися как тараканы расами.

Как тут, оказывается, все непросто. Тот случай, когда подумали все хором.

— И что в этом такого ужасного? Многие человеческие цивилизации стерлись, внеся свою лепту в общую культуру, — сказала Мария.

Я даже рот открыла. Я как-то не ожидала от Марии рассуждений на такие темы. Иван тяжело вздохнул и снова отвернулся к окну.

— Боюсь, мои личные суждения в этом вопросе не совпадают с официальной доктриной Зеленого Леса. Это мягко выражаясь. Так что даже не стану утруждать вас их изложением.

— Тебя из-за этого и изгнали? — осенило меня.

— Нет, меня изгнали исключительно из-за моего собственного упрямства. Но сейчас не об этом. Фейк прав — Риандерик не признает фермерского мага эльфом и не возьмет за него ответственность от имени Зеленого Леса.

— Класс. Значит, пусть дальше дохнут. Тараканов не жалко никому, кроме Вики, — Гвоздик галантно поцеловал мне левую руку и на несколько секунд прижался лбом к моим пальцам, — спасибо, лавфи. Я этого никогда не забуду.

Мне стало неловко. Надо сказать, что Марии Гвоздик тоже кивнул, выражая благодарность, но та только скорчила презрительную гримасу.

— Я спать, — Одуванчиков, больше не глядя ни на кого, ушел.

— Мудрая мысль, а то некоторым скоро уже на работу пора, — проворчал Урфин, тоже поднимаясь из-за стола.

Мария ушла молча.

Мы с Иваном остались вдвоем.