Реликт

Глава двенадцатая

За три дня он изучил язык настолько, что смог самостоятельно путешествовать. Купить билет на поезд труда не составило. Перебравшись в соседний город, он немедленно снова купил билет и переехал в обратном направлении, потом перешёл на параллельную ветку, отправился на север, где, решив, что окончательно сбил со следа погоню, смог временно затихнуть и заняться дальнейшим изучением языка. Это была огромная потеря времени, но проход, а точнее, проходы, располагались в недоступной местности, добраться туда без помощи местных не получится, а значит, придётся договариваться.

Окопавшись в небольшой гостинице, он старался вести себя как можно тише, нанял местного учителя, с которым по несколько часов в день тренировался говорить на местном наречии. Получалось уже довольно сносно. Он мог выдать целую фразу, знал, как склоняются слова, как ставить их во множественное число, как можно переставлять слова, чтобы не потерялся смысл. Язык, к счастью, был довольно прост, в том смысле, что не содержал заковыристых слов, всевозможных приставок и артиклей, не требовал выделения чего-либо интонацией. Самый подходящий язык для передачи информации. Язык этот имел аналоги в родном мире Виньера, а потому нашлось много общих слов.

Уже на четвёртый день он занялся изучением алфавита, буквы были простыми, чтение слов никаких трудностей не составляло. Большим грамотеем он не станет, но хотя бы сможет читать по слогам вывески и объявления. Попутно выяснял всё, что только можно узнать о мире. Новости были не очень обнадёживающими, надвигалась большая война, что, с учётом довольно совершенного оружия, приведёт к большим потерям. Его, разумеется, никуда не призовут, да и театр боевых действий будет находиться довольно далеко, проблема в том, что в такое время общество охватывает истерия на почве шпиономании, любой иностранец автоматически становится подозреваемым. Не обойдёт это веяние и государственные службы, а иметь врагом государственную машину — это последнее, что ему сейчас нужно.

А ещё на фоне всего этого собирал информацию (насколько позволяло знание языка) о предстоящей экспедиции. План, в общих чертах, был таков: он доедет по железной дороге до берега большого озера, потом сядет на пароход, что перевезёт его на противоположный берег. Эта часть путешествия вопросов не вызывала, для этого нужны только деньги. А вот потом предстоит сделать путешествие по заснеженному нагорью, миль на сто-сто пятьдесят, но это по прямой, сколько придётся пройти по спускам и подъёмам, представить было сложно. При этом понадобится проводник из местных, такой, который будет знать язык и не побоится проклятого места. А те места у местных аборигенов считались именно проклятыми, да и образованные люди, далёкие от мистики, склонялись к мнению, что туда лучше не соваться без крайней нужды.

Сейчас же он сидел в кресле у себя в номере и читал газету, точнее, пытался читать, но каждый раз спотыкался о незнакомое слово, за переводом которого приходилось обращаться к сидевшему рядом учителю. К счастью, слова местного языка произносились так же, как и писались, что сильно упрощало запоминание.

В газете без умолку сообщалось о грядущей войне, противники клеймились врагами рода человеческого, собственное правительство и президент выставлялись ангелами в белых одеждах, армия, которая пока не сделала ни единого выстрела, объявлялась спасительницей от вражеского порабощения, что терпеливо сносит все тяготы фронтового быта. Три четверти написанного сводилось именно к этому. Относительно полезными сведениями можно было назвать отчёты промышленников о выполнении военных поставок, расширение транспортной сети, которое замысливалось давно, но война выступила катализатором. Цифры, озвученные авторами статей, заставляли напрячься. В том мире, где жил (и воевал) Виньер, численность армий великих держав колебалась от пятидесяти до ста тысяч, но даже такая численность требовала тотальной мобилизации, вызывала огромные проблемы со снабжением и катастрофически разоряла государственную казну. Полноценный поход на дальние расстояния был связан с немыслимыми расходами, мобилизацией лошадей и коллапсом всего хозяйства, потерявшего уйму рабочих рук. Здесь же только численность изготовленных по военному заказу винтовок исчислялась сотнями тысяч. Если изготовили столько винтовок, значит, их дадут солдатам и вряд ли по несколько штук каждому. А солдат перебросят к линии фронта. А как перебросить за сотни миль армию в миллион человек? Цифры не укладывались в голове, даже железная дорога не справится, будь у неё хоть четыре колеи. Или справится?

Разумеется, все эти проблемы касались его лишь косвенно, при такой нагрузке на транспортную систему, найти место даже для одного праздного путешественника может не найтись места. Ему нужно в противоположную от фронта сторону, так ведь и туда пойдут военные грузы. Повезут раненых, испорченную технику, пленных, трофеи. Короче, проблемы только начинались, подготовку нужно было ускорять.

Места в поезде для планируемой поездки можно было забронировать, так он и поступил, наметив выезд на конец следующей недели. Оставалось только прикупить некоторое снаряжение, он сомневался, что найдёт всё нужное на месте, если и есть в диких краях магазины, торгующие всем необходимым для путешественника, то цена там непременно бешеная, что оправдывается транспортными расходами.

Денег не хватало катастрофически, пришлось обналичить ещё пятьдесят цехинов, это плохо, денег хватит, но подозрительные монеты попали в оборот, обязательно найдутся те, кто хорошо в этом разбирается, обязательно пойдут слухи о странном иностранце.

Сложив газету, Виньер поблагодарил учителя и сказал, что на сегодня уроки окончены. Получив дневную плату, тот с благодарностью удалился. А сам Виньер, на ходу приводя себя в порядок, отправился за покупками. Что понадобится в дальнем походе по заснеженным горам? Тёплая одежда? Точно. Спальный мешок? Обязательно. Оружие? Он слышал о жутких монстрах, что водились в тех краях. У него есть пистолет, но вряд ли его пуля способна свалить того же медведя. Убить, возможно, убьёт. Вот только умрёт хищник уже после того, как слопает одинокого путника. Нужно что-то помощнее. Что ещё? Запас еды, это само собой, причём он купит всё здесь, но использовать будет там. Путь по обитаемым местам, предполагает наличие харчевни в каждом населённом пункте. Соль, спички, фляга для воды (свою он умудрился потерять в предыдущем мире), небольшой запас алкоголя. Возможно, стоит взять что-то, что пользуется спросом у аборигенов. Ему понадобится проводник, но вряд ли кто-то из местных согласится работать за золотые монеты в местах, где золото валяется под ногами.

Соответствующий магазин располагался на противоположном конце города. По крайней мере, Виньер думал, что найдёт там всё, что ему нужно. В рекламных статьях говорилось, что в магазине этом продаётся всё для войны, охоты и путешествий. Располагалось заведение в двухэтажном доме, длина которого раз в двадцать превосходила ширину и раз в тридцать высоту. Этакий коридор с бесконечными прилавками. Стоило Виньеру переступить порог, как его глаза натуральным образом разбежались в стороны.

Единственный вопрос, который родился в голове путешественника: зачем? Город небольшой, хотя и довольно значимый, благодаря железнодорожному узлу и нескольким небольшим фабрикам. Но при всём этом население составляло от силы тысяч сорок. Неужели все они охотники? А на кого охотятся? Тут ведь обжитые края, а лес за городом, никакой не лес, а настоящий парк, поскольку каждое дерево там посажено человеческими руками. В этом можно убедиться, просто заглянув туда, в природе деревья не растут прямыми рядами. В этом «лесу» точно не водилось слонов, носорогов и львов.

Некоторое время он стоял и тупо глазел на огромный прилавок, заваленный военной амуницией. Тут были мундиры всех родов войск, боевые и парадные, знаки различия, погоны, значки, шевроны, ремни, помочи, ножны для сабель и сами сабли, кобуры и многое другое. Этот прилавок вполне можно понять в свете надвигающейся войны. Когда он сам служил в армии, всё было точно так же. Тебя призвали на службу? Отлично. Обмундирование ты получишь из казны. Вот только оно будет старым, из дрянной ткани и хорошо, если без дырок от пуль и плохо отстиранной крови (случалось и такое). Имущество отвратительного качества выдавалось даже офицерам. Военные трибуналы периодически ловили нечистых на руку интендантов, некоторых за воровство даже вешали. Изредка доведённые до отчаяния солдаты устраивали самосуд, да так, что виновного потом и отыскать было сложно. Поди отыщи, кто именно из полка нанёс все триста пятьдесят ударов кованым сапогом, что военный лекарь насчитал на трупе, очень может быть, что там весь полк отметился, всех вешать не станут, проще плюнуть и нового интенданта поискать. Но остальных это, увы, не останавливало, мысль о прибыли притупляла страх. Вот и приходилось офицерам, унтер-офицерам, а иногда и солдатам, отдавать свои кровные, чтобы получить сапоги не на картонной подошве, шинель не из гнилого сукна, и мундир без заплат. Всё это из-под полы продавали либо те же интенданты, либо те, кто покупал у них.

А если у военного водились серьёзные деньги, то не грех себе и оружие купить получше. Кто будет возражать, если командир взвода имеет капсюльное ружьё с нарезным стволом и специальными пулями, способное с расстояния в четверть мили попасть в стоящего человека? Никто, армии такой стрелок только в плюс, а значит, такая покупка приветствуется. А если ты кавалерийский офицер, то будь добр приобрести саблю, да не ржавый кусок железа, что лет сорок хранится в арсенале, а настоящую саблю из ворсийского булата, что сразу видно по синеватому блеску на поверхности клинка. Такой клинок, если рубить на скаку, да уверенной рукой, противника едва ли не до пояса разваливает. Стальные наплечники и те не спасут, да и не носит их уже никто.

А если ты, к примеру, артиллерист или моряк, или (занесла нелёгкая) морской артиллерист, то будь добр, покупай подзорную трубу и приборы наведения, хоть простейший угломер. В ту трубу, что выдадут тебе со склада, со ста шагов вражеский корабль не заметишь.

Возможно, Виньер преувеличивал размер беды, и на самом деле масштабы воровства в армии не столь велики, но личный пример всегда заставляет думать, что и вокруг происходит то же самое. Более того, со второго года службы он находился в разведывательном полку, что в особой милости у самого императора, если уж в элитном полку такое творится, то что говорить об остальных.

Этот мир ушёл вперёд в техническом развитии, лет на пятьдесят или сто, родной мир пока не может сравняться, несмотря на регулярно поставляемые из других миров образцы. Но разница в технике не делает этот мир лучше, воровать люди от этого не престали.

От воспоминаний о годах службы его отвлёк низкий голос, раздавшийся справа, прямо над ухом:

— Что вам угодно, господин? Что-то подсказать? — рядом с ним стоял широкоплечий мужчина лет пятидесяти, с пышными усами и в форме, напоминающей цветом военную, только без знаков различия, а вместо положенной фуражки на его голове был абсолютно гражданский котелок. В левом глазу был вставлен монокль.

Виньеру потребовалось время, чтобы фраза на малознакомом пока языке попала в мозг, который её перевёл и выдал ответ:

— Нет, мне здесь ничего не нужно… Я не военный… путешествие. Дикое место…

— Понимаю, пройдите чуть дальше, туда, где стоит тот молодой человек. Он объяснит, что вам лучше купить, — говорил продавец дольше, но Виньер понял только это, а потому поблагодарил и пошёл дальше, осматривая прилавки.

Холодное оружие он пробежал глазами, особо не задерживаясь. Кинжал, изготовленный отличным кузнецом, уже опробован в деле, нашёл первую (и, как он подозревал, далеко не последнюю) жертву. А для полноценного боя с вооружённым противником у него есть шпага, с которой он ни за что не расстанется. Поэтому наборы кавалерийских пик, сабель, палашей, кинжалов, пехотных тесаков, стилетов и даже боевых топоров он удостоил только беглым взглядом. Так же равнодушно он прошёл мимо рыболовных снастей, рыбалка — занятие по-своему занимательное, но слишком много времени требует, это не в характере Виньера, он — человек действия. Огнестрельное оружие находилось в самом конце торгового зала, его он будет покупать последним.

Первое, на что были потрачены деньги, это одежда. Меховые унты с твёрдой подошвой и шипованными подковами, в самый раз, чтобы подниматься по обледенелым скалам. Нательное бельё с начёсом и свитер из шерсти. А вдобавок он приобрёл отличную верхнюю одежду. Как она называлась, он не знал, а продавец, на этот раз молодой и какой-то дёрганый, выдал непроизносимый термин. Это был просторный балахон из светлого, почти белого войлока. При этом ромбовидные куски войлока соединялись между собой только углами, а все остальные места предоставляли возможность просунуть руку. В такой накидке будет тепло, но она не стеснит движения, позволит обойтись без тёплых перчаток и, что тоже важно, даст возможность вынуть пистолет незаметно для врага. Она же заменит спальный мешок. Перчатки он, впрочем, взял, но простые, кожаные с тонкой суконной подкладкой. А для переноски тяжестей приобрёл объёмный рюкзак.

В отделе оптики купил себе бинокль, небольшой, но достаточно мощный. Компас брать не стал, уже наслышан о его нестандартном поведении близ прохода, поэтому ориентироваться будет другими способами. Хотел взять лыжи, но решил, что понадобятся они только в последний момент, а места занимают много, уж лучше обойтись снегоступами. Если они не помогут, лыжи он купит у местных, у них точно есть. Попутно прихватил жестяную флягу, гораздо больше той, что была у него раньше, от жажды теперь не умрёт. Небольшой котелок пригодится для кипячения воды, да и керосиновый примус, действие которого он представлял себе с трудом, показался полезным.

После этого настал черёд оружия. В последнем отделе за прилавком стоял, напоминая паука в засаде, немолодой мужчина, без пиджака, в одной только белой рубахе не первой свежести. Он был чисто выбрит, не только щёки, но и голова отличала масляным блеском, только густые чёрные брови составляли растительность на его голове. Он имел хитрый и въедливый взгляд, который больше подошёл бы сыщику или дознавателю из тайной службы. В том, что этот человек его запомнит, сомнений не было, оставалось только надеяться, что внешность обманчива и продавец вовсе не работает осведомителем у местной полиции. При появлении Виньера он не стал размениваться на приглашение и вопросы, единственное, что он сделал, — с интересом поднял брови.

Но Виньер сразу говорить не стал, поначалу окинув взглядом немаленький, шагов на двадцать, отдел. А посмотреть было на что. Вот несколько винтовок, магазинные винтовки с ручной перезарядкой. Точно такие же, как у встреченных им на улице солдат. Только штыки где-то отдельно лежат. Но при этом в глаза бросается выделка, отличное воронение стали, лучшее дерево, форма приклада чуть изменена, есть приспособление для того, чтобы упираться щекой во время прицеливания, и, наконец, оптический прицел, напоминающий подзорную трубу, только со специальными метками на линзах, позволяющими прицелиться в добычу, визуально находящуюся ближе. Стоит каждая, если перевести на золото, двадцать цехинов и можно с уверенностью сказать, что большая часть цены приходится именно на хитрый прицел. Но это здесь, где есть станки, плавильные печи, кузницы. В мире Виньера за такое оружие, да ещё с большим запасом патронов, не торгуясь, отдадут немаленькое поместье в самом зажиточном краю.

На большом столе, накрытом зелёным сукном, лежали револьверы. Несколько стандартных, сделанных специально для армии и полиции, ничего лишнего, только воронёная сталь и немного дерева на рукоятках. Имелись и другие, для обеспеченных любителей пострелять, с блестящим хромовым покрытием, более длинным стволом, особой мушкой. Были и короткоствольные маленькие, для незаметного ношения в кармане, короткий ствол вряд ли позволит кого-то убить дальше двадцати шагов, но грабитель обычно находится ближе, так что, для самозащиты такое вполне подойдёт. С автоматическими пистолетами было хуже, тут был представлен только один, с виду он напоминал тот, что Виньер носил с собой. Только обойма вставлялась прямо в рукоятку, а затвор был вынесен назад, отчего пистолет имел форму буквы Т. Были, наконец, совсем маленькие пистолеты, предназначенные для ношения в рукаве, но на них он внимание обращать не стал.

То, что стояло на отдельной тумбе, впечатлило больше всего. Скорострельное ружьё, пулемёт. Неужели такое можно покупать? Наверное, только солдатам или тем, кто хочет оказать помощь армии. В мире Виньера такие образцы тоже были, как и более совершенные, вот только хранились они в специальном складе на территории императорского дворца, куда ход имели не более десятка человек. Конкретно эта модель имела приклад, как у винтовки, потом шла ствольная коробка, в которую входила матерчатая лента с винтовочными патронами. Ствол имел куда более толстые стенки, а вдобавок был заключён в дырчатую стальную трубу. Для стрельбы предполагалось это чудо ставить на сошки или станок-треногу. Ему ни разу не доводилось участвовать в бою с таким оружием, но действие себе представлял. Всё равно, что пехотная рота, беспрерывно стреляющая залпами. Только солдат всего один, да пара помощников, чтобы подавать ленту.

Просмотр выставленных образцов затянулся надолго, продавцу уже начал надоедать странный молчаливый клиент, что вертит головой во все стороны, что-то прикидывает, удивляется, но ничего не покупает. Бритоголовый мужчина негромко кашлянул, чем отвлёк Виньера от размышлений.

— Чем могу быть полезен?

— Ружьё… Нарезное… Винтовка. Да, винтовка, стрелять далеко, крупный зверь.

— Устроит? — спросил продавец, кивнув на винтовки с оптикой.

Виньер задумался, денег не жалко, вот только устроит ли его такое оружие. Твари, что живут на севере, очень опасны, свалить обычным винтовочным калибром не факт, что получится. Надо поискать что-то мощное.

— Большая пуля, далеко стрелять, — повторил он, отчего продавец вздохнул, оторвался от прилавка и прошёлся вдоль стены.

— Посмотрите вот это, — предложил он, протягивая Виньеру ружьё весьма непритязательного вида.

Винтовка, что оказалась в руках у Виньера, при ближайшем рассмотрении предстала в лучшем свете. Карабин большого калибра, трубчатый магазин под стволом, рычажная перезарядка, позволяющая работать с седла, но затрудняющая стрельбу лёжа, приклад из прочного дерева, сталь явно новая, в стволе нет раковин, царапин, все нарезы словно сделаны вчера. Прицел обычный, механический, регулируется до тысячи условных «шагов». Создавалось впечатление, что это какое-то старое оружие, вышедшее из употребления лет сорок назад, но теперь сделанное с помощью новых технологий.

— Старая модель, — объяснил продавец. — Лет пятьдесят назад это был карабин кавалериста.

— Говорите помедленнее, — попросил Виньер, слова он понимал, но на осмысление фразы требовалось время.

— Так вот, — продолжил продавец уже медленнее. — В своё время это был новейший образец. Потом его перестали производить, потому что появились новые модели, — он кивнул в сторону винтовок с оптикой, — вот только охотники продолжали его покупать, такой калибр против крупного зверя хорошо работает.

Продавец сделал паузу, чтобы Виньер смог переварить услышанное, потом так же медленно продолжил:

— А недавно решили снова начать производить, патрон оставили прежний, только вместо дымного пороха применили кордит, стенки ствола сделали чуть толще и из более прочной стали, а сам ствол удлинили на ладонь. Теперь эта винтовка спокойно убивает лошадь наповал с расстояния в тысячу шагов. Перезарядка ручная, вот так, — он щелкнул затвором и продемонстрировал механизм. — Магазин здесь, под стволом, четыре патрона там, один в стволе, заряжаются вот отсюда.

Виньер уже осознал, что без этой винтовки он отсюда не уйдёт, тем более что цена была вполне приемлемой, а кроме прочего, винтовка разбиралась на две части и могла поместиться в небольшой саквояж. Патронов взял немного, всего четыре десятка, на переход по снежному нагорью этого хватит с лихвой. Пули тоже были старинными, мягкие, без оболочки и с выемкой спереди, такие должны не просто пробивать тушу зверя, а сплющиваться внутри и начисто выносить ему потроха. Помимо оружия и патронов, он приобрёл небольшой чехол, специально, чтобы носить оружие в разобранном виде. Остатки денег ушли на две сотни патронов обычного винтовочного калибра, это будет валютой для обмена у аборигенов. Теперь можно было с уверенностью отправляться в путь. Переход ему был почти не страшен. Единственное, что его беспокоило, — погоня, её просто не могло не быть. Вряд ли эти люди сильнее, вряд ли у них численное превосходство. Проблема в том, что они, обнаружив его, немедленно начнут действовать, первый ход будет за ними, а он не сомневался, что у них однозначный приказ на ликвидацию. Значит, надо исчезнуть до того, как его обнаружат.