Развлечения для очень взрослых девочек (СИ)

Глава 12

Утренняя планерка в отделении — всегда немного нервное мероприятие. И пора бы её давно переименовать в "головомойку". Потому что никаких других желаний Кузьмин сейчас не испытывал. Исключительно оторвать бошки всем, кто попадётся.

— Татьяна Сергеевна, пожалуйста, доведите до санитарок мысль, что в палатах должно быть чище, чем у них дома. Вам нужно какое-то моё содействие? Или к хозяйственникам претензии?

— Нет, Александр Евгеньевич, не нужно. Я прослежу.

— Да, будьте добры.

Вежливый тон Кузьмина не предвещал никому ничего хорошего. "Добрый" Кузьмин рассказывал байки и улыбался. "Злой" — говорил витиевато и вежливо. Почти ласково.

— Ирина Александровна, к Вам два вопроса. Где ваш научный руководитель? И что с пациентами на выписку?

Вересова под взглядом руководства аж сжалась.

— Виктор Алексеевич сегодня снова на кафедре. На выписку сегодня только Соловьева.

— Имя и отчество.

— Что? Ирина Александровна…. Ой…

— Соловьева? Разве?

Вересова полезла в карту.

— Правильно ли я понимаю, что за десять дней, пока Виктория Львовна Соловьева занимала у нас отдельную палату, а Вы, доктор, её курировали, Вы не удосужились выучить, как зовут пациента? Она ведь, обратите внимание, даже не Мария Ивановна.

Версова потупилась. Ей оставался ещё месяц до конца практики в этом отделении. И если бы не Кузьмин, доктор наук, заведующий и свободный, она бы не заморачивалась. А так приходилось терпеть Краснова, который только и говорил, что о своём вкладе в медицинскую науку. И более талантливого, чем она сама, Степченко с его вечными подколами. А теперь ещё и эту рыжую ведьму из седьмой палаты. Из-за которой Кузьмин был явно сам не свой. А её шансы на внимание этого мужчины таяли, как грязный снег на апрельском солнце.

— Я вынужден, коллеги, очередной раз напомнить вам всем, что пациенты — это не только ваш объект исследований, а в первую очередь люди. С проблемами. С собственной жизнью и историей. И эта история от проблем со здоровьем, которые мы тут пытаемся решать, неотделима.

Кузьмин старался смотреть на людей, когда говорил. Но глаз зацепился за приоткрытую дверь. Там в коридоре мелькнула плечо в бордовой спортивной куртке и яркий локон. Или показалось? Свернул совещание быстро, оговорив ещё пару организационных моментов. И удержал себя на месте. В коридор он сейчас не пойдёт. Дел куча. Бумаг — вагон. Вот этим и займётся. Глядишь, голова посвободнее станет.

Лёля, как велели, прогуливалась по коридору. В дневник записала: "Ходила". Получалось не очень энергично. Коридор утром был практически пуст. Пациенты по палатам, персонал на совещании. Было интересно, у них это такая же скукотища, как в школе? Сама Склодовская на таких собраниях старалась сесть в угол подальше и успеть проверить тетради.

Голос Кузьмина было слышно метров за пять до приоткрытой двери. Вот он какой, "ахтунг". За вежливым тоном лёд. Оказывается, Александр Евгеньевич бывает очень колючим. Лёля зависла в полуметре от двери. Подслушивать, конечно, нехорошо. Но уж очень интересно.

Вдруг задвигались стулья. Лёля спешно развернулась и весьма резво потопала в другую сторону. Обернулась. Кузьмин не появился. Только Вересова бросила на неё странный взгляд и скрылась в одноместной палате. Там обитала весьма яркая дама. Ухоженная блондинка неопределённого возраста с кучей колец на всех пальцах. Лёля сегодня с удовольствием пообщалась пару минут с Викторией, как та представилась. Обменялись приветствиями, улыбками и взаимными комплиментами. Мелочь, а приятно.

Лёля добрела до палаты. Вздохнула, сунула в рот конфетку. По-хорошему, стоило воздержаться. Но сила воли сбоила последние дни. Вот такие у неё теперь нехитрые развлечения. Подслушивать Кузьмина, общаться с соседками, читать пустые журналы и вот, конфетку есть. А ещё Федякин пирожок можно.

Решила, что попросит у Дашуты учебник болгарского языка. Надо же наконец хоть немного выучить. Каждое лето она собиралась этим заняться, прилётая в очередной раз к Дашуте в её квартиру на побережье. И каждый год обогащала свой словарный запас только парой новых слов.

От мыслей об отпуске стало светлее на душе. Но до отпуска и моря ещё надо дожить. Два месяца. И в Североморск до родителей хоть на три дня слетать. Больше под строгим взглядом мамы она не выдерживала. Каждый день, будто экзамен. И да, сегодня надо будет ей позвонить. Лучше самой. А то мамин звонок всегда бывает очень некстати. Будто талант у матери такой — звонить в самый неудобный момент.