Рейтинг собачьей нежности

Глава 11

Но Олег все тянул и тянул Сашу за собой, не давая тому нормально сосредоточиться.

– Куда мы так торопимся?

– Скорей! Надо успеть, пока эта старая разбойница нас не опередила! С минуты на минуту она появится тут.

– Где?

– Увидишь!

Наконец они остановились в каких-то кустах. Олег опустился на землю и заставил Сашу повторить его маневр.

– Тихо! Ждем!

– Да в чем дело-то? – возмутился Саша. – Ты можешь мне объяснить толком?

– Я шепнул Марине, что Чапай не настолько сильно повредил лапу. И в следующем забеге обязательно будет участвовать.

– И что?

– А то, что у Барда с Гердой снова появился серьезный соперник, которого необходимо устранить. Теперь она побежит устанавливать новую ловушку. Капканы уже были, к тому же устанавливать их долго. Проволока тоже дело небыстрое. Теперь, думаю, она придумает какую-нибудь новую ловушку, которую можно соорудить на скорую руку.

– Какую?

– Сеть, например, – пожал плечами Олег и тут же пригнулся и зашептал: – Вот! Что я тебе говорил. Уже идет!

Саша взглянул между ветками кустарника и, к своему огорчению, убедился, что Олег не ошибся. По дорожке торопливо шагала Марина Захаровна, внимательно поглядывая по сторонам. Казалось, что женщина что-то выискивает.

– Местечко присматривает! – прошептал Олег. – Ты смотри, смотри, то ли еще будет!

Марина Захаровна внезапно остановилась, словно нашла то, что искала. Потом протянула руку, уцепилась за сук и начала карабкаться на дерево.

Саша даже рот разинул.

– Вот так бабуля! В хорошей форме!

– По моему сигналу будем ее брать!

Долго сидеть на дереве Марина Захаровна была не намерена. Она ловко спрыгнула вниз. В руках у нее и впрямь была сеть.

– Вперед!

И Саша с Олегом кинулись на женщину, которая при виде них испуганно закричала:

– Помогите! Убивают!

Но узнав Сашу с Олегом, моментально замолчала и даже улыбнулась. Вот только Олег не был настроен к дружеским разговорам.

– Попалась! – закричал он, указывая на женщину. – Вот кто собак уродовал! Сашка, будешь свидетелем! Поймали мы эту гадину! Ну, Марина Захаровна, будет тебе взбучка от хозяев Чапая! Не расплатишься! Собака у них чемпион, а ты его на весь сезон из строя вывела!

Если Марина Захаровна вначале выглядела просто растерянной, то теперь у нее задрожали губы.

– Это какая-то ошибка, – произнесла она. – Я тут ни при чем. Мне позвонили, сказали, что готова новая ловушка. Вот я и прибежала, чтобы устранить проблему до начала нового забега.

– Конечно! Рассказывай нам теперь сказки! Ты узнала, что Чапай все-таки побежит, и прискакала сюда, чтобы активировать свою очередную ловушку!

– Нет, клянусь! Вы что думаете, это я вредила собакам? Ладно ты, Олег. Ты всех по себе меряешь. Но ты, Саша… Как ты мог в такое поверить? Чтобы я и причинила вред собаке… Пусть не своей, а чьей-то еще, невозможно!

Когда Олег рассказывал свою версию видения событий, Саша верил ему. Но когда он услышал голос Марины Захаровны, увидел ее глаза, он уже не был так сильно уверен в правоте Олега.

Тот что-то почувствовал и воскликнул:

– Не верь ей, Сашок! Не поддавайся на ее провокации! Это она нарочно из себя сейчас белую и пушистую корчит. Оговорили ее! Подставили! Только взяли мы тебя с поличным! Вот они, доказательства твоей вины, туточки!

И Олег потряс в воздухе сетью, отобранной у Марины Захаровны. При виде этой сети Саша почувствовал, как смутные сомнения, которые терзали его еще со вчерашнего дня, вновь ожили со страшной силой. Такую сеть он уже видел однажды, когда они с Олегом ездили за карасями. Нет, конечно, похожая сеть могла быть не у одного Олега, а у многих. И ее также спокойно могла купить себе и Марина Захаровна.

Вот только был один момент во всем этом, который не укладывался в такое объяснение. Олег в свойственной ему самохвальской манере прежде рассказывал, что эту сеть так просто не приобретешь, для этого нужно быть членом клуба рыболовов. Да не рядовым его членом, а с доступом к высшим эшелонам клубной власти. И только им удается по каким-то своим каналам небожителей чуть ли не из закромов самого святого Трифона получить такую сеть. А Марина Захаровна никогда не упоминала о том, что увлекается рыбалкой или хотя бы даже просто умеет держать в руках удочку.

Но когда Саша изложил эти соображения Олегу, тот возмутился:

– Какая разница, умеет она рыбачить или нет. Подстроить ловушку, чтобы сеть накрыла бегущую впереди остальных собаку, для этого необязательно на щуку каждый год ходить. Ловушка была установлена Мариной. А что ее сеть немного похожа на мою, так у меня припасен оригинал, а это всего лишь дешевая копия. Навострились мастерить дешевые подделки. Я тебе сейчас свою покажу, она у меня в багажнике.

Сеть и впрямь лежала там. Но что могло помешать Олегу приобрести вместо одной сразу две сети? Деньги у него имелись. Нет, не мог Саша поверить в то, что Марина Захаровна сознательно взялась бы калечить чужих собак.

Увы, так думал лишь он один. А симпатии остальных были не на стороне женщины. Когда торжествующий Олег привел Марину Захаровну и оповестил всех о ее проступке, никто не стал слушать оправданий провинившейся. На голову Марины Захаровны посыпались брань, оскорбления и даже угрозы.

Кто-то из команды Чапая даже сказал:

– Поколотить бы тебя, да нельзя женщин бить. А так хочется!

– Друзья, как вы можете меня подозревать!

Марина Захаровна чуть не плакала.

– Неужели вы так плохо меня знаете? Меня подставили! Мне позвонили и сказали о новой угрозе для наших собак, и я побежала ее устранять.

– Почему одна? Почему с собой кого-нибудь не взяла?

– Времени не было. Сразу побежала.

– Вранье это все! В полицию ее нужно отвезти!

– Клянусь вам! Я не виновата! Я бы никогда в жизни не стала калечить собак! Я пыталась отвести новую беду, а так получилось, что вы заподозрили меня во лжи.

Марина Захаровна говорила так убедительно, что все вокруг постепенно стали успокаиваться и прислушиваться к ее словам. Видя, что общественное мнение того и гляди повернется снова в пользу его пленницы, Олег шагнул вперед.

– Это еще не все ее прегрешения! Ни для кого из нас не секрет, что на всех соревнованиях, которые украшает своим присутствием Марина Захаровна, в этом году работал тотализатор. Его организаторы принимали ставки на тех или иных собак, а затем по завершении бегов выдавали выигрыши. Не скрою, что сам неоднократно ставил и выигрывал. И многие из вас делали ставки, не так ли?

Все вокруг загудели, подтверждая, что это так.

– И наверное, вы хотели бы узнать, кто этот ловкий и предприимчивый человек, который извлекает личную выгоду из нашего общего и такого благородного до недавнего времени дела?

Ответом ему были нестройные выкрики.

– Да!

– Хотим!

– Кто этот ловкач?

– Покажи его нам!

Олег обвел собравшихся взглядом. Убедившись, что публика достаточно накачана эмоциями, он вытолкнул вперед себя Марину Захаровну.

– А вот она! Героиня дня! Вредитель собак и организатор подпольного тотализатора, принесшего лично ей доход в сумме, равной почти миллиону!

По толпе пронесся гул, похожий на стон. Саша посмотрел на Марину Захаровну, ожидая, что она станет возражать и как-нибудь оправдается. Но, к его изумлению, женщина не проронила ни слова в свою защиту. Более того, голова ее опускалась все ниже и ниже, словно придавленная тяжестью вины.

К ней на помощь поспешил красивый широкоплечий мужчина средних лет. Саша немножко его знал. Это был Одинцов, главный эксперт их секции.

Сейчас мужчина был взволнован до такой степени, что у него даже плечи тряслись.

– Да что же это? Мариночка, дорогая, как такое возможно?

– Аркаша, дорогой мой, я же не для себя старалась.

Аркадий выпучил глаза и покачал головой:

– Значит, это все правда? Марина! Ты организовала тотализатор? Эту мерзкую мерзость?

– Зато посмотри, как расширилось наше мероприятие. В прошлом году мы еле-еле насчитали два десятка участников, а в этом году их количество дошло до полусотни. И это еще только начало сезона. Дальше будет еще больше!

– Но зачем? Марина, зачем?

– Чтобы привлечь участников! Чтобы сделать наши соревнования привлекательными! Пойми, Аркаша, людям скучно присутствовать на состязаниях своих собак просто в качестве зрителей, они тоже хотят получать адреналин. А что может дать больший выброс эмоций, если не ставки? Даже в СССР на бегах всегда работал тотализатор. Это такая же неотъемлемая часть бегов, как сами участники!

– Марина, я просто не верю своим ушам! И ради этого ты калечила собак?

– Нет! – вознегодовала Марина Захаровна и даже ногой топнула. – Я этого не делала! Насчет собак – это оговор!

Но никто ей не верил. Как известно, согрешивший всего раз, утрачивает доверие навсегда.

Олег особенно настаивал на виновности Марины Захаровны:

– Она это, она! Больше попросту некому! Мы же взяли ее с поличным. И в организации тотализатора она тоже призналась!

И тут до Саши дошло, ЧТО это может значить.

– Марина Захаровна, если тотализатор ваших рук дело, значит, и Лику тоже вы убили?

– Что ты! Никогда! Я никого не убивала и не калечила!

– Значит, убил Лику ваш сообщник?

– У меня не было других сообщников.

– Только Лика?

– Да, признаюсь, что мы провернули это дело вдвоем с Ликой! Но я действовала из самых благих побуждений. Стремилась привлечь внимание людей к нашему клубу, я увеличила число участников соревнований больше чем вдвоем. У нас отбоя не было от желающих принять участие в бегах, хотя в прошлые годы мы еле-еле наскребали участников, чтобы провести один-единственный забег. А теперь появился драйв! Появился интерес! Азарт!

– И на азарте вы неплохо зарабатывали!

– Что с ней разговаривать! В полицию ее надо сдать!

Саша огляделся по сторонам. Народ вокруг выглядел таким озлобленным, что от греха подальше лучше было и впрямь спрятать Марину Захаровну в полиции. Тем более что у Саши были к ней еще вопросы поважнее какого-то там тотализатора.

В полиции, куда они с Олегом и Одинцовым доставили Марину Захаровну, они нашли следователя и объяснили ему суть проблемы. В качестве доказательств своих слов Олег снова тряс сетью, которая неожиданно заинтересовала полицейского. Он долго ее разглядывал, мял и щупал.

– На окуня пойдет? А на щуку?

В конце концов следователь объявил, что сеть является вещественным доказательством и будет приобщена к делу. Олег прямо расцвел при этих словах. Он своего добился, теперь Марине Захаровне было не отвертеться.

Но сама женщина не считала, будто бы она сделала что-то плохое.

– Все деньги от тотализатора я тратила на нужды клуба! Можете проверить! Все чеки я сохранила.

Это несколько охладило гнев Одинцова, который начал поглядывать на Марину Захаровну уже без прежнего отчаяния и ужаса.

А Марина, оправившись от первоначального шока, быстро начала сыпать оправданиями в свой адрес:

– На какие деньги, вы думаете, в этом году мы приобрели инвентарь для соревнований? Расширили тут беговые дорожки? На эти же деньги произведен ремонт в помещении нашего клуба и закуплена для наших собраний приличная мебель. Опять же реклама на телевидении и в интернете для наших состязаний тоже стоит денег! Эти блогеры дерут столько, что слов не подобрать!

Саша был рад это слышать. Все-таки он не ошибался в Марине Захаровне. Пусть тотализатор и работал, но выигрыш она тратила на благое дело. И Саша поверил. Все, что сделала женщина, она сделала на благо и во имя их клуба.

Но это было не все, что его интересовало. Была еще одна вещь, которую они с Мариной Захаровной во что бы то ни стало должны были обсудить.

– А Лика? Она ведь работала с вами в доле. К номеру ее телефона были привязаны сегодня ставки.

– Телефон Лики был у меня. Я сама его забрала, когда поняла, что с Ликой дело совсем плохо.

– Перед тем, как Лику увезли в больницу?

– Да.

– Значит, Лике тоже причиталась доля от работы тотализатора?

– Ну, разумеется. Я не могла и не хотела светиться с этим тотализатором, вдруг бы оно вылезло наружу, а Лике было все равно. Она собирала ставки и принимала сообщения от желающих сделать ставку. Она же вела учет поступлений, а затем осуществляла выдачу выигрышей. А я оставалась вроде как в стороне. Правда, пошли неприятные слухи про нее и меня, пришлось нам с ней даже разыграть перед началом соревнований маленькое представление. Она обвиняла меня в том, что я пытаюсь всюду в первую очередь сунуть своих собак. А я возмущалась. Со стороны выглядело, что вроде как мы с Ликой теперь в ссоре. Это позволило мне еще больше дистанцироваться от тотализатора и избежать обвинений в организации последнего.

– Значит, списки с участием собак тоже вы подменили?

– Конечно, я. Это была часть сценария нашей с Ликой ссоры.

– Она вас обманывала?

– Вероятно, у нее могло возникнуть такое желание, потому что в деньгах она нуждалась отчаянно. Но я тщательно проверяла все присланные ей сообщения и вела свою собственную бухгалтерию. По этой ли причине или по какой-то другой, но Лика вела дела со мной честно.

– Почему же тогда вы ее убили?

– Сколько раз вам повторять, не убивала я ее! Не убивала!

– Но желтая палатка в полоску, в которой или возле которой неизменно оставлялись денежные ставки, она же принадлежала вам!

– Эту палатку купила Лика. И жила в ней тоже Лика.

– Да, Лика в ней была. Но помимо нее там были еще мужские вещи, одежда и прочее. Вы в них рылись?

– Зачем мне это нужно? Телефон Лики был у меня, а все прочее меня не интересовало. Я не контролировала личную жизнь Лики. Возможно, что с ней приехал какой-то мужчина. Кажется, она жила с каким-то Димой.

Вот только Дима на соревнования не приезжал. Или все-таки приезжал?

– Неужели вы к этой палатке не подходили! – в отчаянии произнес Саша.

– С утра, пока шел прием ставок, я к ней даже не приближалась. Зачем мне нужно было лишний раз светиться в этом месте и привлекать к себе ненужное внимание? Я и Лику позвала специально для того, чтобы никто не мог связать начавший работать тотализатор с моим именем! Я берегла честь нашего клуба, его репутацию!

– О репутации можешь смело забыть, – печально произнес Одинцов. – Ты ее разметала в клочки!

– Но я же хотела как лучше! Аркаша, ты мне веришь?

– Не важно, во что верю я. Главное, во что поверит следствие.

Но следователь был настроен неожиданно мягко:

– А что мы можем поставить задержанной в вину? Организация незаконного тотализатора – это всего лишь мошенничество. Капканы и проволока…

– Я их не устанавливала и проволоку не натягивала!

– Это максимум хулиганство, – не обращая внимания на ее слова, продолжал следователь. – Задержанная отделается мелким штрафом, учитывая, что никто не пострадал.

– Как это никто? Две собаки чуть не стали инвалидами!

– Никто из людей, – уточнил следователь. – В данном случае нас интересуют только люди.

И он объяснил Марине Захаровне:

– С хозяевами пострадавших собак будете разбираться сами.

– Знаем, как она с ними разберется! – вмешался Олег. – Лика как раз и была хозяйкой Банты, которая стала первой жертвой и своей лапой угодила в капкан! И Лика теперь мертва!

– Да? Это уже интересно. И тотализатор, говорите, вместе организовали? Значит, кто-то из вас двоих мог быть лично заинтересован в проигрыше или выигрыше какой-то конкретной собаки! Ведь если знать, как сделать так, что та или иначе собака проиграет или выиграет, то можно заработать неплохой куш! И что же? В чем провинилась Лика?

– Не убивала я ее! – тоскливо произнесла Марина Захаровна. – Не знаю, может быть, Лика что-то там и крутила у меня за спиной, но я ее за руку не ловила. И в целом я была довольна нашим с ней сотрудничеством.

– А она была вами довольна? Это ведь вы устроили ловушку, в которую попалась ее собака.

– Нет, не я! Сколько раз вам это повторять!

– Лика могла подумать, что это сделали вы, и могла прийти в ярость, когда поняла, кто виновен в несчастье с ее Бантой.

– Во-первых, ловушка, кто бы ее ни поставил, была рассчитана не на Банту, а на Чапая. Это он был фаворит, его и собирались вывести из игры. Никто не мог бы предположить, что Чапай проскочит капканы, не попав ни в один из них, а Банта попадется.

– Но она попалась! И Лика должна была быть возмущена тем, что случилось с ее собакой!

– Лике было глубоко наплевать на Банту. Она собаку терпеть не могла!

– Свою собаку? И не любила? Вот уж никогда в такое не поверю.

– Банта была собакой Павла Семеновича, тот ее просто обожал. А вот Лика перенесла на Банту часть той ненависти, которую питала к отчиму. Мне кажется, Лика этой ненавистью буквально упивалась. Она не хотела ничего прощать, не хотела забыть, ей нравилось растравлять свои раны и думать, что отчим последний негодяй, что это он убил ее маму и обобрал до нитки саму Лику. Так это были или нет, мне судить трудно. Но Лике было сладостно ненавидеть все, что было связано с отчимом. И даже его смерть ничего не смогла поправить. Бывают такие люди, которым нравится страдать. Вроде бы и вокруг все хорошо, а они все равно находят какую-нибудь ерунду, чтобы вдоволь над ней поплакать. А уж если и впрямь случается что-то серьезное, тут уж держитесь все!

Саша счел необходимым возразить:

– Повод у девушки был. Насколько я понимаю, отчим буквально выкинул ее из дома после смерти матери и ничем ей не помогал, хотя всем вокруг расписывал, какой он прекрасный и добрый и как заботится о негодной падчерице.

– Лике нравилось страдать, – упрямо произнесла Марина Захаровна. – И она даже после смерти Павла Семеновича продолжала ненавидеть отчима, и часть этой ненависти перепала бедняжке Банте. Я как-то спросила у Лики, почему она не взяла собаку к себе жить. Ведь Банте было очень одиноко в пустой квартире. И Лика не стала скрывать, прямо мне призналась, что элементарно боится привязаться к Банте. И тогда это не позволит ей ненавидеть отчима в полную силу. Понимаете? Она боялась потерять один из источников своей драмы.

– Вы так глубоко проникли в психологический портрет погибшей, но не ответили на вопрос, что между вами произошло после забега Банты?

– Если уж на то пошло, то Лика даже не видела трагедии, которая произошла с Бантой.

– Лика не присутствовала при забеге?

– Никто ее не видел среди зрителей. Я спрашивала. Когда Банта попала в капкан, не только я, но и все остальные стали искать хозяйку пострадавшей собаки. Но Лики нигде не было видно.

Это было справедливо. Саша и сам помнил, как все спрашивали друг у друга, где же хозяйка.

– И вы ее не искали? Вы куда больше других были заинтересованы в том, чтобы отыскать девушку. И вы знали, где может находиться Лика. В той самой желтой палатке! Никто из нас не знал, где искать Лику, а вы знали! Или по крайней мере догадывались!

– Угадали. Как только я освободилась от дел, связанных с моими прямыми служебными обязанностями, я отправилась в желтую палатку. Но как раз в тот момент туда вошел… человек, и я не решилась сунуться к ним.

Пауза не укрылась от чуткого уха Саши.

– Человек? – переспросил он.

И снова Марина Захаровна ответила после короткой заминки:

– Мужчина.

– Лика тоже была в палатке?

– Была. Я слышала ее голос.

– А с чего вдруг вас обуяла такая робость? Почему вы не вошли, если у вас было дело к Лике?

– Я не могу вам этого объяснить.

– А вы попытайтесь.

– Все равно вы мне не поверите.

– Но все же?

Марина Захаровна отвела глаза.

– Мне даже как-то неловко это говорить.

Все переглянулись. Это что-то новенькое! Организаторша подпольного тотализатора, подозреваемая невесть в каких грехах, вдруг смущается.

– Решите, что я вам вру или вообще спятила на старости лет, – продолжала терзаться Марина Захаровна.

– Да говорите уже!

– Мне показалось… учтите, я близко не подходила… Так вот мне показалось, что в палатку к Лике зашел ее отчим.

– Павел Семенович?

– Он самый.

– Но он же мертв.

– Сама знаю! – огрызнулась Марина Захаровна. – Провалами в памяти еще не страдаю! Говорю же, мне просто в тот момент так показалось! Я его увидела таким, каким знала много лет назад. И впечатление было таким сильным, что я замерла и не решилась войти в палатку. А потом меня кто-то увидел, отвлек, мне пришлось уйти. С Ликой я так и не повидалась. Решила, что это дело терпит, могу и потом ее отыскать.

– Но пару минут вы все-таки возле палатки постояли. Наверное, вы слышали разговор Лики с этим мужчиной?

– Собственно, разговора как такового и не было. Они поприветствовали друг друга. Хорошо так разговаривали, приветливо, словно старые друзья. И затем заговорили о каком-то ключе, от которого необходимо будет избавиться, если они хотят дальше жить долго и счастливо. Я не совсем поняла, при чем тут ключ, но порадовалась за Лику, что у нее появился мужчина, который был в ней серьезно заинтересован и даже рассматривал вероятность дальнейшего совместного сосуществования.

– Все?

– Вроде бы да.

– Вы должны вспомнить все до мельчайших подробностей, – настаивал Саша. – Это крайне важно.

– Почему это может быть важно?

– Вспомните, во что был одет этот человек?

– Ну, на нем была куртка, а под курткой синяя футболка с белой надписью.

– Вот именно! Это и был тот человек, которого я видел уже выходящим из желтой палатки. Из палатки, в которой находилась загибающаяся Лика.

По времени все совпадало. Получалось, что этот мужчина провел в палатке Лики примерно полчаса или чуть больше.

– Он вколол ей какую-то дрянь, а потом удерживал девушку, не позволяя ей уйти или позвать на помощь. Постепенно действие препарата усиливалось, Лика слабела. Но ее убийца не ушел, пока не убедился, что Лика уже не очнется. Лишь после этого он ушел. Вы, Марина Захаровна, видели, как он вошел к Лике с намерением ее убить. А я видел, как он вышел, свое намерение уже осуществив. Для надежности он сам замаскировался под члена команды москвичей. Синяя футболка с приметным логотипом и названием команды была у него надета под курткой, а синяя бейсболка была у него в кармане. Ее он надел, когда вышел из палатки, и стал практически неузнаваем.

– И кто этот тип? – спросила Марина Захаровна с недоумением. – Почему он желал смерти Лики?

Саша покачал головой:

– Мы думаем, что этот тип может быть виновен еще в одной смерти. Похожего человека я видел в ресторане рядом со столиком Аглаи. И она умерла вскоре после его ухода. След от инъекции на сгибе локтя, подавленное сонное состояние, замедленное сердцебиение и почти полное отсутствие дыхания. Все указывает, что преступник дал девушкам один и тот же наркотик, который и привел к параличу сердечной и дыхательной функций, а по факту – к их смерти.

– Значит, и ты тоже находишь, что преступник был похож на Павла Семеновича?

– К сожалению, ничего не могу по этому поводу сказать.

– Так тебе показалось, что непохож?

Марина Захаровна не скрывала своего разочарования и недовольства.

– Да что ты! Очень похож! И лицо, и фигура, и осанка! Если бы я точно не знала, что у Павла Семеновича не было сына, то подумала бы, что это он.

– Я в вашем клубе собаководства человек сравнительно новый. Покойного хозяина Банты я лично попросту не знал. Поэтому похож или непохож, судить не мне.

– Очень жаль, – произнесла Марина Захаровна. – Лично мне показалось, что они похожи.

Но в этой истории была еще одна смерть, обвинить в которой типа в синей бейсболке не получалось.

– Дима – жених Лики, он погиб в один день с обеими девушками и при схожих обстоятельствах.

– Тоже ваш тощий тип в синей бейсболке постарался? Все трое на его счету? Лика, Аглая и этот Дима?

– Диме смертельный укол могла сделать и Аглая. А уже потом ее прикончил этот их четвертый приятель.

И тут Олег подал голос:

– М-м-м… Я вот тут подумал, что интересная картинка вырисовывается. Лика в юности страдала наркотической зависимостью. Пусть недолгое время, но такой эпизод в ее жизни был. Дима имел судимость за хранение и распространение наркотических средств. Аглая, как мы точно знаем, торговала украденными из аптеки запрещенными препаратами, которые также пользуются спросом у наркош. Логично предположить, что этот четвертый также мог злоупотреблять наркотой или же он встроен в ту криминальную цепочку, которая обслуживает наркош и удовлетворяет их пагубные потребности.

Олег произнес эту речь и обвел всех требовательным взглядом. Он явно ожидал услышать аплодисменты, но окружающие лишь вяло его похвалили. Догадка Олега, какой бы гениальной ни казалась ему самому, не открывала дороги к главному вопросу.

Как звали и кто был тем человеком в синей бейсболке. И самое важное, где теперь следовало искать его следы.