Рассказы и фельетоны

Библифетчик

— Пожалте! Вон столик свободный. Сейчас обтиру. Вам пивка или книжку?

— Вася, библифетчик спрашивает, чего нам… Книжку или пивка?

— Мне… ти…титрадку и бутирброд.

— Тетрадок не держим.

— Ах вы… вотр маман… трах-тарарах…

— Неприличными словами просють не выражаться.

— Я выра… вы…ражаю протест!

— Сооруди нам, милый, полдюжинки!

— «Азбука», сочинение товарища Бухарина, имеется? ^{103}

— Совершенно свежий, только что получен. Герасим Иванович! Бухарин один раз! И полдюжины светлого!

— Воблочку с икрой.

— Вам воблочку?

— Нам чиво-нибудь почитать.

— Чего прикажете?

— Ну, хоша бы Гоголя.

— Вам домой? Нельзя-с. На вынос книжки не отпускаем. Кушайте, то бишь читайте, здеся.

— Я заказывал шницель. Долго я буду ждать?!

— Чичас. Замучился. За «Эрфуртской программой» ^{104} в погреб побежали.

— Наше вам!

— Урра! С утра здеся. Читаем за ваше здоровье!

— То-то я и смотрю, что вы лыка не вяжете. Чем это так надрались?

— Критиком Белинским.

— За критика!

— Здоровье нашего председателя уголка! Позвольте нам два экземпляра мартовского.

— Нет! Эй! Ветчинки сюда. А моему мальцу что-нибудь комсомольское для развития.

— Историю движения могу предложить.

— Ну, давай движение. Пущай ребенок читает.

— Я из писателей более всего Трехгорного ^{105} обожаю.

— Известный человек. На каждой стене, на бутылке опять же напечатан.

— Порхает наш Герасим Иванович, как орел.

— Благодетель! Каждого ублаготвори, каждому подай…

— Ангел!

— Герасим Иванович, от группы читателей шлем наше «ура».

— Некогда, братцы… Пе… тоись читайте, на здоровье.

— Умрешь! Па…ха…ронють, как не жил на свети…

— Сгинешь… не восстанешь… к ви… к ви…селью друзей!

— Налей… налей!..