Рэд

Глава 30

Джесс

Мое сердце колотится в груди, и я не знаю, от волнения это или от страха. Если смотреть на склад из машины Маверика, кажется, что он закрыт, но он заверил меня, что внутри будет шумно. Проводя пальцами по краю кожаного сиденья подо мной, я смотрю на Маверика, все еще ощущая грохот его чертовой гоночной машины, прежде чем он заглушает двигатель.

Луне понравилась бы эта машина, черт возьми, даже я люблю эту машину, и все, что я знаю, это то, что у нее четыре колеса и ручка переключения передач, но при нажатии на газ я заерзала на сиденье. Ухмылка на лице Маверика всю дорогу сюда говорит мне, что он, черт возьми, тоже это знал.

— Когда мы войдем туда, ты будешь смотреть вниз и держать рот на замке. Люди внутри этих стен опасны, и я едва ли доверяю одному парню присматривать за тобой, пока я делаю то, что мне нужно сделать, как можно быстрее. — Одна его рука лежит на руле, а другая сжата на коленях. Я могу сказать, что он не хотел, чтобы я была здесь, но он предпочел это, чем оставить меня одну.

— Боже, если бы я не думала, что ты говоришь все это, чтобы защитить меня, я бы врезала тебе по члену за то, что ты командующий осел, — говорю я, свирепо глядя на него, но он не обращает на меня внимания. — Ты, наконец, собираешься рассказать мне, что от тебя здесь ожидают? — Это та часть, которая заставляет меня нервничать.

Он вздыхает, глядя в окно вместо того, чтобы встретиться со мной взглядом. — Я здесь, потому что люди, которые управляют этим заведением, промышляют оружием, проституцией и наркотиками. Похоже, они не получили памятку о том, что Физерстоун заправляет преступным миром, или им просто все равно. Итак, я здесь для того, чтобы проникнуть в их систему, тогда мы сможем заткнуть рот этим ублюдкам и преподать им урок. — Я сглатываю от его слов, одно дело знать, что делает Физерстоун в целом, но совершенно другое — знать чью-то конкретную роль. Хотя меня не тошнит от его слов или от того, что он должен сделать, во всяком случае, я чувствую, что понимаю. Еще безумнее то, что я знаю, что эта роль ему подходит.

— Хорошо, и как ты собираешься проникнуть к ним сегодня вечером? — Спрашиваю я, наблюдая за его лицом в поисках любого признака лжи, но все, что я вижу, — это правда.

— Тут я боец. Последние четыре месяца я приезжал сюда драться в организованных матчах, чтобы проложить себе путь. — Что ж, тогда его боевая подготовка определенно пригодится.

— Значит, я буду смотреть, как ты дерешься? — Спрашиваю я, взволнованная этой мыслью, и он хмыкает в ответ.

— Поехали.

Качая головой, я выхожу из машины, оглядывая себя сверху вниз. Он сказал, что я должна вписываться, но не привлекать к себе внимания, но всю дорогу он называл меня отвлекающим фактором. Мне пришлось обойтись тем, что имелось у меня в наличии в его квартире, чтобы придать себе нервный и немного неряшливый вид. Одетая в свою укороченную толстовку с капюшоном, леггинсы на кожаной подкладке и туфли на танкетке, я немного дрожу оттого, что мой живот открыт ветерку. На мне большие золотые серьги-кольца, волосы заплетены во французскую косу, спускающуюся по спине, густой макияж и темно-синие губы.

Встречаю его у передней части машины, он кладет руку мне на поясницу, направляя ко входу. Тепло от его прикосновений борется с холодом вокруг нас, пока я пытаюсь не отставать от него. Он стучит костяшками пальцев по металлической двери, и в ту секунду, когда она открывается, мои чувства перегружены. Вдалеке громко звучит музыка, когда мы заходим внутрь, и дверь за нами захлопывается. Рука Маверика не дрогнула, когда он повел меня по узкому коридору и открыл дверь справа в самом конце. Я вхожу, но не раньше, чем вижу все тела на открытом пространстве, от которого мы только что отвернулись.

Оглядываясь по сторонам, я понимаю, что мы в раздевалке. Вдоль желтых стен расставлены скамейки и вешалки для одежды, а плиточный пол кажется липким под моими танкетками. Так отвратительно. Здесь никого нет, но душевые находятся слева, и я слышу, как один из них работает.

Отпуская меня, Маверик бросает свою спортивную сумку на скамейку и мгновенно начинает раздеваться. Наблюдение за тем, как открывается вид на его загорелую грудь, когда он снимает футболку через голову, наполняет меня мурашками, заставляя мой желудок сжиматься. Наверное, мне следует отвести взгляд, но я не могу заставить себя отвести глаза.

— Знаешь, мои глаза здесь, наверху, — слышу я его шепот и слышу нотку юмора в его голосе, но не поднимаю взгляда.

— Угу, я в курсе. — Его руки сжимают футболку на талии, и я вижу, как вздуваются вены, когда сгибаются предплечья. Охренеть. Я не осознаю, что он придвигается ко мне ближе, пока его большой палец не касается моей нижней губы, высвобождая ее из моих зубов. Мои глаза поднимаются, чтобы встретиться с его, и он улыбается мне сверху вниз. Я даже не осознавала, что делаю это.

— Когда я закончу там, я доставлю тебе удовольствие, Лепесточек, при условии, что ты будешь делать то, что я скажу, хорошо? — Я киваю в знак согласия, крепко сжимая губы, когда понимаю, что смотрю на него с благоговением. — Ты должна сказать это, Джессика. Согласие приходит не от кивка, оно приходит от слов, и то, что я хочу с тобой сделать, требует согласия.

Пресвятая богородица… — Да. Как скажешь. — Я практически кричу, желая снова почувствовать его руки на себе, и он улыбается мне сверху вниз, в его глазах тепло, когда он отходит, чтобы закончить переодеваться. — Сколько тебе лет? — Выпаливаю я. — Сколько тебе лет? Не то чтобы это было проблемой, он уже запутал меня, но я действительно не знаю.

— Достаточно взрослый, чтобы понимать лучше.

— Чтобы понимать, лучше, что? — Спрашиваю я в замешательстве, и он закатывает глаза.

— Когда я позволяю кому-то поглотить меня, зная, что кому-то будет больно. — Я делаю шаг к нему, но он поднимает ладонь, и я останавливаю себя. — Я пережил свои самые темные моменты в одиночестве, Лепесток. Я не впускал тебя, ты просто залезла мне под кожу без моего разрешения, и, кажется, я не могу заставить себя оттолкнуть тебя.

— Тогда не надо, — тихо отвечаю я. Этот момент прямо здесь кажется немного болезненным, как будто он предлагает мне заглянуть в его душу, но он быстро закрывает окно. Дверь позади меня распахивается, и входит пожилой парень с седыми волосами и руками, покрытыми татуировками. Он кажется достаточно милым, в своих шортах и футболке, он выглядит так, словно тоже готов драться.

— Рикки, малыш, ты готов идти? — Спрашивает он, прежде чем его глаза находят меня. — Кто эта малышка?

— Она под твоей защитой, Брайан. Если с ней что-нибудь случится, пока я буду на ринге, я выпотрошу тебя и задушу твоими гребаными кишками. Понял? — Маверик рычит, и я смотрю на него широко раскрытыми глазами, но этот парень только посмеивается.

— Как скажешь. Давай, красотка, сейчас начнется.

Маверик пристально смотрит на него мгновение, прежде чем кивает мне, чтобы я следовала за парнем. — Помни, что я сказал, Лепесток. — Скрестив руки на груди, я мягко улыбаюсь в знак признательности, но прежде чем я ухожу, он зовет меня по имени, заставляя обернуться. — Двадцать четыре. — Я произношу слова благодарности, и он кивает мне. Это всего лишь цифра, но все личное в нем ощущается как новая веха.

Следуя за Брайаном, который направляется прямо к толпе, я окружена людьми, и чем дальше я выхожу на открытое пространство, тем больше людей я вижу. Здесь не просто шумно, воздух наполнен запахом несвежего пива, и каждый парень, на которого я бросаю взгляд, выглядит смертельно опасным, отчего волосы у меня на руках встают дыбом. Там, должно быть, сотни тел, и все они слоняются вокруг клетки в центре комнаты в ожидании следующего боя, боя Маверика. Именно от осознания этого мое сердце бешено колотится в груди.

— Ну же, милая. Ты же не хочешь, чтобы тебя поглотила толпа, — говорит Брайан, направляя меня к небольшой платформе на противоположной от раздевалки стороне зала. Стоя за металлическими перилами, я слышу, как меняется музыка, и начинает говорить диктор.

— Дамы и господа! Представляю вам Грега Уэллера и нашу восходящую звезду Рики Миллса. — Толпа сходит с ума, когда я слышу, как я могу только предположить, имя Маверика, но первым на ринге появляется другой парень. Я не узнаю песню, гремящую из динамиков, но он поглощает всеобщее внимание. Подняв руки над головой, он наносит несколько фальшивых ударов, широко улыбаясь и подмигивая всем дамам. Все это заставляет меня съежиться.

Затем музыка вообще прекращается, и я в замешательстве смотрю на Брайана, но он просто улыбается и кивает в сторону раздевалки. Маверик делает шаг к клетке, и толпе приходится расступиться, чтобы пропустить его. Как будто все пытаются подобраться к нему поближе. Он явно здесь фаворит. Они воодушевлены, а у него даже не было музыки, которая добавила бы ему атмосферы. Именно тогда я замечаю, что его руки не обернуты, и быстрый взгляд на другого парня показывает мне то же самое. Святое дерьмо, это драка голыми руками. Мое сердце начинает стучать в ушах от страха за его безопасность.

— Ты готова посмотреть, как он выбьет из этого парня всю дурь? — Спрашивает Брайан, и я слабо улыбаюсь. Оценивая пространство с нашего слегка возвышенного положения, я оглядываю комнату, мой взгляд останавливается на мужчине, сидящем в чем-то похожем на VIP-зону. Одетый в приталенный черный костюм и белую рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами, он до мозга костей похож на босса мафии. Телохранители стоят по обе стороны от него, пока женщина проводит губами по его шее, а ее рука нащупывает его член через штаны. Он облизывает губы, оглядывая меня, и по моей коже бегут мурашки под его пристальным взглядом. Темно-каштановые волосы и еще более темные глаза, я чувствую, что он пытается раздеть меня в своих мыслях.

Быстро поворачиваясь лицом к рингу, я отвечаю Брайану. — Честно говоря, я не уверена, — честно бормочу я, но Брайан смотрит на парня, глаза которого не отрываются от моего тела.

— Тебе стоит быть осторожнее, милая. Это Фрэнки Уинтерс, это его место, и он рассматривает женщин как игрушки. Он разжует тебя и выплюнет сломанную, хотела ты быть частью его маленького пузыря или нет. Некоторым не удается выбраться оттуда живыми. — Я не реагирую на его слова, сосредоточившись на клетке, чтобы отвлечься от его взгляда. Это тяжелые слова, и мне не нужно копать в них глубже.

Раздается звон гонга, и противник Маверика переходит к действию. Он бросается прямо на Маверика, но мой парень быстро поднимается на ноги, в последний момент избегая столконовения и наносит удар кулаком в лицо.

Я вздрагиваю, когда слышу прикосновение кожи к коже отсюда, но толпе это нравится. Они ходят по кругу несколько раз, этот Грегг все пытается застать Маверика врасплох, но Маверик всегда одерживает верх, обманывая его и защищаясь от каждой попытки нападения. Я вижу разочарование в глазах Грегга. Он вот-вот среагирует с настоящей яростью, его глаза и язык тела просчитывают какой-то грязный ход, но Маверик, должно быть, тоже это видит, когда впервые набрасывается на него. Его движения быстры, точны и отточены. То, как бугрятся его мышцы, а в глазах светится решимость, наполняет меня желанием.

Сжимая руками перила, я пытаюсь успокоиться, но наблюдать за тем, как он делает свое дело, опьяняет. Его кулаки подняты, и я наблюдаю, как он обрушивает удар за ударом на своего противника, явно сытый по горло игрой. Я смотрю, как тело Грегга падает на пол, из носа у него течет кровь, над глазом порез, а сам он лежит неподвижно. Пот стекает со лба Маверика, когда он смотрит в мою сторону. Звучит гудок, я думаю, толпа сходит с ума от победы, но я ничего не слышу, и единственное, что я вижу, — это Маверик, вылезающий из клетки и подзывающий меня.

Мои ноги двигаются сами по себе, я хочу добраться до него как можно быстрее. Люди толкают меня, когда я пытаюсь пробраться к нему, но он встречает меня на полпути, протягивая мне руку, чтобы я схватила ее. Его рука сжимает мою, и ощущение крови на костяшках его пальцев заставляет мое сердце учащенно биться. Взглянув направо, я останавливаюсь, это… это Джина? Мой учитель истории? Парень улавливает направление, в котором я смотрю, и когда я смотрю снова, ее уже нет. Качая головой, я, должно быть, схожу с ума. Крепче сжимая его руку, я сосредотачиваюсь на том, чтобы двигаться вместе с Мавериком. Я должна была бы бояться его, бояться того, на что он действительно способен, но сейчас он нужен мне больше, чем когда-либо.

Я позволяю ему тащить меня за собой, расталкивая людей с нашего пути, когда они пытаются привлечь его внимание, направляясь прямо в раздевалку. Как только за нами закрывается дверь, он оглядывает комнату в поисках кого-нибудь еще, но там пусто, и он запирает дверь.

Голод в его глазах совпадает с моим собственным, когда он заполняет мое пространство, отталкивая меня к двери. Его окровавленная рука обхватывает мою щеку, когда он пристально смотрит мне в глаза.

— Пожалуйста, — бормочу я, не зная, о чем прошу, но его рот с силой опускается на мой, и я задыхаюсь напротив его губ. Обвивая руками его шею, я прижимаю его ближе, и он поднимает меня с пола, прижимая к двери. Его член устраивается у меня между ног, когда я обхватываю его ногами, и моя голова с глухим стуком откидывается на дверь, когда удовольствие разливается по моему телу. — Ты нужен мне, Маверик.

— Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня за то, что я трахаю тебя в грязной раздевалке, — бормочет он мне в горло, и от его внимания мне становится только жарче.

— Пожалуйста, Маверик. Ты нужен мне сейчас. Сильно и быстро. Не заставляй меня ждать, — умоляю я, запуская пальцы в его волосы. — Если ты прямо сейчас посадишь меня в эту машину, я кончу на твое сиденье, и я бы предпочла взорваться на твоем члене.

Его зеленые глаза темнеют, когда он заглядывает мне в глаза, ища хоть малейшую неуверенность, но он ничего не находит. Я имею в виду каждое слово. Его хватка на задней поверхности моих бедер ослабевает, когда он опускает мои ноги обратно на пол, и мной овладевает непреодолимое чувство разочарования. Прежде чем я успеваю возразить, он разворачивает меня лицом к двери, прижимая спиной к своей груди. Я пытаюсь отдышаться, прежде чем он кладет руку мне на середину спины, поощряя наклониться к двери. Держа мои руки на деревянной двери, его руки медленно поглаживают мой живот, проскальзывая под мою укороченную толстовку, чтобы обнаружить мою обнаженную для него грудь.

— Черт возьми, Джессика, — шипит он, перекатывая мои соски между пальцами, и я стону от удовольствия.

Чувствую, как его рука медленно спускается по моему животу к поясу леггинсов, моя спина выгибается дугой от чувствительного прикосновения, но когда он медленно стягивает их, я задыхаюсь, когда прохладный воздух касается моей обнаженной кожи. Спустив мои леггинсы до середины бедра, его руки гладят округлости моей задницы, мои крошечные стринги — единственное, что прикрывает мою киску. Смотрю на него через мое плечо, его глаза сосредоточены на моей заднице, когда он поднимает руку и шлепает меня.

— Вот дерьмо, — шепчу я. Он, блядь, отшлепал меня, и мне это понравилось. Глаза Маверика находят мои, когда он поглаживает покрасневшую кожу, и мой рот открывается, стон отчаянно пытается вырваться наружу..

— Ты выглядишь божественно, когда твое тело кричит, чтобы я оставил свой след, твое тело умоляет меня накрыть твою задницу этим розовым сиянием.

— Тогда сделай это.

Его глаза вспыхивают от моих слов, и в следующую секунду он срывает с меня кружевное нижнее белье, бросая порванный материал на пол, когда его рука снова опускается на мой зад. Я стону от удовольствия, и когда его рука поглаживает меня между ног, он находит доказательство того, как сильно я наслаждаюсь этим.

— Черт, — ворчит он, приподнимая мои бедра и разводя мои ноги так далеко, как только позволяют леггинсы. Поглаживая пальцем мою киску, другой рукой он шлепает меня по заднице, и я вскрикиваю в экстазе.

Его рука обвивается вокруг моей талии, я стону, когда его пальцы убираются с моей киски, но мгновение спустя, когда его член входит в меня, растягивая меня самым восхитительным образом, я стону от блаженства.

— Ты чувствуешься как рай, Лепесточек, — пытается сказать он. Его хватка на моих бедрах усиливается, когда он остается глубоко внутри меня. — Ты уверена, что хочешь жестко и быстро? — Он спрашивает, и я не могу вспомнить, как правильно говорить.

— Пожалуйста, — невнятно бормочу я, охваченная экстазом, бурлящим в моих венах, и он не разочаровывает. Я чувствую каждый бугорок его твердого члена, когда он медленно выходит, прежде чем врезаться в меня жестко и быстро, как я и просила. Снова и снова он повторяет один и тот же темп, не торопясь вытаскивать свой член из моей киски, прежде чем войти глубоко в меня, как будто от этого зависит его жизнь. Мое тело наэлектризовано, я тону в удовольствии от каждого движения.

Поглаживая подушечкой пальца мой набухший клитор, я вскрикиваю, чувствуя нарастающий оргазм. Мои руки слегка соскальзывают с двери, неспособные удержать меня должным образом. Когда он касается моей точки g, вся его рука опускается мне между ног и шлепает по клитору, толкая меня, и я кричу. Моя киска сжимается вокруг его члена, когда он внезапно сжимает мой клитор. Моя голова прислоняется к двери, пытаясь удержаться, когда его другая рука обхватывает мою талию, и он вжимается в меня, и я чувствую, как его член пульсирует глубоко внутри меня, когда он кончает вместе со мной.

Застыв на месте, я позволяю миру снова окружить меня, но все, что я слышу, — это наше тяжелое дыхание, когда наши тела спускаются с высоты.

— Ты в порядке? — Спрашивает он, и я мычу в ответ. Медленно, пытаясь снова удержать собственный вес, Маверик выходит из моего тела. — Черт, — ворчит он, и я смотрю на него через плечо, мои глаза только наполовину открыты.

— Что случилось? — спросила я.

Его бурные зеленые глаза кипят неопределенностью, он смотрит мне прямо в глаза. — Презерватив. Мы не использовали презерватив. Мне так жаль, я никогда не… блять. Я просто был так увлечен тобой, что это вылетело у меня из головы. Это никогда не выходит у меня из головы.

— Все в порядке. Я принимаю таблетки. Я тоже никогда, эээ, ну без презерватива, и моя мама всегда заставляла меня проходить медосмотр каждые три месяца. После моего последнего осмотра были только ты и Уэст, и мы, эээ, пользовались одним. — Я чувствую, как его сперма медленно начинает покрывать мои бедра, но я не хочу двигаться, пока не буду уверена, что с ним все в порядке. Это не идеально, но мы все еще защищены.

Я вижу напряжение в его глазах, но он кивает, и я просто благодарна, что он не отталкивает меня с дороги, чтобы выбежать из комнаты.

— Почему бы тебе не пойти и не помыться? — спрашивает он, указывая на душ. — Я подготовлю нас к отправлению через минуту.

Я чувствую, как между нами растет дистанция после одного из самых жарких занятий сексом в моей жизни, и я не хочу, чтобы он снова меня оттолкнул.

— Пожалуйста, не отталкивай меня снова, Маверик. Ты сказал мне, что не сделаешь этого, не обманывай мое доверия, только не снова, — шепчу я и вижу боль в его глазах.

— Это сводит меня с ума, Джессика. Я чувствую себя безрассудным, а я не поступаю безрассудно. — Он вздыхает. — Я действительно предпочитаю дистанцироваться, когда погружен в собственные мысли. Я превращаюсь в самого бессердечного человека, которого ты когда-либо встречала, и ты возненавидишь меня за это еще больше.

Дело не во мне, я это чувствую. В противном случае он бы вообще ничего мне не предлагал, он бы просто молчал. Но это что-то всколыхнуло в нем, и у меня такое чувство, что это восходит к тому, что Уэст говорил ранее о Маверике, его прошлом и его самом мрачном времени, о котором он упоминал ранее.

Проглотив вопросы, которыми я хочу засыпать его, я подхожу к нему, как к дикому животному, готовому напасть в любой момент. Обхватив ладонью его щеку, я чувствую дрожь, пробегающую по его телу. Не сводя с него глаз, я шепчу свою правду, точно так же, как он только что прошептал свою. — Я боюсь потерять тебя еще до того, как получу шанс обладать тобой. Итак, я собираюсь пойти привести себя в порядок и дать тебе пространство, в котором ты нуждаешься. Но однажды я буду знать о тебе все, точно так же, как ты будешь знать все обо мне, потому что ты мой, а я твоя.