Ревизор: возвращение в СССР 20

Глава 9

Москва. Сауна в спортивно-оздоровительном комплексе часового завода «Полёт».

Оставшись наедине, Захаров и Бортко добавили себе пива в кружки и чокнулись.

— Ну и фантазия у этого вашего молодого да раннего, — проговорил Захаров, глядя вслед вышедшему Ивлеву. — Идеями прямо фонтанирует, сидишь и ошалеваешь. Зато потом мысли появляться начинают… Сауна в музее — это, конечно, перебор. Но мысль в целом правильная. В частности, вход отдельный в хранилище надо, конечно, сделать. Но не через подвал, а через кабинет. Может же у нас быть в музее свой кабинет? Партком какой-нибудь. А там потайная дверь и лестница вниз в хранилище.

— Почему бы и нет? — согласился Бортко. — Только, вопросы всё равно будут возникать. Представьте, кто-то из нас зашёл в кабинет и исчез. Только что был, и пропал. Снаружи стучат, а в ответ тишина…

— Ну, да, — согласился Захаров. — Значит, надо еще что-то придумать… Может, спальню там присоединить к кабинету, чтобы сотрудники знали, что москвичи, утомившись с дороги, все же два часа на машине до их Городни, могут спать прилечь, и нечего их тревожить. А если все же тревожат, а они не отзываются, то просто крепко спят, видимо.

— О, это дело! — одобрил Бортко.

— И доставка ценностей должна сопровождаться с пониманием того, что они сопровождают, чтобы охранники настороже были. Как ни крути, а доверенных людей среди милиции или военных отставных нам придётся искать.

— Согласен. У меня даже есть несколько человек на примете, — ответил Бортко.

— У нас тоже люди есть. Но мне не по себе становится, как представлю, что кто-то за мной следить будет на предмет обнаружения чужой слежки…

— Человек ко всему привыкает, — равнодушно ответил Бортко. — Тем более, мы будем в курсе графика этих проверок и будем чётко понимать, когда за нами есть хвост, а когда нет, и подстраивать свои личные планы под этот график. То есть, если вы опасаетесь, что они что-то лишнее увидят, то просто не в эти дни этим лишним надо заниматься…

— Ну, тоже верно, — кивнул Захаров. — Ну давай тогда, готовь досье на своих людей, мы тоже по своим подготовим. И надо будет как-то встретиться, обсудить кандидатуру каждого, согласовать, кого берем, и выбрать из них старшего. Пора уже начинать работать в этом направлении.

Выходя с завода, остановился, взгляд зацепило большое красочное объявление на целом листе ватмана на проходной. Желающих приглашали в клуб любителей старины и призывали приносить старинные вещи для создания на заводе своего музея. Оформление объявления было ярким и праздничным. Кто-то здорово заморочился, выписывая старинной вязью буквы и рисуя предметы старины, что могут быть интересны… Утюги древние, монеты, кинжалы, и даже пушечное ядро.

Пока я читал и разглядывал этот постер, ко мне, от нечего делать, присоединились два охранника проходной. Раз я по паролю прохожу и выхожу, значит, какое-то начальство.

— У меня пятаков было полно медных царских, дед собирал, — сказал один из них. — Вот такие здоровенные, — развел он пальцы в сторону, показывая. — Надо найти и в музей сдать, а то дети из них битки для классиков делают. Жалко. Пусть люди лучше любуются в музее.

— А у меня, кстати, ассигнации екатерининские есть, — ответил второй. — И колокольчик бронзовый, прислугу подзывать. Пригодится в музей?

— Пригодится, товарищи, всё пригодится, — улыбнулся я.

Святославль.

Дорога с Оксаной оказалась для Руслана нелёгкой. Её утомило путешествие, и она половину пути выплескивала на сына свои крайне негативные впечатления от поездки. Её послушать, все живут не так, всё делают не так, даже и думают неправильно.

Руслан довёл Оксану до квартиры и поспешил к себе. Возбуждённая жена усадила его за стол и накинулась с расспросами, потом начала делиться своими новостями.

Вот же есть все же разница. И мать болтала без умолку, и жена болтает, думал утомлённый Руслан, но Настю и слушать приятно, поскольку она, в отличие от матери, ни о ком плохо не отзывается. Просто новостями делится, соскучилась.

Но Настя вскоре, успокоившись, что муж вернулся и всё хорошо, радостно спросила, когда теперь они пойдут в гости к свекрови? Раз уж решили мириться, то надо дело до конца довести.

— Подожди, Настюш, сначала, я позвоню брату во Владивосток, узнаю, как мать к нему съездила, — ответил Руслан.

Настя удивилась, сразу стало видно, что у нее появились вопросы, но она промолчала, заметив в глазах мужа какую-то тоску.

Приехал домой даже раньше, чем рассчитывал. Галия с Ириной Леонидовной детей уже вымыли, накормили и спать положили. Со спокойной душой разложился на столе и хотел позаниматься учебными предметами хоть полчаса-час до прогулки с псом. Ко мне заглянул Загит, но, увидев мои учебники и конспекты, не стал мешать.

Но не прошло и десяти минут, как в дверь настойчиво поскреблись. Это, явно, кто-то свой, знает, что дети малые в доме и уже спят.

И точно, открыл дверь, а там Иван Алдонин стоит и на нём лица нет.

— Что опять случилось? — вырвалось у меня.

— Ксюша, — прошептал он.

Начинается, — подумал я, — тоже мне новость, Ксюша была во все наши прошлые беседы. Но дверь перед ним распахнул, приглашая войти, хотя очень хотелось сказать — ребят, а можно вы без меня разберетесь в своей любовной истории? В два раза меня старше, если наши документы глянуть, а как дитя малое…

— Хотел её у завода сегодня встретить, а её грузин какой-то уже встречает с цветами. Огромный такой букет, видно, что при деньгах. Представляешь? — делился он. — И она такая счастливая к нему шла, пока меня не увидела. Она что, с ним эти дни была? — в отчаянии посмотрел он на меня.

— Откуда же мне знать, Вань? — спросил я.

— Что мне делать?

— Не знаю, честное слово, — мысленно схватившись за голову, ответил я. — Пока она за тобой полгода ходила, доказывала, что может стать тебе хорошей женой, тебе не надо было… Что сейчас-то изменилось? Ты вдруг понял, что она женщина твоей мечты?

— Но мне не хватает её! Я к ней привык. Она мне нужна!

И ни слова про любовь. Эх, Ваня, Ваня… Ксюша хорошая девчонка, она заслуживает, чтобы её любили…

— Вань, я не знаю, что тебе теперь делать. Надо было останавливать её, когда она от тебя уходила. А сейчас она уже пытается строить новую жизнь. У тебя был шанс…

— Хочешь сказать, это всё?

— Ну, откуда же я знаю? Хорошо было бы вам, конечно, объясниться наедине, без посторонних. Спокойно, без взаимных претензий. Кто что чувствует, кто чего хотел бы… Только хочу тебя сразу предостеречь от преследования, добьёшься только того, что она тебя бояться начнёт. Предложи ей спокойно поговорить, откажет, значит всё, отойди в сторону и смирись.

— Но почему?

— Потому. От любви до ненависти один шаг, вряд ли тебе стоит преследовать ее, чтобы она его сделала.

— И что, ничего нельзя сделать?

— Не надо было до этого доводить, — начиная раздражаться, ответил я. К чему мне эти чужие разборки? — Можно возвращаться к бывшим, но только после того, как оба поняли, в чём были их ошибки. Иначе всё закончится точно так же, но гораздо быстрее.

Иван разочарованно взглянул на меня и ушёл. А чего он ждал? Что я предложу ему универсальное решение его проблемы? Любовное зелье для Ксюши или пару слов, что ему надо ей сказать, чтобы она снова с ним была?

Иван выбил меня из колеи. С одной стороны, он сделал серьезную ошибку в отношениях с Ксюшей, слишком перестраховывался, имея уже неудачный опыт в прошлых отношениях. А с другой стороны, у Ксюши же тоже есть неудачный опыт за спиной, но это не помешало ей разглядеть и оценить достоинства Ивана. Так-то он парень неплохой, разве что чутка несамостоятельный. И мамку слушает в таком возрасте чрезмерно. Ну так взялась бы за него, держала в строгости, он бы и ее слушаться начал.

Да ну их, пусть сами разбираются, — пришла мне в голову самая лучшая мысль по этому поводу, так что я взял пса и пошёл за Мартином. Всё равно, учёба в голову сейчас не лезет. Выбили из колеи…

— Ну что, дозвонился дяде? — спросил я его первым делом.

— Да. Рассказал всё, как есть, что поссорился с Хубертом Майером и тот меня теперь пытается домой отправить. Дядя был, конечно, очень возмущён. Обещал завтра же заняться моим вопросом. Хорошо, что мы вовремя узнали о кознях Майера!

— Хорошо всё, что хорошо кончается, — сказал я задумчиво. — А как у тебя спортивные успехи?

— Отлично. Аиша тоже ходит теперь на тренировки, я с ней в паре стою, с другими она стесняется.

— Ничего себе! — поразился я. — Удивительно, как Фирдаус ей позволил.

— Да чего тут удивительного? Марат вот, вообще, её домой после тренировок отвозит, — без задней мысли доложил Мартин.

Фирдаус что, так ему доверяет? Или на благоразумие Аиши надеется? Хотя это снова та же ситуация с Ксюшей и Иваном, да на другой мотив. Пусть сами разбираются…

Мы прошлись по району. Мартину очень нравится гулять с моим псом. Надо об этом не забывать. Если вдруг у самого не будет получаться по каким-то причинам, буду с ним договариваться.

Святославль.

На следующий день Руслан пошёл прямо к открытию на переговорный пункт. Учитывая разницу во времени с Владивостоком, у Рафа сейчас рабочий день уже заканчивается.

Руслан с первого раза застал брата на рабочем месте, но учитывая то, что Святославль маленький городок, посматривал в окошко кабинки во время разговора. Не войдет ли кто из знакомых?

— Ну, привет! — обрадовался Раф. — Что у вас там происходит?

— У старика лопнуло терпение, — ответил Руслан. — Поставил матери условие, или со всеми детьми и их половинками наладишь отношения или до свидания.

— Вот, значит, как, — сразу посерьёзнел брат. — А я всё голову ломал, чего она вдруг примчалась?

— Как она, кстати, съездила к тебе? Условие выполнила?

— Да какое там! Тёща до сих пор в себя приходит… Ей и так от жизни досталось, у нас же инвалидов не любят, дети дразнят, взрослые с презрением смотрят. А у нашего Митьки голова, знаешь, какая! Не чета нам с тобой. Он же всё видит, всё понимает… У нас у всех и так сердце за парня каждый день болит, а тут наша приехала со своей правдой-маткой никому не нужной…

— Она с Настей хочет помириться, — проговорил Руслан. — Что делать?

— Как сын я бы дал ей шанс, как муж — пожалел бы жену. Не знаю, брат. Сам решай… Как там старый?

— Не очень. Надеется на чудо, — ответил Руслан. — Но надежды мало, я тебе скажу. И он это прекрасно понимает.

— Что, всё так плохо?

— Очень. Ты многого не знаешь. Марат рассказал, что мать отчебучивала с мужем Галии, ты ошалеешь, услышав. Они женаты-то без году неделя, а там уже такое…

— Да что у вас там происходит? — озадаченно проговорил Раф. — Давай встретимся в Москве. И Марата позовем. Сможешь на выходные приехать?

— Да. Я буду!

Москва. Министерство автомобильных дорог РСФСР.

Во вторник с самого утра Костенко начал работать с документами по МГУ. Сразу обнаружил вблизи главного здания МГУ дорогу в планах на ремонт.

— Отложим ремонт… — обрадовался Николай Иванович. — Этой дорогой все пользуются, и ректор тоже. Пусть потрясется по ухабам, а потом узнает, что Самедову этим обязан.

Ещё он нашёл несколько проектов на строительство новых дорог вокруг корпуса № 1 МГУ.

— Отложим тоже! — довольно потёр он руки, вызвал к себе зама и распорядился замедлить работы до особых указаний.

— Насколько замедлить? — поинтересовался Кошелев.

— Да вообще остановить, — злорадно ухмыльнулся Костенко.

На следующий день выбрал время в перерыве между парами и заглянул к Гаврилиной.

— Эмма Эдуардовна, можно?

— Заходи, Павел. Вы позвонили профессору Нойлеру?

— Да. Мартин звонил ему, тот обещал разобраться.

— Ну, хорошо, — кивнула она.

— А вы не смотрели ещё мой доклад по безработице?

— Посмотрела, — протянула она мне мою рукопись. — Принципиальных замечаний у меня нет. Единственное, я бы формулировки относительно капитализма усилила, а то как-то ты вяло его обличаешь.

— Понял, — кивнул я, — добавлю негативных эпитетов.

До конца пар успел сделать второй экземпляр доклада с учётом замечаний замдекана и поехал на Лубянку.

Капитан Румянцев привычно встретил меня внизу и отвёл к себе в кабинет.

— В следующий вторник у тебя лекция на тему «Союзники СССР в ОВД».

Ну вот, блин!

— А тему поменять никак нельзя? Что-то мы опять, как тогда с сепаратизмом, очень далеко от экономики уходим.

— Ну, извини! — развел руками капитан, — сам должен понимать, что темы не в пределах моей компетенции. Могу только доложить наверх, что ты в этой теме ни бум-бум и не готов ее читать.

— Почему же ни бум-бум? Что-то да знаю, просто мне легче как экономисту работать… Ладно, понял. Буду работать. Так, материалы сдать на согласование, как всегда, накануне, — сделал я себе две пометки, и на понедельник, и на вторник. — Время лекции не известно ещё?

— Пока нет.

— Сделал доклад для международной научной конференции с иностранцами, — протянул я свою рукопись по безработице Румянцеву. — Может, пригодится? Могу тоже лекцию прочесть.

— Ну, оставляй, посмотрим, — кивнул он, потом посерьезнел, — международная, говоришь? Смотри, не обрасти новыми иностранцами после нее!

— Не от меня зависит! — развел я руками грустно. — Они сами подскакивают после доклада!

Качая неодобрительно головой, он поднялся провожать меня на выход.

С Лубянки заехал к Пархоменко, оставил записки для Межуева, а то завтра некогда будет. Забежал к Воронцову, оставил копии и по-быстрому смылся, даже, в Комитет по миру не заходил.

ГДР. Ростокский университет.

Профессор Нойлер, переполненный праведным гневом, пришёл к декану экономического факультета Ростокского университета и рассказал про ссору своего племянника с Хубертом Майером, и о его пакостях в адрес безупречной репутации своего племянника в МГУ.

Опытный в аппаратных играх декан не стал обещать профессору ничего конкретного. Пообещал лишь навести справки в Союзе немецкой молодёжи университета об этом Майере. Договорились, что профессор подойдёт завтра снова.

Москва. Министерство автомобильных дорог РСФСР.

Воодушевившись полученной от Волкова информацией о том, что в МГУ спят и видят, как бы подвинуть с места Самедова, Костенко решил собрать о нём побольше информации, да и заручиться серьезным союзником, и отправился к секретарю партийной организации своего управления. С Андреем Сергеевичем его связывали исключительно рабочие отношения, поэтому Костенко бутылку коньяка с собой в подарок прихватил, но распивать совместно с ним не планировал.

Поделившись своей проблемой с Зацепиным, Костенко умолчал, что уже наводил про Самедова справки и, даже, предпринял кое-какие шаги. Так же он умолчал о ставшей ему известной связи между Самедовым и студенткой, чтобы не выглядеть сплетником.

— Главное, я не пойму, почему он себя так нагло ведёт? — объяснял Костенко. — Смеётся прямо в глаза, можно сказать. Словно декханин пришел к баю денег в долг просить…

Андрей Сергеевич с очень серьёзным видом выслушал начальника управления и обещал навести о Самедове справки по своим каналам. А также и принять меры при необходимости.

— Не волнуйтесь, Николай Иванович. Так или иначе, мы защитим вашу дочь от инсинуаций и таких вот глупых игр, — уверенно заявил Зацепин.

— Такое ощущение, что за Самедовым стоит кто-то очень серьёзный, — намекнул Костенко.

— Ну так это обычное дело, при покровительстве некоторые кадры дают слабину, и звездная болезнь у них начинается, — кивнул Зацепин. — Но мы тоже не лыком шиты. Если товарищ начинает себя вести не как товарищ, а как господин, ему нужно помочь осознать ошибку.

А он не так прост, — удовлетворённо подумал Костенко, выходя из кабинета Зацепина.

ГДР. Ростокский университет.

Декану экономического факультета Ростокского университета не понадобилось много времени, чтобы разобраться в этой истории. Прямо ему ничего не говорили, но намекали на очень недвусмысленные обстоятельства. А это означает, что обрадовать ему профессора завтра будет нечем. Влетел его племянник по полной программе.

После Верховного Совета сразу рванул на автобазу. Ганин к моему приходу уже озадачил начальника автобазы новой системой оплаты труда водителей.

— Это вот этот воду всё мутит? — недовольно спросил он, когда я пришёл.

— Попрошу повежливее, Владимир Максимович, — сурово обратился я к начальнику, — решите продолжить грубить, так придется напомнить вам, что незаменимых людей у нас нет.

— Ты это, Максимыч, в самом деле, не хами, — поддержал меня и Ганин.

Поставив на место недовольного начальника, я перешел к делу:

— Новое ещё не значит плохое. Обделять ваших людей никто не собирается. Будем стараться сделать так, чтобы у них, в итоге, доходы остались прежние. Но мы должны понимать, сколько это, — многозначительно посмотрел я на него. — С учётом всех халтур.

— Кто ж вам признается? — посмотрел он на меня как на дурака.

— Макар Иванович, можно вас на минутку? — кивнул я на входную дверь, глядя на Ганина.

Тот, недоумённо смотря на меня, вышел следом за мной из кабинета.

— Яковлев свой директор? Можно при нём открытым текстом говорить? — уточнил на всякий случай я.

— Конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Потому что с автобазы не видно того, что происходит на остальных предприятиях. Местное руководство можно было бы и не посвящать ни во что.

— Ну, ты умный, вообще! А как, тогда, свой интерес получить? — заволновался Ганин.

Какой интерес? Предприятие убыточное, — усмехнулся я про себя. — Возможно, оно потому и убыточное, что у кого-то очень большой интерес.

— Ладно. Пошли обратно, — улыбнулся я собственным мыслям и вернулся в кабинет Яковлева. — В общем, так, товарищи. Давайте проясним ситуацию. Все хотят кушать. И вы, и я, и наше начальство. По закону самосохранения, сначала надо накормить начальство, потом садиться есть самому. Вы этот закон нарушаете и, рано или поздно, начальство вас заменит. Они же не просто так меня сюда прислали. Они ждут изменения ситуации к лучшему, и, если этого не случится, с вами просто расстанутся и наймут другую команду. Предлагаю улучшить показатели по автобазе, а на основании этого попросим увеличить вам зарплату. В конечном итоге, вы ничего не потеряете, а места свои сохраните.

Ганин и Яковлев переглянулись между собой.

— И что ты предлагаешь? — спросил Ганин.

— Для начала, оптимизируем маршруты, отойдём от правила «одна заявка — одна машина».

— И как я буду делить между заказчиками пробег? — ехидно спросил Яковлев.

— А зачем его делить? — спросил я. — Груз доставлен? Доставлен. Машину на разгрузке-погрузке все видели? Так точно. Что ещё надо?

— А то, что машина не пустая на погрузку приехала, это как? — опять посмотрел он на меня с вызовом.

— Владимир Максимович, кончайте дурака валять, — устало сказал я. — Можно подумать, у вас всегда машины пустыми встают под загрузку. У вас пробег в полтора раза превышен по некоторым путёвкам. Машина что, просто так где моталась? Или, всё-таки, что-то куда-то отвезла? Хоть раз где-то кто-то из грузчиков заинтересовался содержимым чужой машины?

— Да нет, конечно, — взглянул на Яковлева Ганин. — Другой вопрос, если мы водил загрузим на целый день, им халтурить будет некогда. Они же разбегутся все.

— Вот! — поднял я вверх указательный палец. — И мы опять возвращаемся к новой системе оплаты труда. Нам надо придумать такой хитрый манёвр, чтобы водилы были не внакладе. В идеале мы должны разработать такую систему, когда они будут халтурить на родном предприятии. Допустим, сделал два рейса в день, а не один по норме, получил в два раза больше. У нас заявки будут быстрее исполняться. А им не надо будет халтуру на стороне искать. Эти халтуры тоже ведь с риском связаны. На что ещё нарвёшься, можешь и стать соучастником хищения какого-нибудь… Короче, — посмотрел я на Яковлева, — вы лучше разбираетесь в перевозках, знаете все нюансы. Ваша задача разработать новую систему оплаты.

— Как я её разработаю? — недовольно откинулся он на спинку стула.

— Попробуйте привязаться к километражу.

— Где я его возьму на сборном маршруте?

— Пусть водилы проставляют в маршрутных листах фактические показания одометра. У вас большинство маршрутов наверняка одни и те же. Один раз сделать таблицу фактических расстояний и проверять выборочно по ней маршрутные листы. Можно не так часто, но чтоб все знали, что это возможно.

— А если ремонт на дороге? В объезд ехать придётся.

— Ради бога, для этого есть графа «примечания». Всё решаемо, было бы желание. Давайте, вы, Владимир Максимович, подумайте над этим. И не обязательно в одиночку. Привлеките профком, начальников колонн, бригадиров. Пусть все думают. Просто, скажите им, что по-старому, по-любому, не будет. База больше не будет работать в убыток, и точка! Думайте все, как вам лучше сделать с учётом того, что рейсы теперь будут сборные. Кто у вас задания формирует? Кому мне новые правила объяснять?

— Пойдёмте, — встал Яковлев и повёл нас в другой корпус.

— А правда, Максимыч, пусть все думают! — заявил Ганин. — Что мы одни вечно отдуваемся и все шишки потом от всех получаем?

Домой попал только часам к семи. Два часа объяснял на автобазе свою методику объединения доставок. Она простая, нужна привычка и сноровка, не более.

Радостная Галия сообщила, что Рафик, брат из Владивостока, прилетит в субботу. И от него пришла сегодня посылка с подарками на рождение близнецов.

Получается, он не планировал приезжать, иначе бы сам привёз эти подарки.

— Дорогая, у нас в субботу две свадьбы, — напомнил я жене. — Пусть он рассчитывает дождаться тебя в воскресенье. Уедем оттуда пораньше, надеюсь, бабушки с дедушками не обидятся. Объясним, что у тебя брат впервые за пять лет прилетел. Или ты хочешь дома остаться?

Галия пожала плечами, взглянув на отца, а тот тоже развёл руками, мол, сама решай.

— Или еще есть вариант с собой его в деревню взять на свадьбу. Бабушки не обидятся, они гостеприимные. Сама решай, а я тебя поддержу.

После ужина сел писать лекцию для КГБ. Тут раздался звонок. Звонил Бортко.

— Тебя ждёт Захаров, — сказал он. — Срочно.

— Когда он меня ждёт? — удивился я. — Сегодня?

— Нет. Но чем быстрее, тем лучше, — ответил он.

— Завтра я везу археолога в Городню, — напомнил я.

— Значит, в четверг. Созвонись с ним и приезжай.

— Хорошо, — озадаченно ответил я и он попрощался.

И что Захарову надо? — напрягся я. — Ганин уже что-то передал из того, что я сегодня на автобазе вещал? Но там все корректно было, по делу и в общих интересах… Или он понял, что я про его личный «интерес» догадался и решил меня подставить как-то? Лучшая защита — это нападение…