Режим Бога

1

Мы продолжили путь к импровизированному блокпосту, на котором надеялись найти людей, дружелюбно настроенных к нам.

Этими людьми оказались бойцы из группировки «Долг». Правда, не очень-то и радостно нас там приняли. Долго выспрашивали, кто мы такие да откуда идём. А потом, связавшись по рации со своей базой, сказали, чтобы мы проходили дальше. До базы «долговцев» оставалось идти около километра по ложбине, в которой уютно разместились не меняющие своё местоположение аномалии. На этой же территории находилось самое известное место отдыха во всей Зоне, бар «100 рентген». Сюда стекались разномастные сталкеры со всех концов Зоны, чтобы выгодно продать, обменять или купить что-либо.

Кажется, здесь торговали всем, что только необходимо сталкеру для жизни. От разнообразного оружия и экипировки — и до всякой упакованной еды. А у сталкеров-умельцев здесь можно было приобрести улучшенные экземпляры вооружения, правда, по чертовски высоким ценам. Бывало даже, что на базе «Долга» продавали излишки снаряжения. Естественно, без эмблем «Долга»… Стоило отметить, что расположение бара действительно было очень выгодным. Он находился на пересечении основных дорог, что вели на «Янтарь», на «Выжигатель» и на Кордон.

Сталкер, намеренный идти дальше, здесь покупал улучшенное снаряжение и добирал патроны, а тот, что вернулся из ходки, мог неделю здесь гулять за свои кровные, заработанные. Благо, здесь всегда было что выпить и с кем. Порядок в окрестностях поддерживался всё теми же бойцами «Долга», возможно, охранявшими эту территорию по договору с Барменом…

Когда мы подошли к бару, нас снова остановили на очередном блокпосте. Те же вопросы и та же бдительность. Суровый сержант объяснил нам, что шалить здесь не следует и что лучше не злить патрули. А после этого своеобразного инструктажа отпустил.

Я следовал за Клином, а уж он точно знал, куда идти. Признаться, я бы не сразу сориентировался и нашёл здесь, среди этих заброшенных заводских цехов, тот самый, не очень приметный вход в обширный подвал, в котором и разместилось заведение. Подходя к нему, мы услышали доносящийся оттуда шум голосов. Возможно, посетители обсуждали какую-то горячую новость.

Долго спускаться не пришлось, и мы вскоре оказались в большом помещении, внутри которого было много стоек, но они пустовали, и только остатки трапез указывали, что здесь ещё недавно сидели люди. Все сталкеры собрались около Бармена. Мы подошли к толпе, чтобы разобраться, что там происходит. На стойке Бармена стояла рация, старая, военного образца. Её мощность позволяла прослушивать переговоры, начиная от Кордона и заканчивая Припятью.

Взволнованные сталкеры внимали тому, что сообщал динамик рации, транслировавший хриплый, надрывающийся голос.

«…Братва, шо за на фиг, сплошняком непонятки… Отвечайте, чего у вас там?.. Пацаны!! Крошат нас! Порешат ни за што! Помогите!.. Корень, чего там у вас происходит?.. Бугор, зверья тута немерено, все прут с долины. Выбирай какую хошь тварь, не ошибёсся. Валет и его пацаны все легли на контрольной. Я отваливаю к вам…»

На этом рация замолчала. Сталкеры начали громко обсуждать услышанное.

«…Та ну их к бесу, этих сволочей! Сами нас убивали, а теперь помощи просят. Пускай теперь подыхают…» — громко прозвучало чьё-то возмущение. «…Точно, братан! Нехай теперь их живьём сожрут…» — вторил другой голос.

Более опытные сталкеры понимали, чем на самом деле всё это чревато. Радиопереговоры бандитов сообщали, что из долины на Свалку хлынули волны мутантов. Откуда их столько появилось, где они развелись — неясно. Долина и раньше славилась чёрными историями и многими мутантами, но до сих пор монстров не встречалось там столько много. Большая же часть сталкеров, ещё не осознавая угрозы, радовалась тому, что грянула законная кара для «братков», обычно жестоко расправлявшихся со сталкерами.

2

Тёплая летняя ночь особенно прекрасна. А ещё прекраснее становится она, когда льётся ласковый, нежный дождик.

Я долго ждал именно такой ночи. Тихой, ароматной и чтобы дул несильный, прохладный ветер. Решение созрело давно, больше месяца назад, но признание должно состояться сегодня. Почему именно сегодня? Не знаю. Наверное, так велит сердце.

Вот уже пятый вечер подряд мы приходим на это место. Место, без шуток, прекрасное, вершина лога. С него открывается захватывающий дух вид. Здесь взгляд не упирается в многоэтажки, башенные краны, беспрерывно дымящие трубы и прочие неотъемлемые признаки города. Здесь взгляд простирается далеко-далеко — над лесопосадками и лугами, не тронутыми цивилизацией. Здесь можно вот так сидеть и просто любоваться природой.

Врут те, кто говорит, что человек прекрасно выживет без естественной природы. Мясо, быть может, и останется немёртвым, но вот душа…

Ночью бывает ещё красивее: посадки и луга приобретают таинственный синеватый оттенок, а город наш, днём шумный и загазованный, ночью светится празднично, будто новогодняя гирлянда. Мы обычно приходим сюда часам к девяти вечера, садимся возле разведённого мной костра и, неспешно беседуя на самые разнообразные темы, любуемся видами до самого утра, благо ночи стоят тёплые и короткие. Волшебные ночи. Именно в это лето я непрерывно ощущаю позабытое чувство нужности, востребованности, и радуюсь каждой прожитой минуте — минуте, проведённой с любимой и единственной…

— Свежо стало. Чувствуешь? — Она, держа меня за руку, смотрит вперёд, на просторные луговые дали.

— Да. Наверное, пойдёт дождь, — произношу я почему-то уныло, и этот мой тон совершенно не отражает моё хорошее настроение.

— Смотри! Смотри! — Она запрыгала на месте, указывая пальцем в определённую точку неба.

— Что? Где? — Я всматриваюсь, но ничего такого не вижу.

— Звезда! Самая яркая! — В её голосе так много младенческого восторга, что хочется взять его обладательницу на руки и начать укачивать.

— Не ви-ижу… — разочарованно говорю я.

— Чуть ниже Луны! Смотри внимательнее! Под Луной три звезды…

— Вот эти, которые практически на одной линии?

— Да! Да! Да! — Она запрыгала чаще. Наверное, если бы не держалась за меня, то взлетела бы точно. — А под ними самая яркая звезда! Смотри! Она слева!

— Ага! — радостно произношу я. — Вижу!

Действительно, я наконец-то сумел рассмотреть и искренне обрадовался этому.

— Красивая звезда! Правда? — Она завороженно смотрит на яркую белую точку, сияющую в небе. Так младенец смотрит на свою маму — с любовью и радостью.

— Конечно! Но ты — красивее! — Мои губы касаются шелковистой кожи её щеки.

Она хихикает и прижимается ко мне. Я обнимаю её, и мы смотрим на звезду. Небесный огонёк действительно красив. Даже очень. Такие простые вещи, а сколько радости приносят! И почему я перестал их замечать? К счастью, рядом со мной находится та, что помогла мне вновь обрести эту способность — видеть прекрасное в обыденном.

— Интересно, какое имя у этой звезды?

— А давай придумаем ей имя? — предлагаю я.

— Но ведь астрономы уже сделали это за нас. — В её голосе сквозят нотки досады.

— Да какая разница! Здесь же нет астрономов! — Я наклоняю голову и шепчу ей на ушко. — Есть ты… Ты открыла мне эту звезду, именно ты должна дать ей имя.

Она вдруг застывает недвижимо. Я чувствую, как её сердце забилось чаще.

— Как же её назвать?..

— Может…? — произнеся вслух полное имя моей девушки, предлагаю я. — В честь той, которая её рассмотрела среди мириадов других звёзд.

— Да! — Она улыбается. — Пусть будет…!

Мы, обнявшись, просто стоим и смотрим на звезду. Сейчас любые слова совершенно излишни. Нам так хорошо молчать. Вместе. Как же был прав тот мудрец, что заметил: для счастья главное, чтоб у человека было с кем помолчать!..

Когда подул слабенький ветерок, под шелест листвы начинает капать дождь. Мелкий, но тёплый и невыразимо приятный на ощупь, он нарушает молчание. Теперь нужны некоторые слова. Не менее важно для счастья, чтобы у человека непременно был тот единственный собеседник, с кем хочется делиться впечатлениями о жизни.

— Ты открыла мне звезду. — Я поправляю на её голове венок из полевых цветов. — Ты моё чудо!

Шепчу ей в полускрытое белой прядью ушко, и я искренен как никогда. Ни одна из моих предыдущих подруг ничего мне не открывала. Разве что пивные бутылки.

— Смущаюсь, — шепчет она в ответ и нежно трётся головой о моё плечо.

— Не надо смущаться. Ты по праву заслуживаешь самых тёплых слов, — с трепетом шепчу я. Горло перехвачено от волнения.

— Правда? — Она смотрит на меня и замирает, ожидая ответа.

— Конечно! — Я смотрю в её невероятно красивые, бездонные глаза и чувствую, что «ныряю» в них с головой, безоглядно. — Ты самая замечательная! Только с тобой я наконец ощутил себя живым человеком.

Она закрывает свои внезапно увлажнившиеся глаза и, обвив мою шею руками, подымается на носочки. Я наклоняю голову.

Целуясь, мы продолжаем стоять под дождём. От него не хочется прятаться. Ничего на свете больше не хочется, только быть вместе. Рядом друг с дружкой, ощущать наше слившееся тепло… Я шепчу ей, какая она неповторимая и как я счастлив, что встретил её в этой жизни. Она молчит и плачет.

Её слёзы смешиваются с каплями дождя в уникальный коктейль, который называется «Счастье»…

Наконец я набираюсь духу сделать то, что уже давно хочу, но всё никак не решался. Да, да. Прямо сейчас — самый подходящий момент. Единственный момент, подсказывает барабанная дробь моего заполошно стучащего сердца.

— Я люблю тебя! — говорю я впервые в жизни. Три очень простых и всё же абсолютно труднопроизносимых слова.

Она была и осталась единственным в мире человеком, который услышал от меня эти слова.

А теперь я совершенно не помню, как её зовут. Помню все ласковые слова, которые говорил ей, помню и эти три заветных слова, но имя её почему-то совершенно стёрлось из памяти. Как будто ревнивая Зона его свирепо выцарапала, отдраила наждачкой, «забила» новой татуировкой поверх прошлой.

Я понятия не имею, почему так. Но имя заблокировано. Словно, если я вдруг возьму и вспомню его, то сделаю что-нибудь такое, чему в Зоне места нет и никогда не появится.

…«Свободовец» потряс меня за плечо.

— Эй, ты чё, оглох? Закурить есть? — громко переспросил он.

— А? — Я вздрогнул и мотнул головой, будто прогоняя воспоминания.

— Комета, ёпт! Говорили тебе, не пей ту брагу! — строго сказал он. — А ты, блин… — Сталкер обречённо махнул рукой, дескать, без толку. — Теперь тормозишь, как прошлое поколение КПК!

— По-твоему, мне надо было сдохнуть от радиации? — Я решил поддержать заданную «свободовцем» тему. Не стану же ему сообщать, что просто погрузился в светлые воспоминания о том, что осталось в прошлом. — Не забывай, что мне пришлось таскаться по дикой территории, а там всегда повышенный фон.

Сталкер открыл было рот, намереваясь ответить, но в последний момент передумал. Главное, чтобы не спросил, как мне удалось оттуда выбраться, с диких-то территорий. Если спросит, даже не знаю, что врать. Самому не верится, что я приковылял из тех мест живёхонький и в здравом уме. К слову, потом, после чудесного избавления от химеры с помощью «воронки», всё было достаточно скучно: переночевал в какой-то яме, потом выкарабкался и полдня бродил по дремучему лесу в поисках выхода. Уже отчаявшись, вдруг заметил болты, которые по ходу движения раскидывал Несси.

По ним я и вышел в Тёмную долину. Получается, за то, что по-прежнему жив, теперь должен благодарить именно того, кого должен убить.

— Закурить есть? — опять спросил «свободовец».

— Держи. — Сигарету мне не жалко.

— Спасибо! — Сталкер стиснул сигарету кривыми жёлтыми зубами и наконец отвалил.

Я кивнул ему вслед и тоже закурил. Всё равно делать нечего.

Докурив, я швырнул окурок в дальний угол ветхого барака и достал свой КПК. Включился и залез в сталкерскую сеть.

Ставший уже родным StalkerNet последние четыре дня будоражила новость всезоновского масштаба. Генерал Крылов бесследно исчез. Да-да. Исчез. Ушёл с базы вожак «долговцев», и поминай, как его звали. Один ненадёжный источник сообщил, что Крылова последний раз вроде приметили возле Радара. После этого он попросту канул в неизвестность, а вместе с ним и Несси.

Горячая новость многократно прибавила популярности этому малопримечательному до сих пор вольному сталкеру. Ажиотаж поднялся неимоверный. От одних только «долговцев» висели шесть штук заказов на Несси, да и другие кланы и деятели тоже не тормозили. С каждым днём число объявлений в духе «Предлагаем такую-то сумму за голову Несси!» и количество желающих взяться за эту работу увеличивались в геометрической прогрессии.

Складывалось впечатление, что по всей Зоне ведётся игра под названием «Убить Несси», победитель которой получит денежный суперприз. Бармен «Ста рентген» даже начал принимать ставки. Любой желающий мог поставить от полтинника рублей и выше на тот или иной исход захватывающего события. Только вот о самом Несси в сети ни слуху ни духу. Как сообщает тот же ненадёжный источник: эту внезапно прославившуюся знаменитость последний раз видели у Радара тогда же, когда и Крылова. В общем, веселей некуда.

Мне от такого веселья аж плакать хочется. Вместе с моими упущенными денежками.

Да, мне вся эта шумиха поперёк горла. Потому что невиданно обострилась конкуренция. По самым скромным подсчётам, за Несси охотятся уже человек тридцать, и это не считая наёмников, по деятельности которых просто никаких данных нет. Как бы не пришлось из-за Несси грызться с такими же охочими, как я… Не люблю это дело, не по мне гнилые разборки. Но что-то мне безошибочно подсказывает — придётся не столько охотиться за объектом, сколько следить за тем, чтобы меня самого не грохнули конкуренты.

Я же не собираюсь выходить из игры, так ведь? Я же принципиальный тип, аж самому противно, до какой степени.

Однако если Несси объявится, то начнётся такой крутой замес, что мама не горюй. Вот в чём я не сомневался, так это в том, что улыбчивый сталкер в скором времени где-нибудь обязательно всплывёт. Ведь на листке календаря отмечено девятнадцатое число. А сегодня уже семнадцатое.

За те трое с половиной суток, что нахожусь на базе «Свободы», двое суток я остывал в местном баре, изгоняя из организма радиацию, а в оставшиеся дни и ночь курил, ел и отсыпался. Короче говоря, хорошо и полезно провёл время. У меня ещё осталась сумма, достаточная для того, чтобы веселиться дальше суток пять, но надо работать. На моей стороне преимущество, какого нет больше ни у кого в Зоне, — отметка на календарном листочке.

Сам не знаю отчего, но я испытывал полнейшую уверенность, что о планах Несси, кроме него самого, известно мне одному.

Раз так, я должен готовиться к походу на «Янтарь».

…«Глоток Свободы» мне нравился тем, что в этом баре почти всегда звучал метал-рок. В частности, композиции моих любимых «тяжёлых» групп. Совсем другое дело. Полная противоположность аудиотрекам «Долга», культивировавшего русскую попсу, русский же шансон да всякие военные марши. Да и вообще на базе «Свободы» я чувствовал себя гораздо комфортнее. Хотя бы потому, что никто здесь не вещал по громкой связи о том, какая мы хорошая группировка, и если ты думаешь головой, а не другими частями тела, то беги и немедленно вступай в наши ряды!

Выйдя из барака, я почесал затылок, протяжно зевнул и потащился в бар с целью узнать, кто и куда планирует отправиться. Надеюсь, найду тех ребят, которым надо в сторону «Янтаря» — одному идти и тяжелее, и скучнее.

Я открыл дверь, на которой была зелёной краской намалёвана волчья голова. Из помещения сразу же повалил дым — в баре тусовалось много народу. Протерев заслезившиеся глаза и кашлянув, я зашёл внутрь.

Интерьер «Глотка свободы» был выполнен в чудном стиле. С железными столами соседствовали деревянные времён СССР. Табуреткам составляли компанию школьные стулья. На правой стене висела зеленоватая школьная доска. Во всю эту доску огромными кривыми буквами было начертано: «Анархия — мать порядка». Прямо под доской, вытянув ноги, сидел Терминатор — здоровенный детина с вечно деревянным лицом. Вылитый кибернетический организм из одноимённого фильма Джеймса Кэмерона.

Бросив на меня хмурый взгляд, местный вышибала едва заметно дёрнул головой в сторону столов, мол, проходи. Переступив его длинные ноги, я направился к барной стойке, за которой Ганжа что-то впаривал одному из посетителей.

— …а он и говорит: «Это было эхо!» — Бармен и посетитель одновременно заржали.

— Здорово, Ганжа! — бодро сказал я и протянул ему руку. — Опять анекдоты травишь?

— Хай, мэн! — Его ладонь с хлопком врезалась в мою. — А чего ж ещё делать-то? Людям, понимаешь ли, надо давать позитив, ибо негатив — не тема!

— И то верно. — Я присел и положил локти на барную стойку.

— Вот, кстати, свежий анекдот. — Ганжа поправил шейный платок, закрывавший лицо до глаз. — Встречаются два сталкера. Один у другого спрашивает: «Как ты провёл ночь со своей тёлкой?». «Как-как… — грустно ответил тот. — Раздвинула она ноги и смотрит на меня». «А ты чё?» — спросил первый. «Я смотрю на неё и чувствую, что у меня встаёт. Тут она говорит, чего стоишь, как столб? Кидай болт!» — «Ну?» — «Ну, я и кинул…»

Сидевший рядом со мной сталкер заржал. Я сделал вид, что мне смешно, и тоже коротко хохотнул. Ганжа картинно раскланялся, будто театральный актёр перед финальным занавесом.

В магнитоле что-то щёлкнуло — смена композиции. Зазвучали клавишные, затем — бас-гитары и ударные…

— Nightma-a-a-a-are! — раздался скрим вокалиста Mr. Shadows.

— О! — Мой рот растянулся в улыбке. — «Nightmare», шикарная песня!

— Ага! — поддакнул Ганжа. — Это ж тебе «Avenged Sevenfold», а не какой-нибудь «Racell» или «Mosguitosh»… Ты чего заказывать-то будешь?

— Да я вообще-то пришёл поговорить.

— Вот как? — Бармен поудобнее уселся в своём офисном кресле. — Валяй.

— В общем, собираюсь на «Янтарь»… — Я выдержал секундную паузу. — Из ваших кто-нибудь идёт в ту сторону?

Ганжа подпёр рукой подбородок и закрыл глаза. Вспоминает.

— Тебе сегодня везёт, Комета, — через минуту сказал он и хлопнул меня по плечу. — Завтра с утреца в сторону «Янтаря» идёт Гранит вместе со своими ребятами. Такой качок в «Страже Свободы».

— Он на базе?

— Ага. — Ганжа приветливо махнул рукой кому-то из посетителей бара. — По базе порыскай, найди и поговори с ним. Думаю, проблем не будет.

— О'кей. Спасибо. — Я достал сторублёвую купюру. — Налей мне, что ли, пивка. Только без всяких примесей.

— Да не надо благодарить. — Бармен взял деньги и достал пивную кружку. — Мужик ты нормальный, а нормальному мужику грех не помочь. Я ж не барыга с Кордона, за воздух плату не беру.

Для клиентов, которых он по каким-то своим соображениям выделял из общей массы, Ганжа переливал пиво из бутылок в кружку. Как будто мы находимся в порядочном заведении Большой земли, где обязательно должно быть пиво в розлив. У всех нас — свои маленькие причуды. Я вот — в шахматы поиграть не прочь.

Сталкер, сидевший от меня через два стула, вдруг ни с того ни с сего упал. Грохнувшись на пол, он остался лежать неподвижно. Я уже собрался было осмотреть его, чтобы откачать, но Ганжа остановил меня.

— Комета, не дёргайся. Парниша перебрал с наркотой.

Я кивнул в знак понимания. Бармен пододвинул ко мне кружку, наполненную до краёв перелитым из бутылок пивом, и подошёл к магнитоле. Пощёлкав кнопками, он заменил mp3-диск. Машинка зажужжала, щёлкнула, и вот уже из колонок зазвучала «Breathe», хит девяностых годов прошлого века и вообще одна из лучших вещей культовой группы «The Prodigy». Иногда Ганжа добавлял к метал-року разнообразные «изюминки».

— Кстати, прикольную ты тему придумал с таблетками от течки. — Бармен весело подмигнул мне и уселся на своё рабочее место.

— Ты про кошачьи?

Я отхлебнул. Пойло, конечно, так себе, но бывало и ещё хуже.

— А про чьи ж ещё? — Он с удивлением посмотрел на меня.

Сделав ещё глоток, я отставил кружку и закурил.

— Фишка с «Секс-барьером» для кошек и собак стара как мир. — Меня почему-то потянуло на разговор. — Я добавлял его в выпивку ещё в прошлом веке, когда учился в медицинском колледже.

— Ты учился в медицинском? — Ганжа подставил мне старую, покрытую серой пылью пепельницу.

— Было дело. Грехи юности. Потом передумал становиться медиком…

— Медсестричек небось шпилил? — Глазки бармена блеснули, а рот, должно быть, под платком растянулся в улыбке.

— А сам ты как думаешь? — в тон ему спросил я и затянулся.

Ганжа засмеялся и кивнул, мол, думаю, что в обязательном порядке.

После кружки пива на душе стало светлее и как-то необычайно легко. По ходу бармен всё-таки сыпанул в пиво наркоту.

Ганжа, будто прочитав мои мысли, сделал серьёзное лицо:

— Без примесей. Как ты и заказывал. А весело тебе потому, что каждый второй из здесь сидящих курит траву. — Он поправил свой лицевой платок. — Думаешь, я просто так скрываю мордашку?

— Я думал, ты вечно в платке потому, что мнишь себя преступником с Дикого Запада.

— Хех! — Ганжа хлопнул в ладоши. Шутку оценил.

Протерев вновь заслезившиеся глаза, я окинул взглядом рассевшихся за столиками сталкеров. Из трёх десятков морд только две штуки знакомы. Пока вспоминал, где видел эти физиономии, по барной стойке что-то громко стукнуло. Я напрягся и резко развернулся.

— Дёрганый ты стал, Комета, — Ганжа отпустил едкое замечание и заржал.

Одарив бармена злым взглядом, я продолжил прерванное занятие. Так увлёкся, что не заметил, как на соседний стул плюхнулся один из «свободовцев».

— Странные вещи нынче творятся, — громко сказал он, от чего я вновь дёрнулся, будто получил удар электротоком. — Уже пятеро исчезли возле Радара.

— Помпа, — сказал Ганжа так, чтобы я обязательно услышал, — ты убавь громкость, а то у нас тут нервные люди сидят.

— Да пошёл ты! — отмахнулся я.

— Уже иду! — звонко ответил бармен и вправду ушёл. В подсобку.

«Свободовец», смотря на пустой стакан, продолжил:

— Колос, Топтыга, сержант Михайлов, Лапка, а теперь и Крылов… — Он вздохнул. — Кто следующий?

— Ты о чём? — спросил я, взглянув на сталкера, и тут же пожалел о содеянном.

Этот «свободовец» был пьян, а с пьяным стоит лишь заговорить — потом хрен отвяжешься.

— Люди исчезают. — Помпа продолжал смотреть в одну точку. Меня, видимо, он и не заметил. — Исчезают, ког… — Он вдруг резко замолчал, оборвав фразу на полуслове, и я уж было подумал, что от «свободовца» ускользнула мысль. Но Помпа так же внезапно закончил высказываться, бросив после драматически выдержанной паузы: — …когда приходит Несси.

Понятное дело, после такого сообщения я оживился. Надо бы порасспрашивать этого пьяницу. Вдруг что-то дельное выяснится?!

— Несси нынче популярен в местной сети, — как бы между прочим вставил я. — И что в нём такого, любопытно?

— А ты разве не знаешь? — Помпа наконец-то удостоил меня своим вниманием.

— Что есть такой сталкер, конечно, знаю. — Я решил прикинуться дурачком. — Только вот не могу понять, почему все хотят его смерти.

— Не все. — «Свободовец» протестующе мотнул головой, качнулся и, чтобы не упасть, схватился за меня. — Хотят только те, кто души не чает в Зоне… — добавил он тихо, почти шёпотом, будто посвящал меня в чьи-то великие и зловещие планы. — Те, кто её любит больше жизни и готов за неё умереть… Даже «долговцы», суки, на самом деле без Зоны уже не могут жить…

— Та не трынди… Разве есть такие? — Я дёрнул плечом, мол, отпусти. — На фига оно надо?

При этом я подумал: «Мы же сюда не помирать приходим… хотя и мрём, как тараканы от дихлофоса. Только в Зону мы приходим ради лучшей жизни, а не умирать. Странно, но факт!»

— А разве нет? — Помпа ухватился рукой за край стойки. — Вот ты. Любишь ли ты Зону? Когда-нибудь задавался этим вопросом?

— Я в Зоне зарабатываю деньги.

Мой ответ прозвучал резко и сухо. Ну не нравилось мне русло, по которому потёк разговор. Не хватало ещё, чтобы меня уму-разуму учил какой-то бухой сталкер.

— Все говорят, что в Зоне только зарабатывают деньги, — продолжил Помпа. — Но это на самом деле заблуждение.

— Да ты что?! — Я театрально всплеснул руками.

— Все говорят, что зарабатывают деньги, — повторил Помпа. — Но далеко не все готовы признать, что Зона стала им чем-то гораздо большим. Не просто способом подзаработать.

Это нравоучение мне надоело, я встал со стула и направился к выходу.

— Куда же ты, сталкер? — Помпа хлопнул ладонью по барной стойке. — Испугался признать, что отдался ей и с концами променял прошлую жизнь на Зону?

Последние слова меня буквально взбесили. Захотелось двинуть этому болтуну в челюсть. Я развернулся, сжал кулаки и быстрым шагом направился обратно к «свободовцу».

— Да что б ты знал о моей прош-шлой жизни?! — наклонившись к нему, зло прошипел я.

— Знаю одно. Ты свою прошлую жизнь не любил, спокойно ответил сталкер. — Ты вырвал из себя страницы с главами о ней, а на их место вклеил листы с Зоной. А человеку свойственно любить место, в котором он живёт.

Мои извилины бешено напрягались, пытаясь найти достойный ответ и опровергнуть, но этого самого внятного опровержения… всё никак не находилось.

Наверное, потому что «свободовец» был прав.

И даже не наверное, а наверняка.

Помпа глянул на меня то и дело расходящимися в стороны глазами, опрокинул вовнутрь стакан, подцепил початую бутылку водки и, утратив ко мне интерес, направился к выходу. Мне только и оставалось, что с ненавистью смотреть ему вслед.

Конечно, можно было двинуть ему разок за излишнюю разговорчивость, но тогда проблем не оберёшься. Ведь Помпа — «свободовец», а я нахожусь на базе «Свободы», поэтому при разборках автоматически буду не прав. Мне уже более чем достаточно испорченных отношений с «Долгом». Но этот гад влез мне в душу и наследил там неслабо.

Правда глаза колет?..

— Не обращай внимания, — подал голос Ганжа, уже сидевший в своём кресле. — Помпа сильно переживает потерю брата.

— И не собирался. — Мои слова прозвучали не очень уверенно.

— Вот и отлично! — Бармен до носа приподнял платок, чтобы покурить. — Жалко Помпу. Такой справный сталкер был, но после исчезновения Колоса он сильно сдал.

— А что с Колосом?

— Он ушёл с Несси…

Во-от оно как. И здесь без Несси не обошлось. В каждой бочке затычка, мать его.

— Потеряв брата, Помпа малость тронулся башкой, — рассказывал Ганжа. — Постоянно пьёт и трындит о проводнике, который уводит из Зоны тех из нас, кто возненавидел её, кто больше не желает в ней оставаться, даже если и сам ещё об этом не подозревает. — Бармен с силой выпустил мощную струю дыма. — Бредятина, короче.

— Да уж… — Я покачал головой. — А как получилось, что Колос ушёл с Несси?

— Да чёрт его знает. — Ганжа раздавил окурок в пепельнице и вернул шейный платок в прежнее положение. — Вроде как Несси сам пришёл к ним…

— К ним? — переспросил я.

— Ну да. — Бармен кивнул. — К Помпе и Колосу, когда те готовились к ночлегу где-то в Зоне.

— И?

— Чего и? — буркнул Ганжа. — Я об этом ни хрена толком не знаю. Если тебе так любопытно, иди и поговори с Помпой.

— Ладно. — Я опустился на стул. — Давай, что ли, ещё кружку.

Более чем интересно узнать, каким образом Несси увёл с собой Колоса, но не было никакого желания говорить об этом с пьяным «свободовцем». Вот такая дилемма. Потягивая пиво, я решал — побеседовать с Помпой или нет.

— Кстати! — громко сказал бармен, чтобы я услышал его сквозь пелену своих мыслей, в которые погрузился. — По поводу Крылова ты что думаешь?

— Думаю, генерал просто сошёл с ума. Иначе не могу объяснить, на кой чёрт он покинул базу.

Ганжа кивнул, давая понять, что мою версию он принял и считает её одной из самых правдоподобных.

— Ох-х, нездоровый замут, Комета, — вздохнул он. — Что-то тут нечисто.

Я посмотрел на него так, как смотрят на человека, утверждающего, что его похищали НЛО. В самом деле! Ну что за дурная привычка — везде и во всём подозревать таинственные заговоры и сверхсекретные происки?

— А чего? — Ганжа подался назад, правильно истолковав мой взгляд. — Несси увёл нашего Торопыгу, Лапку, Михайлова… И каждый из пропавших был не на последних ролях в своих группировках, а Михайлов и вовсе контролировал военчасть на Кордоне!

— Дальше что? — с вызовом спросил я.

— Хорош пить! — Ганжа указал на полупустую кружку в моей руке. — Твоя соображалка сдохла!

— Да ты что?! — Я изобразил глубочайшее потрясение от услышанного. — Просвети меня, умник!

— Все те, кого увёл Несси, важные люди в своих группировках: Топтыга руководил нашим отрядом быстрого реагирования, Лапка — крупным бандитским кланом, сержант Михайлов…

— Без тебя знаю, — перебил я. — В чём суть-то?

— В том, что Несси набирает членов в «О-Сознание»! — убеждённо заключил бармен.

— И ты туда же… — Я небрежно отмахнулся рукой, отметая подобную версию. — Про «Монолит» ещё скажи, ёпта!

— Ды, ды… — Обуреваемый эмоциями Ганжа никак не мог выговорить слова.

— Знаешь, каждый хочет видеть в событиях то, что хочет видеть, — добавил я и, подумав секунду, решил закончить спор своеобразным постскриптумом. — Про Колоса что скажешь? Он тоже рулил в верхушке «Свободы»?

На такие вопросы имею полное право, так как с фрименами дружу давно и потому знаю всех авторитетных членов группировки, а Колоса среди них что-то не припоминаю. На память я, к слову, всё-таки никогда не жаловался. Вот даже свою бывшую жёнушку до сих пор помню в мельчайших деталях. Помню всё о ней, кроме имени. Спустя четыре года-то!

Ганжа так и остался сидеть с раскрытым ртом. Ему нечего ответить. Залпом допив пойло, я положил под кружку купюру и направился к выходу. Обожаю одерживать моральную победу и затыкать пасти таким вот фанатам заговоров тайных группировок и лож. Конспирологи[6] хреновы!

3

Проводница и её подопечный выбрались из убежища и двинулись извилистой тропой в обход озера. Когда они максимально приблизились к берегу топи, ведомый, играясь своим детектором артефактов, вдруг остановился.

— Уж ты, смотри! Там артефакт, и, наверное, не один! Выброс был, наверняка теперь ништяков немерено! — Студент радостно заглядывал в скопление «воронок», «каруселей» и прочих густо натыканных здесь, посреди кислотного поля, гравитационных аномалий. — Нужно подобрать.

— Стой! То не наша добыча, — одёрнула его проводница. — Тебе ещё не скоро светит в таких плотных скоплениях собирать хабар. Без сканера аномальных полей туда соваться — смерти подобно. Да и в дополнение к сканеру нужны смекалка хорошая и немалый опыт. Так что забудь про эти артефакты, студент, не по зубам тебе эта добыча. Пускай достанется опытным бродягам.

— Так жалко же! Э-эх… — Парень махнул рукой, заметив грозный взгляд проводницы, и потопал за ней дальше, к лесопилке.

Выйдя к комплексу, напарники долго и внимательно изучали его в бинокли. Проводница наставляла молодого человека и советовала, что и как нужно сделать. Парень слушал, кивал и иногда предлагал свой вариант атаки на лесопилку, кишевшую зомбированными бывшими сталкерами. И после уточнения всех деталей основного плана и проработки запасных планов «Б», «В», «Г», «Д» и «Ы» пара разошлась на позиции и начала штурм. Девушка заметно нервничала, её подопечному предстояло первую часть плана реализовывать самостоятельно. И хоть она была почти уверена, что парень смог бы и в одиночку справиться с небольшим отрядом зомби, шатающимся в округе, но сталкерша всё равно решила его подстраховать в самый разгар перестрелки.

Студент медленно и очень осторожно, чтобы не привлекать внимание зомби, подполз к межсекционным столбикам и рухнувшим секциям сетчатого забора. Выждав удобный момент, он метнулся к стене здания, а потом быстро перебежал и укрылся за пристройкой. Ещё несколько долгих минут тишины миновали, пока парень крался по полуразрушенным постройкам лесопилки, намечал себе укрытия и выбирал огневую позицию.

Тишину наконец-то порвала в клочья длинная оглушительная очередь «калаша», все зомби хором замычали и поковыляли на звуки неутихающей стрельбы. И пока парень, не мешкая, перебегал от укрытия к укрытию и расстреливал туповатые человеческие гнилушки, его напарница нервно дёргалась на своей позиции, выжидая удобного момента, чтобы вступить в бой. И когда этот самый момент наступил, девушка перебежала старую асфальтовую дорогу и ударила ковыляющим зомби в спину. Бой длился недолго. Пока гнилушки пытались сообразить, кого из двух врагов атаковать, все они были сметены перекрёстным огнём.

Бой закончился внутри длинного ангара лесопилки, посреди догнивающего здесь барахла. Последний выстрел смолк, и в тишине спустя несколько вязких секунд молчания раздался радостный вопль ведомого.

— Йес! Йу-у-ху! Как мы их! — бравировал студент, выскочивший из-за ржавого корпуса старого трактора.

— Да, энергичненько. До сих пор настолько быстро у меня в паре ни с кем не получалось. Молодец, тебе зачёт, — резюмировала сталкерша и тут же озадачила парня: — Но расслабляться рано. Теперь обойди все трупы и собери всё полезное, что можно будет продать или использовать в дальнейшем. И делай это шустро. Сейчас на звуки стрельбы сюда понабежит куча любителей шары.

— О'кей, понял. — Подопечный скинул свой тяжёлый рюкзак, отцепил дыхательную маску и начал обшаривать ближайшие трупы.

Очень скоро без подсказки сообразил, что в данном случае очень зря снял маску, и вернул её на лицо.