Разбуди меня (СИ)

ГЛАВА 6

Этот день должен был стать самым счастливым в моей жизни. Сегодня я должна была стать женой моего Василёчка. Проснувшись рано утром, точно знала, что вечером поеду уже не сюда, в мою девичью комнату, а к мужу. Пока приглашённый стилист колдовал над волосами и макияжем, я пребывала в мечтах, расслабившись, и совсем не чувствуя волнения. Всё идет так, как должно.

Потом одевание, выкуп, прогулка… Нам назначили регистрацию на четыре часа дня, так что по городу мы ездили до загса. Улыбки, смех, шампанское, фотограф… Я была тихо счастлива, и не могла насмотреться на любимого, купаясь в восхищении, плескавшемся в глазах, и с нетерпением ждала момента, когда же мы наконец отправимся на роспись. Но друзья приготовили сюрприз, как им казалось, оригинальный и необычный, и когда лимузин высадил нас на остановке, я сначала не поняла, что они задумали. А когда подъехал трамвай… Пришлось улыбаться, и не показать виду, что меня пробрала холодная дрожь. И хотя я уже практически избавилась от фобии, осталось только смутное опасение, когда изредка садилась в этот вид транспорта, то, что он вдруг появился на моей свадьбе, оставило в душе неприятный осадок. Да, никто не знал о моей боязни трамваев, и не следовало огорчать друзей — они же действительно думали и хотели сделать, как лучше.

Поэтому, когда мне предложили проехаться на нём и загадать желание, я согласилась. Подобрав юбки, поднялась по ступенькам в пустой салон, обернулась, и помахала друзьям. Встретилась взглядом с Васей.

— Я люблю тебя, — улыбнулась и сказала, утопая в его глазах.

— Я люблю тебя, Валенька, — эхом откликнулся он, и озорно подмигнул. — И жду обратно мою принцессу!

Я рассмеялась.

— Всего одна остановка, Вась, для одного желания, — моя улыбка стала хитрой. — Не надейся, не сбегу.

— Да что ты, даже и не думал, — он усмехнулся в ответ, и махнул водителю.

Двери медленно закрылись, и трамвай, украшенный шариками и лентами, медленно поехал, погромыхивая колёсами. Друзья пошли следом, а я присела на сиденье, подперев ладонью подбородок. Что же загадать в трамвае желаний? Самое заветное вот-вот исполнится, всего лишь через час я выйду замуж за любимого. Ну что ж, наверное, чтобы у нас всё было хорошо? Что ещё для счастья надо? Из задумчивости вывел набирающий скорость трамвай, и я встрепенулась, оглядевшись, в душе шевельнулся давний страх. По-моему мы давно должны были остановиться, нет?

— Эй, уважаемый! — я подошла к кабинке, но она почему-то оказалась заклеена до самого верха серебристой непроницаемой плёнкой. Сердце застучало перепуганным мячиком, и я громко постучала, стараясь не поддаваться панике. — Послушайте, остановите трамвай! Пожалуйста!

Ничего не произошло, только скорость увеличилась. Держась за поручни, сильно прикусила губу, бросив отчаянный взгляд в окно, в надежде увидеть лимузин, или хотя бы машину, в которой ехали те, кто не поместился в лимузин, но… Дома растворились в странном золотистом мареве, трамвай словно плыл в облаке переливающейся пыльцы. Всхлипнув, прижалась носом к стеклу, в тщетной попытке что-то разглядеть, и тут случилось невозможное. Трамвай вдруг выпустил многосуставчатые ноги, смахивавшие на паучьи, и резво засеменил ими, словно под слоем пыльцы находилась твёрдая поверхность. Я зажала рот ладонью, едва не завизжав, бросилась к другой стороне, и убедилась, что там тоже… ноги.

Этого моя бедная психика выдержать не могла, и я впервые в жизни потеряла сознание от дикого, сметающего всё на своём пути ужаса, разом выключившего способность мыслить.

— Валя, Валенька… Родная моя, хорошая, очнись, — ласковый, с нотками тревоги, голос долетал словно сквозь вату, и казался ужасно знакомым.

Чьи-то ладони легко похлопывали по щекам, пытаясь привести меня в чувство, но я не торопилась открывать глаза. В первую очередь потому, что воздух пах как-то… по-другому. Не могу объяснить, как именно, но в обычные вроде бы запахи — чистого белья, деревянной мебели, — вплетались незнакомые нотки, немного пряные, и вместе с тем свежие.

— Валечка, — продолжал звать голос, и ладони начали осторожно гладить меня по голове. — Ну пожалуйста, приходи в себя…

Моего лба коснулись тёплые губы, скользнули вдоль носа, и осторожно замерли в уголке рта. Я вздрогнула, и всё-таки открыла глаза, упёршись взглядом в лицо Дина. Он тут же отстранился, и в глубине разноцветных глаз я увидела такое облегчение, что вся злость и раздражение куда-то ушли, и осталась только растерянность.

— Валюша, счастье моё!.. — его пальцы осторожно коснулись моего лица, и он с облегчением улыбнулся. — Я думал, что не успею…

— Дин, — почти шёпотом прервала его, почему-то не отводя глаз и не рискуя бросить взгляд по сторонам. — Дин, где я?

— В Кинатре, Валя, — тихо ответил он, и его улыбка стала немного виноватой. — В моём мире.

Сердце глухо стукнулось о рёбра, горло перехватил спазм, а в груди закололо. Я почувствовала, как по щеке сползла слезинка, и лицо Дина слегка расплылось.

— Дин, Дин, что ты наделал! — я всхлипнула, не имея сил пошевелиться, отчаяние разливалось внутри кислотой, разъедая, обжигая, и оставляя после себя только пустоту. — Зачем?..

Он на мгновение прикрыл глаза, а потом наклонился, и обнял меня, прижав, баюкая, как ребёнка.

— Тебе нельзя было там больше оставаться, хорошая моя, — начал он шептать на ухо, пока я пыталась справиться со слезами. — Раз тебя нашла там Ходящая, тебе стало опасно находиться в собственном мире, Райксо тоже мог добраться до тебя там. Меня Дух нашёл и рассказал всё. Валенька, прости, пожалуйста, но у меня не было выбора, только так я мог защитить тебя! Маленькая моя, девочка моя, не надо плакать, поверь, так действительно будет лучше и для тебя, и для… для всех остальных!

Съёжившись, я беспомощно всхлипывала, понимая только одно: Вася остался там, на трамвайной остановке, и неизвестно, увижу ли его снова. А ведь я почти стала его женой… Стало ещё больнее, и слёзы хлынули с новой силой. Не знаю, сколько так просидела, увлажняя рубашку Дина, и слушая его успокаивающее бормотание, ощущая, как он осторожно гладит по спине, но в какой-то момент слёзы просто закончились, а глаза уже горели, словно в них песка насыпали. Дин осторожно отстранил меня, обхватив лицо ладонями, и осторожно коснулся губами кончика носа.

— Я всё объясню, милая, только чуть позже, — пообещал он. — Тебе надо отдохнуть и переодеться.

— К-как ты это сд-делал? — выдавила из себя, чувствуя только опустошение и усталость.

— Брошь, — Дин снова улыбнулся, немного грустно. — Это маячок, во всех смыслах. И для поисков, и для… переноса.

Я скосила глаза на платье, и с изумлением заметила там подарок беловолосого. Совершенно не помню, как приколола её туда, видимо, на автомате, как привыкла за последние недели. Дин же просил не снимать…

— Потом, Валенька. — ласково, но твёрдо повторил он, заметив, что я собираюсь спросить что-то ещё. — После перехода надо несколько часов поспать, обязательно.

Я только открыла рот, чтобы сказать, что не хочу спать, как сонливость навалилась мягкой подушкой, и глаза сами собой закрылись. Смутно помню, как Дин уложил обратно на кровать, прикрыл одеялом, что-то тихо прошептал, и я провалилась в темноту, без всяких кинотеатров и сновидений. Словно кто-то выключил сознание, нажав на рубильник. Последняя мысль была о платье: я по-прежнему в нём, и подумала, как буду приводить его в порядок, оно же помнётся…

Проснулась сама, и первое, что почувствовала, это какой-то вкусный запах — кажется, выпечка с корицей. Потом кто-то ласково коснулся щеки ладонью.

— Валенька, — негромко позвал голос Дина. — Валюша, вставать пора. Ты спишь целые сутки.

Вся сонливость слетела, как шелуха, я распахнула глаза и резко села, уставившись на беловолосого Ходящего.

— К-как?.. — голос со сна был хриплым.

Он улыбнулся.

— Такое бывает, — Дин нагнулся и взял с тумбочки поднос, накрытый чистой, накрахмаленной салфеткой с кружевом по краю. — Ты спала весь день и ночь, и теперь снова утро. Кушать, наверное, хочешь?

Прислушавшись к себе, решила, что да, пожалуй, хочу. Думать о том, что случилось, и почему это случилось, пока не решалась — не хочу снова плакать. А в том, что буду, какими бы благими намерениями ни руководствовался Дин, не сомневалась. Я кивнула, избегая смотреть на Дина. Он ничем не показал, что заметил мою молчаливость, и снял салфетку. При виде румяных булочек с корицей невольно улыбнулась: вот что так умопомрачительно пахло.

— Твои любимые, — тихо произнёс Дин, поставив поднос мне на колени. — И чай, зелёный, жасминовый.

Я сглотнула неожиданный ком в горле. Откуда он знал, что я люблю, если мы виделись только в снах?.. От заботы Ходящего, такой ненавязчивой, но с другой стороны, демонстрирующей прекрасную осведомлённость о моих привычках, сердце болезненно сжалось.

— Спасибо, — сдавленно пробормотала я, и взяла булочку. Ещё тёплую. А от кружки вкусно пахло жасминовыми цветами.

Под взглядом Дина было чрезвычайно трудно есть, каждый кусок словно застревал в горле, и приходилось проталкивать его, запивая большими глотками чая. Выгнать не могла, просто потому что одна оставаться боялась. Да и наверняка это его дом, и его спальня. Ещё, хотелось переодеться, платье вызывало болезненные воспоминания, но я не знала, есть ли у Дина тут подходящая для меня одежда. Хотя, если он готовился… Поспешно откусила булочку, и глотнула чая. Пока всё не съела, Дин молчал, а потом убрал поднос с пустой чашкой и тарелкой, и взял мою безвольную руку. Я не выдернула ладонь, чувствуя, как сознание охватывает какая-то апатия, не хотелось ни думать, ни вспоминать, вообще ничего не хотелось. Может, реакция на то, что меня резко выдернули из привычной жизни?..

— Валя, — позвал Дин. — Посмотри на меня, пожалуйста.

Я посмотрела. И слёзы снова неудержимо потекли по щекам, потому что в разноцветных глазах плескалось такая гремучая смесь нежности, вины, и чего-то, подозрительно похожего на любовь, что злиться на Дина просто стало невозможно. Он тут же притянул меня к себе, обняв, и начал осторожно гладить по голове, утешая.

— Валенька, ну не надо плакать, пожалуйста. Я всё объясню, только не плачь, маленькая моя, не надо, — тихий шёпот, как ни странно, действительно успокаивал, и слёзы вскоре прекратились.

Шмыгнув носом, я отстранилась, неловко вытерев мокрые щёки, и тихо попросила:

— Дин… можно переодеться во что-нибудь… другое?

— Конечно, — он встал и кивнул на шкаф в углу. — Выбери, что понравится, я в соседней комнате подожду. Сама справишься?

Я поспешно кивнула. До шнуровки на платье дотянусь, а больше ничего сложного нет. Снимать легче, чем надевать… Дин вышел, а я тоже встала, длинно вздохнув, и подошла к шкафу. Перебрала вешалки с разнообразной одеждой, и остановилась на длинном, лёгком — судя по раскрытому настежь окну и тёплому воздуху, тут тоже лето, — платье-халате с рядом пуговичек спереди и круглым вырезом. Выпутавшись из уже ненужного свадебного, я переоделась, заправила кровать, стараясь не коситься на ворох атласа и кружев на полу, и выглянула в соседнюю комнату.

Большая, круглая, с двумя окнами, она выглядела, как летняя беседка — отделка на стенах так детально изображала какое-то ползучее растение с мелкими голубоватыми цветочками, что мне тут же захотелось подойти и разглядеть поближе. Вдруг действительно настоящее… У одного из окон стояли два плетёных кресла и столик со стеклянной столешницей, на котором я увидела высокие стаканы и кувшин с чем-то, похожим на сок. Дин сидел в одном из кресел и с задумчивым и одновременно печальным видом смотрел в окно, но едва услышал, что открылась дверь, повернул голову. И тут же улыбнулся, открыто и ласково, как раньше.

— Садись, Валенька, — он кивнул на второе кресло. — Морсу хочешь?

Морс я любила, и не удивлюсь, если он из брусники. Дин знал обо мне очень многое, судя по всему. Одёрнув платье, зашла, и послушно опустилась во второе кресло. Дин налил морс в высокий стакан — да, любимый, брусничный.

— Я не смогу вернуться, да? — тихо спросила, глядя в окно.

Там виднелся кусочек то ли сада, то ли сквера, с высокими деревьями и какими-то цветущими кустами, от которых в воздухе разливался тонкий, приятный аромат.

— Тебе нельзя обратно, — мягко произнёс Дин. — И да, вернуться будет… очень сложно, Валя.

Я сильно прикусила губу — я же обещала больше не плакать, — и поспешно сделала глоток морса. Вкусный.

— Этот мир… он существует на самом деле? — тихо спросила, чувствуя в душе какое-то опустошение.

— Он приснился тебе однажды, — Дин откинулся на спинку кресла. — И он существует, да. Миры, которые приснились Сновидцам, оживают, Валя. Это ваша особенность.

Я прикрыла глаза, готовясь осознавать новую порцию информации.

— Что тогда реальность?.. — прошептала я, мой уютный, привычный мир грозился вот-вот рухнуть, как карточный домик.

— То, что мы считаем таковой, во что верим, — негромко ответил Дин. — Я верю в этот мир, это моя реальность, моя жизнь. Но я знаю, что он однажды приснился тебе.

— Кто ты? — я прямо посмотрела на него, отметив необычную серьёзность Дина.

— Я Ходящий, — он улыбнулся уголком губ. — И ты нужна этому миру, Валенька.

Поморщившись, отставила пустой стакан, и приложила пальцы к вискам.

— Расскажи по порядку, — попросила, легонько массируя.

Дин вздохнул.

— Кинатра — это город, где мы с тобой сейчас. Его особенность в том, что он меняется, по ночам, когда люди спят. Меняются дома, улицы, появляются какие-то новые… создания. Иногда причудливые, иногда забавные, а иногда просто опасные для жителей, если кому-то приснится кошмар. Здесь Ходящие — что-то вроде ночных патрулей. Мы дежурим парами, у каждой пары свой район, и своё расписание дежурств. Нас немного, человек двадцать. По ночам проверяем, кому что наснилось, — Дин хмыкнул. — Приходится и воевать, да, иногда поражаешься, как изощряется сознание спящего человека. Мы давно искали Сновидца, Валя, — беловолосый помолчал. — Того, кто умеет менять сны, исцелять Нити. А не просто уничтожать порождения чужой фантазии, как Ходящие.

Я молча соединила кончики пальцев, ожидая продолжения.

— Я случайно увидел тебя, Валя, — оно не замедлило последовать. — И… сначала просто обрадовался, и наблюдал. Наблюдал, как ты росла, расцветала, училась у Духа. Надеялся, что подвернётся подходящий момент для знакомства, — Дин снова хмыкнул. — Дождался. Что появился ещё один Сновидец, который откроет на тебя охоту.

Грустно усмехнувшись, покосилась на собеседника.

— Побоялся, что лишишься такого ценного приобретения? Потому и решил помочь? Почему тогда с Райксо не договорился? — против воли в голосе проскользнули язвительные нотки, и я поспешно оборвала себя — обижать Дина не хотелось. Даже несмотря на его некрасивый поступок, но ведь он действовал из лучших побуждений…

— Он бы не согласился, — Дин побарабанил пальцами по столу. — Обряд Соединения может быть проведён только… между мужчиной и женщиной.

Значит, я была права, это что-то вроде свадьбы.

— Почему ты мне раньше не рассказал? — с трудом удалось сдержать обиду в голосе. — Про пары? Про этот Обряд? Дин, чего ты боялся?

— Тебя потерять, — почти шёпотом ответил он, и я с удивлением посмотрела на собеседника. — Валенька, я очень сильно привязался к тебе за всё это время. Сам не заметил, как. Я люблю тебя больше жизни, понимаешь? Я не смогу без тебя, милая моя, — он запнулся. — Когда ты сказала о свадьбе, мне… мне очень плохо было. Я просто не знал, что делать, отпустить тебя, и искать другую Сновидицу, или… или поступить по-своему, эгоистично, и просто забрать тебя себе, — Дин грустно усмехнулся. — Когда Дух сказал, что до тебя добралась пара Райксо, да ещё и в родном для тебя мире, я понял, что решение только одно. Да, возможно, ты возненавидишь меня, но зато будешь в безопасности, здесь Райксо точно не доберётся до тебя.

Растерянность вытеснила остатки злости и обиды: Дин?.. Дин меня любит?! Но… но ведь он ничем не показывал своих чувств, он вёл себя, как друг! Или я просто не замечала очевидного? Не знала, на что обращать внимания? Вопрос, почему, по мнению беловолосого Ходящего, Сновидец-Охотник не доберётся до меня в этом мире, как-то потерялся на фоне остальной информации.

— Дин… как же так? — жалобно и беспомощно посмотрела на него. — Дин, я другого люблю!

Он дёрнулся, как от удара, но упрямо сжал губы, опустив голову.

— Знаю, — тихо, но непреклонно ответил он. — И всё же, не жалею, что сделал так, как сделал. Я не требую от тебя чувств, Валенька, как и прощения, — Дин грустно улыбнулся. — Ты вольна никогда не дать мне его. Но… ради своей же безопасности, подумай об Обряде. Если мы будем связаны, я смогу найти тебя везде, в любом сне, в любом слое, даже закрытом на ключ. И без всяких маяков, — он кивнул на брошь, которую на чистом автомате переколола с платья на мой нынешний наряд. — Сны опасны, Валя, — Дин помолчал. — Тут есть места, куда лучше не попадать. Но после Обряда я смогу последовать за тобой в любую область снов. Даже в самую закрытую. Без твоего согласия его не провести, — так же тихо закончил он.

Я думала, справившись с растерянностью от неожиданного признания Дина, и с какой-то безнадёжностью понимала, что он не врёт. Дин никогда мне не врал, может, о чём-то умалчивал, но не врал. И как-то же та Ходящая нашла меня! А значит, мой родной, такой привычный мир, совсем не та устоявшаяся реальность, в которую привыкла верить. И туда мне возвращение заказано, и я никогда больше не увижу Василия. Сердце пронзил укол боли, и пришлось с силой сжать кулаки, так, что ногти вонзились в ладони. Ох, Дин, что же мне делать с тобой?! Даже сейчас я не могу на тебя злиться и обижаться, ведь ты остался единственным близким и родным существом для меня! Который знает обо мне столько же, если не больше, сколько и Вася. Мой Страж, мой телохранитель, мой Ходящий… Мой беловолосый друг с разноцветными глазами, который меня любит. Тоска сжала грудь так, что стало больно дышать, но я справилась с этим приступом. В первый, но не в последний, видимо, раз.

— Дин, — тихо позвала, и он встрепенулся, подняв на меня взгляд. — Я согласна.

Ну и пусть сжигаю все мосты. Мне ведь терять уже нечего, да?