Ричи

Глава 34

За пару дней учебы Ричи несколько раз ловил на себе задумчивый взор Дамблдора. Это нервировало, заставляло переживать и думать о худшем.

В итоге, вернувшись в свою спальню, которую Ричард делил с однокурсниками-пуффендуйцами, мальчик выложил на свой диван последний свободный магофон. Он долгое время гипнотизировал взглядом артефакт, после чего решился… Взяв зачарованную телефонную трубку, он отправился в совятню…

Вечером на следующий день трубка магофона Ричарда зазвонила. Мальчик в это время находился в гостиной Пуффендуя. Он поспешил скрыться в спальне, где в это время никого не было, лишь после этого он ответил на звонок.

– Ричард слушает.

Из динамика магофона донесся знакомый грудной женский голос, полный эротизма:

– Граф Гросвенор, рада приветствовать вас. Это мадам Багнолд. Вы еще помните такую?

– Как можно забыть такую очаровательную леди…

– Ох, о чём это я, – игривым тоном произнесла экс-министр магии. – Если бы вы забыли обо мне, то вряд ли прислали бы такой забавный артефакт.

– Мадам Багнолд, хоть я еще слишком юн, но вполне в силах оценить прекрасное произведение искусства или же красоту и очарование восхитительной женщины наподобие вас.

– Ох, граф, – в голосе госпожи экс-министра промелькнули весёлые нотки, – право слово, вы мне грубо льстите. Но на ваше счастье, я падка на лесть. Может быть, мы не будем ходить вокруг да около?

– А как же разговоры о прекрасной погоде, взаимные комплименты и расшаркивания, прощупывание почвы? – с намёком вопросил Ричард.

– Граф, давайте представим, что мы уже всё это прошли, – произнесла мадам Багнолд. – Или же вы запали на меня?

– Эх, мадам, признаюсь честно, вы мне очень понравились не только как женщина, но и как министр.

– А Фадж вам не понравился? – в голосе мадам Багнолд слышалась неприкрытая ирония.

– Мы не сошлись с ним во мнениях.

– Если не секрет, то в каких именно мнениях? – спросила женщина с неподдельным любопытством.

– Фадж идиот. Но хуже другое – он инициативный и непредсказуемый идиот. И этот… хм… альтернативно одарённый решил меня арестовать на радость дементорам. Вы десять лет были Министром Магии… Как думаете, моей бабуле могло бы такое понравиться?

Из динамика раздался задорный заливистый женский смех.

– Фадж не идиот, он кретин! – констатировала Багнолд после того, как отсмеялась. – Теперь мне многое стало понятно. Бабулю злить не стоит никому…

– Я бы и сам на такое не решился, – согласился Ричард.

– Итак, граф, – продолжила Багнолд, – раз мы решили пропустить пустую болтовню, может, вы всё же порадуете мой слух интересными сплетнями?

– Ходят слухи, что кое-кто хочет посадить в кресло Министра Магии своего человека, – с намёком произнёс Ричард.

– Такие слухи в среде волшебников курсируют постоянно, – ответила волшебница. – Например, Барти Крауча поддерживают либералы, Скримджер интересен ультралевым, а Малфой – ультраправым.

– А мне интересны вы, милейшая мадам Багнолд.

– Это признание в любви?! – экс-министр откровенно веселилась и фонтанировала радостным настроением.

– Конечно, – с сарказмом произнёс Ричард. – Если бы мой отец и дядя Чарли сейчас могли бы подойти к телефону, они бы тоже сказали, что вы им понравились.

– Понимаю, – стала более серьезной Багнолд.

Как опытный политик и не менее опытная женщина, она прекрасно уловила все оттенки диалога и расшифровала двойной и тройной смысл. Если же перевести речь на доступный обывателю язык, то вроде бы простые и шуточные переговоры сводятся к вполне определенному предложению: "Я хочу видеть вас в роли Министра Магии. Королевская семья меня поддерживает и вашу кандидатуру одобрит".

– Граф, я хрупкая женщина… – печальный многозначительный вздох сопровождал речь Багнолд. – Мне очень сложно жить в этом жестоком мире, в котором правят мужчины.

– Я вас прекрасно понимаю, Леди. Уверен, вам будет намного проще сносить тяготы жизни в этом жестоком патриархальном мире, если у вас появится тайный воздыхатель, который подкинет на брошки миллион галлеонов.

На некоторое время в трубке повисла полная тишина – можно было различить взволнованное дыхание. На том конце магофона экс-министр выпала в осадок. Она привыкла к совсем другим размерам взяток, намного меньше. До неё не сразу дошло, что это лишь "на брошки", то есть на финансирование предвыборной кампании, пока Ричи не добавил:

– Уверен, ваш тайный воздыхатель обожает сильных женщин, особенно министров. И он наверняка будет дарить своей даме сердца мелочь на бижутерию. Тысяч сто галлеонов в год.

– Так скромно?! – возмутилась мадам Багнолд, очень быстро сориентировавшись. – Я бы даже не стала встречаться с таким воздыхателем. Вот если бы речь шла о миллионе…

– Леди… Леди! Упаси бог вас от таких воздыхателей! Где вы такого найдёте? Мой батюшка, разве что мог бы стать таковым, всё же он миллиардер. Но ему не особо интересны волшебники и волшебницы. К примеру, я всего лишь скромный миллионер. Уверен, ваш сердечный поклонник не настолько солиден, но не стоит его отвергать, если он еще добавит на хлеб с маслом сто тысяч.

– Ах, Граф, – эротично вздохнула экс-министр. – Вот бы поклонник добавил бы ещё на икру триста тысяч.

– Много икры есть вредно – можно растолстеть… И вообще, я правильно услышал, что речь шла о тридцати тысячах в месяц или же это артефакт неисправен?

– Нет-нет, Граф, – решила остановиться на достигнутом довольная экс-министр, – ваш артефакт работает замечательно. Я всегда мечтала о таком поклоннике, который дарил бы мне на бижутерию тридцать тысяч галлеонов в месяц. Ох! Я бы, наверное, даже закрыла глаза на все его недостатки и поддержала бы во всех начинаниях.

– Какая самоотверженность! – притворно восхитился Ричард. – Леди, моё почтение. Было очень приятно с вами побеседовать.

– Граф, – грудной эротичный голос, казалось, пробирал Ричарда до самого нутра, – а уж как мне было приятно вас услышать… не передать словами… Обязательно передавайте привет своему батюшке и крестному отцу.

– Всенепременно, леди. Успехов вам в ваших начинаниях.

– И вам, граф.

Разорвав беспроводное соединение, Ричи подумал:

"Нужно было соглашаться на спонсирование со стороны отца. Как-то быстро тают галлеоны в сейфе Гринготтса, словно я Кай из сказки "Снежная Королева", а монеты изготовлены из льда, и наступило жаркое лето. Вот минус еще один миллион фишек, а ведь новый 1992 год наступил совсем недавно".

Прошло две недели. Середина января оказалась очень снежной. Дамблдор не предпринимал никаких действий в отношении Ричарда. Гарри Поттер всё так же злился на директора и вынашивал план мести.

Ричард же активно готовился к спасению мира и своей задницы, а если не получится, то хотя бы к спасению части человечества и близких людей. И первым пунктом в этом плане стояла постройка космического корабля, а вторым – лишение потенциального злодея или злодеев-волшебников возможного источника долгой жизни и лечения, то есть кража философского камня.

Первые подвижки уже имелись. В "Мастерской Гросвенора" полным ходом шла разработка искусственного интеллекта на основе методик создания живых картин и Распределяющей шляпы. Не обошлось без консультаций специалистов-ученых и инженеров в разработке искина и состыковки технологий хранения и передачи информации с магическими чипами.

С политикой тоже наметились положительные подвижки. Во-первых, Артуру Уизли и Председателю МКМ от Великобритании удалось купить большую часть голосов в Международной Конфедерации Магов. Была назначена точная дата внепланового заседания МКМ. Во-вторых, мадам Багнолд, ставшая обладательницей документа, который позволял ей получить миллион галлеонов из сейфа Гросвенора, начала активную политическую деятельность: подкуп чиновников министерства и представителей прессы, шантаж и прочие увлекательные занятия, которые предшествуют любым выборам. Экс-министр в очередном разговоре по магофону заверила Ричарда, что с таким серьёзным финансированием она обязательно снова станет Министром, несмотря на козни конкурентов.

Ричи решил посвятить этот день подготовке операции по изъятию философского камня. Для этого первым делом и выловил Гермиону Грейнджер и уединился с ней в одном из заброшенных классов, в котором не было никаких живых портретов.

– Ричи, – Грейнджер обвела взглядом пыльную комнату, – ты хотел со мной поговорить?

– Гермиона, для тебя есть важное задание. Ты же мне поможешь?

– Конечно! – с живым интересом произнесла Грейнджер. – Что нужно сделать?

– Я хочу знать, как выглядит философский камень, – ответил Ричард. – Гермиона, пожалуйста, найди эту информацию. И ещё очень сильно тебя прошу сохранить мой интерес в секрете. Сможешь это сделать за ближайшие два-три месяца?

– Я… – задумалась Грейнджер. – Да, я смогу. Перерою всю библиотеку, но обязательно найду.

– Огромное тебе спасибо! Гермиона, я буду тебе очень благодарен. Чтобы проще было искать, я тебе назову отправную точку – создателем последнего известного философского камня является алхимик Николас Фламель. Ему что-то в районе шестисот лет.

– Неужели он жив до сих пор? – с удивлением спросила Гермиона.

– Да, – кивком сопроводил свою речь Ричард. – В этом вся суть этого камешка – продлить жизнь человека.

– Ричи, а тебе это зачем? – с любопытством спросила Грейнджер. – Может, лучше найти рецепт создания философского камня?

Ричард рассмеялся. Успокоившись, он произнес:

– Гермиона, если бы всё было так просто… Неужели ты думаешь, что при доступности рецепта Великого делания маги жили бы лишь несколько дольше обычных людей? Раз ты не видишь в волшебных аптеках Эликсира Жизни, значит, и рецепт создания философского камня не находится в общем доступе.

– Я все же поищу, – с упрямством произнесла Гермиона.

– Поищи. Если всё же найдёшь – это будет замечательно.

– Пожалуй, я пойду в библиотеку прямо сейчас, – загорелась идеей Гермиона.

– Похвальное рвение.

– Ричи, ты со мной? – спросила Гермиона.

– Нет, извини. Я бы с радостью составил компанию такой прекрасной юной леди, как ты, но, к великому сожалению, меня ждет целый ворох дел. Бизнес… От того, что я в школе далеко от него, он никуда не делся.

– Ладно, извини. Наверное, тяжело заниматься бизнесом в таком юном возрасте?

– Непросто, Гермиона. Очень непросто. Но куда деваться? Я Гросвенор, а это значит, что я должен быть лучшим.

После того, как Гермиона ушла в библиотеку, Ричард позвонил Фреду Уизли и договорился о встрече. Фред пригласил юного Лорда в свою тайную подпольную лабораторию, куда Ричард незамедлительно направился.

Фред и Джордж с нетерпением ожидали гостя. Стоило двери закрыться за спиной Ричарда, как Фред сказал:

– Добрый день, Лорд. Если вы по поводу новой разработки, то у нас пока ничего не готово.

– Приветствую, джентльмены.

Ричард вежливо поклонился близнецам.

– Фред, где же наши манеры, – произнёс Джордж. – Добрый день, великий и несравненный Граф.

– Ох, действительно, – всплеснул руками Фред. – Рады приветствовать вас в нашей лаборатории.

– Джентльмены, – взгляд Ричарда пробежался по комнате и ненадолго замер на котле, который стоял на огне. В нём булькала синеватая жидкость. – Прошу простить меня за внезапный визит. У меня появилось к вам конфиденциальное дело чрезвычайной важности.

– Да-да, – Фред с любопытством уставился на Ричарда.

– Джентльмены, это очень опасное дело. Вы готовы рисковать?

– Ричард, говори уже, – произнёс Джордж, сгорая от любопытства.

– Господа, пятого июня после обеда нужно будет устранить на несколько часов двух человек: профессора Квиррелла и профессора Снейпа.

– Устранить?! – с ужасом вопросил Джордж.

– Устранить профессоров?! – с восторгом спросил Фред.

– Временно, джентльмены. Временно! Они должны быть не в состоянии патрулировать на протяжении трех-пяти часов, можно дольше. Сможете справиться?

– Ну-у-у… – с сильно задумчивым видом протянул Джордж. – Это сложно и на самом деле очень масштабно и опасно.

– Цена вопроса… – сказал Фред.

– Хороший вопрос, джентльмены, – Ричард улыбнулся, поняв, что раз речь зашла о деньгах, значит, парни согласятся. – Тысяча галлеонов. И если вдруг случится такое, что вас поймают и серьёзно накажут, то я компенсирую ваши неудобства. Но очень желательно, чтобы вас не поймали.

Близнецы переглянулись, некоторое время смотрели друг на друга. Их лица украсили широкие улыбки. Парни повернулись к Ричарду и одновременно произнесли:

– Мы согласны!

– Это будет шутка столетия, – добавил Фред.

– О да, братец, – согласился с ним Джордж.

– Вот и славно, джентльмены. Это предоплата, – мешочек с тремя сотнями золотых монет перекочевал из рук в руки, после чего Ричи отвесил очередной поклон. – Не смею отнимать ваше драгоценное время, джентльмены. Всего доброго. Я очень надеюсь, что у вас всё получится. Остальная сумма после завершения "шутки".

Время стремительно набирало бег. Ричард с головой погрузился в изучение волшебства. Основное внимание он вновь уделял отработке заклинаний трансфигурации, доводил их до идеала. Ну и немного времени, как и прежде, он продолжал уделять копированию ценных металлов, поскольку, находясь в Хогвартсе, иначе заработать денег ему было проблематично. Конечно, его активы постепенно росли, но иногда преподносили сюрпризы. Так, например, осенью акции Нокиа упали в цене почти в два раза, но уже к концу декабря почти вернулись к прежнему уровню. Естественно, подобное расстраивало Ричарда. Если бы он знал, что в октябре акции Нокиа настолько подешевеют, то не стал бы покупать их в сентябре. Вроде он ничего и не потерял, а ведь мог заработать что-то около десяти миллионов долларов.

Наступила весна, но снег продолжал лежать на улице. Лишь к апрелю он начал сходить и природа стала оживать. Из окон замка открывался вид на распускающиеся почки деревьев и на траву, которая пробивала себе путь к солнцу.

Третьего апреля Ричи возвращался с ужина из Большого зала в общежитие Пуффендуя в компании Джастина. Возле бочек парни обнаружили одинокую студентку Гриффиндора.

– Гермиона, привет, – приветственно махнул рукой Джастин.

– Добрый вечер, Гермиона, – произнёс Ричард. – Ты меня ждешь?

– Привет, Джастин, Ричи, – произнесла Грейнджер. – Ричи, я нашла то, о чём ты спрашивал.

– Волшебно, – губы Гросвенора-младшего изогнулись в счастливой улыбке.

– Что нашла? – с любопытством поинтересовался Финч-Флетчли.

– Джастин, Гермиона занималась историческими хрониками, – ответил Ричард. – Если тебе интересна история магии, ты можешь с нами сходить и послушать, что нового по этой теме нашла моя хорошая подруга.

– История магии? – Джастин произнёс это так, словно говорил о чём-то ужасном. Он передернул плечами и сказал: – Нет уж, давайте без меня. Мне одного Бинса хватает за глаза.

– Профессора Бинса! – поправила Грейнджер.

– Вот-вот, – ответил Джастин, – нудного профессора-призрака. Я лучше с парнями поиграю во взрывного дурака.

– Удачной партии, – напутствовал товарища Ричард. – Гермиона, сегодня чудесная погода. Как ты смотришь на прогулку на свежем воздухе? Говорят, озеро в это время года обладает невероятным шармом.

– С удовольствием, – совсем по-взрослому улыбнулась Грейнджер.

По пути на улицу Гермиону разрывало от желания высказаться. Она поддерживала разговор об учебе, но как-то без огонька, хотя обычно она о занятиях может говорить бесконечно.

Стоило парочке первокурсников выйти на свежий воздух и оказаться на открытом пространстве, где близко никого нет, как Грейнджер выпалила:

– Ричи, я всё нашла!

– Всё?

– Да, всё! И изображение философского камня, и рецепт его создания.

Ричард застыл как вкопанный. Он медленно повернул голову в сторону Гермионы, в этот момент казалось, будто шея мальчика выточена из дерева и издает скрип несмазанного колеса телеги. На лице Ричарда застыла маска непомерного изумления: глаза навыкате, рот приоткрыт, брови приподняты.

– Рецепт создания философского камня?! – хриплым голосом переспросил он.

– Да-да, – энергично закивала Гермиона. – Книга написана самим Николасом Фламелем в семнадцатом веке. Она называется "Мутус Либер".

– РЕЦЕПТ СОЗДАНИЯ ФИЛОСОФСКОГО КАМНЯ?!!! – громче повторил ошеломлённый Ричард, выпучив глаза сильнее, хотя казалось – куда больше? – В ШКОЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКЕ?!

– Но это же школа магии, – ответила Гермиона. – И-и-и…

– И?

– Там есть одна небольшая проблема…

– Какая же? – спросил Ричард.

– Книга Фламеля зашифрована в виде гравюр, а в исследованиях других волшебников по этой книге сказано, что пока ещё ни один из магов за триста лет так и не сумел расшифровать "Мутус Либер".

– Другое дело! – Ричард испытал облегчение и постепенно придал своему лицу прежнее выражение силикатного кирпича. – Я уж было подумал, что любой любопытный школьник может сделать себе философский камень. А тут выходит, что книга зашифрована так, что на хромой кобыле с целым штатом волшебников не подъедешь.

– И все же, Ричи, зачем тебе эта информация? – с любопытством спросила Гермиона. – Неужели ты хочешь создать философский камень?

– Неплохо бы, но надежды мало. Гермиона, я стараюсь раздобыть всю возможную полезную информацию о самых ценных достижениях волшебников. Я очень благодарен тебе за помощь. У самого времени катастрофически не хватает ни на что.

Гермиона выглядела очень довольной. Ей нравилось получать похвалу.

– Я принесла копии всех книг по философскому камню и алхимии, которые не были зачарованы. Это более сотни фолиантов.

– Основательно! – с уважением произнёс Ричард. – Давай разместимся на солнышке, и ты передашь мне все книги.

– Ричи, как ты думаешь, "Мутус Либер" возможно расшифровать?

– Логика подсказывает, что это реально.

Ричард взял в руки маленькую книгу с гравюрами и стал внимательно разглядывать картинки. Гермиона тоже смотрела на страницы произведения Фламеля.

Гравюра номер один изображает двух ангелов на лестнице в небо, перед которой лежит человек, вверху по углам луна и звезды, и вся страница рисунка оплетена стеблем розы с шипами и листьями, а по нижним углам сами цветки. "Mutus liber in quo tamen" – надпись на первой странице.

– Ричи, ты что-нибудь понимаешь? – во взгляде Гермионы, устремлённом на мальчика, читалась надежда.

– Хм… – Ричи по привычке, позаимствованной у отца, задумчиво провёл тыльной стороной ладони по подбородку. – Не стоит забывать, что алхимия – это наука о превращении и совершенствовании… Следовательно, в книге описаны этапы не только изготовления философского камня, но и этапы самосовершенствования алхимика.

– Да, о чём-то таком писали волшебники-исследователи, – произнесла Гермиона.

Мальчик продолжил листать книгу.

– Заметь, Гермиона, – сказал Ричард, пролистав все гравюры, – на страницах этой небольшой книги проиллюстрированы символизированные действия алхимика и при этом раскрывается технология алхимических процедур. Мы видим здесь высушивание, выпаривание и перегонку, нагревание на открытом огне и своеобразное термостатирование, декантацию и фильтрование, прокаливание и растворение, применение весов, паяльной трубки и тому подобное.

– Я тоже заметила, что во многих символах прослеживается работа химика, – с гордостью произнесла Гермиона. – Может быть, это всё последовательные этапы изготовления философского камня?

– Вполне возможно, – согласился юный Гросвенор. – Но наверняка помимо этого нужно воспроизвести и восполнить все те нюансы, которых в книге много и которые мы не смогли расшифровать. Обрати внимание на гравюру, в которой алхимик спит головой на камне, а в нем видна полость, из которой к его ногам потоком стекает ручей. Луна на небе в этот момент находится в последней четверти. То есть это может значить, к примеру, что волшебник на протяжении трех недель должен каким-то образом близко контактировать с камнем.

– А может и нет, – заметила Грейнджер. – Возможно, что нужно начинать проводить некую процедуру в четвертой лунной четверти.

– Возможно, – согласился Ричард. – Обрати внимание на лестницу в небо и двух ангелов, дующих в церковные горны. Один из них побольше, второй поменьше. Я считаю, что ангелы – это символическое обозначение успеха. Их двое, значит существует два пути создания философского камня: быстрый и долгий. И судя по выделению большого ангела, в этой книге описан долгий способ Великого Делания, а краткий путь остался в секрете, то есть в голове Николаса Фламеля.

– А я думала, что это просто ангелы, – нахмурилась Гермиона. – Как ты в них разглядел что-то подобное?

– Гермиона, в этой книге любой рисунок несет какой-то смысл, это шифр, в котором важна любая мелочь. В любом случае пока наших мозгов недостаточно для расшифровки.

"Наших, человеческих, – додумал про себя Ричард. – А специально заточенный под расшифровку искин, возможно, сумеет расколоть шифр, заложенный в эти гравюры. Нужно только будет закачать в искин обширную базу знаний по всему на свете, особенно по магии".

– Ричи, меня смущает, что изображение философского камня различается, – произнесла Гермиона. – В "Мутус Либер" это булыжник, а в книге, написанной средневековым алхимиком Жаком Толле, который общался с Фламелем и видел его камень, тот изображен в виде небольшого кроваво-красного камешка с острыми гранями.

– Наверное, это лишь кусочек, отколотый от основного философского камня, – заметил Ричард. – Это вполне логично и вписывается в мою теорию.

– Какую? – проявила недюжинное любопытство Гермиона.

– У Николаса Фламеля много таких осколков философских камней, но общественности он старается подать всё так, словно камень один.