Ревизор: возвращение в СССР 20

Глава 21

Москва. Квартира Быстровых.

Дождавшись, когда отец придёт с работы, Регина решила выяснить у него, кто такой Захаров, которого так Самедов боится.

— Пап, а что за Захаров такой, которого секретарь ВЛКСМ МГУ может бояться? — подсела она к отцу.

— Захаров? — снял очки Быстров и отложил газету. — Второй секретарь Московского горкома КПСС, например, Захаров. Очень серьезный человек. Не чета любому комсомольскому работнику, и повыше работающему, чем в МГУ. Очень может быть, что именно о нём и идёт речь. А что?

— Да так… ничего, — обескураженно ответила Регина и поднялась, чтобы уйти к себе, но отец ее остановил.

— Послушай, дочка, рановато тебе в такие дела лезть, где обсуждают, что кому-то Захарова приходится бояться, — покачал головой отец, — ты бы училась лучше…

— Конечно, пап, это я просто мимо проходила, и услышала случайно! Вот мне и стало любопытно!

Разве может такое быть, что такой человек за Ивлева лично просил? — зайдя в комнату, думала она. — Но если действительно так, раз Самедов так испугался… Эх, приходится пожалеть, что не получилось Ивлева охмурить! С такой поддержкой можно было бы жить и не тужить…

За стеной опять начали ругаться родители. Регина уже привыкла к их скандалам. Мать без конца пилила отца, что он карьеру сделать не может. Мать уже директором школы стала, а отец все в начальниках отдела ходит.

— Да далась тебе эта большая должность! — огрызался отец. — Тебе что, плохо живётся? Большая должность — это ответственность и ненормированный рабочий день. Хочешь, чтобы меня дома не было сутками?

— Тебе лишь бы не работать! — кричала мать. — Мне всего самой приходится добиваться! Почему я должна вместо тебя карьеру делать⁈ Почему я не могу на горячем песке у моря нежиться? Зачем я только за тебя вышла⁈ Петька же Васильев тоже замуж предлагал… Дура, что не согласилась, была бы сейчас женой большого начальника!

— Нафига начальнику такая жена нужна, как ты? Комиссар в юбке, — подколол её отец и Регина усмехнулась, что есть, то есть. — Начальнику женщина нужна, а не командирша. Два начальника под одной крышей не уживутся.

— Можно и не жить вместе! — ответила обиженная жена.

— О! — ехидно протянул отец. — Это как же? Любовницей стать? Не поздновато спохватилась, коза?

Мать сорвалась на крик. А Регина слушала и думала, что любовницей, как оказалось, быть тоже не очень интересно. Самедов то ласковые слова шепчет, то орет как ненормальный… И подарков не дарит, как она ожидала… Зря мать так отца допекает.

Москва. Квартира Костенко.

Светлана никак не могла забыть счастливую рожу Быстровой, когда случайно столкнулась на лестнице со всей командой «Комсомольского прожектора».

Как бы эту нахальную улыбочку стереть с её лица? — неприязненно думала Светлана и вдруг, вспомнила, что их отцы работают вместе, причём отец Быстровой, в отличие от ее отца, не большой начальник, а какой-то обычный сотрудник.

— Наши из Прожектора в рейд ходили, — подсела Светлана к отцу. — Довольные все такие, нарыли что-то… И Регинка Быстрова с ними, счастливая такая, аж зло берёт. Пап, ну вот, как так можно было? То дружила со мной, дружила. Ах, у нас отцы в одном министерстве работают… А потом раз — и такое мне устроила!

— Точно, доча, — заинтересованно посмотрел на неё отец, уловив, на что намекает дочь. — Я и забыл про Быстрова, — шлёпнул он себя по коленям и поднялся.

В борьбе с Самедовым все средства хороши! Это сволочь горько пожалеет, что тогда измывалась над ним…

Отец позвонил своему хорошему приятелю и рассказал, что его дочь Светлану гнобит любовница секретаря комсомольской организации МГУ.

— Да, Кирюх, представляешь, что творится? — жаловался Николай Иванович. — И по какому-то невероятному стечению обстоятельств, её отец работает у тебя в управлении. Быстров его фамилия. Дочь зовут Регина. Не мог бы ты поговорить с ним, а? Пусть повлияет как-то на свою дочь, если не смог воспитать нормально…

Светлана слушала из комнаты разговор отца, приложив ухо к двери, и не могла сдержать радостной улыбки. Ну вот! Теперь Регинка попрыгает! — довольно потирала она руки.

В субботу с утра нас разбудил телефонный звонок. Звонил бригадир, и, сильно нервничая, сообщил, что нас заливают сверху.

— Блин! Опять? Да что ж такое⁈ — спросонья громко воскликнул я и треснул кулаком в стену.

— Что случилось? — повыскакивали в коридор все наши.

— Да опять Игорь сверху нас залил! — ответил я. — Квартиру вскрыли? — спросил я уже прораба. Он ответил, что нет. Попросил его подняться на пятый этаж в девяносто первую квартиру, там наш старший по подъезду.

— Я сейчас выезжаю! — сказал я и положил трубку.

— Поеду с тобой, — пошёл одеваться Загит.

Машина у меня стояла всю неделю на стоянке во дворе. Поэтому мы с Загитом по-армейски шустро оделись, схватили по бутеру, что успела нам сделать Галия, и помчались к себе на квартиру.

Когда мы приехали, Марк Евгеньевич уже вызвал милицию, председателя кооператива и они все толпились у дверей злосчастной квартиры. Соседи со второго и первого этажа тоже, злые, как черти. Пролило всех с четвёртого по первый этаж.

— Он что, опять бухает? — спросил я, но мне никто не ответил, и так всем всё ясно. — Где его жена-то? Опять сбежала?

— Она и не возвращалась, — ответила Ольга Владимировна со второго этажа. — Как учебный год закончился, так они с дочкой и уехали. Я их видела, и даже с ней поговорила. Сказала, что глаза бы ее это несчастье пьяное больше не видели!

— Он что же, один тут проживает? — уточнил председатель кооператива, высокий деловой мужик лет сорока. Сразу подумал, что он или юрист, или начальник где-то.

— Это уже не первый раз, — докладывал ему Марк Евгеньевич.

Дверь вскрыли, и мы прошли в квартиру вслед за милицией и кооперативным начальством. Жданович с нескрываемым любопытством следовал за нами следом.

Квартира соседа была залита ровным слоем воды. Шума водопада слышно не было. Просто на кухне был открыт кран, в раковине стояла кастрюля с остатками чего-то овощного. Видимо, засохло, хозяин поставил в раковину набрать воды и благополучно забыл спьяну. Остатки отмокли, забили сток в раковине, и вода потекла на пол. Классика!..

Игоря нашли мирно спящим в дальней комнате. Перегар там был такой, что хоть топор вешай. А спал он так сладко, что растолкать его милиционеры не смогли. Видимо, пробухал всю ночь и под утро спать лёг.

— Я всё могу понять, — в сердцах воскликнул я. — Но, блин! Он мне после первого раза ни копейки не дал. Подумал, ладно, всё равно, ремонт делать. Но сейчас-то!.. У нас там материалы для ремонта, штукатурка в мешках… У меня же мебель новая! — схватился я за голову.

— Ничего, возместит! — сочувственно положил мне руку на плечо Загит. — Никуда не денется.

— В самом деле! Сколько можно⁈ — присоединились ко мне возмущенные соседи. — Хорошо, мы не успели ремонт сделать.

Милиция уволокла невменяемого соседа в вытрезвитель. А мы пошли осматривать свои убытки.

— Простите, можно вас? — позвал я к себе председателя кооператива, намереваясь, в этот раз, не давать соседу спуску. — Павел Ивлев, — представился я. — Восемьдесят первая квартира.

— Ларионов Дмитрий Васильевич, — протянул он мне руку.

— Я всё могу понять, — начал я. — Но это уже ни в какие ворота не лезет! Я очень прошу вас помочь мне добиться от него возмещения убытков. И надо с этим что-то делать. Я что, каждый год буду заново ремонт делать и вывозить семью на съёмное жильё?

— Надо смотреть, выплачен ли у него пай? — задумчиво проговорил председатель. — Кто с ним прописан? Есть ли долги по квартплате? Мы можем собрать общее собрание кооператива и исключить его.

— Не подумайте, что я кровожадный, но два раза за год — это перебор. А у меня дети грудные, — с досадой проговорил я. — Я о них должен думать.

— А я вот точно кровожадная! — вошла к нам через распахнутые двери Ольга Владимировна. — Давайте, исключайте этого алкаша немедленно! Я не хочу, только сделав ремонт, начинать всё заново. А вы что скажете? — обратилась она к Загиту. — Вы же тоже тут живёте.

— Здесь зять хозяин, — показал он на меня. — Но как по мне, так мне его усилий жалко. Бьётся как рыба об лёд, ночами не спит и работает, и всё насмарку из-за таких вот, — кивнул он наверх.

— Хорошо, что он не на девятом этаже живёт, — горько усмехнулся председатель. — А то представляете, сколько сейчас пострадавших квартир было бы?

Потихоньку все соседи, убедившись, что председатель на их стороне, убежали свой ущерб оценивать. И мы остались втроем с ним и Загитом.

— Вы в каком подъезде живёте? — поинтересовался я на всякий случай.

— Первый подъезд, третий этаж, одиннадцатая квартира, — ответил председатель. — Я начну подготовку по исключению этого товарища из кооператива. Вы правы, два раза уже случайностью не назовешь…

— А мне-то как компенсацию получить? — спросил я.

— Удержим из его выплаченного пая, когда будем возвращать, — ответил Ларионов.

— Отлично! А с квартирой его что будет? — спросил я.

— Примем кого-то в кооператив вместо него.

— Кого?

— Как общее собрание решит.

— Значит, можно будет вменяемых людей предложить вместо него? — спросил я. — Таких, что не будут соседям проблемы создавать?

— Можно, конечно, — хитро посмотрел на меня Ларионов. — Всё подготовлю к проведению собрания, и мы вернёмся к этому разговору.

Мы с ним пожали на прощание руки, Загит тоже попрощался председатель пошел наверх, посмотреть, насколько сильно там квартиры пострадали.

Понравился мне взгляд Ларионова. Знаю я, что означает, когда вот так люди смотрят. Председатель гаражного кооператива точно также на меня смотрел, в ожидании взятки. Но это главное, что такая возможность вообще есть. Так… будем иметь эту возможность в уме. А кому именно предложить, нужно думать…

Жданович со своими сотрудниками спасли большую часть материалов. Но электричество пришлось отключить от греха подальше. Придётся ждать, как минимум, несколько дней, пока всё просохнет, а потом смотреть, что надо переделывать.

— Похоже, у вас два выходных дня образовалось, как и у всей страны, — проговорил я, глядя, как мужики заканчивают собирать воду с неровных плит. — Хотя, это как Сергей Романович скажет, — взглянул я, улыбнувшись, на Ждановича.

— Решим сейчас, что теперь делать, — кивнул он мне.

— Что-то надо от нас? — спросил я. — Есть какие-то вопросы?

— Пока, нет. Позвоню, если что, — оглядываясь по сторонам, схватившись за голову, проговорил прораб.

Его тоже жалко. Все планы порушили. У них, не удивлюсь, и премии могут быть дополнительные за соблюдение сроков ремонта.

Мы с Загитом попрощались со всеми и пошли на выход. Проходя мимо почтового ящика, заметил, что там что-то есть. Проверил, и точно, письмо от Славки Комарцева. Сунул письмо в карман, и мы поехали на Котельническую.

— Я правильно понял, что председатель не против, если кто-то туда заселится, дав ему на лапу? — чуть только сели мы в машину, спросил Загит. — А то я сразу про Марата подумал…

О! Тоже видно опытного человека. Сейчас времена такие, что если знаешь, где на лапу дать, то все у тебя будет. И Гюгу, и Дюму, и Муму, как там было или еще будет в юмореске у Хайта… И Загит тоже про это прекрасно знает…

— Все верно, у меня тоже сложилось такое ощущение. Но в кооператив можно вступить, только имея московскую прописку. А это вопрос… — улыбнулся я, подумав, что по-любому постараюсь заселить туда кого-нибудь из своих. Не Якубовых, так Жариковых. Их соседи тоже знают и помнят, как доктор Инна приём на дому вела… Собрание за неё голосовать и руками, и ногами будет. Другой вопрос, что у них тоже нет московской прописки. Но у Петра, хотя бы, место службы — Москва, можно ходатайство от части состряпать…

— А я уже подумал… — разочарованно проговорил Загит.

— Нет, я, конечно, попробую сделать всё, что смогу. У Марата-то есть прописка в общежитии ЗИЛа, но квартира эта двухкомнатная… Хорошо бы ему быстренько жениться и пару ребятишек, как мы, родить, — пошутил я. — Не говорите, пока, никому ничего, чтоб зря не обнадёживать. Ладно?

— Хорошо, — кивнул Загит.

Ливан. Бейрут.

Медина Аль-Багдади принесла мужу поднос с графином прохладительного напитка и, наполняя бокал, встревоженно поглядывала на мужа.

— Всё в порядке, дорогой? — спросила она.

— Да-да, всё в порядке, — с благодарной улыбкой принял он у неё из рук стакан. — Аиша меня беспокоит… Тарек звонил, сказал, что за ней в Союзе мужчина очень настойчиво ухаживает. Я его заверил, что не о чем беспокоиться, Аиша хорошо воспитанная девушка, а сам сижу и думаю… Воспитали-то мы ее прекрасно, но и кровь молодая может играть…

— Что ещё за мужчина? — озадаченно спросила Медина и села рядом.

— Какой-то дальний родственник партнёра по бизнесу Тарека. Спортсмен и педагог.

— Так, давай, позвоним ей и всё узнаем, — забеспокоилась Медина. — Она ещё так молода, и так далеко от нас…

Заметив, что жена вот-вот расплачется, Насир поднялся и пошёл к телефону.

— Надеюсь, мы застанем её сейчас дома, и она не на этой своей борьбе, — проговорил он.

— Что? Какой борьбе? — ошарашенно посмотрела на него жена, поспешившая за ним следом.

— Этот парень тренер по русской борьбе, а Аиша его ученица, — ответил Насир и Медина схватилась за сердце. — Аиша? Дочка, здравствуй! — воскликнул он и взглянул на жену, радуясь, что дозвонился с первого раза. — Как ты?

— Всё хорошо! — обрадовалась дочь.

— Мы с мамой волнуемся, — продолжил Насир. — Звонил твой дедушка, говорит, за тобой мужчина из Союза ухаживает?

— Что за мужчина? Расскажи! — спросила Медина в трубку, стоя рядом и прислушиваясь к голосу дочери.

— Его зовут Марат, — начала послушно докладывать Аиша, — ему двадцать два года. Он учится на преподавателя физкультуры, работает учителем физкультуры у себя в училище и тренером в секции самбо. Я у него тренируюсь.

— Девочка моя, — всполошилась Медина, — а зачем тебе это… самбо? И что это?

— Самбо — это русский боевой стиль, что-то вроде японского каратэ, но намного больше бросков. Мне нравится, — откровенно ответила Аиша.

— Или Марат нравится? — уточнил Насир.

— И Марат нравится. Он весёлый, с ним интересно, он возит меня домой после тренировок на своей машине…

— Он симпатичный? — спросила Медина, пытаясь выяснить, как далеко всё зашло.

— Да, — ответила дочь, и Медина с ужасом в глазах посмотрела на мужа.

— Девочка моя, — начал волноваться уже и Насир, — а ты не влюбилась ли в него? Тебе надо будет возвращаться домой по окончании учёбы. Подумай, как ты переживёшь расставание? Или ты хочешь везти его сюда к нам?

— Подождите, — начала посмеиваться Аиша. — Не собираюсь я ни в кого влюбляться! Мы просто общаемся, ездим в гости к его сестре, а вы сразу — влюбилась! Не переживу расставания!

Москва. Квартира Эль Хажжей.

Выйдя из комнаты, Фирдаус невольно услышал разговор племянницы по телефону.

— Влюбилась, не переживу расставания! — делилась с кем-то Аиша на арабском.

Фирдаус тут же вернулся обратно в комнату и тихонько прикрыл дверь. А затем нервно зашагал по комнате.

— Ты чего такой? — озабоченно взглянула на него жена, лёжа с учебником французского на кровати. — Что забегал? Случилось чего?

— Аиша там кому-то по телефону говорит, — судорожно сглотнув, ответил Фирдаус с потрясенным лицом, — что влюбилась и не переживёт расставания…

— С кем расставания? С Маратом? — удивленно спросила Диана, приподнимаясь на локте.

— Наверно, — пожал плечами Фирдаус, — Если мы еще про кого-то из ее парней не знаем. Я уже ни в чем не уверен…

— Доигрались, — ошарашенно проговорила Диана, глядя на него. — И что теперь делать?

— Ну, отцу я уже звонил, — начал приходить в себя Фирдаус. — Надо к Павлу ехать, в конце концов, это его родственник. Пусть поможет разобраться…