Разыскивается живым или мертвым. Том 2

Глава 10

Закончилось всё так же стремительно, как и началось. У многих банально кончились патроны, стрельба затихла. Перезаряжаться на полном скаку — искусство, доступное далеко не всем.

Перепуганное стадо продолжало бежать, хоть уже и выбивалось из сил, похитители все были либо мертвы, либо ранены, закономерно получив свои пули. Летало их здесь изрядно. Случайными выстрелами убило нескольких коров, пару лошадей, кричали раненые. Суматоха не прекращалась, надо было теперь собрать стадо и оставшихся лежать на песке воров.

Ускользнуть почти ни у кого не вышло, только паре ковбоев в тканевых масках, которые начали улепётывать сразу, едва запахло жареным, удалось уйти целыми и невредимыми.

— Шульц, за мной! — прокричал Милтон. — Гиллан, собирайте коров! Ждите нас здесь!

Маршалу не хотелось упускать негодяев, и я его в этом всецело поддерживал. Разряженный винчестер я сунул в кобуру и достал вместо него револьвер, пока только один, а затем помчался вслед за маршалом. Ниггер практически летел над прерией, разбивая сухую землю тяжёлыми подковами, он чувствовал боевой задор, азарт, жеребец гнался за улепётывающими ковбоями почти без команд, самостоятельно. Я лишь немного направлял его. Мы даже опередили Милтона.

— Стоять, сукины дети! — проорал я, как только нагнал их обоих.

Ветер свистел в ушах, я был на сто процентов уверен, что меня даже не услышали. Но вот выстрел из револьвера услышат точно. Я взвёл курок и пальнул над их головами.

Один из ковбоев обернулся на скаку, выругался, завидев нас с Милтоном. Стрелять не стал, видимо, было уже нечем стрелять, но вместо того, чтобы остановиться, ещё раз хлестнул взмыленного коня.

— Стой, стрелять буду! — рявкнул я.

С такого расстояния я не промахнусь даже на скаку, до ближайшего из ковбоев осталось всего метра четыре, и разрыв стремительно сокращался. Мой конь, породистый и боевой, был выносливее, чем их мустанги.

Милтон скакал чуть позади, стиснув зубы и нахлёстывая своего жеребца. Поводья он держал в левой руке, в правой у него виднелся драгунский револьвер.

Останавливаться ковбои даже не думали, и на мгновение мне даже пришла в голову мысль подстрелить их мустангов, но я тут же отбросил её прочь. Лошади ни в чём не виноваты. К лошадям тут отношение было особым, и я не сомневался, что если я подстрелю мустангов, мне больше никто не подаст руки. Даже Милтон. А стрелять в спины тоже затея так себе, пуля сорок пятого калибра с такого расстояния убьёт наповал. Тут не помешало бы лассо, но я не пастух, я никогда не умел с ним обращаться.

— Стойте, если хотите жить, чёрт вас подери! — крикнул я.

Один из них, который скакал первым, наконец потянул за поводья, замедляя мерина.

— Кевин, стой! — крикнул он.

Второй тоже начал останавливаться, и мы с Милтоном начали гарцевать вокруг них кругами, чтобы не загнать лошадей. Резкая остановка вредна, всегда надо дать лошадям пройтись и остыть после подобных забегов.

Я достал второй револьвер и взял на мушку обоих ковбоев. Милтон немедленно сделал то же самое.

— Бросайте оружие, джентльмены, — приказал маршал.

Оба ковбоя покорно вытащили свои разряженные револьверы и бросили в пыль.

— Маски снимайте, — сказал я.

Они натянули шейные платки на лица, надеясь остаться неузнанными во время побега. Этот приказ они тоже выполнили без раздумий.

— Ба! Знакомые всё лица! — хохотнул я. — Как тесен мир, чёрт подери.

Перед нами стояли ковбои мистера Рида. Те самые, которые хотели отобрать у меня лошадь, и в итоге отобрали. Старый и молодой.

— Знаешь их? — спросил Милтон.

— Знаю. Работают на мистера Рида, — сказал я.

— Работали, — хмуро встрял в разговор старый.

Да-да, конечно, вчера уволились, так я и поверил. И вообще это добровольцы в отпуске.

— Занятно, — протянул маршал Милтон. — Вы арестованы, джентльмены. Думаю, пояснять ничего не надо.

Оба ковбоя понуро склонили головы. Я спешился, забрал их револьверы. Разряжены, как и предполагал. Иначе так просто они бы не сдались.

Остальной компаний воров не так повезло. Троих застрелили, четверо были ранены, один выпал из седла и сломал шею. С нашей стороны тоже не обошлось без потерь, и я почему-то нисколько не удивился, что мистер Гиллан схлопотал ещё одну пулю. На этот раз в живот, и теперь его сыновья не отходили от него ни на шаг.

Гиллан божился, клялся и матерился, всё вперемешку, пуля, застрявшая в животе, причиняла адскую боль при каждом движении, а мы уехали довольно далеко от его ранчо и Эль-Пасо вообще.

— Ох, матерь Божья! Будьте вы прокляты! Чёрт побери! — хрипло стонал он. — Чёрт бы побрал этот скот, всё это треклятое стадо! Больно-то как, твою мать!

— Ведите себя как мужчина, Гиллан, — произнёс один из его соседей, тоже раненый, но в предплечье, гораздо легче.

— Надо было вам дома остаться, сэр, — произнёс его сын.

— Заткнись, Терри! Заткнись! — прошипел Гиллан.

Я равнодушно наблюдал за этой сценой и за тем, как возвращённое стадо вновь собирают в одну кучку. Вообще, я предполагал, что мы отправимся напрямик к ранчо Гиллана, но вместо этого мы повернули к югу, причём двигаться теперь приходилось едва ли не шагом. Ехать верхом потерпевший не мог, и его сыновья соорудили волокушу, которую пристроили за лошадью.

— Милосерднее было бы его пристрелить, — тихо произнёс я, когда со мной поравнялся Милтон, тоже наблюдающий за страданиями Гиллана.

— Похоже на то, — сказал маршал. — До дома он не дотянет. Я видел такие раны.

Тут поневоле начнёшь верить в несчастливое число и чёртову дюжину, Гиллан знал, что будет тринадцатым, и мы его отговаривали как могли.

Больше особо пострадавших не было, мелкие царапины и синяки не в счёт.

Арестованных связали, в том числе и раненых, мёртвых навьючили на их же лошадей. Путь предстоял долгий.

Стадо гнали к водопою, к реке, иначе мы могли бы не довести его в целости и сохранности до Эль-Пасо. Оно и так уже изрядно уменьшилось за время погони. Не все телята станут говядиной.

Работали, в основном, соседи Гиллана и его негр-батрак, я не хотел даже вникать в нюансы перегона скота, а вот у них получалось довольно ловко. Техасцы здесь и занимались, в основном, разведением и перегоном своих техасских лонгхорнов на север, в Канзас и дальше, гоняя целые стада по прериям. Непростая работёнка, на самом деле.

К вечеру, когда солнце уже начало заходить, мы наконец добрались до реки, и ковбои начали загонять быков прямо в воду, перегораживая течение мутной и ленивой Рио-Гранде, которое тут же начинало пениться бурунами вокруг массы коровьих тел. Лонгхорны хоть и были одной из самых выносливых пород, но они всё равно не могли обходиться без воды так долго.

Ночевать придётся тоже где-то здесь, вернуться в Эль-Пасо до темноты мы попросту не успеем. Можно было бы, конечно, оставить стадо здесь с несколькими пастухами и уехать, так сказать, малым составом, взяв с собой только раненых и арестованных, но Гиллан был совсем уж плох. Так что начали обустраиваться здесь, на берегу реки.

Коровы лениво обмахивались хвостами, отгоняя мух и слепней, которых здесь оказалось великое множество. Нам приходилось отмахиваться шляпами, вездесущие насекомые с тем же энтузиазмом атаковали и нас тоже.

Пастухи развели костёр, на котором пожарили мяса на каждого, самого свежего, насколько вообще может быть свежим мясо. Так что вместо бифштекса я поужинал стейком из телятины.

Спать ложились по очереди, кто-то один оставался караулить арестованных скотокрадов, и для того, чтобы определиться с очерёдностью, тянули жребий. Мне досталась первая, самая лёгкая вахта, и я просто посидел у костра до часу ночи, подбрасывая в огонь сухие веточки. А когда вахта закончилась, то я разбудил Милтона, улёгся на лошадиный потник, устроился поудобнее, подложив под голову седло, укрылся плащом и мгновенно уснул.

К счастью, никто из арестованных не пытался ночью сбежать или прирезать часового, всё прошло спокойно и мирно, и на рассвете меня разбудил негр, осторожно тряхнув за плечо.

Без потерь, впрочем, снова не обошлось. Ночью умер Гиллан, и его сыновья, по сути, ещё мальчишки, теперь растерянно сидели подле него. Все остальные подходили и печально глядели на бледное лицо мертвеца, снимая шляпы и бормоча молитвы за упокой души. Некоторые ворчали про чёртову дюжину, некоторые молча стояли над телом.

Один из сыновей Гиллана порывисто вскочил, выхватил револьвер, широким шагом пошёл к арестованным.

— Стой! — рыкнул я, мгновенно поняв, что он затеял.

Само собой, парнишка меня не послушал, так что пришлось рвануть бегом и броситься на него, сбивая прицел. Выстрел сбил шляпу с одного из арестованных скотокрадов, и я вывернул горячий смит-вессон из руки юноши. Пришлось опрокинуть его на землю и придавить собственным весом.

— Терри, да? Терри? Брось пушку, Терри, — бормотал я, выворачивая оружие.

Терри, увидев, что не попал, и что вся его затея пошла прахом, вдруг разрыдался. Я отбросил его револьвер в сторону, поднялась суматоха, маршал Милтон подбежал к нам. Я продолжал держать парнишку, обхватив за плечи.

— Тихо, тихо, всё в порядке, Терри, — ровным тоном шептал я, пытаясь успокоить мальчишку, но тот продолжал рыдать навзрыд.

Ему нужно было прийти в себя, и я просто держал его в объятиях, надеясь, что скоро он успокоится. Милтон вдруг залепил ему пощёчину с размаху.

— Идиот! Чёртов идиот! Ты! — зашипел маршал. — Я повесил бы тебя рядом с ними, если бы мистер Шульц не среагировал вовремя!

Убедившись, что парень больше не наделает глупостей, я разжал свою хватку и поднялся на ноги, отряхивая брюки.

— Простите, сэр, простите, — запричитал Терри сквозь слёзы.

Я сунул его револьвер за пояс. Отдам в Эль-Пасо, не раньше. У второго парнишки оружие тоже забрали, просто на всякий случай, хотя он никакого повода не давал, лишь мрачно поглядывал на всех нас.

Стадо погнали дальше, обратно на ранчо Гилланов. Ехали молча, не отвлекаясь на пустые разговоры и всякую мелочь, атмосфера стояла гнетущая и мрачная. Как на похоронах.

Прибыли мы туда примерно к полудню, и соседи Гиллана начали разъезжаться по домам.

— Благодарю за помощь, джентльмены, — сказал Милтон, по очереди пожимая руку каждому из откликнувшихся на его зов.

Стадо техасских лонгхорнов, изрядно поредевшее за время путешествия по пустыне и прерии, вернули в загон, братья Гилланы вместе с их работником сперва управились с этим делом, и только потом внесли тело мёртвого ранчеро в дом.

Мы с Милтоном остались вдвоём против арестованных скотокрадов. Двое целых и невредимых, четверо раненых разной степени потрёпанности. И они явно что-то затевали, я видел это на сосредоточенных лицах и в том, как они переглядываются между собой. Пришлось вновь достать из кобуры револьвер.

До этого они все вели себя смирно, охраны было гораздо больше, чем конвоируемых, а вот теперь каждый из них чуял возможность сбежать. Нам с Милтоном нужно было только проводить их в Эль-Пасо и бросить за решётку.

— Эй, маршал, может, отпустишь нас? — спросил один из раненых, сплюнув в песок.

Ранен он был легко, пуля царапнула его по плечу. Это был дюжий чернявый южанин, с длинными жёлтыми усами, испачканными в табачной жвачке. Руки его были связаны за спиной, но менее опасным он от этого не стал, это ясно читалось в его движениях и фигуре.

— Это с какой стати? — фыркнул Милтон.

— Мы тебе заплатим, — сказал скотокрад.

— Обоим заплатим. Тысячу долларов, — слабым голосом произнёс один из его товарищей, раненый в грудь.

Милтон зыркнул на меня, будто ждал моей реакции, но я равнодушно сидел в седле, поигрывая револьвером возле кобуры.

— Поехали в Эль-Пасо, там заплатите, — сказал Милтон, вновь покосившись на меня.

Я вопросительно изогнул бровь, маршал кивнул с ехидной улыбкой. Ясно, он решил одурачить этих джентльменов с безукоризненно чистой репутацией.

— Не-ет, — протянул усатый. — Нельзя нам в Эль-Пасо.

— Я так не думаю, — хмыкнул Милтон. — Пошли.

Поводья всех их лошадей были связаны между собой, деваться им было некуда. Милтон ехал впереди, я замыкал цепь с револьвером наперевес.

— Только вздумайте дёрнуться, нашпигую свинцом, — пригрозил я. — Вас как раз шестеро, по числу патронов.

Милтон мог бы воспользоваться своим правом маршала и завербовать кого-нибудь нам в помощь, но я уже понял, что он не любил этим правом злоупотреблять. Хотя на его месте обязательно бы воспользовался такой возможностью. Конвоировать преступников вдвоём — так себе затея.

— А вы не боитесь, маршал, что нас кто-нибудь попытается вызволить? — с наглой усмешкой спросил усатый.

— А кто-то уже успел узнать о вашем аресте? — фыркнул Милтон.

Усатый, играя желваками, склонил голову. Так скоро узнать о провале и аресте мог бы только экстрасенс. Экстрасенсов в их банде, очевидно, не водилось.

Разве что кто-то из соседей Гиллана мог бы поехать и рассказать всё мистеру Риду. Сначала стрелять в его людей вместе с маршалом, а потом поехать и доложить, но в такой исход я не верил. Все они казались мне приличными людьми.

— Заткнитесь и езжайте молча, — проворчал я.

Не все из них были так уверены в себе, как этот усатый. Молодой ковбой из людей Рида, кажется, Кевин, крупно дрожал и бормотал про себя молитвы, живо представив себе виселицу, на которой окончится его земной путь. Да и другие раненые понуро глядели в землю, стараясь удержаться в седле со связанными руками.

Крыши Эль-Пасо показались на горизонте, ранчо Гиллана находилось достаточно близко от города. Дошли без проблем, хотя револьвера из руки я так и не выпускал.

— Не позволяйте никому приближаться, Шульц, — перед въездом в город маршал обернулся и отдал незамысловатый приказ.

Дует на воду, но предосторожность лишней не бывает, я это понимал не хуже него.

— Как скажете, маршал, — откликнулся я.

Горожане на нас откровенно пялились, не каждый день увидишь такую процессию.

— Отличный улов, маршал!

— Это кто такие?

— Гляньте-ка, это же парень Кэмпбеллов! С кем связался-то!

— Надо же!

Нас обсуждали, ничуть не стесняясь, а я продолжал стискивать кольт в руке, направляя его над головами арестованных. Меня давно отучили направлять оружие на людей, если я не собираюсь стрелять, а стрелять я пока не собирался.

Мы ехали в контору, так сказать, в изолятор временного содержания, где эти молодчики останутся до выяснения обстоятельств и до решения суда. А суд обещал быть скорым, суровым и справедливым, свидетелей было полно, состав преступления налицо, негодяев взяли с поличным. Разве что раненых немного подлечат перед тем, как повесить. На них теперь висел не только угон скота, но и убийство, так что приговор мог быть только один. Смерть через повешение.

Всей рутиной и размещением арестованных по камерам занимался лично Милтон, я обеспечивал охрану, напустив на себя грозный вид. Здесь, в городе, шансов на то, что кто-то попытается бандитов освободить, было гораздо больше, чем там, в прерии.

Вымотались мы с маршалом за эти два дня максимально, но результат того стоил. Милтон хотел ещё и поболтать с ними до суда, пообещать помилование в обмен на информацию, но сперва жуликов нужно было помариновать в камерах, наедине с тягостными мыслями о смерти, поэтому мы с маршалом поднялись в кабинет и налили себе по заслуженной стопочке коньяка.

Стол маршала был завален документацией, накопившейся за время нашей отлучки. Макулатура, в основном, Милтон выписывал все доступные газеты и журналы, но и служебная корреспонденция тут тоже имелась. Я выпил коньяк и взял в руки стопку свеженьких ордеров. Кого тут разыскивает милиция. Всё-таки я продолжал вести свой список, пусть даже давно не вычёркивал из него имена.

Ничего особенного, листая бумажки, я не увидел. Вернее, увидел не сразу. В самом конце стопки я обнаружил забавное совпадение, ордер на арест некоего Джека Шульца, и едва удержался, чтобы не показать его маршалу, посмеяться вместе. Удержало меня то, что выписан этот ордер был шерифом округа Донья-Ана, Нью-Мексико. Шериф обещал сто баксов тому, кто доставит Джека Шульца к нему живым или мёртвым. В Лас-Крусес.