Размагничивание кораблей Черноморского флота в годы Великой Отечественной войны

Размагничивание линкора «Севастополь»

Вскоре после окончания войны линкор «Севастополь» был поставлен в капитальный ремонт, во время которого намечалось смонтировать новое размагничивающее устройство с прокладкой всех кабелей обмоток внутри корпуса корабля. Проект размагничивающего устройства был разработан ЦКБ-52. Им предусматривалось смонтировать двухъярусную основную обмотку с широтной и температурной регулировкой тока, курсовую горизонтальную и курсовые батоксовые обмотки с автоматическим регулированием тока по курсу корабля.

При постройке корпуса линкор стоял курсом 0° и получил постоянное продольное намагничивание. Первоначально проектом предусматривалось устранить его безобмоточным способом, как это делалось раньше на других, правда меньших, кораблях. Например, у нас на Черноморском флоте так было устранено постоянное продольное намагничивание на крейсере «Ворошилов». Но на бронированных кораблях такие работы еще не проводились.

Монтаж размагничивающего устройства выполняла бригада мастерской № 4 Технического управления ЧФ. Возглавлял ее бригадир Г. И. Безбородько, наблюдение за монтажом осуществлял я.

Месяца через два после начала монтажных работ из УК ВМФ был получен проект установления дополнительной обмотки размагничивающего устройства для компенсации магнитного поля постоянного продольного намагничивания. Я ответил, что кабеля для монтажа этой дополнительной обмотки у нас нет, а сделать заказ на поставку необходимого кабеля в ближайшее время не удается. Я по-прежнему предлагал воспользоваться безобмоточным методом и дополнительную обмотку не монтировать. При этом я понимал, что если не смонтировать дополнительную обмотку, а устранить на линкоре постоянное продольное намагничивание безобмоточным методом не удастся, то магнитное поле корабля не будет скомпенсировано до значений, установленных нормами, и, следовательно, корабль будет плавать с существенно худшей защитой. Очевидно, по этой причине руководство службы размагничивания кораблей приняло решение применить второй, более дорогой, но безотказный вариант.

Имея указание руководства, можно было бы добросовестно выполнять принятое в Москве решение и ожидать поставки заказанного кабеля. В этом случае и начальство было бы довольно, и служба шла бы своим чередом, но совесть не давала мне покоя. По опыту работы военных лет я был твердо убежден в том, что устранить постоянное продольное намагничивание на линкоре «Севастополь» безобмоточным способом можно, больше того, я готов был сделать это сам. Я хорошо понимал, что эта работа трудная, но сделать ее надо. Стоимость кабеля для дополнительной обмотки и ее монтажа в то время составляла около 900 тыс. рублей.

Я не успокоился и обратился к начальнику штаба ЧФ с просьбой передать наше предложение начальнику Главного штаба ВМФ. После подробного ознакомления с ним начальник штаба ЧФ спросил меня: «Вы знаете, что Вас ожидает в случае неудачи?» Я ответил утвердительно. После этого он подписал письмо начальнику Главного штаба ВМФ с предложением об устранении постоянного продольного намагничивания линкора «Севастополь» безобмоточным способом.

Линкор стоял в капитальном ремонте, и на нем велись большие работы, в том числе монтаж нового размагничивающего устройства, кроме дополнительной обмотки, для которой еще не был получен кабель. Я часто бывал на корабле, помогал решать возникавшие вопросы. Рабочие мастерских и личный состав электродивизиона работали добросовестно, инициативно, но не обходилось и без курьезов.

Так, для уменьшения объема работ Г. И. Безбородько подал мне на заключение рационализаторское предложение, в котором он предложил не сверлить отверстий в поперечных переборках броневой цитадели (толщиной 152 мм), а проложить кабели поперечных переходов соседних секций по ее разным сторонам. Я ответил, что этого делать нельзя, потому что при прокладке всех кабелей поперечных переходов по одной из сторон броневой цитадели бифилярно их магнитные поля взаимно компенсируются, а при прокладке их по разные стороны переборки образуется своеобразный соленоид с железным сердечником, создающий местное магнитное поле. Григорий Иванович сразу же согласился с моим объяснением, отшутился и сказал, что такое рационализаторское предложение он подавать больше не будет.

В связи с этим мне вспоминается примерно аналогичный случай, происшедший на ЭМБТЩ «Трал», на котором были смонтированы новое размагничивающее устройство и электромагнитный трал с плавающим кабелем. После регулировки устройства на СВР тральщик был направлен на КИМС. В результате проведенных измерений при прохождении корабля над датчиками было определено, что его магнитное поле находится в пределах нормы. После этого ЭМБТЩ прошел по стенду КИМС в режиме траления. Было установлено, что в районе аккумуляторного трюма корабля возникает локальный пик магнитного поля, превышающий допустимое значение более чем в 5 раз, а в остальных частях поле остается неизменным. Естественно, с таким магнитным полем тральщик выпускать было нельзя. На СВР магнитное поле ЭМБТЩ в режиме траления не измерялось, так как там не было места для вытравливания плавучего кабеля и создания нагрузки.

Тщательным осмотром на корабле было установлено, что два кабеля, питающие трал от аккумуляторной батареи, по всей трассе были уложены бифилярно, а около люка, на баке, из-за тесноты были проложены по разные его стороны, образуя контур. Это и создавало большое магнитное поле. После исправления трассы кабелей пик магнитного поля исчез.

Время шло, монтажные работы по размагничивающему устройству на линкоре продолжались, а я волновался. Хотя я и был уверен в правильности своего предложения, но мысли о том, как это лучше сделать и преодолеть технические трудности, ни на час не покидали меня. Но отступать я не собирался. Месяца через три от начальника Главного штаба ВМФ пришел отрицательный ответ. К нему было приложено заключение научного руководителя проблемы размагничивания кораблей А. П. Александрова, в котором было написано: «Хотя предложение Черноморского флота об устранении постоянного продольного намагничивания линкора «Севастополь» безобмоточным способом и заманчиво, но, учитывая, что такие работы на бронированных кораблях, каким является линкор «Севастополь», у нас ранее не проводились и нам неизвестно, чтобы такие работы выполнялись где-либо за рубежом, не следует рисковать, а необходимо монтировать дополнительную часть размагничивающего устройства, предназначенную для компенсации магнитного поля постоянного продольного намагничивания корабля».

Ознакомившись с ответом и заключением, я своего мнения не изменил и снова пошел к начальнику штаба флота. После подробного рассмотрения вопроса контр-адмирал Н. Е. Басистый согласился с моими доводами и обещал доложить командующему ЧФ адмиралу Ф. С. Октябрьскому. Через несколько дней меня принял адмирал. Выслушав меня, он подписал доклад министру Военно-Морского Флота с нашим предложением.

Прошло еще четыре месяца, а ответа от министра не было. Ремонт и модернизация линкора «Севастополь» были закончены, и надо было готовить корабль к плаванию. Меня вызвал командующий ЧФ и сказал: «Отсутствие ответа министра, т. е. его молчание, можно рассматривать как знак согласия» — и спросил меня еще раз, уверен ли я в успехе начатого дела. На мой утвердительный ответ он сказал: «Я разрешаю Вам выполнить начатую на линкоре работу, но если она у Вас не получится, я же отдам Вас под суд». На это я еще раз доложил, что полностью понимаю всю полноту ответственности за начатое дело и уверен в благополучном исходе.

Нашим проектом работ по устранению постоянного продольного намагничивания на линкоре «Севастополь» предусматривалось использовать в качестве источников тока аккумуляторные батареи двух подводных лодок типа Щ и трех СБР, соединенных последовательно. Общее напряжение было более 750 В, что значительно выше допустимого правилами электрооборудования кораблей (ПЭК-40) как для корпусов аккумуляторов, так и для корабельных кабелей. Положение дел усугублялось еще и тем, что за несколько месяцев до этого на одной из подводных лодок Балтийского флота в результате нарушения требований ПЭК-40 при использовании ее аккумуляторных батарей для размагничивания кораблей возник пожар и лодка сильно пострадала. По этому поводу был приказ министра ВМФ, и это было еще у всех свежо в памяти. Командующий напомнил мне об этом случае еще раз и предупредил.

Для проверки готовности к работам на линкоре приказом командующего ЧФ была назначена комиссия под председательством начальника аккумуляторного отделения Технического отдела ЧФ инженер-капитана I ранга Елисеева. Комиссия подробно ознакомилась с моим проектом и одобрила его, в том числе и предложения по отключению на время работы всех потребителей от аккумуляторных батарей на подводных лодках и на СВР, схему коммутации и гашения магнитного поля при выключении тока, а также выдачу спирта подводным лодкам и СВР для выполнения подготовительных работ.

Обо всех делах я регулярно докладывал в УК ВМФ Л. С. Гуменюку. Мне было приказано за пять дней до начала работ на линкоре уточнить дату начала работ телеграммой.

В то время я часто пользовался прямой телеграфной связью из штаба ЧФ с Москвой и другими городами. Однажды меня вызвал к аппарату Л. С. Гуменюк. Я пришел на телеграф штаба ЧФ, но разговор задерживался из-за занятости бодистов (телеграфистов, работающих на аппаратах «Бодо»). Тогда я попросил дежурного по аппаратной разрешить мне попробовать вести переговоры самому. Я нажал несколько клавишей, и у меня получилось слово «проба». Дежурный посмотрел на меня с некоторым удивлением. Затем я начал работать на клавиатуре с нормальной скоростью 120 знаков в минуту двумя руками, а затем одной правой. Операторы-бодисты подходили смотреть, как инженер-подполковник работает на «Бодо» (в молодости я работал старшим электромехаником на быстродействующих телеграфных аппаратах). После этого случая мне в значительной степени был облегчен доступ на телеграф для прямых переговоров по аппарату.

Ко времени окончания ремонта линкора на Стрелецком рейде, вблизи севастопольского фарватера, был подготовлен стенд. Место было протралено электромагнитными тралами и осмотрено водолазами, были установлены швартовые бочки для постановки корабля соответствующими курсами.

Наконец наступили для меня решающие дни. В последнее воскресенье октября 1945 г. линкор вышел на стенд и был поставлен курсом 180° для устранения постоянного продольного намагничивания. Выбор курса был обусловлен стремлением не исключить влияние горизонтальной составляющей геомагнитного поля в поперечном направлении корабля, из-за которого при воздействии размагничивающего поля создается постоянное поперечное намагничивание, а, наоборот, использовать его, поставив корабль курсом 180°, на котором направление горизонтальной составляющей земного магнитного поля совпадает с направлением поля размагничивающей обмотки. При таком расположении корабля для получения аналогичного эффекта можно обойтись силой тока примерно на 6 % меньшей, чем на курсе 0°, что также было существенно при ограниченной мощности источников тока.

Как только линкор был поставлен на бочки, подошли СБР-2 и СБР-3 и на нем началась намотка кабелей соленоида. Мы проработали почти до вечера и наложили девять витков кабеля, однако к этому времени ветер усилился до 5–6 баллов и вызвал волнение. Линкору такой шторм нипочем, он стоял, не шелохнувшись, зато наши СБР болтало неимоверно, и их пришлось отпустить в Севастополь, а намотку кабеля прекратить.

Я условился с командиром линкора капитаном I ранга Беляевым, с которым был знаком уже несколько лет, что на следующий день, в понедельник, мы на корабле работать не будем, у них по плану будут проводиться занятия с личным составом. Из-за дани морским традициям мы уже теряли один рабочий день из девяти, на которые был выделен линкор. Беляев очень обрадовался, он был настоящим моряком и традиции соблюдал, а к нашим работам относился с одобрением и полным сочувствием.

Поскольку я был уверен в конечном результате работ, то, учитывая их сложность и большой объем, решил устроить учебно-показательную работу для своих офицеров службы размагничивания кораблей. С этой целью я привлек к участию в работе молодых офицеров, недавно окончивших военно-морские инженерные училища. Каждому из них я выделил самостоятельное задание, чтобы они чувствовали себя активными участниками.

Во вторник работы были продолжены, намотаны оставшиеся кабели. Из Батуми пришли две подводные лодки типа Щ, которые там базировались, а из Севастополя — три СБР. Все аккумуляторные батареи подводных лодок и СБР были соединены последовательно, а также подключены к коммутационной аппаратуре. Поскольку у нас не было коммутационной аппаратуры на силу тока более 10 000 А при напряжении более 750 В, работающей в цепях с большой индуктивностью, вопросы обеспечения безопасной коммутации пришлось решать только с помощью расчетов.

Из-за отсутствия специальных балластных сопротивлений для схемы гашения магнитного поля были использованы куски кабеля соответствующего сопротивления, а чтобы они не перегревались из-за высокой плотности тока в течение 5 с, их охлаждали морской водой (опустили в море). Расчетом было определено, что время проникновения магнитного поля на полную глубину брони линкора составляло около 26 с.

Все операции включения полного тока и последующего его уменьшения по ступеням, включения сопротивления гашения поля и, наконец, полного выключения тока велись с помощью простых массивных аппаратов, на каждом из которых находился оператор. Поскольку участников этой процедуры было много, то пришлось отрабатывать их действия в режиме холостого хода. При первом же цикле отработки начальник СБР-3 Филюков доложил, что у них в аккумуляторном трюме загорелся кабель проводки электрического освещения. Работы были временно прекращены. При осмотре было установлено, что на СБР-3 не выполнено требование отключить от аккумуляторных батарей всех потребителей, а для освещения мест работы использовать переносные электрические фонари. Оказалось, что электрики СБР-3 уговорили своего начальника «для удобства» работы не отключать от аккумуляторной батареи небольшую сеть освещения трюма и он согласился.

Этот пример показывает, насколько важно строга и пунктуально выполнять требования инструкции и не поддаваться ни на какие увещевания, так как малейшая недоработка может испортить большое важное дело. Еще раз была проверена готовность электрооборудования кораблей к работе, и с большим волнением мы начали.

Первый, предварительный, цикл прошел нормально, магнитное поле «пошло», как ожидалось. Второй цикл приблизил нас к желаемой цели. При третьем цикле были получены необходимые значения поля перемагничивания. Самая трудная операция была выполнена. Это уже победа! Операцию компенсации магнитного поля мы проводили осторожно, путем последовательного увеличения силы тока на ступень. К трем часам ночи были получены хорошие результаты и подводные лодки отпущены. Семафором было доложено оперативному дежурному штаба флота об успешном окончании работ по устранению постоянного продольного намагничивания на линкоре «Севастополь». Предстояла еще большая работа, но мы, воодушевленные успешным устранением постоянного продольного намагничивания на бронированном корабле, проведенным впервые в СССР, были настроены оптимистически. Все участники были очень довольны достигнутым результатом. Была уже ночь, а мы спать не хотели. Однако был дан отбой и мы отправились спать, чтобы с пяти часов утра приступить к следующему этапу работы — съемке кабеля и регулировке размагничивающего устройства.

На четвертый день, когда уже полным ходом шла регулировка размагничивающего устройства, на корабль прибыла комиссия УК ВМФ из Москвы под председательством инженер-капитана I ранга Б. А. Ткаченко. Я сообщил о полученных результатах, и мы продолжили регулировку обмоток размагничивающего устройства. Все работы на линкоре были закончены в установленный срок. В процессе регулировки двухъярусной основной обмотки начальником СБР-2 Ю. Г. Исаковым было вычислено соотношение ампер-витков для различных ярусов обмотки из условий оптимальной компенсации магнитного поля корабля под килем и бортами одновременно. Совместно с комиссией был составлен протокол об устранении постоянного продольного намагничивания на линкоре «Севастополь» с хорошей оценкой; отрегулированы также обмотки размагничивающего устройства.

Комиссия УК ВМФ состояла из шести человек (обычно комиссии назначаются из нечетного числа членов). Я не придал тогда этому никакого значения. Значительно позже кто-то мне рассказал, что наше руководство в Москве, в особенности после ответа начальника Главного штаба ВМФ, не надеялось на благополучный исход работ и, чтобы обезопасить себя, назначило специальную комиссию, в состав которой включило И. П. Айвазова. Комиссия должна была на месте разобраться во всем и в случае отрицательных результатов меня от должности отстранить (это второй вариант исхода работ, о котором меня предупреждал командующий Черноморским флотом), а И. П. Айвазов должен был принять дела начальника Отделения размагничивания кораблей ЧФ.

Опыт устранения постоянного продольного намагничивания на линкоре представлял несомненный интерес как в плане развития научных исследований, так и практически, поскольку еще на двух линейных кораблях, «Октябрьская революция» и «Марат», имелось аналогичное продольное намагничивание.

Месяца через два я составил обстоятельный отчет с анализом особенностей работ на бронированных кораблях и отправил его в Москву. Еще через два месяца в Москве в УК ВМФ состоялось совещание, в работе которого приняли участив А. П. Александров, Н. В. Исаченков, Г. Ф. Козьмин, А. К. Усыскин, Л. С. Гуменюк с офицерами своего отдела, представители некоторых научно-исследовательских институтов ВМФ и МСП, служб размагничивания кораблей флотов и флотилий и проектных организаций. Первым вопросом на этом совещании был мой доклад об опыте устранения постоянного продольного намагничивания на линкоре «Севастополь». После доклада зааплодировал один Анатолий Петрович Александров. Он стремительно подошел к трибуне и горячо поздравил меня с большим успехом. Затем он обратился к присутствующим и сказал: «А ведь на это предложение Панченко я писал отрицательное заключение, а он не побоялся авторитетов и показал, что и на бронированных кораблях можно устранять постоянное продольное намагничивание и получать значительный эффект». После обстоятельного анализа физики явлений и техники выполнения работы Анатолий Петрович еще раз поздравил меня с успехом.

Совещание положительно оценило результаты выполненной на линкоре «Севастополь» работы и рекомендовало устранить таким же образом постоянное продольное намагничивание на линкорах «Октябрьская революция» и «Марат».

Необходимо отметить большое внимание наших флотских руководителей — командующего ЧФ адмирала Ф. С. Октябрьского и начальника штаба ЧФ контр-адмирала Н. Е. Басистого к внедрению новой техники на флоте, и в частности к размагничиванию линкора «Севастополь». Несмотря на свою занятость, они нашли время, вникли в существо вопроса и поддержали наше предложение.

Еще большее внимание уделял внедрению и освоению новой техники вице-адмирал С. Г. Горшков, который, наверное в ущерб своему отдыху, в течение нескольких недель по воскресеньям с 8.00 занимался со мной принципиальными вопросами размагничивания кораблей по специально разработанной программе.

Сейчас можно с уверенностью сказать, что без помощи высшего командования флота эту работу нам выполнить бы не удалось.