Рай, ад и мадемуазель

ГЛАВА 16

— Что надеть на встречу с Шанель? — спрашивала Саманта знакомых.

Этот вопрос не давал американке покоя с тех пор, как она узнала, что мадемуазель обычно ужинает одна в воскресенье в ресторане «Л'Эспадон» отеля «Риц».

В итоге Саманта сама решила проблему.

— Что еще можно надеть на встречу с Шанель, если не «Шанель»?

«С головы до ног», — подумала она. Само появление в ресторане должно быть эффектным. Потом Саманта непринужденно пройдет мимо столика Шанель, словно понятия не имея, что она там ужинает. Мадемуазель поднимет глаза, увидит девушку и будет так поражена, что — если пожилая дама действительно столь одинока, как говорят, — обязательно пригласит поклонницу составить ей компанию. Они подружатся.

— Я забронирую там столик, — сказала она Кристоферу. — Как можно ближе к мадемуазель. Я знаю, где она обычно сидит.

— Не думаю, что в «Риц» бронируют столики для одиноких женщин.

— Хочешь сказать, меня сочтут проституткой? — закричала она.

— Очень даже может быть.

— Ты такой… — Саманта брызнула слюной. — Тогда забронирую столик на двоих и притворюсь, что меня бросили.

Кристофер восхищенно посмотрел на подругу. Казалось, она всегда найдет выход из положения.

Американка готовилась к решающей встрече почти все воскресенье: глотала валиум и уплетала пирожные. И чем сильнее нервничала, тем больше сладкого поглощала. Даже несколько раз бегала в магазин за эклерами.

Жан-Жак сделал девушке восхитительный макияж (сама бы она никогда не сотворила такой красоты). Мужчина задержался в гостях, наблюдая за сборами. Около шести Саманта проглотила еще таблетку валиума. Потом начала одеваться, уже ничегошеньки не боясь. Попросила друга уложить ей волосы под соломенной шляпой от Шанель, сзади которой свисали ленточки — совсем как у Жижи.[81] Визажист немного поворчал, но все же помог.

Ее любимому розовому твидовому костюму от Шанель исполнилось шесть лет. Конечно же, мадемуазель оценит, что вещь до сих пор прекрасно выглядит. Саманта надевала колье от Шанель, одно за другим — ежегодные отцовские подарки (конечно, дочка помогала выбирать). На запястьях красовалось несколько браслетов. Среди жемчужин ненавязчиво свисало три мальтийских креста. Девушка взяла стеганую сумочку от Шанель, прикрепила к плечу две белые камелии и — для пущей уверенности — надела темные очки «Шанель» в стиле Джеки Онассис. Когда Саманта собралась, ее взгляд стал почти стеклянным.

— Божественно! — заверил Жан-Жак, когда она доковыляла до такси. — И все это «Шанель»! Любая Коко-сексуалка разглядит в тебе родственную душу… Надеюсь, ты не переусердствовала?

— Пожалуйста, cher Жан-Жак, давай сегодня обойдемся без твоих колкостей. Я должна успокоиться, чтобы выглядеть роскошно.

Такси доставило Саманту к «Рицу» в девятом часу. Метрдотель совсем не удивился, что элегантная дама в одежде от Шанель желает ужинать в одиночестве, особенно когда она вложила ему в руку двадцатифранковую купюру.

«Наверное, решил, что для проститутки я слишком шикарно одета», — подумала Саманта.

«Л'Эспадон» был залит приглушенным светом: самые богатые и знаменитые парижане ужинали поздно. Пока метрдотель искал фамилию Липштадт в журнале бронирования, девушка заметила Шанель, одетую в черный костюм, за столиком, о котором говорил Кристофер. У Саманты закружилась голова. Будто все вокруг — сон: она в одной комнате со своим кумиром. Теперь девушка перейдет на автопилот, и пусть ее телом руководит обаяние «Шанель».

— Я сяду там, — твердо проговорила Саманта, показывая на ближайший к Габриель столик.

Анри помедлил, но щедрая клиентка сунула ему еще одну купюру в двадцать франков, которую приготовила заранее.

Девушка пошла за метрдотелем, поглядывая, как мадемуазель поедает hors d'oeuvres varieé.[82]

«Она совсем дряхлая, — разочарованно подумала Саманта, — но ей все-таки больше восьмидесяти». Да, женщина была похожа на обтянутый кожей скелет, но манера держаться не оставляла сомнений, что перед ней именно Габриель Сидони Шанель. Американка восхищалась ею с тех пор, как научилась пользоваться кредиткой.

Саманта увлеклась разглядыванием мадемуазель Шанель и в слишком темных для тускло освещенного помещения очках не заметила, куда идет. Метрдотель выдвинул стул, но девушка не увидела его. Резкое столкновение! Комната завращалась перед глазами несчастной, и ее зад в юбке от Шанель встретился с полом.

Через секунду Саманта поняла, что упала посреди дорогого ресторана. В оправе темных очков осталось лишь одно стекло, второе очутилось во рту. Девушка выплюнула его, пытаясь сфокусировать взгляд на метрдотеле и склонившейся над ней пожилой даме.

— Vous êtes bien,[83] mademoiselle? — хрипло спросила та.

Саманта застонала. Не так она хотела познакомиться со своим кумиром…

— Да… думаю, да, — пробормотала американка, хватаясь за спинку стула.

Метрдотель помог ей подняться на ноги.

Саманта рухнула на ближайшее сиденье, потирая derrière[84] так незаметно, как только могла. Неловкая пауза. Официанты застыли, пожилая дама села напротив. Девушка зачарованно смотрела на нее. Старушка прокашлялась.

— Не припомню, чтобы приглашала вас за свой столик, — отчеканила мадемуазель.

Саманта старалась сидеть прямо.

— Ой, я за вашим столиком? Не возражаете, если я задержусь здесь на пять минуток? Надо восстановить равновесие.

— Bien sûr.[85] Вы в порядке?

— Пить хочется, — крякнула Саманта.

Официант налил ей стакан воды. Девушка быстро осушила его и протянула Шанель ослабевшую руку.

— Саманта Липштадт. Enchanté![86]

Женщина пожала руку, посмотрев на кучу браслетов на ней.

— Мадемуазель Шанель, — проворчала она.

Саманта с трудом поднялась на ноги, немного пошатываясь, но крепко держась за руку знаменитости.

— О боже! Та самая Шанель? — ахнула она. — «Шанель номер пять» создали вы? Для меня такая честь…

— Сядьте, пока снова не упали, — сердито проговорила пожилая дама.

Несколько секунд Габриель разглядывала девушку.

— Во что это вы нарядились? — спросила старушка.

— А вы разве не узнаете? Это же ваши модели! Настоящие, не подделка!

— Вы клиентка моего дома?

Саманта нахмурилась.

— Думаю, в каком-то смысле да. Я купила это в Нью-Йорке.

— Вы американка?

— Да, мадемуазель. И ваша большая поклонница. Обожаю ваши модели.

— Замечательно, но эти вещи не стоит носить вместе.

— Я люблю все, — нахмурилась Саманта. — Не могу выбрать что-то одно.

— Вы уже можете ходить?

— Пожалуйста, не прогоняйте меня! — жалобно попросила девушка. — У меня миллион вопросов. Я ваша самая преданная поклонница!

— Хорошо, но позвольте показать вам, как лучше выглядеть. Идите в гардероб. Снимите с себя по крайней мере шестьдесят процентов надетого, особенно аксессуары. И возвращайтесь.

— Ах! — удивилась Саманта. — Хорошо!

Она оставила несколько вещиц в гардеробе, потребовав номерок на тысячу долларов (цена сумочки, браслетов, колье и камелий), и через десять минут вернулась к столу.

Шанель внимательно осмотрела новую знакомую.

— Вот так намного лучше. Не находите?

— Мне и впрямь легче, — соврала Саманта. Она казалась себе полуголой.

— Как говорят, лучше меньше, да лучше, — кивнула мадемуазель.

— А я всегда считала, чем больше, тем лучше. — Девушка присела на стул. — Ах, вы уже столькому меня научили!

Подошел официант, готовый принять заказ.

— Мадемуазель, вы уже выбрали? — обратился он к Саманте.

Девушка мельком глянула на тарелку Шанель.

— Пожалуй, мне то же, что и даме, — сказала она, возможно, слишком поспешно.

— Мадемуазель Шанель заказала улиток и цикорный салат, — объявил официант почти угрожающим тоном.

— Ах, ну хорошо. — Саманта сглотнула. — Не могли бы вы заменить улиток, скажем, на сыр?

Официант ретировался, а Габриель с ужасом и восторгом уставилась на Саманту.

— Да, я все делаю не так. Думаю, вы не встречали никого с похожими привычками? — с надеждой спросила девушка.

Она осыпала кумира вопросами, накопленными за долгие годы: как Шанель начинала карьеру, как создает модели, что думает о моде вообще? Старая дама отвечала на беглом французском, который Саманта едва понимала; воспоминания мадемуазель полились рекой.

Через полчаса американка подумала: «Боже, я бы сошла с ума, будь я ее психоаналитиком! Просто какое-то цунами эмоций!» Мадемуазель рассказывала, как ненавидит одиночество, как другие дизайнеры заставляют женщин выглядеть нелепо; как она негодовала, когда parfumeurs заполучили ее дом.

Но Саманта не собиралась всему верить. Шанель ни слова не сказала о полученных за это миллионах долларов.

Когда девушке наконец удалось прервать монолог, она стала предлагать способы продажи аксессуаров, искать лазейки в контракте, которые если и не позволят производить постельное белье, то откроют дорогу для сумок, кошельков, нижнего белья и предметов роскоши.

— Мадемуазель, я нужна вам! Я буду за вас бороться!

Шанель будто околдовали. Ведьма от рекламы произнесла волшебное слово «бороться».

— Может, вы и впрямь подойдете? Вы очень энергичная.

Их, по сути, ничего не связывало, но Саманта быстро поняла, что мадемуазель, как никто другой, реагирует на восхищение и интерес. «Никто на свете не подарит ей такого искреннего восхищения и подлинного интереса, как я!» — радостно подумала девушка. Теперь она добьется цели всей жизни! Поможет модельеру, перед которым преклоняется. Будет носить только «Шанель» и благоухать духами «Шанель № 5».

Doner avec Coco[87] завершился так, как она и мечтала. Саманта проводила мадемуазель до номера и чуть ли не уложила в кровать. И — уговорила взять ее на работу! Она не совсем понимала, какую должность займет, — но это не так важно.

— А еще она заплатила за ужин, — позже рассказала Саманта де Кузмину.

Эдуар не обрадовался.

— Нет, — прохрипел он, — мы заплатили. Рад, что тебе понравилось. Мы погашаем все счета мадемуазель в «Рице», включая ресторанные. Поэтому она так щедра.

— Да? — Девушка изогнула брови.

Любовники сидели в ее квартире. Равнодушие де Кузмина к потрясающим новостям мгновенно отбило у Саманты желание заниматься сексом.

— Ты не слишком-то рад, — простонала она. — А ведь я получила работу в «Шанель» сама, без твоей помощи!

— Думаешь, совершила подвиг? — фыркнул он. — Да ты просто воспользовалась одиночеством пожилой дамы!

— Нет, что ты! — выдохнула Саманта. — Я боготворю Шанель. И сделаю для нее что угодно.

— Не беспокойся. Заданий будет много… в основном надоедать нам. Пора тебе кое-что узнать. Мадемуазель у нас уже в печенках сидит. Мы взяли в штат юриста, только чтобы разбираться с ее emmerdeuses![88]

Саманта нахмурилась. Она не знала последнего слова, но скоро выделила в нем корень «merde»[89] — и поняла, о чем речь.

— Да как ты можешь такое говорить?! Если бы не мадемуазель…

— Мне жилось бы намного проще, — перебил Эдуар.

Саманта позволила де Кузмину еще немного поворчать на эту тему. А потом он ушел, даже не заговорив о сексе. Девушка решила: завидует.

— Вот и пришел конец моим парижским проблемам, — вздохнула она, разговаривая по телефону с Жан-Жаком позже ночью.

— Ты так считаешь, cherie? А я думаю, это начало.