Реликт

Глава девятнадцатая

Капитан снова был подавлен, голова гудела, как корабельный колокол, а самолюбие внутри отчаянно плакало и просило пощады. Временами накатывала тошнота, слишком часто он стал получать по голове, это может привести к самым нехорошим последствиям. Сейчас бы принять лекарство, а потом лечь на одеяло и поспать до завтрашнего утра, или даже до вечера. Вот только нерешённое дело заставляло его держаться на ногах и продолжать руководить операцией.

С ним в штабной палатке были верные помощники Север и Скотт, а от армейского командования присутствовал лейтенант Дриди, тот самый, молодой, который вынужден был заменить командующего подразделением, так удачно вывихнувшего ногу и потому покинувшего эти негостеприимные места.

— Так что вы говорите, он сказал? — ехидно поинтересовался Дриди.

— Что либо мы оставляем его, либо он станет охотиться на нас сам, а мы превратимся в дичь. Наглец!

— У него были основания так говорить, — заметил офицер. — Ещё бы, положить в рукопашной дюжину солдат, да ещё голыми руками. Сдаётся мне, нам следует внять его предупреждению.

— Да как вы смеете?!! — взвился Одри. — Вам напомнить о приказе? Напомнить, кто здесь кому подчиняется?

— А если я не вижу смысла в дальнейшей погоне, мы уже потеряли несколько человек (кстати, от огня своих, что потом придётся объяснять), солдаты вымотаны, напуганы и, говоря откровенно, они куда больше нужны на фронте. У вас есть хоть какие-то внятные доказательства его вины? Может быть, он не причастен к шпионажу, а мы зря тратим время?

— Когда мы его поймаем, он выложит мне всё, — прошипел Одри.

— Если поймаете, — поправил лейтенант. — Кроме того, что толку от признаний, сделанных под пытками? Так можно из любого признание выбить, поймайте человека с улицы, зачем вам именно этот? Пытать можно для получения оперативной информации, которую легко проверить, признание же только тешит амбиции следователя.

— Лейтенант, — строго проговорил Одри, с трудом сдерживая бешенство. — Стоит мне написать…

— Написать? — Дриди с удивлением вскинул брови, видно было, что капитана он нисколько не боится. — Написать что? Рапорт о моём поведении? Отдать под суд? Пишите. И дело даже не в том, что мой дядя председатель высшего военного трибунала, дело в том, что я тоже молчать не стану. Ваше начальство узнает, что вы, без малейших на то оснований, начали преследование двух совершенно невиновных личностей, собираясь их схватить и выбить признание в том, чего они не делали. Для этого вы запудрили мозги начальству, выпросили поддержку армии. Неполных три батальона пехоты, которые сейчас должны сражаться на фронте. Неплохо? И всё ради ваших личных счётов, всё из-за того, что эти два человека поочерёдно макнули вас в дерьмо. Заметьте, ни один из них ни разу не попытался никого убить, только защищались, чтобы не попасть в ваши лапы и не оказаться на пыточном кресле. Как хотите, но я считаю, что у любого человека есть на это право.

Одри некоторое время скрипел зубами, потом, с трудом взяв себя в руки, шумно выдохнул и сказал:

— Нам нужно их поймать, хотя бы одного. Приказ составлен чётко и ясно, когда поймаем, будем разбираться. Если хотите, можете сами провести первичный допрос.

— У вас есть представление, куда он идёт? — уже по-деловому спросил Дриди, довольный тем, что поставил капитана на место.

— Точно сказать не могу, но он явно движется на северо-восток, можно просто провести в том направлении линию от места, где видели его в последний раз, а оттуда идти цепью. Это будет быстро.

— Снегопад начинается, — напомнил Дриди, выглянув наружу. — Следы будут плохо видны.

— Там открытая местность, мы увидим его визуально, — возразил капитан. — Не нужно гонять всех солдат, отправьте две роты, из тех, что отдохнули. Есть у вас такие?

— Думаю, что найдутся, сейчас прикажу отправляться налегке, возьмут только оружие и немного сухпайка.

— Кроме того, я могу с уверенностью сказать, — продолжил капитан, — что где-то там мы найдём и второго. Он должен быть впереди, а этот Келд его преследует, он ждал несколько дней, издеваясь над нами, а теперь отправился в путь.

— У них личная вражда?

— Понятия не имею, в идеале, мы можем дождаться, когда один схватит другого, а потом брать обоих.

— А если он его просто убьёт?

— Тогда мы многое не узнаем, но поверьте Дриди, дело это запутанное и интересное, чёрт его знает, что это за люди, но это важно. Пусть не шпионаж, но, возможно, что-то более важное.

— Вы фанатик, — заметил Дриди, но возражать не стал.

Две роты из свежего пополнения, ещё не участвовавшие в поисках, вышли из лагеря. Отправка именно этих солдат была важна, они не просто были свежими, сытыми и бодрыми, они пока ещё не сталкивались со страшным беглецом, не слышали солдатских баек о нечистой силе, и подробностей схватки, завершившейся со счётом тринадцать — ноль, не знали. Всё же удобнее командовать солдатами, которые не боятся противника.

Через час они были на месте схватки, снегопад прекратился так же внезапно, как и начался, но следы крови успел присыпать. Хорошо, не придётся ничего объяснять солдатам. Впрочем, всегда можно было отделаться полуправдой, сказать, что кровь пролилась из-за того, что солдаты постреляли друг друга, случайно, тем более что это, по сути, правда, беглец даже оружия не достал, хотя оно у него есть. А что будет, когда достанет? Об этом Дриди думать не хотел.

След был отчётливым, даже присыпанный снегом, он верно указывал направление движения. Беглец на этот раз почему-то отказался от своих хитростей (надо будет узнать, как он это делал), он просто шёл вперёд. А раз так, то имея небольшое преимущество в скорости, они смогут его догнать. Скоро лес расступится, начнётся заснеженная каменистая равнина, постепенно поднимающаяся вверх. Там человек в тёмном одеянии (а он совершенно точно носил тёмный плащ) будет виден, как блоха на белом полотенце.

С какой скоростью можно гнать солдат? Дриди, несмотря на молодость, имел кое-какой опыт походной жизни. Однажды его солдаты за длинный летний день прошли шестьдесят миль с хвостиком, это был абсолютный рекорд для пехоты, но можно было попробовать повторить. Правда, тогда было тепло, а солдаты носили летнее обмундирование и шагали по ровной, как стол, степи. Впрочем, каждый солдат при этом имел ранец со снаряжением, а теперь солдаты несут только запас патронов в подсумках и мизерную пайку еды. Лейтенант даже запас шоколада выбил из интенданта, чтобы каждый солдат имел сытную еду, которая помещается в карманах. Самое время рекорд повторить, вот только что-то ему подсказывало, что и преследуемый не так прост. Он тоже идёт быстро, а во время стычки появятся раненые. С ними есть фельдшер, он сможет перебинтовать, но нести раненых за сотню миль по морозу… проще сразу пристрелить.

Своими соображениями лейтенант поделился с Одри, тот, нервно хмыкнув, пробурчал что-то невразумительное, но потом, немного подумав, всё же сказал:

— Взять его целым мы не сможем, он вооружён и умеет драться, поэтому, когда соберёмся его хватать, высылайте ваших лучших стрелков. Пусть стреляют по ногам, в худшем случае, понесём его. Что-то мне подсказывает, что эта живучая тварь не погибнет.

Идея была неплохая, у него была с собой парочка отменных стрелков, одному из которых он даже пожертвовал личную винтовку с оптикой. Пусть они и решат вопрос с захватом. Может быть, и по ногам стрелять не придётся, достаточно прижать его огнём с безопасного расстояния, тогда останется только предложить ему сдаться.

Но судьба была милостива к ним, ночевать в поле не придётся, преследуемый отчего-то шёл медленно, догнали его ещё до темноты.

— Вижу его! — раздался голос кого-то из авангарда. — Вон там, на одиннадцать часов.

— Велите вашим людям рассыпаться цепью, — Одри на глазах оживал, ещё немного, и он поквитается с обидчиком и раскроет тайну. — Мы успеем его догнать.

Дриди отдал соответствующую команду, солдаты рассыпались цепью, края которой слегка выгнулись вперёд, чтобы потом окружать беглеца. Лучшие стрелки с винтовками выдвинулись вперёд. С ними побежал и Одри, разом забывший про усталость и больную голову.

Капитан немедленно поднёс к глазам бинокль, с которым в последнее время не расставался. Мощный морской бинокль с двенадцатикратным увеличением. Теперь он мог рассмотреть этого страшного человека как следует. Вот он, как на ладони, спокойно и без спешки шагает по своему делу, не обращая внимания на погоню. Только сейчас ему бросилось в глаза, что беглец необычайно легко одет. Сам Одри постоянно кутался в шубу, но даже так мёрз, согреваясь только от быстрой ходьбы (да ещё фляжки с бренди во внутреннем кармане). Этот же человек носил летнюю форму военного, а сверху тонкий плащ, от которого тепла быть не может. Странный человек, другой бы на его месте давно околел.

Капитан был прав, Келд не был обычным человеком, телесная крепость, бывшая в равной степени как результатом магических и алхимических опытов, так и плодами многосотлетних тренировок, давала ему преимущество. Например, позволяла не нагружать себя зимней одеждой. Для этого похода он просто надел под одежду шерстяные подштанники и свитер, этого было вполне достаточно, а непродуваемый плащ позволял защититься от ветра. Одри этого, разумеется, не знал, но чуял, что простой операция не будет.

Спина беглеца мелькала на расстоянии в тысячу шагов или чуть больше, но солдат, державший в руках винтовку с оптикой, остановился и поднял ствол.

— Не пытайся, не попадёшь, подойди ближе, — крикнул ему лейтенант из задних рядов.

— Нет, господин лейтенант, я попаду, — уверенно заявил солдат, продолжая целиться. — Пристреляюсь, сделаю поправку и попаду со второго выстрела.

Дриди не стал возражать, хотя даже далёкий от военного дела Одри представлял себе возможности винтовочной пули. С такого расстояния она прилетит куда угодно, только не в цель. Никакая оптика и никакие поправки не заставят её лететь точно. Разве что, слепой случай.

Одри снова припал к окулярам. Грянув выстрел, пуля, как и следовало ожидать, ударила в камень на расстоянии в тридцать шагов от цели. Но даже так она возымела действие. Беглец остановился, повернулся назад. Покачал головой и, как показалось сыщику, что-то проговорил. Угрозы? Он ведь предупреждал. Да и чёрт с ним, пусть попробует справиться с тремя сотнями солдат.

Но дальнейшие действия противника его насторожили. Он встал во весь рост, сбросил заплечный мешок и начал расстёгивать чехол для оружия. Будет стрелять? С такого расстояния?

Расстояние Келда нисколько не смущало, он попадал и с большей дистанции. Неприятно, конечно, он ведь хотел решить дело миром, но оппоненты попались упрямые. Придётся немного повоевать. Перестрелять всех не получится, врагов слишком много. Но это и не нужно, даже убивать не обязательно.

— Что там? — лейтенант встал рядом с Одри и тоже взялся за бинокль.

— Он собирается стрелять, — заметил Одри. — Но с такого расстояния даже ваш стрелок…

— Сейчас попробую снова, — отозвался солдат. — Только поправку на ветер…

Больше он ничего сказать не успел, Келд выстрелил первым. Звук докатился с опозданием, уже после того, как стал виден результат попадания. Винтовка вылетела из рук, солдата отбросило назад, а шинель на правом бедре взорвалась клочьями сукна, кровью и ошмётками мяса, ногу едва не перебило пополам. Келд, когда гостил у Васкеса, посетил мастерскую, где с помощью дрели и напильника доработал большую часть патронов, сделав пули разрывными. Противники в броне попадаются нечасто, куда важнее, чтобы пули наносили больше повреждений.

— Дьявол!!! — выругался Дриди, увидев, что стало с его лучшим стрелком, теперь, даже если сохранит ногу, точно отправится домой. — Медика, быстрее!!!

При этом большая часть солдат продолжала всё так же двигаться вперёд, они тоже не имели белого маскировочного обмундирования, а потому Келд их прекрасно видел. Выстрелы загремели один за другим. Солдаты с криками падали и катались по снегу, зажимая кровоточащие раны в ногах. Келд стрелял без остановки, неизменно попадая каждому в одно и то же место. Бедро правой ноги. Ранение такое обычно не убивает, но напрочь лишает боеспособности. А учитывая, что пули были разрывными и вырывали из ноги здоровенный кусок мяса, то раненые даже после перевязки не смогут передвигаться. А на одного такого раненого требуются двое с носилками. Келд был умён, а потому действовал рационально.

Лейтенант, воспользовавшись тем, что остался позади основной цепи солдат, успел скрыться за небольшим валуном, откуда снова посмотрел в бинокль. Невероятно. Таких стрелков просто не бывает. И оружия такого тоже. Из чего он стреляет? Какой-то карабин, целиком сделанный из металла. Вот он остановился, вынул обойму, вставил новую. Снова стреляет. Солдаты уже залегли, но стрелок, расположившись выше по склону, отлично их видел, разве что стрелять стал реже, затрачивая пару лишних секунд на прицеливание.

Вот молодой боец, что успел залечь, приподнял голову. Но голова не пострадала, варварская разрывная пуля вырвала ему кусок ягодицы, забрызгав кровью снег. Второй, спрятавшись за небольшим камнем, получил пулю в лодыжку, оставшись без ступни. Только расстреляв второй магазин, стрелок успокоился, опустил оружие и стал прятать его в чехол. Бой завершился полным разгромом его отряда. Он теперь даже команду отдать не мог, поскольку голос его тонул в дружном вое четырёх десятков раненых. Впрочем, их было уже значительно меньше, часть успела истечь кровью, а другие просто умирали от переохлаждения, что часто случается с ранеными на морозе.

Всех раненых требовалось отправлять в тыл, но как это сделать, если нет носилок? Вокруг только камни и снег, можно нести на шинелях, снять с тех, кто уже мёртв. Но даже так почти треть отряда вышла из строя. Здравый смысл подсказывал Дриди, что нужно свернуть погоню и возвращаться, всё равно они ничего не смогут сделать против такого противника. Но тут взыграло самолюбие. Эта кровожадная тварь только что убивала его солдат. Расстреливал, словно уток на охоте. Охота?

— Он нас предупреждал, — пробормотал окончательно деморализованный Одри. — предупреждал, что, если мы не отстанем, то охотником станет он. Он им стал.

— Он ещё не ушёл далеко, — проговорил Дриди зло. — Сможем догнать.

— Совсем недавно вы были другого мнения, — заметил Одри.

— Тогда он был невиновен, — Дриди сплюнул на снег.

В конечном итоге в живых осталось только шесть подстреленных солдат. Именно их, после простой перевязки, лейтенант приказал отнести в тыл. Подобие носилок сделали из винтовок и шинелей погибших, убожество, но так удобнее, чем нести на руках.

— Идём вперёд, — скомандовал лейтенант. — Стрелять сразу, как увидите цель, пусть далеко, но хоть одна из пуль должна попасть. У него тоже патроны не бесконечные.

Последнее замечание, возможно, было верным, но размен своих солдат на вражеские пули был занятием неприятным, и уж точно не способствовал высокому моральному духу бойцов.

А Келд и не думал уходить, двигаться с хвостом не хотелось, слишком отвлекает от основной задачи, поэтому он отошёл всего на полмили, на ходу снаряжая магазины к винтовке. После этого залёг за очередным валуном подходящего размера и стал ждать погоню. Скоро показались солдаты. Была мысль отстрелять командиров, но те благоразумно держались где-то позади строя. Снова пришлось бить по солдатам. За свою жизнь он убил несколько тысяч человек, но никогда не испытывал от этого удовольствия. Вот и сейчас наводил прицел с грустью в душе.

Выстрел, — рука солдата повисла на клочьях рукава, ещё выстрел, — следующий падает, хватаясь за ногу. Двоим, что залегли особенно удачно, он разнёс головы. Стреляли в ответ, стреляли часто, вот только смысла в этом не было никакого. Вероятность попадания, особенно теперь, когда из-за камня торчит только половина головы и правый локоть, ничтожна. Был бы у них пулемёт, тогда… Увы, пулемёт следует ещё притащить в такую даль, потом установить, а сложный механизм имеет обыкновение клинить на морозе. В конце концов, даже установи они пулемёт, пулемётчик стал бы его первой жертвой и больше к оружию никто бы не подошёл.

Но оказалось, что атаку не так просто остановить. Часть солдат валялась с отстреленными конечностями, оглашая равнину громкими воплями, но другие продолжали идти вперёд, не считаясь с потерями. Когда второй магазин опустел, пришлось ретироваться, поскольку он сам оказался в пределах уверенного попадания из солдатских винтовок.

Что же, противник обескровлен, теперь ставка на быстрый бег, пусть посоревнуются с ним в выносливости.

— Вперёд! Вперёд! — кричал Дриди. — Возьмите его, он ведь рядом!

Солдаты вопили от ярости, смешанной с ужасом, но команды выполняли. Вот только взяв высоту, где совсем недавно сидел стрелок, обнаружили там только десятки стреляных гильз и чёткий след на снегу. Он ушёл, оставив их с носом.

— Нужно идти дальше, — заявил Одри, указывая на след. — Он не мог далеко уйти, вы же видите. Это просто человек, идёт он с той же скоростью, что и мы.

— После того, что он натворил, я начинаю сомневаться, что он человек, — проговорил лейтенант странным тоном. — Человек на такое просто не способен.

— О чём вы, лейтенант? — воскликнул Одри. — Метко стреляет, согласен, но нас ведь намного больше. Так?

— Он выстрелил сорок раз, — продолжал давить своё Дриди. — Ни разу не промахнулся, почти все выстрелы по конечностям. С расстояния в полмили, если не больше. Это не человек.

— Умоляю вас, лейтенант, оставьте раненых и пойдём вперёд, мы ведь в шаге от разгадки.

— Мы пойдём, — спокойно сказал Дриди. — Но только потому, что я не намерен прощать ему убийство своих людей. И пойдём мы без солдат, сейчас я отдам приказ, со мной останутся трое унтеров, остальные с ранеными пойдут в тыл. Вы возьмёте своих.

— Моих почти не осталось. Но даже если на каждого раненого выделить двоих носильщиков, у нас останется…

Договорить капитан не успел, спокойная жизнь закончилась, как только Келд, снова ушедший недалеко, перезарядил магазины к винтовке. Теперь он бил слева, бил без остановки, солдаты, окончательно деморализованные, носились по камням с воплями, пытались спрятаться друг за друга, а многие даже бросили винтовки с подсумками.

Поймав унтер-офицера, чудом сохранившего остатки самообладания, лейтенант отдал ему последний приказ: уводить людей. Отдельно предупредил, что даже один забытый раненый — верная дорога к трибуналу. А крошечный отряд полиции и армейцев, выбрав безопасный (но куда более длинный) путь по неглубокому ущелью, отправились в погоню.