Разрушающийся мир

Глава 4

Амелия

Амелия сидела на маленькой койке в изоляционном блоке казармы в восточной части комплекса Патриотов, в том же месте, где они пережидали карантин, прибыв сюда всего неделю назад. Это была переоборудованная тюремная камера — узкий прямоугольник с бетонным полом, вмещавший только туалет, раковину с зеркалом, да койка с матрасом и несколькими одеялами.

В изоляторе пахло сыростью и плесенью. Но Амелии до этого не было дела. Ее переполняло едва сдерживаемое счастье — наконец-то мама рядом.

Элиза, лежала съежившись рядом с Амелией. Ее трясло от холода, не спасал даже толстый, теплый свитер крупной вязки, который принесла Амелия. Она выглядела худой и изможденной, костяшки на локтях и ключицах заметно выпирали через кожу. Ее всегда высокие и широкие скулы теперь казались впалыми, почти как у трупа.

— Я так по тебе скучала, — прошептала Амелия, чувствуя, как пересохло в горле. Ей хотелось прижаться к маме, как маленькой девочке, чего она никогда не делала, даже когда была совсем крохой, и никогда не отпускать. Но в их семье это было не принято.

Узкие плечи матери поникли, острые лопатки напоминали крылья.

— Я думала о тебе каждую минуту каждого дня.

— Они… как это было? — Амелия не хотела задавать вопрос, отвечать на который мама была не готова. Она сама слишком хорошо знала, каково это — пережить травму, чувствовать, как при одном только усилии произнести вслух эти слова ты разбиваешься на кусочки.

Мама покачала головой.

— Мне все время было страшно. Но они никогда не поднимали на меня руку. Цербер позаботился об этом.

— Не пойми меня неправильно. Они — злобные женоненавистники, готовые купить и продать все что угодно, включая женщин и детей, но при этом живут по своему собственному искаженному кодексу. Считают, что женщины должны сидеть дома и заниматься воспитанием детей, быть женами и матерями. А мужчины, по их мнению, должны их защищать и властвовать над ними. — Она откинула с лица спутанные русые локоны. — В общем, слишком сложно и патриархально. Но все закончилось. И слава богу. Я больше никогда не хочу о них вспоминать.

Амелия прикусила губу. Охотники за Головами никуда не делись, но, по крайней мере, мама теперь не в плену. Амелия не хотела оставлять ее здесь, в окружении врагов, но у нее не было выбора. По крайней мере, Габриэль, Уиллоу и Селеста будут рядом и присмотрят за всем.

Она взглянула на свой смартфлекс.

— Мне скоро нужно будет уйти.

Элиза вздрогнула.

— Я знаю. Только… хочу, чтобы ты была в безопасности.

— Дело не только в моей безопасности, — объяснила Амелия. Речь о гораздо большем, чем я сама. Так нужно.

— Конечно. Ты — лекарство. Ты — будущее. Я понимаю, что ты должна пойти туда… но все равно… не забывай о своей безопасности. — Мама погладила ее по щеке, нахмурив изящные брови. — Если ты не сможешь вернуться за нами, ничего страшного не случится. Оставайся в Убежище. Ты поняла?

Амелия растерянно моргнула. Конечно, мама имела в виду что-то другое. Разумеется, она сказала вовсе не то, что Амелии показалось.

— Но как же ты и…

Элиза резко тряхнула головой, отчего ее кудри рассыпались по плечам.

— Все, что я делала последние восемнадцать лет, делала ради тебя. Если бы это обеспечило твою безопасность, я бы не раздумывая вернулась к Охотникам за Головами. Важнее всего — твоя жизнь.

Желудок скрутило. Амелия с трудом заставила себя произнести эти слова:

— То есть бросить тебя и всех остальных.

— Оно того стоит. Не беспокойся обо мне.

Амелия сглотнула.

— А остальные…

— Никто не любит тебя так, как я, — без колебаний заявила мама. — Ты в миллион раз важнее, чем любой из них.

Амелия прислонилась спиной к цементной стене. Холод высасывал тепло из ее тела. Она до самых костей пропиталась этим холодом. Мысль о том, чтобы бросить людей, которых она полюбила как свою семью, — Мику, Бенджи, Уиллоу, Финна, Габриэля, даже Селесту, — казалась немыслимой.

— Ты бы оставила Джерико?

Скорбь застыла на лице матери — глубокая, настоящая, пронзительная. Амелия увидела то, о чем догадывалась все эти месяцы. Красавица Элиза любила Джерико. Возможно, она никогда бы в этом не призналась, а может быть, останься Джерико жив, они бы в итоге сошлись. Печаль и сожаление о несбывшемся отразились в каждой черточке ее лица.

Джерико был прекрасным человеком: рассудительным и деятельным, сильным и мужественным, настоящим солдатом, который решил остаться и защитить их, хотя мог сбежать и выжить сам.

В Атланте Джерико был казнен лидером Поджигателей Тобиасом Моругой после того, как Сайлас случайно застрелил его сына. Джерико взял вину на себя. И Моруга всадил Джерико пулю в лоб, словно тот не более чем собака.

Амелия закрыла глаза, борясь с собственным горем, с ужасающими образами, которые все еще преследовали ее в кошмарах.

— Джерико сказал бы то же самое, — убежденно заявила мама. — Он был прагматиком до мозга костей. Все, что он делал, — это защищал нас… защищал тебя.

— Он бы не сидел здесь и не говорил мне, что надо спасаться самой и бросать друзей, — огрызнулась Амелия. Она шумно вздохнула, стараясь успокоиться. Она не должна злиться — мама просто пыталась защитить ее, как всегда, даже когда Амелия этого не понимала.

— Джерико защищал всех нас. Мы были его ответственностью, его людьми… — Амелия запнулась, но все же заставила себя продолжить. — Он не разделял элиту и остальных. Не ставил одних людей превыше других. Джерико мог бы бросить всех нас и выжить сам. Но он этого не сделал. Мы все живы благодаря ему. Он никого не бросил. Даже тебя. Он вел нас через Атланту, чтобы устроить засаду на Охотников за Головами прежде, чем они доберутся до Убежища. Именно поэтому мы оказались в городе, чтобы спасти тебя.

— Ты права. Эд был хорошим человеком. — Мама уставилась в пол. Она вытерла слезу, скатившуюся по щеке. — Нам всем будет его не хватать. Но это ничего не меняет. Главное — это твоя безопасность.

— Моя? Или моя и Сайласа?

— Разумеется, ваша, — отозвалась мама, но в голосе не доставало искренности.

— Он твой сын тоже.

— Я в курсе, — слишком резко ответила мама.

Амелия вспомнила свой разговор с Сайласом в камере Поджигателей в ту нескончаемую ночь. Как Сайлас признался, что не верит в материнскую любовь Элизы. Амелия пыталась протестовать, но правда не вызывала сомнений.

— Не похоже, чтобы это было так.

Полные губы Элизы скривились. Она смотрела в пол, не желая встречаться с Амелией взглядом. Дрожащей рукой она провела по горлу.

— Конечно, я люблю его. Он мой сын. Я его мать.

Амелия ничего не ответила, позволяя тишине напряженно повиснуть между ними. Раньше она бы оставила эту тему, попыталась сгладить напряжение очарованием или скромным молчанием.

Теперь нет. Правда важнее.

— Он так похож на своего отца. — Слова мамы звучали так тихо, что Амелии пришлось наклониться вперед, чтобы ее расслышать. — Я старалась, но…

— Старайся сильнее. — Амелия схватила маму за руку. — Сайлас не отец. Он делает свой собственный выбор, как и все мы. Он еще не потерян.

— Он не такой, как ты, Амелия…

— Мне все равно, — твердо сказала Амелия. — Мы должны стать лучше, чем были, лучше, чем есть. Все мы. Ты ему нужна.

— Я попробую, — пообещала мама.

— В этом жестоком мире нет вторых шансов и повторных попыток.

— Знаю. — Мама беспокойно зашевелилась на кровати. Ее взгляд упал на браслет с шармами, висевший на шее Амелии. В глубине ее глаз что-то шевельнулось. Она напряглась.

— Что такое?

— Твой отец, — мрачно сказала Элиза.

Живот Амелии скрутило в тугой узел.

— Что?

Мама отстранилась и прижала обе руки к своему горлу.

— Что, если он там? Что, если он в Убежище?

— Тогда я встречусь с ним лицом к лицу, — заявила Амелия с большей убежденностью, чем чувствовала.

— Если члены Коалиции внутри, они могут убить тебя только за то, что ты его дочь. Просто, чтобы замести следы.

До крушения мира Деклан Блэк был скандально известным основателем и генеральным директором «Биоген Технолоджис», а также председателем Коалиции Единства — конгломерата мощных биотехнологических, коммуникационных и оборонных корпораций, более могущественных и коррумпированных, чем все правительство. Именно они продвигали создание контрольно-пропускных пунктов, усиление системы наружного наблюдения и законопроект о внедрении идентификационного чипа жителям страны.

Мать Амелии считала, что Деклан Блэк не мог действовать в одиночку. За применением биооружия стояла Коалиция, устроившая биотеррористический акт в попытке провести свой Закон о безопасности и защите, сокращающий права граждан.

Но их планы пошли наперекосяк. Вирус, предназначенный для убийства ста тысяч человек, которых отбирали из числа неимущих, вместо этого мутировал. Он подвергся изменениям, соединившись с вирусом гриппа летучих мышей, и в результате получился очень заразный супервирус «Гидры».

— Амелия, это очень опасно. — Мама не сводила с нее взгляда, ее красивое лицо вытянулось, а глаза затуманились страхом. — Может, оно того не стоит?

Амелия подумала не только о тех, кого она любит, но и о людях, которых может спасти.

— Стоит, мама. Даже если случится самое худшее. Оно того стоит.