Рассвет Души Повелителя. Книги I-XII

Глава 20

Столица империи все еще пребывала в хаосе. Улицы, некогда полные жизни и суеты, теперь были усеяны обломками зданий и телами павших. Дым от пожаров поднимался к небу, затмевая солнце и создавая зловещую атмосферу. Повсюду слышались уже затихающие звуки сражений.

Имперские силы, собрав последние резервы, начали контратаку. Практики «Лазурного Потока», объединившись с оставшимися защитниками города, теснили порядком ослабленных «Фениксов». Водяные техники сталкивались с огненными, создавая облака горячего пара, которые окутывали улицы, делая видимость почти нулевой.

Мелия, теперь уже как новая глава «Лазурного Потока», спешила к императорскому дворцу. Ее мантия, некогда безупречно чистая, теперь была покрыта пылью и кровью. Волосы растрепались, а на лице застыло выражение решимости. Она руководила своей сектой, поэтому не могла подоспеть к основному сражению, ей удалось вырваться лишь сейчас.

Подойдя к разрушенным воротам дворца, Мелия увидела ужасающую картину. Тела павших практиков лежали повсюду, земля была пропитана кровью. Среди руин она заметила двух практиков — Харбека и Арандис, первых учеников Ганароны. Они были тяжело ранены, их некогда величественные мантии «Драконов Девяти Деревьев» были безнадежно изорваны и покрыты кровью.

Мелия твердо и уверенно подошла к ним. Харбек попытался подняться, но тут же упал, схватившись за раненый бок. Арандис смотрела на Мелию со смесью страха и надежды.

— Все кончено, — произнесла Мелия спокойным голосом так, словно вынесла приговор. — «Фениксы» проигрывают. Ваша глава доставлена в лазарет, она… жива, но в наших руках.

Харбек и Арандис переглянулись. Их взгляды скользнули по телам учеников «Летающих Клинков», лежащим неподалеку. Реальность ситуации начала доходить до них.

— К хренам собачьим! — хрипло выругался Харбек, опуская голову. — Я все равно не хотел сражаться за этих ублюдков… мы сдаемся.

Арандис, собрав последние силы, попыталась оправдаться:

— Мы не хотели помогать «Фениксам Огненной Зари», у нас не было выбора. Они угрожали уничтожить нашу секту, если мы откажемся.

Мелия кивнула, ее взгляд смягчился.

— Знаю… Я все знаю, — произнесла она с грустью в голосе.

В этих словах было столько понимания и сочувствия, что Арандис не смогла сдержать слез. Мелия подозвала лекарей, чтобы те позаботились о раненых учениках Ганароны.

Тем временем, глубоко в недрах разрушенного дворца, в тронном зале, покрытом трещинами и следами ожесточенной битвы, разворачивалась другая сцена. Император, на лице которого виднелись следы усталости и напряжения, медленно подошел к патриарху «Фениксов Огненной Зари».

Зораг, некогда могущественный и гордый, теперь был заключен в мерцающую формацию, которая полностью сдерживала его силы. Его золотые глаза, обычно полные огня и ярости, теперь выражали лишь усталость. Несмотря на то, что опытному практику удалось пробить несколько трещин в формации, в конце концов, он так и не смог выбраться.

Император остановился в нескольких шагах от формации. Его взгляд был тяжелым, но в нем не было злорадства или торжества победителя. Лишь усталость от долгой войны и понимание тяжести момента.

— Зораг, — начал император, его голос был спокойным, но твердым. — Все кончено. Твои союзники либо пали, либо сдались. У тебя есть выбор: сдаться и пойти под заключение или продолжить борьбу и умереть в бою. Решай.

Патриарх «Фениксов» поднял взгляд на императора. В его глазах промелькнуло что-то похожее на понимание. Он только что видел практика в маске, чья сила была за гранью его понимания. Осознание того, что ими просто манипулировали, как фигурами на тактической доске, что вся эта война была лишь чьей-то игрой, тяжелым грузом легло на его плечи.

— Я… сдамся, — произнес Зораг, его голос был ровным и лишенным эмоций. — Эта война… она никогда не была нашей.

Император кивнул, и формация, сдерживающая Зорага, медленно рассеялась. Патриарх «Фениксов» не сделал попытки атаковать или сбежать. Он просто стоял, опустив голову, словно вся тяжесть мира легла на его плечи. Мужчина был сломлен.

Император облегченно выдохнул.

— Наконец-то эта война закончилась, — произнес он едва слышно, больше для себя, нежели своему противнику.

В этот момент в тронный зал ворвались лекари и другие практики. Их лица были полны беспокойства. Император, увидев их, сразу же отдал приказ.

— В первую очередь окажите всю возможную помощь Джину Ри. Он сыграл огромную роль в этой войне, мы не можем потерять такого практика! Небо за такое нас не простит!

Лекари тут же бросились выполнять приказ. Император смотрел им вслед, и в его глазах читалась тревога. Он думал о том таинственном практике в маске, чья сила была настолько велика, что он мог бы с легкостью убить и его тоже.

Теперь было ясно, что именно этот неизвестный стоял за стравливанием Великих Сект. И если бы не Джин, кто знает, чем бы все это закончилось. По сути, молодой практик спас не только империю, но и жизнь самого императора. Такое нельзя забыть.

В то же время, далеко от столицы, в горной пещере, освещенной мягким светом нефритовых светильников, происходила другая встреча. Отшельник Нефритовых Скрижалей, древний практик с длинной седой бородой и глазами, полными мудрости веков, появился перед отшельником Вэем.

Вэй выглядел напряженным. Его руки были сжаты в кулаки, а в глазах читалось беспокойство.

Отшельник медленно погладил свою бороду и заговорил:

— Я вспомнил, почему фамилия Ри была мне знакома, — его голос был глубоким и размеренным. — Давным-давно, на другом континенте, существовал легендарный клан с этой фамилией. Их уничтожили очень давно, но детали мне неизвестны. Это дело другого континента.

Вэй напрягся еще больше, но не произнес ни слова. Отшельник же продолжил:

— Известно лишь, что они обладали родословной мифического существа. Гидры. — Он внимательно посмотрел на Вэя. — Ты знал, что Джин обладает этой легендарной родословной?

Вэй лишь пожал плечами, всем своим видом показывая нежелание отвечать на этот вопрос.

Отшельник, казалось, не обратил внимания на его реакцию и продолжил:

— Джин чуть не погиб от рук практика Тиранической сферы.

Эти слова мгновенно изменили поведение Вэя. Он резко повернулся к отшельнику, его глаза расширились от беспокойства.

— Где мой ученик? Он в порядке? — его голос дрогнул, что было очень необычно для человека, которого все знали как отшельника Вэя.

Отшельник Нефритовых Скрижалей поднял руку, успокаивая мужчину.

— Не волнуйся, — сказал он мягко. — Я видел этот бой и был готов вмешаться. Но в этом не было необходимости. Джин справился сам.

Вэй облегченно выдохнул, но в его глазах все еще читалось беспокойство. Он знал, что его ученик силен, но столкновение с практиком Тиранической сферы… это было слишком для него.

— Как? — только и смог произнести Вэй.

Отшельник загадочно улыбнулся.

— Твой ученик полон сюрпризов, Вэй. Его родословная… Она использовала всю его Ци и проявилась в момент крайней опасности. Это было поистине впечатляющее зрелище.

Вэй закрыл глаза, его лицо выражало смесь облегчения и тревоги.

В это же время, в роскошных покоях императорского дворца, залитых мягким светом свечей, появилась фигура практика в полуразрушенной нефритовой маске. Его одежда была порвана, а на теле виднелись следы недавней битвы. Принцесса Лин Эр, сидевшая у окна, вздрогнула от неожиданности.

— Любимый! — воскликнула она, бросаясь к нему. — Я так волновалась! Что случилось? Ты ранен?

Практик в маске отстранился от нее, его голос прозвучал очень холодно и безразлично:

— На этом моя игра закончена. Появилась более важная вещь, чем эта мелкая война на никому не нужном мелком континенте.

Лин Эр застыла, не понимая, что происходит. Ее глаза наполнились влагой.

— О чем ты говоришь? Разве мы не собирались править вместе? Ты же говорил, что сделаешь меня императрицей!

Практик в маске раздраженно повернулся к ней.

— Ты, правда, думала, что я останусь здесь ради тебя? Глупая девчонка. Ты была лишь инструментом, не более.

Принцесса, не веря своим ушам, попыталась схватить его за руку.

— Но ты обещал! Ты говорил, что любишь меня! Что…

Практик в маске резко оттолкнул ее, его голос сквозил неприкрытым презрением:

— Любовь? Не смеши меня. Ты была лишь удобной марионеткой, но неспособной достичь чего-либо без моей помощи.

Глаза Лин Эр расширились от ужаса и непонимания. Она попыталась что-то сказать, но слова застряли в горле, вместо этого она подалась вперед и крепче вцепилась в его рукав.

Практик в маске, раздраженный ее навязчивостью, медленно достал меч. Лезвие блеснуло в свете свечей.

— Знаешь, — произнес он почти скучающим тоном, — меня так достало отыгрывать эту роль и подыгрывать такой дурочке, как ты.

Прежде чем Лин Эр успела среагировать, меч пронзил ее грудь. Кровь хлынула из раны, окрашивая ее роскошное платье в алый цвет. Принцесса упала на колени, ее глаза наполнились горечью и болью.

— Я наигрался с тобой, — спокойно произнес практик в маске, вытирая лезвие о платье девушки. — А старые игрушки нужно выбрасывать.

Он повернулся к окну и спокойно, и уверенно, как и подобает практику его ступени Возвышения, подошел к нему. Уже у выхода мужчина остановился и, не оборачиваясь, добавил:

— Прощай, принцесса. Ты была… забавной игрушкой. Жаль, что сломанной.

С этими словами он покинул комнату, оставив Лин Эр умирать на холодном полу. Принцесса, истекая кровью, из последних сил протянула руку к окну, словно пытаясь ухватиться за ускользающую жизнь.

В этот момент дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвалась стража. Их глаза расширились от ужаса при виде своей госпожи, лежащей в луже крови. Один из стражников бросился к принцессе, пытаясь остановить кровотечение, в то время как другие осматривали комнату в поисках убийцы.

На подоконнике, едва освещенном заходящим солнцем, лежала осыпающаяся нефритовая маска — единственное, что осталось от таинственного практика, который так жестоко обманул и предал принцессу Лин Эр. Ту, которая, действительно, его полюбила.

После исчезновения таинственного практика в маске и смерти принцессы Лин Эр, пламя войны, охватившее империю, начало стремительно угасать. Без невидимой руки, которая умело манипулировала всеми участниками конфликта, противостояние потеряло свою остроту и направленность. Великие секты, понесшие огромные потери, уже не имели ни сил, ни желания продолжать бессмысленную борьбу. Конечно, были очаги сопротивления и попытки взять все в свои руки.

«Лазурный поток», хоть и возвысился в ходе этой войны, так же понес значительные потери. Многие из их лучших практиков пали в битвах или были слишком истощены, чтобы продолжать сражаться. Да, были практики, которые благодаря войне стали сильнее, но им требовалось время, чтобы освоиться с новыми возможностями и принять свои изменения. Мелия, новая глава секты, понимала, что дальнейшее противостояние приведет лишь к еще большим жертвам.

Император, осознавая хрупкость ситуации, принял мудрое решение. Он объявил об окончании военных действий и призвал все стороны к мирному урегулированию конфликта. Его слова нашли отклик в сердцах уставших от войны практиков.

Простое население встретило эту новость с еще большей радостью. Пусть практики сражались в основном между собой, но они не всегда были осторожны в выборе поля боя и из-за этого страдали слишком многие.

В течение нескольких дней после окончания боевых действий столица империи превратилась в огромную строительную площадку. Повсюду слышался стук молотков, скрип пил и голоса рабочих. Практики разных сект, еще недавно сражавшиеся друг против друга, теперь вместе трудились над восстановлением разрушенных зданий и улиц.

Лира, сыгравшая значительную роль в защите столицы, не смогла задержаться надолго. Ее учитель, отшельник Аргус, призвал ее обратно в горы. Девушка с тяжелым сердцем покинула город, так и не увидевшись с Джином. Она оставила для него записку, в которой выразила надежду на скорую встречу и пожелала скорейшего выздоровления.

В то время как город возрождался из руин, в одном из уцелевших зданий развернулась настоящая битва за жизнь. Маркус, тяжело раненный в ходе сражения, находился на грани между жизнью и смертью. Лучшие лекари империи день и ночь боролись за его жизнь.

Комната, где лежал Маркус, была наполнена запахом целебных трав и звуками тихих заклинаний. Лекари, сменяя друг друга, непрерывно поддерживали его жизненные силы. Их руки светились мягким светом целительной Ци, которую они вливали в истерзанное тело молодого практика.

— Его меридианы… Они почти полностью разрушены, — прошептал один из лекарей, вытирая пот со лба.

— Мы не можем сдаться, — ответил другой, его глаза горели решимостью. — Он сражался за империю и императора, мы должны сделать всё возможное.

День за днем они трудились, восстанавливая поврежденные каналы Ци, залечивая глубокие раны и борясь с последствиями страшных техник, которым подвергся Маркус. Каждый шаг давался с огромным трудом, но постепенно, медленно, но верно, состояние молодого практика начало улучшаться. Он сам отчаянно боролся за свою жизнь, чем изрядно помогал целителям.

Спустя неделю непрерывной борьбы лекари наконец смогли выдохнуть с облегчением. Маркус был спасен, хотя его путь к полному восстановлению еще только начинался. Его меридианы, хоть и частично восстановленные, оставались хрупкими и требовали длительной реабилитации. Тут уже по большей части практик мог помочь себе сам.

В то время как Маркус медленно возвращался к жизни, Джин Ри, герой последней битвы, оставался погруженным в глубокий сон. Его тело, истощенное невероятным выбросом силы при использовании родословной Гидры, нуждалось в длительном восстановлении. Лекари внимательно следили за его состоянием, но не могли сделать ничего, кроме как ждать, когда он сам найдет в себе силы очнуться.

В то время как столица постепенно возвращалась к мирной жизни, на западе империи разворачивались тревожные события. Слухи о таинственном убийце, охотящемся на оставшихся практиков «Фениксов Огненной Зари», распространялись с пугающей скоростью. Некогда могущественная секта теперь была разрознена, ее члены разбежались кто куда в попытке спастись от гнева императора и неизвестного мстителя.

То тут, то там находили тела практиков, некогда принадлежавших к «Фениксам». Их смерти были жестокими и часто сопровождались следами могущественных техник. Страх охватил тех, кто еще недавно гордо носил эмблему огненного феникса.

В этой атмосфере страха и неопределенности, в резиденции западной ветви «Фениксов Огненной Зари», Норбан Грис и его жена спешно собирали вещи. Их покои, некогда роскошные и величественные, теперь выглядели пустыми и заброшенными. Повсюду валялись раскрытые сундуки и разбросанные вещи.

Норбан, некогда гордый и уверенный в себе практик, теперь выглядел постаревшим и измученным. Его руки дрожали, когда он складывал древние свитки в дорожную сумку.

— Мы должны уйти как можно дальше, — говорил он своей жене, его голос был полон тревоги. — На окраинах империи нас не найдут. Мы сможем затеряться среди обычных людей.

Его жена, некогда красивая женщина, теперь выглядела бледной и испуганной. Она кивнула, продолжая складывать одежду.

— Но как долго нам придется скрываться? Мы ведь не участвовали активно в войне…

Норбан горько усмехнулся.

— Это не имеет значения. Гнев императора не знает границ. Несмотря на перемирие, он уничтожит всех, кто носил эмблему «Фениксов». Мы должны исчезнуть, и как можно скорее.

В этот момент двери их покоев распахнулись, и в комнату вошел молодой человек. Его одежда была покрыта пылью и следами крови, а в глазах читалась безмерная усталость, но при этом и решимость.

Норбан, увидев юношу, небрежно кивнул.

— А, Сиэрр. Ты вернулся. Надеюсь, ты не привел за собой имперских псов?

— Нет, отец. Я был осторожен, — покачал головой он. — Я… я был в гуще сражений. «Фениксы» убили множество людей. Это было ужасно.

Норбан фыркнул, его лицо исказилось в гримасе презрения.

— Мне плевать на это. Война есть война. Жаль только, что ты выжил, а не твой брат. Сориндар… вот кто, действительно, мог бы прославить род Грис. А ты… ты всегда был слабохарактерным. Лучше бы ты погиб вместо него.

Эти слова, полные яда и презрения, повисли в воздухе. Сиэрр застыл. Он всегда знал, что его отец думает именно так, но раньше он никогда не озвучивал это столь прямолинейно. А сейчас, в минуту отчаяния и страха…

Юноша некоторое время стискивал зубы, но затем что-то изменилось. Его взгляд потемнел, а рука медленно потянулась к поясу.

В следующее мгновение в руке Сиэрра появился Соларис — легендарный клинок, доставшийся ему от брата. Глаза юноши вспыхнули яростью, словно само солнце зажглось в них.

Норбан, увидев клинок, отшатнулся.

— Что ты делаешь? Убери немедленно!

Но было уже поздно. Соларис в руках Сиэрра засветился ослепительным светом, и в следующий миг комната наполнилась истошными криками. Движения практика были быстрыми и точными, словно он всю жизнь тренировался для этого момента.

Когда все закончилось, Норбан и его жена лежали на полу, их тела были изуродованы ужасающей силой Солариса. Сиэрр стоял над ними, его лицо было спокойным и отрешенным, словно он только что закончил обычную тренировку.

Вытерев клинок о шелковую занавеску, молодой практик спокойно направился к выходу. Он шел медленно, не оглядываясь на тела тех, кого когда-то называл родителями, но которые таковыми и не стали для него.

Уже за пределами резиденции, когда первые лучи солнца осветили горизонт, в голове Сиэрра раздался голос. Это был голос Солариса, древний и мудрый.

— Ты же понимаешь, что я не управлял тобой, это было твоим решением.

Сиэрр кивнул, его глаза были полны усталости и горечи.

— Да, я знаю. Они не были семьей для меня. Что за отец желает смерти сыну? Я устал. Я не знаю, кто я. Не знаю, что мне делать…

Голос Солариса зазвучал снова, на этот раз более мягко и утешительно.

— Я знаю. Позволь мне показать тебе, кто ты есть на самом деле.

С этими словами золотое пламя начало мягко обнимать тело Сиэрра. Оно не обжигало, а скорее, согревало, словно обещая новое начало. Юноша закрыл глаза, позволяя этому теплу проникнуть в самые глубины его души, готовый узнать правду о себе и своем предназначении.