Разрушающийся мир

Глава 30

Амелия

Лекарство.

Надежда, восторг и радость захлестнули Амелию. Она шла сюда именно за ним, но все равно это казалось слишком удачным, чтобы быть правдой. Невозможной мечтой.

— Я… я… я не могу в это поверить!

— Твоя кровь была ключом, — довольно сообщил Деклан. — Я знал, что так и будет.

Ее разум зацепился за его последние слова.

— Что ты имеешь в виду? Откуда ты мог знать? Я не понимаю.

— Может, у нас и нет общей ДНК, — заявил он, сложив руки за спиной, — но ты моя дочь во всех важнейших аспектах. Я знал, что ты выживешь. Был уверен, что ты найдешь дорогу ко мне, где тебе самое место.

«Теперь он любит тебя».

Эта мысль зацепилась в ее сознании, как колючая проволока. Ей удалось угодить отцу. Она была лекарством. Наконец-то она стала чем-то особенным, чем-то достойным. Он впервые смотрел на нее с гордостью и обожанием.

«Ты правда хочешь все это отбросить?»

Амелия еще могла отказаться от записи, могла предпочесть жизнь в этом красивом вымысле. Могла выбрать прекрасный гобелен из лжи, вытканный извращенным разумом ее отца, вместо настоящей жизни.

Но она не станет этого сделать. Больше нет. Она вздернула подбородок.

— Ты бросил меня.

Отец напрягся. Он отвернулся и уставился в огромное окно. Амелия ожидала, что он будет отрицать, но отец не стал этого делать.

— На «Гранд-Вояджере». Ты оставил меня умирать.

— Думаешь, я хотел, чтобы ты пострадала? — Его голос звучал хрипло и грубо. — Считаешь, я хотел тебя бросить? Скажи, что случилось бы, сообщи я им, что лекарства еще не существует? Дай я им хоть малейший намек на то, что ради спасения дочери пожертвую своим преимуществом, если они продолжат ее мучить?

— Ты мог бы что-нибудь сделать. Ты позволил Кейну забрать меня…

— У меня не было выбора! — Он повернулся к ней лицом. Его рот сжался в тонкую бескровную линию. — Не найди я способ выжить, и всему миру — человечеству — пришел бы конец. Ты понимаешь, чем это грозило? Я не мог предпочесть тебя шансу исправить ошибку «БиоГена».

Амелия судорожно вздохнула, стараясь сохранить контроль над ситуацией и не потерять его сейчас. От нее зависело слишком многое. Нельзя позволить эмоциям отвлечь ее от выполнения задания. Момент был подходящий. Это ее шанс.

— Никакой ошибки, — спокойно и ровно произнесла она, хотя чувствовала себя совсем иначе. — Ты и Коалиция специально разработали вирус «Гидры».

Он не дрогнул.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Столько лет Амелия жила, стараясь держаться в тени, изучая каждое выражение его лица, пугаясь перемены настроения. Она знала, когда отец лжет. По тику под левым глазом. По тому, как он тихо сглатывает.

— Я была там. Я все помню. Не лги мне.

Лицо Деклана помрачнело. Он начинал терять терпение.

— Это в прошлом, Амелия. Зачем сейчас его ворошить? Все, что мы можем сделать, — это двигаться вперед. И мы шагаем вперед. Почему ты застряла в прошлом, хотя мы только что спасли будущее?

Она тщательно подбирала слова, прежде чем произнести их, хрупкие и изящные, как стекло, и так же легко разбивающиеся.

— Может, ты и нашел лекарство, но именно ты придумал этот вирус.

Отец нетерпеливо, пренебрежительно вздохнул.

— Ошибки случаются.

— Никакой ошибки. Вы выпустили его специально. «БиоГен» и Коалиция работали вместе, чтобы намеренно заразить сто тысяч невинных граждан. И ты назвал это моральным императивом, забыл?

Между его бровей пролегла жесткая, как шрам, линия.

— Амелия, чего ты от меня хочешь? Моя позиция не изменилась, несмотря на… прискорбный сопутствующий ущерб. Правительство обязано наводить порядок и защищать безопасность своего народа.

— Наше правительство было слабым и немощным. Политические лидеры страны отказывались видеть опасность, подстерегающую их на собственном заднем дворе. Коалиция сделала то, что требовалось. Мы пожертвовали немногими, чтобы спасти миллионы, чтобы обеспечить наши национальные интересы и выживание как нации. Люди должны были увидеть истинную природу своего опасного положения.

— Ты подразумеваешь, что они были нужны вам, чтобы проголосовать за абсолютную власть Коалиции. Ради этой власти вы убили тысячи соотечественников.

Выражение его лица стало каменным.

— Люди постоянно умирают, Амелия. Это могло бы сработать. Коалиция открыла бы новую эру силы, мира и процветания. Никто не мог предсказать, что вирус «Гидры» мутирует. Это не моя вина. Я поступил так, чтобы Америка выжила.

— Как ты вообще можешь защищать себя после всего, что произошло?

— Хватит! — прорычал он. — Твое постоянное нытье меня порядком утомило. Сегодня мой момент славы, мое величайшее достижение, которым я хотел сначала поделиться с тобой, полагая, что ты поймешь и разделишь мою радость. Но теперь вижу, я ошибался.

Он фыркнул, окинул острым взглядом ее лицо, волосы, платье, и искривил рот в слишком знакомом презрении.

— Я думал, что на этот раз все будет по-другому. Может, в тебе просто слишком много от твоей матери. Обязательно нужно портить все, к чему прикасаешься?

Все старые чувства — стыд, страх и неприкаянность — захлестнули Амелию с головой. Годами она старалась изо всех сил, отчаянно пыталась добиться совершенства. Но толку от этого не было. Все это никогда не имело значения. Она никогда не была достаточно хороша, чтобы заслужить одобрение отца, его любовь. Непрошенные слезы подступили к ресницам.

«Ты больше не та слабая девчонка», — яростно прошептал голос в глубине ее души. Она слишком много боролась, слишком много потеряла, чтобы вернуться назад. Одобрение отца больше не определяло ее ценность.

Только она сама могла судить об этом.

Амелия собрала все свои силы. Она заставила себя поднять подбородок, отказываясь проливать слезы в его присутствии.

Лицо отца потемнело. Он улыбнулся, но это была опасная, острая, как нож улыбка.

— Ты, Амелия, — главное достижение моей жизни. Занимаясь тобой, я открыл нанороботов, с помощью которых успешно изготовил лекарство от рака. Затем универсальную вакцину от гриппа. А теперь вот это — препарат от самой разрушительной чумы в мире.

Понадобилось мгновение, чтобы его слова улеглись в голове Амелии. Чтобы их смысл укоренился в ее сознании.

— Ты… ты ставил на мне эксперименты?

— Безопасные, уверяю тебя.

— Ты… — Она не смогла найти слов. Потрясенное неверие охватило ее тело до самых костей.

Все эти годы он мог подмешивать в ее таблетки и автоинъекторы что угодно. Он был готов рисковать ее разумом, самой ее жизнью ради своей работы, ради очередного лечения за миллиард долларов, ради славы и власти. Она не ожидала такого, даже от него.

Едкая кислота обожгла горло. Амелии стало дурно.

— Что, если бы что-то пошло не так? Что, если бы ты отравил меня или…

— Не сомневайся во мне! — прогремел отец. — Я точно знал, что делаю. Знал, что наночастицы — это ключ ко всему. Все научное сообщество ошибалось. А я был прав! Я сделал это!

Амелия уставилась на него, ошеломленно молча.

— Ты знаешь, кем была твоя мать? — спросил вдруг отец, резко сменив тему. Он не замечал ее боли и выглядел абсолютно бесстрастным. Казалось, ему совершенно плевать что он своими словами взорвал ее мир. — До того, как я подобрал ее у мусорного бака и усадил за стол с королями?

Амелия застыла на месте. Кружилась голова, в уголках глаз появились мутные пятна. Она была ошеломлена, шокирована. Ее мозг никак не мог все это переварить.

Деклан шагнул к ней. Его голос прозвучал жестко и твердо как сталь. Каждое слово резало по живому, чего Амелия совсем не ожидала, к чему не была готова.

— Оба ее родителя умерли от голода, когда ей было двенадцать. Она жила как уличная крыса, пока не достигла половой зрелости, и ее не заметил скаут синдиката.

— Нет, — прошептала Амелия.

Деклан зло усмехнулся.

— Твоя мать была шлюхой. Она не рассказала тебе об этом?

Ядовитая кислота обожгла горло Амелии. Отец разозлился на нее. И в наказание пытался причинить боль, сломить ее.

Амелия хотела сказать, что ей все равно, это не имеет никого значения. Она желала бы бросить отцу в лицо все его инсинуации. Но как она могла? С горечью она понимала, что в его словах прозвучала правда. Мама никогда не говорила о биологическом отце Амелии. Она никогда не рассказывала о своем прошлом.

Именно поэтому. Ее родной отец был всего лишь безымянным мужчиной. Амелия смахнула слезы. Сцепила пальцы на грифе скрипки, футляр которой все еще лежал открытым на столе перед ней.

— Неважно, кем была моя мать. Это ничего не меняет.

Деклан проигнорировал ее замечание.

— Когда-то я верил, что нас свела судьба. Позже узнал, что Элиза изучила все научные работы, когда-либо написанные о синдроме Драве. Так она нашла меня и мои исследования. Она посещала всевозможные съезды и симпозиумы, пока не встретила меня. К тому времени у нее уже был ребенок, младенец всего трех месяцев от роду. Умирающая малышка.

— Элиза рассказала мне о своем ребенке и прогнозах врачей, я, признаться, был заинтригован. А она в полном отчаянии. Меня сразили как научные возможности, так и ее обаяние, и скромная красота. Пока я занимался разработкой протокола лечения для тебя, мы пришли к взаимопониманию. Она согласилась выйти за меня замуж, а я спасти ее дочь.

— Мы заключили сделку.

Напряженные серо-голубые глаза отца притягивали Амелию к себе. Она не могла отвести взгляд. Он видел, что делает ей больно. Однако улыбался.

— Ты, девочка моя, — мое первое великое достижение, о котором я не мог рассказать ни единой душе. Но прорыв в области нанотехнологий, совершенный благодаря твоему лечению, привел к созданию «БиоГеном» лекарства от рака, в котором нанороботы успешно поражали раковые клетки. И они же позволили создать вирус «Гидры».

— Лекарство, которое я разработал для тебя, оказалось эффективным при эпилепсии. Я знал, что наночастицы будут работать так же, только с вирусами. Гемагглютинин, встроенный в липидную мембрану вирусной оболочки, отвечает за прикрепление вируса к специфическим рецепторам на поверхности клетки-хозяина. Он способствует слиянию вирусной оболочки и клеточной мембраны. Вирус вводит свой генетический материал в цитоплазму клетки и разворачивает свою ДНК, используя клетку-хозяина для размножения своих вирусных нуклеиновых кислот и белков. Разработанные мной наночастицы связываются с гемагглютинином, так что вирусная оболочка больше не может соединяться с рецепторами клетки-хозяина. Даже при незначительных мутациях они остаются эффективными.

— Я ввел в твой организм незначительное количество нашего разработанного вируса, обучив наночастицы распознавать сигнатуру вируса «Гидра», чтобы усилить и умножить количество твоих лейкоцитов.

— Я хотел получить вакцину до Национального дня здоровья, но власть предержащие настояли на переносе даты. Я не смог закончить работу с тобой. А потом, как назло, вирус претерпел реассортацию с гриппом летучих мышей и мутировал в крайне вирулентный, крайне заразный возбудитель, какого мир еще не видел. «Гранд Вояджер» был захвачен, что сорвало мои планы по разработке лекарства. Остальную часть истории ты уже знаешь.

В душе Амелии боролись страх и любовь, сомнения и гнев, а также десятки других эмоций, которые она не могла назвать. Ее трясло, так что она уперлась в стол.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — Отец озабоченно нахмурил брови. — Ты принимаешь лекарство, которое я тебе дал, в правильной дозировке?

— Да, — прошептала она.

Ей хотелось швырнуть лекарство ему в лицо, закричать на него, выплеснуть свою ярость, совершенно не сдерживаясь. Но Амелия подавила гнев, шок, предательство и боль, загоняя все это в какое-то глубокое, темное место внутри себя.

Отец думал, что она снова под его контролем. Ему нужна кроткая, покорная кукла.

Она должна позаботиться о том, чтобы он и дальше верил в это.

— Можно мне прилечь, отец? Я очень устала.

— Конечно. Тебе нужно отдохнуть. — Он провел пальцем по своему смартфлексу. — Я вызову охрану, чтобы тебя проводили в комнату.

Харпер и Логан вошли в пентхаус с бесстрастными лицами, устремив взгляд прямо перед собой. Амелия взяла букет цветов и, дрожащими пальцами, осторожно положила его на руку, чтобы защитить записывающее устройство.

«Отец возненавидит тебя, если ты решишься на это предательство».

Амелия знала, что ей нужно сделать, что она должна сделать. И все же ей казалось, какая-то гигантская рука выжимает из нее все внутренности, сжимает в кулак ее сердце.

Она протянула цветы Харпер.

— Отнесите их, пожалуйста.

— Конечно, мэм, — сдержанно ответила Харпер. Выражение ее лица не изменилось. Логан изучал их обеих, но его зеленые глаза не выдавали ни мыслей, ни чувств.

— Я рад, что ты здесь, Амелия, — патетично заявил Деклан с порога. — Я вернул свою дочь.