Развод за каменной стеной

Это ошибка

Мы целовались, едва касаясь губами губ. Но это было так жарко, что нас трясло обоих. Меня било мелкой дрожью. Потряхивало, словно от разрядов электрического тока.

Мы не ласкали друг друга. Зуев замер с Андреем на руках. Я распласталась по его застывшей мощной спине. Грела, старалась не потревожить сына, которого держал Артём.

Мы были двумя горными утёсами. Раскалёнными летним солнцем и непоколебимыми под шквалистым ветром эмоций. И только губы молча кричали о том, что мы чувствовали.

Зуев целовал напористо, но нежно. Не давая мне опомниться и увлекая за собой. Касался, распаляя страсти, о которых я даже не догадывалась. Вызывал ощущения, о которых и мечтать не могла.

Он смотрел своими чёрными глазами и словно читал меня с листа. Пил мои тягучие тихие стоны. Слизывал желание. Подхватывал мой трепет и распалял вожделение. Тянул к себе, разжигая чувственный огонь.

Сначала Артём был нежным, словно прикасался к чему-то воздушному. Словно не верил, что всё происходящее с нами – правда. И я отвечала так же робко. Едва поборов смущение.

Но его губы становились требовательными, нетерпеливыми. Он распалял своим напором и не давал мне прекратить поцелуй. Даже мысль об этом отгонял на подлёте.

Его губы свали меня к себе. И я тянулась к нему с рваными вздохами, больше похожими на всхлипы, нежными, едва слышными стонами. Он становился жадным, а я голодной.

Ледяная кожа Артёма горела огнём, опаляя мою грудь и живот. Мы горели в местах соприкосновения. Полыхали всем телом. Всем своим естеством. Прожигали до дна.

А когда его язык скользнул по моим губам, а потом резко, нетерпеливо толкнулся в рот, чувственное пламя ухнуло вниз живота. Туда, где я касалась влажными шортами его ягодиц в спортивных штанах/

Сил терпеть больше не осталось. В голове не было ни одной мысли, только переливающееся искрами вожделения марево желания. Я выгнулась дугой. Не разрывая поцелуя, прижалась сильнее к его спине и застонала.

У Зуева словно сорвало предохранители. Он вскочил на ноги. Метнулся с Андреем к окну. Развернув кресла так, чтобы они прижались сиденьями. В импровизированную кроватку уложил сына.

Лишившись его жара, я моментально замёрзла. Согнула ноги в коленях и потянула одеяло вперёд, но укутаться не успела. Артём повалил меня на спину. Распластал по кровати.

Я смотрела в его, ставшие чёрными глаза, и не могла отвести взгляд. Не могла сопротивляться, да и не хотела. А когда он с грацией тигра, придавил меня к постели, застонала в его губы.

Теперь поцелуи не были ласковыми. Они стали голодными, требовательными, обжигающими. Артём, оперевшись на локоть, скользнул рукой под край майки и сжал грудь.

По моей коже пронеслись мурашки, зажигая желанием каждую клетку.

Зуев подчинил мена своему напору. Он завладел моим телом. Поработил волю и разум, даря взамен наслаждение и ласку. Я не могла противостоять его требовательным губам, умелым рукам и сводящему с ума жару.

Со стоном я обхватила его ногами, гладила по спине. Прижимала руками, словно боялась, что он исчезнет. Испарится, как сон. И совершенно ни о чём не думала. Просто подчинялась чувственному водовороту.

Артём скользнул второй рукой по щеке, шее, груди. Провёл горячими пальцами по животу. А потом скользнул по коже талии назад. Проник раскалённой ладонью под ткань спальных шортиков.

Я уже всхлипывала от возбуждения. Горела от бурлящего во мне адреналина и нереализованного, доводящего до исступления желания. Но когда его пятерня резко дёрнула меня вперёд, я не смогла сдержаться.

Наши тела стукнулись точками наивысшего наслаждения, и я, застонав, вцепилась ногтями в обнажённую спину Зуева. Мы застонали оба.

Артём потянул мои шортики вниз. Я была готова на всё, только чтобы прекратить эту сладостную муку. Дать выход бушующему во мне вожделению, но у окна послышался писк.

Я замерла.

Зуев ещё тянул хлопковые шортики вниз, а я уже превратилась в слух.

Писк повторился. Потом ему на смену пришли всхлипывания, сменившиеся плачем.

Теперь замер и Артём. Он застыл с рукой под моими шортами, а я, соскользнув вбок, хлопнула его по руке.

– Артём, отпусти, – выпалила я, срывающимся шёпотом.

Тяжело дыша, Зуев ослабил захват, и я смогла выбраться из его объятий. Перекатилась на край кровати. Теперь, когда связь с Артёмом разорвалась, я почувствовала разочарование.

А ещё, стыд! Щёки обожгло от понимания, как я сейчас выглядела. Судорожно натянув шортики до талии и опустив майку, прошла к вырывающемуся из одеяла Андрею. Взяла сына на руки.

Как только ребёнок почувствовал мои руки, перестал плакать. А я, освободив его от края одеяла, устроила удобнее. И он тут же заснул.

Зуев сначала лёг на спину, а потом перекатился на край кровати. Сел, уперев локти в колени. Сцепил пальцы в замок. Наблюдал исподлобья, как хищник, выбирающий момент для прыжка.

Стараясь побыстрее спрятаться, я прошмыгнула вдоль стены. Во мне бурлило не получившее выход возбуждение, стыд оттого, что я чуть было не отдалась Зуеву и беспокойство за сына.

Но и Артём в этом виноват не был. Ведь он меня не принуждал. Я сама села, сама ответила на поцелуй. Стараясь совладать с эмоциями, я открыла дверь и посмотрела на Зуева.

– Это ошибка, – сказала я, – прошу тебя, пусть это останется между нами.

Артём качнул головой в сторону и кивнул.

В комнату я возвращалась с бешено стучащим сердцем и чувством потери. Ночь провела беспокойно, а утром проснулась от хорошо знакомых, пугающих до онемения, звуков.