Рэд

Глава 22

Джесс

Заходя в лифт во вторник с Луной и ребятами, я не могу перестать глазеть на них всех. Прошло два дня, но моя лучшая подруга, черт возьми, замужем. ЗАМУЖЕМ. И все же я не могу заставить парня задержаться рядом со мной более чем на пять секунд после того, как я достигла оргазма. Что ж, это ложь. Если бы это был Уэст или Эйден, на этом бы все не закончилось, это точно.

Это кажется безумием, глядя на то, как далеко зашли Луна и ее Тузовые задницы. Я знаю об этих придурках много лет и никогда не думала, что их так легко поставят на колени, но моя девочка — крутая сука. Глядя на ребят, у меня просто дух захватывает, как я вдруг могу заметить в них небольшие отличия.

Роман не рычит постоянно, и нежность в его глазах, когда он думает, что никто не видит, как он смотрит на Луну, каждый раз поражает меня до глубины души. Паркер, кажется, стал выше ростом, если это вообще возможно, от него исходит новый уровень уверенности. Кай теперь открыто тяготеет к Луне больше, чем когда-либо, желая показать ей свои эмоции и прикасаться к ней при любой возможности, что резко контрастирует с тихим и изолированным парнем, которым он был раньше. Оскар уже не так часто молотит языком, как раньше. Он выглядит так, как будто становится более наблюдательным, как будто она его королева, и он готов защищать ее на краю света.

Я хочу этого. Черт возьми, я хочу этого.

— Этим утром ты поедешь со мной, Джессикинс, — говорит Оскар, обнимая меня за плечи, и мне приходится заставить себя улыбнуться Луне, когда она оглядывается, но я знаю, что она видит меня насквозь, когда закатывает глаза.

— Как скажешь, Оззи, — бормочу я, когда двери лифта открываются, и мы все выходим. Как бы сильно этот молокосос меня ни раздражал, в глубине души я ценю то, что он тоже хочет меня защитить. Ему просто приходится, как всегда, доводить дело до крайности.

Дождь барабанит по стеклу и отскакивает от пола, так что мои ноги в этой униформе в конечном итоге промокнут, но я ценю Томаса за то, что он стоит у двери с зонтиком наготове. Пробормотав мою благодарность, Оскар берет зонтик и держит его над нами, обнимая меня одной рукой, стараясь сохранить нас как можно более сухими. Я иду так быстро, как только могу на этих каблуках, к "Rolls — Royce" и быстро забираюсь внутрь раньше Оскара, а водитель закрывает за нами дверь.

На подлокотнике лежит маленькое серое полотенце, и я никогда еще не была так благодарна водителям за внимание к деталям в этих "Rolls". Используя его, чтобы попытаться высушить ноги, я испытываю трудности с чулками, которые на мне надеты, поскольку водяные капли выглядят более заметными, но нет смысла переживать из-за этого.

— Итак, каково это — быть женатым мужчиной, Оскар? — Спрашиваю я, надеясь избежать его раздражающих манер более глубоким разговором. Я не могу смириться с тем, что он до чертиков раздражает меня этим утром.

— Джесс, я чувствую себя новым гребаным мужчиной, — бормочет он с широчайшей улыбкой на лице. — Хочешь увидеть мою новую татуировку с родословной? — С энтузиазмом спрашивает он, но когда я качаю головой, он надувает губы.

— Оскар, ты показывал мне это по меньшей мере шесть раз за два дня. Мне не нужно смотреть это снова. — Я улыбаюсь ему, не желая спорить. Даже мило, что он так привязан к татуировке. — Хотя мне нравится, насколько вы все счастливы. Именно поэтому мне нужно, чтобы вы обеспечивали безопасность нашей девочки в Играх, хорошо? — бормочу я, позволяя своему страху на мгновение взять верх, когда его лицо превращается в смертоносного Туза, которого я давно не видела.

— Никто ее не тронет, Джесс. Я, блядь, выпотрошу их всех, оторву им члены и сожгу этих ублюдков заживо, если понадобится. — Я киваю в ответ на ярость его слов, которые, на удивление, приносят мне утешение.

— Спасибо, Оскар, — честно отвечаю я, желая услышать, на какие глубины он готов пойти, чтобы защитить Луну от пыток, придуманных самим Физерстоуном. Убей или будешь убит; вот почему я хочу быть никем в этом мире. По крайней мере, так я могу сохранить чистую совесть. Не поймите меня неправильно, я хочу наброситься на мать Луны, Веронику, за то дерьмо, которое она натворила, но я знаю, что не была создана такой.

— Однажды ты почувствуешь то же самое, Джессикинс, и ты сделаешь себе какую-нибудь татуировку, и я даже не буду жаловаться на это. — Улыбка возвращается на его лицо, когда он смотрит на меня. — Когда я позволю, конечно.

Что за… этот гребаный парень. — Оскар Стил-О'Шей, ты вызываешь у меня желание выбить твои зубы, пока они еще прикреплены к челюсти, — рычу я, взбешенная его дерзостью. — Когда ты позволишь это? Отвали, придурок. — Я вылетаю из машины, когда она останавливается у академических корпусов. Слишком злясь на него, чтобы оставаться рядом, я выбежала из машины без зонтика, когда замечаю огромную белую беседку между двумя зданиями.

Я замечаю Луну на краю площадки, разглядывающую окружающую ее сцену, и спешу присоединиться к ней, беря ее под руку, когда прокрадываюсь под ее зонтик. Должно быть, это декорации для анонса Игр, о которых Луна упоминала сегодня утром. По краям беседки расставлены столы, заваленные сувенирами и брошюрами Академии Физерстоун. На противоположном конце находится небольшая трибуна, где стоит Барбетт Дитрихсон, готовая обратиться ко всем нам. Однако ее глаза прикованы к Луне, заставляя других студентов перешептываться и сплетничать, наблюдая за ее откровенным взглядом.

— Доброе утро, мои ученики из Физерстоуна, — громко приветствует Барбетт. — Я очень разочарована пасмурной погодой, особенно в такой праздничный день. Эта женщина точно сумасшедшая. Оглядывая помещение, мой взгляд падает на Эйдена, который уже смотрит на меня в ответ. Его серые глаза ласкают мое тело издалека, заставляя мои щеки порозоветь от волнения, когда я оглядываюсь на трибуну.

— Однажды она будет сброшена со своего пьедестала, — шепчет Паркер рядом со мной, и я не могу не согласиться. Она напоминает мне мою мать. Всегда разыгрывает какой-нибудь спектакль, веря, что всем повезло находиться в ее присутствии.

— Я хотела быть той, кто объявит всем вам, что Игры в Физерстоуне перенесены на следующую неделю. Понедельник, второе ноября, если быть точнее, и я так взволнована за тех из вас, кто примет участие. — Вытянув руки по швам, она привлекает всеобщее внимание к преподавателям, работающими за столами под навесом. Именно тогда я замечаю Маверика. С ним разговаривает другой преподаватель, я думаю, это может быть Джина, тихий преподаватель истории, но я не могу как следует разглядеть отсюда из-за всех этих людей между нами. Что бы она ни сказала, он хмурится еще сильнее, и у меня возникает непреодолимое желание убедиться, что с ним все в порядке. Даже после того, как он исчез, я, кажется, не могу избавиться от притяжения, которое испытываю к нему.

— Как вам всем хорошо известно, любой представитель родословной Кольца будет автоматически допущен к Играм. Любой другой желающий принять участие может сделать это на свой страх и риск. Выживание в Играх увеличит вашу репутацию и родословную в фонде Физерстоунов, если вы не являетесь Тузом.

Мое сердце замирает при этой мысли. Если бы моя мать была сейчас здесь, она бы настаивала на моем участии, если бы считала, что это повысит ее авторитет. Однако эта мысль заставляет меня задуматься, потому что я ничего не слышал о ней с тех пор, как уехала в августе, и я не могу решить, хорошо это или плохо. Особенно теперь, когда Джулиана мой опекун, она не может быть довольной этим, но я уверена, что рано или поздно узнаю.

Несколько студентов выходят вперед, горя желанием поучаствовать, и я просто не могу понять их образ мыслей. Я понимаю, что у Луны и Тузов нет выбора, но от того, что я сама выбираю этот путь, у меня начинает подташнивать в животе.

— Слышать ее речь — это как будто кто-то проводит теркой для сыра по моему уху, — шепчу я, заставляя Луну улыбнуться, когда вокруг нас поднимается шум, и это почти похоже на волнение в воздухе.

— У вас есть время до конца дня, чтобы заполнить формы для участия в Играх. Любые заявки, отправленные после полуночи сегодня вечером, учитываться не будут. Первые уроки сегодня утром отменены, чтобы дать вам достаточно времени для заполнения необходимых форм. — Она быстро хлопает в ладоши, и я знаю, что она наконец готова закончить свою чертову речь. — Я буду отсутствовать по делам до конца недели, поэтому я хотела пожелать вам удачи. Постарайтесь не умереть, — бормочет она, глядя прямо на Луну, прежде чем уйти.

— Блок Туз, не могли бы вы подойти к моему столику, пожалуйста. Если кто-то еще хочет поучаствовать, обратитесь к кому-нибудь из других преподавателей! — Маверик кричит, и звук его голоса ударяет меня прямо в грудь. Мне нужно придумать, как попасть в класс, пока Луна и ребята записываются. Я не хочу быть рядом с ним прямо сейчас.

Но у меня нет шанса сбежать, потому что Луна крепче сжимает мою руку и начинает тянуть меня в его сторону. — Что ты делаешь, Луна? — Спрашиваю я, но она не отвечает. Вместо этого она продолжает раздвигать толпу, подводя нас ближе к Маверику.

Луна обходит стол, приближаясь к Маверику, и я не могу оторвать взгляд от своих ног.

— Эй, у тебя есть минутка? Я хочу попросить тебя об одолжении, — говорит Луна, и это приводит меня в замешательство. Зачем ей нужна услуга от Маверика? Я чувствую на себе его взгляд, но не двигаюсь, и он, должно быть, соглашается, чтобы она продолжила.

— Я хотела спросить, не могла бы Рыжая приехать и побыть с тобой, пока я на Играх?

— Что? — Спросила я. Я отказываюсь, мои глаза встречаются с Мавериком, когда он задает тот же вопрос, и Луна вздыхает.

— Мне нужно, чтобы ты была в безопасном месте, Джесс. Мы обе знаем, какое дерьмо они любят вытворять. Маверик помогал после Пирамиды. Я доверяю ему в твоей безопасности. — Мой мозг работает на полную мощность, пока я пытаюсь осмыслить то, что она говорит. Ее рука обхватывает мою, когда она пытается утешить меня. Она бы никогда не попросила меня об этом, если бы знала, какое дерьмо со мной происходит, но я решила держать это при себе и посмотрите, к чему это привело меня сейчас.

Как, черт возьми, мне заставить его сказать "нет"?

Маверик

Твою мать. Как может небо падать вокруг нас, заливая все вокруг, и при этом она умудряется выглядеть такой чертовски сияющей? Я почувствовал ее в ту же секунду, как она вылезла из машины, и мне захотелось подойти туда и выяснить, что, должно быть, сказал этот ублюдок Оскар, что заставило ее выскочить из "Rolls-Royce" так, как она это сделала.

Тогда мне пришлось вспомнить, что это не мое дело, и напомнить себе, что меня не должно волновать подобное дерьмо. Теперь она стоит передо мной, рядом с Луной, которая просит меня позаботиться о ней, когда они уедут на Игры. Очевидно, что Джессика ни словом не обмолвилась Луне о том, что произошло между нами. Иначе она была бы здесь и била меня по лицу. Паника в глазах Джессики, когда она прикусывает губу, говорит мне, что она хочет, чтобы я сказал "нет". Я должен сказать "нет". Мне нужно сказать "нет".

— Мне очень жаль, Луна. Я не думаю, что это хорошая идея, — наконец говорю я, но слова обжигают мне язык, и паника, которая только что была в глазах Джессики, теперь сменяется разочарованием, и я ненавижу то, что я это сказал. Снова.

— О. Ладно, тогда не беспокойся. Вместо этого я поговорю с Уэстом, — отвечает Луна, ее глаза расширяются от удивления из-за того факта, что я сказал "нет". Я смотрю, как Луна поворачивается, чтобы уйти, готовая потащить Джессику за собой, и мне требуется мгновение, чтобы осознать то, что она только что сказала. Инстинктивно я протягиваю руку и хватаю ее за локоть, чтобы остановить ее от ухода.

Поворачиваясь ко мне лицом, Луна смотрит на меня, в замешательстве сдвинув брови, в то время как Джессика тоже медленно поворачивается, ее шея и лицо покраснели от смущения.

На мгновение потерявшись в ее взгляде, я вспоминаю, что Луна ждет, когда я заговорю. — Уэст? Почему, Уэст? — Спрашиваю я, пытаясь не нахмуриться при мысли о том, что она может пойти к нему следом. Он не скажет "нет". Уэст скажет "да" еще до того, как она закончит задавать вопрос.

— Почему бы и нет? Мне нужен кто-то, кому я могу доверять настолько, чтобы обеспечить ее безопасность. Моим первым выбором был ты, но ты сказал "нет", — отвечает Луна, и ее слова лишают меня дара речи, когда я перевожу взгляд с нее на Джессику.

— Я стою прямо здесь, Луна, — выдавливает Джессика, но ни один из нас не реагирует.

— То есть ты хочешь сказать, что больше всего доверяешь Джесс, мне? — Спрашиваю я, убедившись, что использую ее прозвище, как все остальные. Я не могу сдержать ухмылку, расползающуюся по моему лицу, когда до меня доходят ее слова. Сначала она пришла ко мне. Ко мне. Чтобы защитить Джессику в ее отсутствие, и мой взгляд возвращается к женщине дня. Ее румянец темнеет, прежде чем она опускает взгляд на свои ноги. Она не возражает против всей этой ситуации, потому что это вызвало бы подозрения, и сама мысль о том, что она будет находиться в моей квартире неделю подряд, заставляет мой член взбодриться.

— Ты поможешь или нет? — Луна ворчит, ей явно надоело ждать ответа.

— Да. Да, я помогу. — Срань господня, что, блядь, я только что сказал? Заставляя себя выпрямиться, я киваю в знак согласия, внутренне задаваясь вопросом, почему я только что настолько усложнил свою жизнь. Я никогда не смогу выжить в ее присутствии, в моем личном пространстве. Черт.

— Хорошо. Я бы предпочла, чтобы она приехала погостить в воскресенье после вечеринки в честь Хэллоуина. Я не знаю, когда они собираются устроить все это для Игр, поэтому я хотела бы быть готовой. Рыжая, как насчет того, чтобы дать Маверику свой номер? Таким образом, будет легче разобраться во всем более конкретно, и мы сможем разобраться с доставкой некоторых твоих вещей.

Джессика ничего не делает, только свирепо смотрит на Луну. Очевидно, она не знала, что этот разговор состоится, и была застигнута врасплох так же, как и я. Но, видя ее язвительность, я усмехаюсь.

— Не волнуйтесь, у меня есть ее номер телефона… В файле. В файле, конечно. У нас есть номера мобильных телефонов всех студентов в ваших профилях. Я возьму его там. Хорошо? — Спрашиваю я, немного отступая, потому что у меня уже есть ее номер, сохраненный в моем телефоне как Лепесток, и теперь я взволнован.

— Правильно. Спасибо тебе, Маверик. А теперь покажи мне, что мне нужно делать со всем этим дерьмом здесь, — стонет Луна, и я молча беру у нее планшет. Отпустив Джессику, она осматривает его, и я наблюдаю, как Джессика что-то шепчет ей на ухо и поворачивается, чтобы уйти. Ни прощай, ни увидимся позже, ничего. Она даже не оглядывается в последний раз через плечо, и я провожаю ее взглядом, пока она полностью не скрывается из виду.

Если это причиняет мне боль, мне страшно подумать, что я с ней сделал, но я отказываюсь зацикливаться на этом. Кладя планшет на стол передо мной, Луна привлекает мое внимание. — Ты защищаешь ее ценой своей жизни, ты понимаешь? Никто не подойдет достаточно близко, чтобы причинить ей вред.

Я киваю в знак согласия, но что, если это я причиняю боль?