Рассказ о шпионе

Глава 5

В кабинете Ферди Фоксуэлла стояла твердотопливная плита. Он очень любил тепло и поэтому подкупил пятерых сменивших друг друга швейцаров, которые втихаря таскали ему уголь от соседей. Я думал, что швейцары менялись, чтобы Ферди было кому давать взятки, но он сказал, что эти домыслы — плод моего больного воображения.

В любом случае, у него была плита, и я любил зимой заходить к нему в кабинет, так как тоже люблю тепло, правда, в меньшей степени.

Когда я вошел, Ферди читал «Красную звезду», газету советского Министерства обороны, которая использовалась СМЕРШем, чтобы убивать своими скучными материалами.

— В России сто двадцать военных училищ, — сказал Ферди. — И это не считая институтов по подготовке технических специалистов. — Он завернул страницу, подворачивая ее по мере того, как прочитывал колонку. Закончив читать, Ферди поднял голову: — Шлегель ирландец?

— Да, — ответил я. — Выходец из бостонской семьи О’Шлегелей.

— Я так и думал.

— Последняя программа не получилась, Ферди. Машина дважды выдавала отказ. Когда один из парней внес коррекцию, машина приняла программу, но затем вновь встала. Сейчас делают промежуточную распечатку.

— М-м.

— Кому-то сегодня ночью придется остаться.

— Зачем?

— Если сегодня не закончим, у нас до четверга не будет машинного времени. Или ты знаешь, как подзаряжать пустые компьютерные батареи?

Наши программы записаны в ФОРТРАНе (языке расшифровки формул) и вводятся в компьютер вместе с «процессорной лентой», переводящей в команды, которые исполняет машина. При использовании ФОРТРАНа возможно программирование определенных общих ошибок (как в данном случае по вине Ферди был введен двойной знак), чтобы посмотреть в распечатке работу машины. В этот раз компьютер выдал следующее послание: «Я всего лишь машина, но и я знаю, что знак надо печатать один раз».

Я думал, это рассмешит Ферди, и подтолкнул к нему распечатку через стол в надежде, что он ее возьмет и пришпилит на стену. Ферди посмотрел на послание, скатал из него шарик и бросил в направлении корзины для мусора.

— Чертов Шлегель, я думаю, узнает об этом.

— Он просматривает материалы каждый день.

— Только потому, что ты их ему носишь.

Я пожал плечами. У Ферди не было необходимости делать программы самому, но так как эту составлял он, то и ошибка была на его совести, глупая ошибка. Ее никак нельзя было скрыть от Шлегеля.

Нет необходимости в стычке между Ферди и шефом, тем не менее она кажется неизбежной, что они оба уже поняли. Фоксуэлл отнесся к моей работе в качестве личного помощника Шлегеля как к штрейкбрехерству; Шлегель же был убежден, что я провожу половину своего рабочего времени, покрывая некомпетентность моих закадычных друзей.

Ферди бросил скомканную газету в корзину и вздохнул. Он не читал ее, он ждал, когда я вернусь от компьютера. Встал со стонами и кряхтением, спросил:

— Выпить хочешь?

— В «Лайтхаусе»?

— Где захочешь.

Обычно Ферди был более высокомерным в своих предложениях. Я принял его слова за извинение.

— Только чтобы домой не очень поздно вернуться, — согласился я.

Вечер был холодный. «Лайтхаус» оказался переполнен: в основном завсегдатаи, несколько студентов-медиков, члены Уэльсского регбийного клуба, в ряды которых внедрились несколько сильно подвыпивших австралийцев.

— Я знал, что он окажется ублюдком, — сказал Ферди, туго заматывая на шее кашемировый шарф. Подали напитки и он положил на стойку фунт: — Выпей с нами, хозяин.

— Спасибо, мистер Фоксуэлл, мне чего-нибудь покрепче, — поблагодарил бармен.

Как это свойственно ему, Ферди выбрал укромный уголок у стойки бара под огромной бочкой хереса, образующей заднюю стену.

— Ты единственный, кто может руководить русским направлением, Ферди, — сказал я. — Почему бы тебе завтра не поговорить со Шлегелем? Скажи ему, что если не вернет двух твоих помощниц и программиста, то ты за себя не ручаешься.

— Не ручаюсь? — спросил Ферди. — Ты имеешь в виду старый прием каратэ «и-и-я»!

— Ферди, он замену тебе будет искать недели. А направление без руководителя оставить не могут, так? Черт, тебе что, вообще деньги не нужны? Я не понимаю, чего ты так упрямишься.

— И-и-я, Шлегель! — попробовал силы Ферди. — Нет, не думаю, что это мой стиль.

— Считаешь, мне больше подходит?

— Старик, я этого не сказал.

Ферди скорчил гримасу, изображая Шлегеля.

— И кончай эту чепуху со всякими «и-и-я», Фоксуэлл. Ты хорошо изображаешь неудачника, и я тебе неудачника покажу, — закончил он, растягивая слова на южный манер, как это было свойственно Шлегелю. Я со страхом подумал, что́ Ферди вытворяет, изображая меня в мое отсутствие.

Я сказал:

— Ты должен как-нибудь на уик-энд собрать у себя твоих титулованных родственников…

— И пригласить Шлегеля с женой. Ты знаешь, я даже решил, что…

— Большие люди мыслят одинаково.

— Но это как-то унизительно, да?

— Ты знаешь своих родственников лучше меня.

— Лучше, но даже мои ублюдочные родственники не заслуживают, чтобы я им устраивал уик-энд в компании Шлегеля. Пей, старина, сейчас еще закажем.

Ферди движением бровей заказал бармену, с которым обращался как со старым семейным слугой, еще выпить. Я заплатил, и Ферди присосался к бренди с содовой, как будто боялся, что отнимут.

— Какая разница, — сказал он, осушив стакан. — Ясно, что чертовы янки хотят нас закрыть.

— Здесь ты не прав, — возразил я.

— Время покажет, — зловеще сказал он.

— Нет необходимости ждать. Я тебе скажу, что они всадят пару миллионов в исследовательскую группу в следующие шесть месяцев. У нас будет пять часов машинного времени в день, включая субботу и воскресенье.

— Ты серьезно?

Но Ферди знал, что я говорю серьезно.

— Прогнозы будем делать, — сказал я. — Вместо исследований мы должны будем делать прогнозы: стратегические предсказания, что может случиться в будущем.

Ферди был всего на несколько дюймов выше меня, но всегда, когда он нагибался, чтобы что-то мне на ухо сказать, я чувствовал себя карликом.

— Нам понадобятся все американские данные — все серьезные данные, — сказал он.

— Я думаю, мы их получим, Ферди.

— Придется напрячься. Материалы будут иметь высший гриф секретности. Уровень Объединенного комитета начальников штабов! Прямо как в гестапо!.. Пластиковые кредитные карточки с нашими фотографиями, а Шлегель контролирует наши активы.

— Не надо меня цитировать… — Я пожал плечами.

Ферди уткнулся в бренди.

— О’кей, — проворчал он, — тогда это просто повседневная работа.

Как по сигналу в бар вошел Шлегель. Я видел, как он ищет нас. Поочередно он изучал все лица у стойки, затем перешел на остальных посетителей.

— Я рад, что нашел вас, — сказал он и улыбнулся, как бы давая понять, что не замечает того, что застал нас в баре в рабочее время.

— Мне бренди с содовой, — сказал Ферди, — а это вино марки «барли».

— Хорошо, — ответил Шлегель и махнул рукой, показывая, что понял. — Вы не можете сыграть завтра за адмирала «красных» для представителей ОВМС НАТО?

— И-и-я, — ответил Ферди.

— Ну-ка повторите еще раз, — попросил Шлегель, прикладывая руку к уху.

— Так, коротенькое замечание, — ответил Ферди. Он скрестил ноги и прикусил губу, как бы пытаясь разрешить возникшую проблему, хотя мы все знали, что он сделает это, если Шлегель попросит.

— Так было в Пирл-Харбор, — сказал Шлегель. — Единственное, о чем прошу, — просто отработайте противолодочные действия, чтобы показать этим идиотам, как мы работаем.

— Отработать противолодочные действия, — спокойно повторил Ферди, как будто в первый раз слышал это словосочетание. Легко понять, почему Шлегель злится.

— Отработать противолодочные действия, — не теряя самообладания, произнес еще раз Шлегель. Он говорил будто с маленьким ребёнком: — Вы будете играть за главнокомандующего русским Северным флотом, а эти ребята из НАТО будут за «синих» противостоять вам.

— А в какой игре?

— Тактическая игра «Северный мыс», но если она выйдет за рамки тактической, мы препятствовать не будем.

— Хорошо, — согласился Ферди, когда пауза подошла к критической отметке.

— Вот и прекрасно! — обрадовался Шлегель с таким энтузиазмом, что один из членов Уэльсского регбийного клуба прекратил петь.

Полковник посмотрел на нас и улыбнулся:

— Будут адмиралы Кассиди и Финдлейтер: высший командный состав ОВМС НАТО. Ну, мне предстоит еще многое сделать до их прибытия. — Он оглядел бар, как будто искал наших собутыльников. — Не опаздывайте утром.

Ферди проводил его взглядом до самой двери.

— По крайней мере теперь знаем, как избавиться от этого ублюдка. Попросить его купить чего-нибудь выпить.

— Остынь, Ферди.

— О, не думай, что я не вижу происходящего вокруг. Иди, купи мне еще выпить, и я стану к нему снисходительнее.

— Хорошо, Ферди. Ты идешь своей дорогой. — С минуту я готов был взорваться, как это случалось раньше. Но надо помнить: я личный помощник Шлегеля и так это должно выглядеть. Я сказал:

— Постучи четыре раза по стойке. Помнишь?

— Прости, — сказал Ферди. — Чертовски трудная неделя была.

— Почему?

— Я уверен, они опять следят за домом.

— Кто?

— Помнишь, нас ограбили в прошлом мае; возможно, те же самые люди.

— О, грабители.

— Да, я знаю, вы все думаете, что я придумал.

— Нет, Ферди.

— Подожди пока тебя ограбят. Это не так уж смешно.

— А я никогда так и не говорил.

— Вчера ночью у дома стояло такси. Водитель просто сидел и ждал — почти три часа.

— Такси?

— Еще скажи, что он ждал пассажира. Спросишь, был ли включен счетчик — да, был включен. Но это не значит, что он не мог быть грабителем. Что делать около моего дома в три часа ночи?

Был подходящий момент рассказать Ферди о моем визите на старую квартиру. Рано или поздно мне придется кому-нибудь рассказать, пока же я даже Мэрджори не сказал. Именно в этот момент я вспомнил, что не видел Мэйсона — человека, который меня опознал, — в Центре в последнее время.

— Ты помнишь маленького придурка по имени Мэйсон? Он распечатки сводок погоды готовит. У него еще была в кабинете маленькая собачонка, которая однажды выбралась в холл и на нее наступил итальянский адмирал.

— Мэйсон его звали.

— Я и говорю: Мэйсон.

— Он ушел, — сказал Ферди. — Говорят, получает теперь в два раза больше. Устроился где-то в немецкой компании по производству компьютеров… Гамбург или что-то вроде того… Считаю, хорошо рокировался.

— Как давно ушел?

— Пока мы были в походе. Месяц или около того. Надеюсь, ты не одалживал ему денег?

— Нет.

— Повезло. Насколько я знаю, он предупредил об уходе только за сутки. Ребят это взбесило.

— Еще бы.

— Он пришел к нам из Таможенного управления, — сказал Ферди, будто это что-то объясняло.

Возможно, лучше всего рассказать Ферди о квартире номер восемнадцать вот так — за стаканчиком. А какова альтернатива: подозревать всех — паранойя, сумасшествие, внезапная смерть и путь к великой сцене из «Короля Лира».

— Ферди, — позвал я.

— Да.

Я с минуту смотрел на него, но так ничего и не сказал. Умение секретничать не относится к числу моих достоинств: возможно, это умение свойственно только детству. По крайней мере такова теория Мэрджори.

— Это у тебя бренди с содовой, да, Ферди?

— Точно, бренди с содовой, — вздохнул он. — Ты подождешь, пока я посмотрю программу еще раз?

Я кивнул. Мэрджори уже знает, что мне придется задержаться.

— Будет быстрее, если мы займемся этим вместе, — сказал я.

Когда я наконец покинул Центр, то не сразу поехал домой. Я направился на Ерлз Корт и проехал мимо своего бывшего дома. В конце улицы припарковал машину и просидел минуту-другую, раздумывая. На мгновение я подумал, что лучше было бы все рассказать Ферди и, возможно, взять его с собой сюда, но сейчас уже поздно мечтать об этом.

Я перешел на другую сторону улицы. Ночь была прекрасна. Над закругленными крышами домов удивительная россыпь звезд. Живительный полярный воздух, расчистивший небо от низких облаков, делал шум проезжающих автомобилей и моих шагов неестественно громким. Я ступал осторожно, делая вид, что ищу свою машину на стоянке. Но необходимости вести себя столь осторожно не было. Я увидел их метрах в пятидесяти впереди и намного раньше, чем они могли увидеть меня. Это был оранжевый «форд»: черная виниловая крыша, жалюзи на заднем стекле и какое-то абсурдное устройство, вероятно, для того, чтобы не отрывались задние колеса на скорости больше 1M. Фрэзер. Без сомнения, были и другие машины, похожие на эту, но эта принадлежала Фрэзеру. Длинная антенна и силуэт треугольника Адмиралтейства на стекле подтверждали мое предположение. Похоже, Фрэзер решил воспользоваться личной машиной вместо казенной.

С ним была девушка. Они курили и разговаривали, однако сидели так, чтобы держать в поле зрения мой бывший дом.

Говорят, что на смертном одре Вольтер, которого попросили отказаться от дьявола, сказал: «Сейчас не время наживать себе новых врагов». То же чувство я испытывал к Фрэзеру, кто бы и что бы за ним ни стояло. Я включил зажигание и подумал о доме.

Хотел поймать окончание концерта на третьем канале радио, а поймал новости на четвертом. В понедельник начинается забастовка рабочих автомобильной промышленности, требующих увеличения заработной палаты на тридцать процентов и шестинедельного оплачиваемого отпуска. Русские объявили состав делегации из шести человек, которая в Копенгагене примет участие в переговорах по воссоединению Германии. В делегации две женщины, включая главу делегации, которая будет бороться за место председателя в этом копенгагенском цирке. (Кандидатура эта поддерживается энергично организацией «За освобождение женщин», члены которой планируют организовать поход в Вестминстер в воскресенье в полдень). В парикмахерской в Финсбургском парке произошел пожар, ограбили выплатной пункт в Энсоме. В прогнозе погоды обещали мороз, облачность и дождь. А я пропустил лучшую часть концерта.