Рожденный в огне «Феникс»

XII

С момента разоблачения Шпильмана прошло чуть больше недели. Внешне дела у «Феникса» и милиции шли тихо и спокойно. Больше не было никаких схваток с корсарами и вроде бы не предвиделось ничего утомительнее однообразных патрулей недалеко от пиратского каньона. Сами налетчики теперь и носа не показывали за пределы своих владений. Впрочем, теперь это им особо было и не нужно. Мы специально позволили снабженцу несколько увеличить объемы его регулярных поставок пиратам, что избавило последних от необходимости совершать налеты на агрокуполы, чтобы не умереть с голоду. В то же время внутреннее напряжение среди нас, небольшой группы посвященных в интригу, нарастало. Бланш успешно «обработала» Штерна и уже через несколько дней тройка мини-конвоев, в каждом из которых будет один-два транспорта, должна отправиться из копи в космопорт по разным дорогам. Все это должно стать кульминацией нашего пребывания на Бадене. Но чтобы она не обратилась в провал и трагедию, нужна была кропотливая подготовительная работа, которая и держала нас в постоянном напряжении. Правда, насколько можно судить по результатам, пока нам удавалось осуществлять задуманное. Главное затруднение вызывала у нас проблема лишения пиратов возможности выбора. Они должны напасть только на те транспорты, которые мы сами хотели им подсунуть. От рудника до пункта назначения вело меньше десятка подходящих маршрутов, где могли пройти тяжелые грузовики. Большие караваны использовали только три из них, но отдельные машины могли легко пройти по большему числу трасс. Из них мы должны были подобрать одну, которая устроит нас больше всех с точки зрения удобства для засады.

Предыдущие дни мы этим и занимались. Я, Майкл и Лиза выходили по одиночке на своих мехах и проходили основную часть одного из этих маршрутов, обследуя, таким образом, три в день. Это была утомительная и, пожалуй, потенциально опасная, но совершенно необходимая работа. Я так уставал от этих нудных и однообразных «экскурсий», во время которых даже словом переброситься было не с кем, что засыпал практически сразу же, едва успев выйти из «Леди Смерть». Даже ужинать не шел. Такое изучение местности приходилось маскировать патрулированием местности у пиратского ущелья, на что я демонстративно согласился при свидетелях. Несколько наших машин действительно этим занимались. Несмотря на такие сложности, удача все же нам улыбнулась, и мы смогли подобрать парочку подходящих маршрутов, а после долгих обсуждений остановились на одном.

Теперь надо было «заинтересовать» этим выбором и пиратов. Для этого нам понадобился изощренный план действий. К нашему счастью, Штерн обсуждал новый способ транспортировки только с Бланш, которую он считал «родоначальницей» данной идеи. Этим мы и воспользовались, попросив ее «проболтаться» об интересующем нас маршруте Дитсу, при разговоре она как бы невзначай должна была упомянуть, что по нему отправятся два транспорта, в то время как по другим только по одному. Клерк сообщил об этом Шпильману во время их очередной встречи. Последний, конечно, знал об этом и так от нас самих, но, по настоянию Бондарева, который не хотел, чтобы из-за какой-то мелочи случился прокол, эта информация должна была поступить из обычного источника. Снабженец же передал ее своему связнику от корсаров. Для меня, как, впрочем, и других «посвященных», те несколько часов, которые мы ждали подтверждения успешности сеанса связи с налетчиками, стоили изрядного числа нервных клеток. И дело ведь было не столько в исключительной важности этого для нашей операции, сколько в том, что со Шпильманом отправился, как и было условлено, Бондарев. Все прекрасно понимали, на какой огромный риск он идет. Наверно сам Антон волновался меньше всех, точнее сказать, он был абсолютно спокоен, чем несказанно нас удивил. В любом случае, у всех вырвался вздох облегчения, когда машина нашего двойного агента вернулась на базу. Особо стоит отметить поведение Анжелы. Она играла свою роль поистине безупречно. Честно говоря, я даже стал испытывать что-то вроде ревности, наблюдая за ней со стороны. Впрочем, сам Шпильман действительно не позволял себе ничего, что выходило бы за рамки приличий, что меня несколько успокаивало.

Информация пиратам была передана как раз сегодня, что дало мне прекрасный предлог созвать очередное совещание. На этот раз оно было совсем небольшим. В моем кабинете кроме меня присутствовали Фосетт, Уинстон, Бондарев и Бергман. Был также и Шпильман, который в нашем обществе чувствовал себя крайне неуютно. Мы договорились, что подчеркнуто не будем обращать на него внимание и говорить с ним только тогда, когда нужно будет узнать его мнение по какому-нибудь вопросу. Вряд ли, конечно, нашего нового «союзника» радовало такое отношение к себе, но, с другой стороны, он прекрасно понимал, что ему лучше не привлекать к себе лишнего внимания.

Кивнув всем в знак приветствия, я начал встречу:

— Итак, пару часов назад благополучно завершилась самая опасная часть предварительной подготовки — нужная информация была передана пиратам. Теперь остался самый неопределенный ее этап… Мы ведь не знаем, окажется ли она для них привлекательной, пойдут ли они на риск, чтобы перехватить транспорты.

— По крайней мере, — сказал Бондарев, — если судить по тому видеоизображению, что я имел, связник был весьма заинтересован нашим сообщением.

Он оглянулся на Шпильмана, желая получить его комментарий.

— Да, он расспросил меня обо всем очень подробно, а потом пробормотал что-то о том, что они, наконец, снова получат достойную добычу, а не будут без толку торчать в лагере или отбирать овощи у фермеров.

Я кивнул головой:

— Это прекрасный признак. Значит, все должно получиться.

— Если не произойдет чего-нибудь непредвиденного, — пробурчал Бергман.

— Будем надеяться, что нет. Сейчас нам нужно уточнить план собственно военной операции.

— Здесь есть две неизвестных переменных, — задумчиво сказал Фосетт. — Во-первых, мы не знаем, где именно сами пираты решат устроить засаду, а во-вторых, нам остается только догадываться о точном составе тех сил, которые они приведут туда. А ведь необходимо точное знание и того, и другого.

— Насчет места можно сейчас прикинуть по карте, — ответил я, — а что касается сил… Здесь все зависит от того, насколько эффективно бандиты смогли починить те повреждения, которые мы им причинили.

— Да, — согласилась Лиза, — урон мы нанесли им действительно немалый. Наибольший ущерб, кажется, понесли «Дервиш» и «Пантера»?

— Да. У них не только была пробита броня, но и вышла из строя часть оружия — у первого это РБД-10, у второй была разрушена РМД-4.

— Броню-то они должны были починить, — стал размышлять Фосетт, — а вот ракетные установки могли и остаться без замены…

Наши взгляды обратились к Шпильману.

— Ну, насколько я знаю, — замялся тот, — их запчасти — это, в основном, набор листов брони, сервоприводов и миомерных мышц, то есть, того, что выходит из строя наиболее часто, но занимает мало места и немного весит. Однако у них есть и запасные образцы оружия, по крайней мере, для нескольких мехов.

— Для каких именно?

— «Вульверин», насколько я знаю, имеет полный комплект запасного оружия, с остальными машинами дела обстоят много хуже.

— Зверь в первую очередь думал о самом себе, — усмехнулся я.

— Да, но также и о своих доверенных людях. «Дервиш», например, имеет возможность заменить половину своего оружия…

У некоторых из присутствующих, включая меня самого, вырвались раздраженные возгласы. Это не было радостной новостью, которую приятно услышать.

— Значит сейчас этот мех в полном порядке, — тихо проворчал Майкл.

Это было действительно неприятное известие, особенно если учесть, что «Дервиш» сейчас был для нас одним из самых опасных противников.

Шпильман тем временем продолжал:

— Есть кое-что и для «Блекджека», но теперь для них это уже абсолютно бесполезно…

— Зато для нас очень даже полезно, — последовал новый комментарий Фосетта, на этот раз с довольной улыбкой.

— Но вот для всех остальных мехов, как я знаю, практически ничего нет, — наконец закончил снабженец.

— Значит, «Пантера» потеряла значительную часть своей огневой мощи и стала практически беззащитной вблизи, — удовлетворенно отметил я. — Это хорошо. Двадцатитонники тоже серьезно повреждены, хотя и не выведены полностью из строя. Интересно, что пираты с ними могут сделать?

— Все будет зависеть от того, удастся ли им восстановить повреждения скелета и залатать броню, — задумчиво сказал Бондарев.

— Смогут, — сказал Шпильман, — оборудование они с собой привезли простое, но на это его точно хватит.

— Да иного и быть не могло, — заметил я.

— Но отстреленные руки этих машин у нас, — напомнила Лиза, — так что эти мехи в любом случае останутся однорукими «инвалидами». На что они вообще будут способны?

— Давайте прикинем. «Восп», потеряв правую руку с лазером, лишился основной части своей огневой мощи, но у нее остались левая рука с кистью и РМД-2. А это означает, что она может и угрожать транспортам, и захватить контейнер с камнями, так что я совершенно уверен в том, что пираты обязательно включат ее в тот отряд, который пойдет на перехват грузовиков. Сопровождать ее может «Пантера». Ее ПИЧ будет эффективным средством «убеждения» экипажей транспортов остановиться, отдать груз и не посылать при этом сигнал бедствия. При этом она точно так же, как и «Восп», сможет взять контейнер, а то и два ведь даже ее рука с ПИЧ имеет полностью функциональную кисть.

— А ее потеря в случае непредвиденных обстоятельств будет куда менее ощутимой, чем какого-нибудь из полностью отремонтированных и боеготовых мехов, — добавил Бондарев.

— Именно. Третий «инвалид», в смысле «Стингер», останется на базе. Без левой руки для переноски груза он при нападении на грузовики фактически бесполезен, а если оставит на базе свой пистолетообразный средний лазер, чтобы освободить правую кисть, то с одним пулеметом окажется практически беззащитен. А вот для пехоты он и в нынешнем состоянии окажется смертельной угрозой. Я не думаю, что корсары всерьез считают, чтобы их ущелью что-нибудь реально угрожало, но и совершенно отмахиваться от этого они не будут. Да и все равно «Стингер» не годится больше ни для чего другого.

Антон стал задумчивым и недовольно покачал головой:

— Это означает, что нашей пехоте в любом случае придется иметь дело с мехом, который хорошо приспособлен для борьбы с ней.

— Кажется, мы изначально и считали, что такое возможно, — отметил я.

— Да, но в первоначальном плане была вероятность, что если бы наши силы создали реальную угрозу тем вражеским машинам, которые напали бы на большой караван, то пираты бросили бы все свои боевые механизмы им на помощь, и в ущелье осталась бы только охрана из людей. По крайней мере, я на это рассчитывал.

— Это сильно упростило бы дело, — кивнул я, — но сейчас такого шанса не будет наверняка. Так что придется взять с собой ракетометы и пусковые установки «Инферно».

— Потери могут сильно возрасти, — поморщился Антон.

— Но что мы можем сделать?

— Ну, а что с тремя оставшимися мехами? — в наш диалог вклинилась Лиза.

— Не знаю, как этот Зверь, но лично я продолжаю считать, что «Вульверин» и «Дервиш» составляют превосходную пару для взаимодействия. На месте Блека я бы все же создал из них мобильную группу прикрытия, которая курсировала бы поблизости от места засады на караван, готовая при первой необходимости прийти на помощь. Огневой мощи этих машин достаточно, чтобы привлечь наше внимание и дать двум легким мехам время ограбить караван и сбежать, после чего «Вульверин» и «Дервиш» спокойно уйдут. Они, как известно, существенно мобильнее наших самых мощных машин.

— Но ведь у вас есть мехи, которые имеют скорость и прыгучесть равную или превосходящую, чем у этих двоих, — удивленно сказал Бергман. — Даже у меня есть парочка таких.

Я отрицательно покачал головой:

— Основную силу «Феникса» сейчас составляют три меха — мой «Центурион», «Энфорсер» Лизы и «Вархаммер» Свенсена, но все они слишком тихоходны для преследования.

— Постой, а как же мой «Остсол», «Коммандо» Мозера или «Феникс-Хок» Циммер? — недоуменно спросил Фосетт. — А ведь есть еще «Клинт» и «Ассасин». Да и у милиции имеются «Шедоу-Хок» и «Гриффин». Они-то все прекрасно подходят для преследования.

— Нет, — не согласился я, — они не смогут это сделать.

На меня посмотрели четыре удивленные пары глаз.

— Почему? — выразила Лиза общий интерес основных участников совещания.

— Потому что «Феникс-Хок» и «Коммандо» предстоит сидеть в другой засаде. Вполне возможно, что для успеха всей операции придется сначала позволить пиратам захватить груз, но уйти им никак нельзя, а для этого и понадобится вторая засада. При этом необходимо обеспечить существенное превосходство над врагом. И если «Восп» не будет представлять серьезной угрозы, то «Пантера» — опасный противник, даже в нынешнем состоянии, к тому же ею управляет явно очень опытный мехвоин. Если Блюхер вообще примет участие в этой операции, в чем я не уверен, то присоединится на своем «Клинте» к Циммер и Мозеру. «Ассасин»… Знаешь, Антон, можешь радоваться — но я решил избавить тебя от необходимости залезать в этот, как ты говоришь, «железный гроб». В преследовании «легковушек» он был бы очень хорош, но это и не понадобится, а бросать его против «Вульверин» и «Дервиша» я не собираюсь — слишком уж это грозный противник, и я не хотел бы напрасно рисковать мшиной. А лично ты уж точно принесешь больше пользы, возглавив штурм. Одного же «Остсола» для преследования будет мало.

— А мои «Шедоу-Хок» и «Гриффин»? — поинтересовался Бергман.

— Понимаете, герр полковник, — ответил я, — мне хотелось бы, чтобы Ваши машины в момент штурма ущелья находились рядом с ним в пределах видимости.

— Отвлекающий маневр? — поинтересовался тот.

— Да, это очень бы помогло, а, кроме того, вы со своими мехами могли бы обеспечить прекрасную охрану пиратской базы, когда она будет захвачена, а также не допустить боевые механизмы корсаров обратно на ее территорию, если тем каким-то образом удастся скрыться от нас.

— Разумно, — согласился милиционер, — хотя это увеличит нагрузку на ваш собственный отряд.

Я лишь пожал плечами в ответ на это.

— Кстати, кажется, все забыли о последнем мехе бандитов, — подала голос Лиза.

— О «Локусте»? Да никто о ней не забывал. Просто я не уверен, как бы распорядился машиной на месте пиратов. С одной стороны, она отлично подходит для охраны лагеря, но с другой, ее мобильность будет гораздо полезней в поле. Она прекрасно сможет прикрыть отступление двух мехов с добычей, пока «Вульверин» и «Дервиш» задерживают нас. Не сомневаюсь, что налетчики так и поступят.

Со мной все согласились.

— Ладно, с этим вопросом все ясно, но это не проясняет то, какими будут конкретные действия пиратов, а, следовательно, и детали нашего собственного плана, — вздохнул Бергман.

— Почему же, — не согласился я и достал из ящика стола карту выбранного нами для ловушки маршрута, на которой была изображена и значительная территория вокруг него, — вот, смотрите — для организации своей засады пираты могут выбрать только эти два места, — я указал какие, — здесь есть где укрыться и отсюда ближе всего до их базы. Время отправления транспортов из шахты бандитам известно, так что они без труда смогут рассчитать время прохождения грузовиков мимо этих районов. На их месте, я бы добрался туда часов за пять до расчетного срока, на всякий случай.

— Но куда именно из этих двух? — нахмурился Бондарев.

— Не знаю, — ответил я. — Это, конечно, проблема, но небольшая. Мы просто перекроем оба пункта.

— Каким же образом?

— Мы прибудем туда раньше пиратов, часа за три, скажем. В один из них отправимся мы с Майклом, в другое Свенсен и ты, Лиза. Прячемся там, даже отключаем реакторы мехов и ждем.

— Но мы же лишимся тогда возможности наблюдать за местностью, — недовольно заметил Фосетт.

— Да, — вздохнул я, — но с этим придется смириться. Вообще, я думал позаимствовать идею у «Красных Стражей»…

Меня перебило сразу два вопроса, прозвучавших одновременно:

— Какую идею?

— Что за «Красные Стражи»?

Первый вопрос заинтересованно задал Бондарев, второй прозвучал со стороны Бергмана.

— «Красные Стражи» — один из наемных отрядов, с которым мы провели учебный бой на Галатее, ну а идея… Помнишь, Антон, как они довольно эффективно использовали наблюдательные посты из пары-тройки пехотинцев каждый? Мы просто в тот раз оказались немного хитрее. Но сама эта идея просто превосходна.

— У нас не хватит людей и для штурма, и для наблюдательных постов.

— Может в этом вопросе нам поможет милиция? — я повернулся к полковнику.

— Насчет наблюдательных постов? — уточнил тот и, после моего кивка, ненадолго задумался. — Что ж, пожалуй, они не будут подвергаться особой опасности. Вы ведь не хотите, чтобы они сражались?

— Разумеется, нет.

— Тогда, почему бы мне не оказать вам такую услугу? Тем более, что это может предотвратить налет на Мюнстер.

— Отлично. Они должны занять позиции, пожалуй, за пару часов до нас. Хорошо бы получить живую цепочку от пиратской базы до наших позиций. Наблюдателям нужно хорошо замаскироваться и не выдавать себя. Каждой группе следует иметь при себе достаточно мощный радиопередатчик. Все наши машины получат дополнительную радиоаппаратуру на батареях, так что смогут принимать сообщения без проблем.

— Все-таки я не могу понять твой замысел, — задумчиво сказала Лиза.

— Ладно, объясню подробнее. Пираты приходят в одно из мест для засады. В идеале, они выберут иные укрытия, чем мы, и нас не заметят. Дальше, наверно, все будет зависеть от конкретных обстоятельств. В наилучшем варианте мы позволим им забрать контейнеры и отойти на небольшое расстояние, а потом неожиданно обозначим свое присутствие и начнем преследование. Но это будет не настоящая погоня. Скорее мы будем выполнять роль загонщиков и гнать «дичь» на группу, состоящую из Циммер и Мозера, а, возможно, и Блюхер, если та согласится к нам присоединиться. Они будут находиться здесь, — я показал соответствующее место на карте.

— Но здесь же нет никакого укрытия, — недоуменно сказал Бергман.

— А оно и не нужно, — ответил я. — Там много больших камней. Если мех усадить на корточки и прикрыть маскировочной сеткой, то заметить его будет практически невозможно.

— А у вас есть необходимые средства маскировки? Если нужно, можем поделиться.

— Спасибо, не надо. Мы приобрели все необходимое перед отправкой сюда.

— Дальше, пожалуй, все понятно. Уходя от погони, пираты попадают в новую засаду, вызывают подмогу, ну а мы с ней разбираемся, — закончил Фосетт.

— Думаю, — улыбнулся я, — они потребуют прикрытия с самого начала. Кстати, преследование, наверно, стоит проводить только одной группой, чтобы не насторожить противника с самого начала. Вторая начнет движение только после того, как будет засечено приближение мобильной группы налетчиков.

— А вы не думаете, что никакой мобильной группы может и не быть, — неожиданно поинтересовался Бергман. — Что если Зверь решит пожертвовать двумя «калеками», чтобы сохранить ядро своего отряда?

Я, Майкл, Лиза и Бондарев быстро переглянулись.

— Тогда у него останутся только четыре машины, из них одна покалеченная, — задумчиво сказал я. — Не уверен, что этого хватит, чтобы захватить Мюнстер, если пираты не откажутся от этой идеи, а в последнем я очень сомневаюсь. Одной огневой мощи «Леопардов» явно недостаточно для решения этой задачи. Такого количества мехов будет мало и для рейдов на агрокуполы. Да и вообще, если Блек хочет вернуться назад, то должен беречь свои машины как зеницу ока — для оберонцев они куда ценнее любой добычи. Всегда можно награбить еще, а вот новых мехов теперь все меньше и меньше. Я даже не знаю, как пиратам удается их доставать. Даже потеря одного «Блекджека» может стоить ему головы, но пока он скорее всего надеется на прощение, если награбленная им добыча будет значительно больше стоимости этого меха, но если пират потеряет еще две машины, пусть и легкие, его уже ничего не спасет… Нильсдоттир ведь говорила, что у Блека сейчас очень много врагов в оберонском «обществе», а он явно желает занять там высокое положение. Ему сейчас нужно проявлять чудеса хитрости, гибкости и изворотливости. Нет, он обязательно пойдет на выручку своим людям.

— Так почему бы ему тогда вообще не рисковать и просто отказаться от нападения на транспорты?

— Добыча…, - опередил меня с ответом Антон. — Ни один пират не устоит перед ее соблазнительным запахом, особенно, если будет считать ее легкой и жирной. Не забывайте, герр полковник, что Оберонская Конфедерация — это настоящее змеиное гнездо. Там каждый сам за себя и готов порвать глотку своему ближнему, если сочтет это полезным для себя. А ну как донесет кто-нибудь, что у отряда был прекрасный шанс захватить еще одну солидную партию камней, а им не воспользовались из-за неких страхов? Нет, Блеку придется пойти на риск, вот только опасность разгрома он постарается свести к минимуму.

— Ладно…, - вздохнул Бергман, — если уж вы все так в этом уверены… Ну, и что будет дальше по плану?

— А что может быть дальше? — усмехнулся я. — Мехи «Феникса» прилагают все усилия, чтобы «развинтить» машины врага на детали и не дать сделать это с собой. Тем временем, наша пехота, получив от наблюдателей сообщение о начале боя, проникает на пиратскую базу и берет ее под свой контроль. Как это конкретно будет происходить, сказать не могу — все-таки я не диверсант и не пехотинец, соответствующей подготовки у меня нет.

— У меня есть, — улыбнулся Антон. — Только сначала одно замечание. Не надо «развинчивать» машины корсаров. Это все-таки наши трофеи. Нам их продавать или пользоваться самим.

— Согласен, — кивнул я, — но, сам понимаешь, бой есть бой. В идеале хорошо было бы, если налетчики сами сдадутся, но шансы на это слишком малы. Наверно сделать это будет готов лишь мехвоин с «Воспа» и все. В «Пантере» явно сидит настоящий самурай, а такие не сдаются, остальные и вовсе отъявленные негодяи, для них сдача вообще бессмысленна. Боюсь, что бой будет долгим и тяжелым.

— Полагаю, ты прав… Ладно, насчет штурма… Мы займем позиции на склонах каньона с наступлением темноты, и будем ждать.

— Полагаешь, вам удастся сделать это незаметно?

— Если будем осторожны, то да. Сейчас ведь на пехоту обращают мало внимания. Властителями поля боя считаются мехи. Пираты должны следить за их маневрами, ну еще за танками. Не думаю, что им может прийти в голову, что кто-то окажется настолько сумасшедшим, что будет нападать на их базу обычными солдатами. Если герру полковнику удастся привлечь их внимание, то все должно пройти благополучно. Правда, есть один момент…

— Да?

— Считаю совершенно необходимым, командир, начать операцию, связанную с переброской пехоты, прямо сейчас.

— Но у нас еще три дня, — удивленно сказал я, — зачем такая спешка?

— Причем тут спешка? Не будет же наша пехота маршировать к ущелью в парадном строю. Туда придется добираться малыми группами и лучше по ночам. Хорошо, что у наших врагов нет никаких «Бумерангов», да и патрулировать округу они не имеют возможности, а то наш замысел был бы абсолютно невыполним.

— Значит, мне нужно начинать свои «маневры» прямо сейчас? — недовольно осведомился Бергман. — И делать три дня подряд?

— Для успеха штурма это будет иметь очень важное значение, — невозмутимо ответил Бондарев.

Полковник что-то пробурчал себе под нос, но согласился.

— Есть еще какие-нибудь проблемы с организацией штурма? — поинтересовался я.

В ответ Антон лишь невесело рассмеялся:

— Их гораздо больше, чем ты себе можешь представить, командир. Только ничего сделать уже не удастся, чтобы их решить. Например, очень мало людей имеют хорошую альпинистскую подготовку. Когда я впервые узнал о твоем плане, то настойчиво порекомендовал Гессу и Мюллер начать подобные тренировки. За прошедшие несколько недель определенных успехов достичь удалось, но меньше, чем хотелось бы. Впрочем, теперь наши парни и девчата хоть не сорвутся со скалы от отсутствия навыков, да и спускаться научились с приличной скоростью, а большего сейчас и не нужно. Но меня беспокоит еще одна вещь…

— Какая же?

— У нас мало людей, капитан.

— Но ты же сам говорил, что у пиратов практически не должно быть своей пехоты, а экипажи «десантников» не смогут оказать серьезного сопротивления?

— Все это верно. Но, посмотрев на тренировки в скалолазании и еще раз изучив карты ущелья, я понял одну вещь — придется оставить значительную часть людей наверху, чтобы они прикрывали спускающихся и оказывали им огневую поддержку. Именно момент спуска и будет самым опасным в штурме. Болтающиеся на тросах «альпинисты» являются слишком уж легкими мишенями. Нужна плотная огневая завеса, чтобы корсары и головы поднять не могли, а для этого необходимо достаточное количество стрелков. Не забывай и о «Стингере». Если мех не удастся уложить с первого же залпа ракет и «зажигалок», то он один способен уничтожить всю штурмующую группу. Значит, нужно выделить особый отряд, который непрерывно обстреливал бы его. Вот и выходит, что вниз будет спускаться слишком мало людей.

— Хочешь сказать, что из-за этого план может провалиться?

— Возможно, и нет, хотя нам для этого и придется что-то придумывать на месте, по ходу боя, импровизировать.

Бергман неожиданно спросил:

— Сколько людей по-вашему необходимо для успеха штурма?

Мы с Антоном удивленно посмотрели на полковника, слишком уж хорошо мы помнили его слова о том, что он никогда не будет рисковать своими людьми, отправляя их на участие в нашем «безумном» плане.

Неуверенно посмотрев на меня, Бондарев осторожно сказал:

— Вообще-то было бы неплохо иметь две роты. Тогда каждая из них могла бы занять по одному склону, а это заставит пиратов разделить внимание на две стороны и уменьшит плотность ответного огня. А у нас будет достаточно людей и для огневого прикрытия, и для непосредственного захвата лагеря. Но у нас всего два взвода. Диспозиция от этого не меняется, но эффективность атаки резко снизится.

Полковник довольно долго молчал, выражение его лица при этом было каким-то неопределенным.

— Хорошо, вы получите роту солдат из милиции. Люди там имеют горную подготовку.

Это было очень неожиданно, хоть и приятно.

— Почему же вы передумали, герр Бергман?

— Откровенно говоря, хочется поскорее закончить всю эту мороку, да и если ваши люди погибнут зря, я ведь всю жизнь буду себя за это корить.

— Что ж, мне остается только сказать вам огромное спасибо.

Видя, что моему собеседнику не хочется продолжать эту тему, я тоже не стал ее развивать, а обратился к Бондареву:

— Теперь, как я понимаю, наши шансы на благополучный захват базы сильно возрастают, не правда ли, Антон?

— Несомненно, — лейтенант повернулся к милиционеру. — Теперь, герр полковник, нам надо с вами кое о чем условиться. Свои маневры вблизи каньона Вы должны проводить четыре раза в сутки, каждые шесть часов…

— Выходит, что мне придется все это время безвылазно там торчать, — недовольно пробурчал тот.

— Да, но это всего трое суток. И разве у вас есть еще какие-нибудь важные дела на это время?

Полковник поморщился, услышав столь явную насмешку в свой адрес, но промолчал. Скорее всего, он действительно хотел поскорее разобраться с пиратской проблемой, чтобы его, наконец, оставили в покое. Ради этого он был готов пойти нам на уступки и обуздать свой темперамент. А Антон, тем временем, продолжал:

— Сами маневры нужно организовать таким образом, чтобы у корсаров сложилось мнение о концентрации сил для прямого штурма силами милиции. Кстати, было бы неплохо подбросить им информацию, что здешние власти на вас надавили и требуют, как можно быстрее избавить планетоид от присутствия пиратов. Вам, разумеется, пришлось согласиться. Штурм назначен, скажем, на 6 октября. Это придаст правдоподобия отвлекающим маневрам.

Мы все посмотрели на Шпильмана.

— Пожалуй, я смогу это сделать, — неохотно сказал тот. — Можно договориться о встрече со связником на послезавтра, например.

Бондарев кивнул:

— Годится. Детали этого обсудим позже.

Фосетт, который до этого просто прислушивался к разговору, задумчиво сказал:

— В любой случае все силы следует сосредоточить с одной стороны ущелья, на другой нужно оставить только минимальные патрули, чтобы налетчики могли «выскользнуть» за добычей.

Антон, а вслед за ним и Бергман, кивками подтвердили свое согласие с этим замечанием.

— Есть еще что-нибудь в нашем плане, что требует обсуждения? — спросил я.

— Да, в общем-то, нет, — все присутствующие переглянулись и отрицательно покачали головами, но затем Бондарев добавил. — Правда, нужно бы быстренько организовать еще одно совещание — для пехотных командиров. Кстати, герр полковник, Ваш человек тоже должен там присутствовать.

— Я немедленно пришлю его сюда, — ответил Бергман, вставая. Очевидно, он уже потерял интерес к нашей встрече, уверенный, что ничего важного здесь уже не будет обсуждаться.

— Антон, а мне тоже нужно будет присутствовать на этом совещании? — полюбопытствовал я.

— Зачем? — искренне удивился тот. — Насколько я знаю, капитан, в тактике пехотных и диверсионных операций ты не слишком хорошо разбираешься, так что лишь зря потратишь свое время.

— А разве это не хороший шанс для меня научиться чему-нибудь новому? — полушутя поинтересовался я.

— Лучше это делать в спокойной обстановке и при наличии свободного времени, — улыбнулся в ответ Бондарев.

— Ты прав, — вздохнул я, — сейчас у меня найдется и много других дел.

Сидя в темном и душном из-за выключенной энергии кокпите «Леди Смерть», я начинал уже очень сильно нервничать: судя по всему, мой план оказался провальным. До прохода каравана оставалось не более трех часов, а пираты не подавали никаких признаков активности. Конечно, они могут подойти в самый последний момент, но ведь при этом существовал риск пропустить грузовики. Пришлось бы их догонять. А разве это удобно? Наблюдательные посты молчали. Неужели я ошибся в оценке, и Блек предпочел не рисковать? Для нас это будет полным фиаско. Хуже всего в данный момент была невозможность обсудить все это с другими. Установленная дополнительная радиостанция с автономным питанием в принципе позволяла связаться с семью мехами, участвующими в операции, но я не хотел идти на риск выдать нас заранее. На «Леопардах» стояли мощные системы связи и нельзя было исключить, что пираты прослушивают эфир, поэтому изначально между нами было условлено соблюдение радиомолчания.

Я поерзал в пилотском кресле, пытаясь устроиться удобнее. Теоретически оно было мягким, но просидев в одной позе несколько часов, начинаешь относиться к сидению, как к пыточному инструменту, а я был в нем уже восемь часов, учитывая три часа дороги и пять часов засады. Очень хотелось спать, но еще больше была потребность встать и размять затекшие части тела. К сожалению, в ограниченном пространстве кокпита это было сделать практически невозможно, разве что периодически вставать и делать несколько шагов на месте. Вздохнув, я откинулся на узкую спинку кресла и отпил несколько глотков кофе из небольшого пластикового стаканчика. К счастью, мехи были приспособлены к автономным действиям на несколько суток, поэтому в кабине всегда был небольшой запас продуктов и биотуалет, так что особых неудобств не было, иначе столь длительное ожидание стало бы абсолютно невыносимым.

В конце концов, мне удалось немного расслабиться. Я даже стал проваливаться в тревожную дремоту, когда до моего слегка затуманенного сознания дошел тихий звонок зуммера. Лишь через пару секунд стало понятно, что это столь долгожданный сигнал радиостанции. Подскочив и расплескав кофе, что вызвало мое тихое разъяренное шипение, я протянул руку и включил тумблер приема, одновременно хватая наушники со встроенным в них микрофоном. Надевать их не было времени, поэтому я просто прижал к уху тонкий пластиковый диск с мягкой обивкой внутренней стороны. Сквозь скрежет помех я разобрал тихий голос:

— «Локуст» вышел из лагеря.

Говоривший сразу же отключился, как и было условлено. Никакого подтверждения приема не ждали, так был меньше риск того, что передачу перехватят. Такое же короткое сообщение должны послать и второй группе. Я задумался. Один «Локуст»? Она ведь бесполезна в нападение на конвой. Значит, она должна только разведать обстановку. Это единственное разумное объяснение, которое приходит в голову. Я включил передатчик на заранее заданной частоте:

— «Локуст».

После этого тут же выключил станцию. Майкл и так поймет все. Перед отправкой мы все договорились, что наблюдатели будут связываться только со старшими групп. В «моей» команде таким был, разумеется, я сам, в связке Лиза-Свенсен, старшей была назначена Уинстон, а Анжела была удивлена и обрадована, когда получила распоряжение возглавить ту троицу, куда вошел ее «Феникс-Хок». Было условлено, что командиры групп после сообщения от наблюдателей связываются с остальными в своей команде и говорят только названия мехов. Это будет свидетельствовать о том, что упомянутые машины покинули базу. Сейчас мне оставалось лишь ждать дальнейших событий.

Через двадцать минут радиостанция снова звякнула:

— «Восп» и «Стингер».

От неожиданности я едва не переспросил, а нет ли здесь ошибки, но в любом случае было уже поздно, говоривший сразу отключился. Передав информацию Майклу, я задумался. Это было странно. Я действительно не ожидал, что Блек решится выпустить «Стингер», ведь без лазера этот мех будет еще беззащитнее «Воспа». Впрочем, «Саранча» явно станет плотно опекать эту парочку «калек», так что риск мог быть для пиратов не очень велик, если бы не мы.

Через пятнадцать минут от наблюдателей поступило еще одно сообщение — оставшиеся мехи корсаров вышли в поле. Я облегченно вздохнул. До последней секунды у меня были в этом сомнения. Если бы сильнейшие мехи налетчиков остались в лагере, то ни о каком его штурме не могло бы идти и речи, теперь же, когда там не осталось даже покалеченного «Жала», шансы на успех стали очень даже хорошими. Отчасти я был рад и тому, что «Пантера» не вошла в состав рейдерской группы. Ее ПИЧ все-таки была грозным оружием против слабоватых мехов засадной троицы. Пожалуй, лишь «Падший Ангел» Анжелы имел достаточно брони, чтобы противостоять ее разрушительной мощи. Правда, и мне самому не очень хотелось встречаться с этой машиной, но у нашей четверки имеется подавляющее огневое преимущество, из-за которого «Пантера» не продержится достаточно долго, чтобы причинить нам существенный ущерб. Пожалуй, именно ее нужно завалить в первую очередь, из-за относительной слабости ее брони сделать это будет не так уж и сложно, а вот если с этим несколько помедлить, то ПИЧ может нанести нам сильные повреждения. Второй мишенью станет «Дервиш». Благодаря высокой мобильности и ракетным установкам он будет еще опаснее «Пантеры», но справиться с ним будет тяжелее. Лучше бы, конечно, уничтожить их одновременно. «Вульверин» оставим напоследок. Броня у нее крепкая, но огневая мощь несколько слабовата, так что угроза с ее стороны меньше, чем от двух первых машин. Впрочем, бой есть бой, там сложно что-нибудь планировать наверняка…

Потянулись новые тоскливые минуты ожидания. Теперь уже ни о какой сонливости не могло быть и речи, нервы были напряжены до предела. Так прошло еще полтора часа. Пираты не появились. Прозвучал гудок рации.

— Грузовики прошли, — раздался в наушниках голос Уинстон.

— Проклятье! — не удержался я. — Где же эти чертовы пираты?!

Подумав, я покрутил верньер станции и нашел гражданскую частоту, на которой общались экипажи транспортов. Они вели спокойный диалог и радовались тому, что наконец-то они перевозят ценный груз, не подвергая свои жизни опасностям. Наших замаскированных машин они явно не заметили вообще. Все хорошо, все спокойно… Вот только почему-то все это наводило на мрачные размышления.

Неожиданно на канале раздался истошный крик:

— О Боже! Опять пираты! Да что же это такое?!

Тут же его перебил хриплый злой голос:

— Эй вы там, разговорчивые! Глушите свои тарахтелки, тогда, может, и оставим вам ваши жалкие жизни. И чтоб больше не пищали в эфире!

Не глядя, я протянул руку и ткнул в клавишу «горячего запуска» меха. В его глубине басовито заурчал заработавший реактор, а кокпит слегка затрясся. Конечно, «горячий старт» очень вредно сказывается на реакторе и увеличивает его износ, но ждать несколько минут, пока он постепенно прогреется, как положено при процедуре нормального пуска, я уже не мог. Одновременно я сорвал наушники и водрузил на голову нейрошлем, покоившийся до этого на специальном креплении спинки кресла. Короткая вспышка головокружения, и я был полностью готов к бою. Повернув голову «Леди Смерть» налево, я увидел, что Фосетт тоже привел своего «Остсола» в боевую готовность, мгновенно отреагировав на внезапное оживление моей машины.

— Что случилось, командир, — раздался в наушниках его голос.

— За мной, — вместо ответа приказал я.

Два наших меха развернулись и пошли на восток. Я, рискуя вызвать перегрев, перешел практически на полную скорость, Майклу в этом плане было несколько проще, его мех был все равно быстрее моего, так что он мог держаться наравне с моим, не форсируя реактор. Переключив канал, я связался с Уинстон.

— Лиза, выступай следом за караваном.

— Что случилось? — по начавшемуся треску было понятно, что женщина начала активацию «Энфорсера».

— Корсары решили не устраивать засаду, а напали на грузовики с налету, как всегда делали раньше. Как раз сейчас происходит грабеж.

— Черт!

— Вот именно. И свяжись с Анжелой. Пусть она срывает маскировку и приводит свои мехи в боевое положение, но остается пока на месте, попробуем все же загнать на ее тройку добычу.

— Принято.

После этого я связался с Фосеттом и все ему объяснил. Его реакция на происходящее была сходной с моей — приглушенная ругань.

— Надо было сразу подумать об этом, — проворчал он. — Да и не создавать третью засадную группу, а всех ее быстроходных мехов включить в состав наших двух, так же, как и «Ассасина», тогда и таких проблем удалось бы избежать.

— Да не могли мы этого сделать! Тогда в каждом случае надо было бы прятать по четыре машины. А куда? Ты, что, не видел те щели, в которых мы скрывались? Куда там вчетвером становиться? Да и вообще, если мы сейчас и упустим «легковушек», то ничего страшного в этом не будет. Главное — захватить базу и уничтожить «среднячков», ну еще «Пантеру» и «Локустом». Мехвоины с «Воспа и «Стингера» сдадутся сами. Куда им деваться-то? Да и не зря же Нильсдоттир говорла, что они уже сейчас готовы это сделать.

Тут стало уже не до разговоров, так как мы приблизились к месту всего действа. Для пиратов наше появление стало полной неожиданностью. Они явно так увлеклись процессом «экспроприации», что вряд ли даже смотрели на экраны радаров. Да и окружающие скалы мешали нормальной работе приборов. На видеомониторе, включенном в режим максимального увеличения, было прекрасно видно, как «Локуст» стоит на своих птичьих ногах рядом с грузовиками, левым боком к нам, и угрожающе поводит хоботом ствола лазера, закрепленного в передней части вытянутого торса. Рядом расположились однорукие человекоподобные «Восп» и «Стингер» и терпеливо ожидали, пока суетящиеся и нервно оглядывающиеся на них рабочие не освободят крепления грузовых контейнеров. Из-за того, что эта работа проводилась вручную, практически без инструментов, то она занимала изрядное время, благодаря чему мы и подоспели вовремя.

Особо не торопясь, уверенными движениями руки, лежащей на джойстике управления оружием, я подогнал «плавающее» по обзорному бронестеклу кокпита изображение кольца прицела к силуэту «Локуста». На оружейном дисплее мерцала зеленым цветом строчка выбранного оружия — ракетной установки «Luxor 3R». Прицел из синего стал желтым, потом красным, когда компьютер меха обработал данные о цели и ввел информацию в головки самонаведения ракет. Мой палец вдавил торцевую кнопку. С ревом десяток ракет сорвался с направляющих. Несколько промахнулось, но большая часть распустилась на корпусе вражеского меха огненными цветами взрывов. Этого было, конечно, маловато, чтобы полностью вывести из строя очень неплохо защищенный двадцатитонник, но броню левого бока ему побило довольно сильно. Одним из недостатков «Локуста» были ограниченные сектора острела его основновного оружия из-за особенностей дизайна, призванных обеспечить этому меху минимально возможную заметность. Поэтому машина была беззащитна от атаки сбоку. Обычно это не играло особой роли, так как в основном «Локуст» выполнял функции разведчика и рейдера и активно маневрировала на поле боя, но в данной ситуации… Я не смог удержать улыбку, когда птицеподобная машина смешно подпрыгнула из-за того, что ее мехвоин одновременно дал ход и попытался развернуться в нашу сторону. Этого времени мне хватило, чтобы дать еще один залп РБД. Пиратский мех содрогнулся от серии новых попаданий. Будь на его месте любой другой двадцатитонник, с ним было бы уже покончено, но усиленная броня этой модели все же пока его спасала.

Мы сблизились на расстояние меньше семидесяти пяти метров, так что я переключился на средний лазер. Проще было бы использовать мощную автопушку «Леди Смерть». Но мне было жаль тратить на «легковушку» снаряды, запас которых у меня ограничен. Они еще пригодятся в бою с пятидесятипятитонниками. Да и не хотелось превращать в металлолом возможный трофей. Позже я горько пожалел о том, что не воспользовался «двадцаткой». В любом случае, пират меня опередил. Зеленый луч его лазера впился в правый бок моего меха, броня потекла, но пока что выдержала. Я ответил тем же. Мой выстрел проплавил остатки бронелистов на левом боку «Саранчи» и проник внутрь ее корпуса. Оттуда повалил черный маслянистый дым. Внутренний скелет был теперь поврежден, но еще не до критического уровня. Подоспевший Майкл выстрелил по врагу из двух своих больших лазеров. Их лучи скользнули по неповрежденным участкам брони, расплавили ее, но не смогли проникнуть внутрь. Сандерс, так ведь, кажется, звали пилота «Локуста» выстрелил еще раз, теперь в Фосетта, после чего развернулся и с все убыстряющейся скоростью побежал в противоположном от нас направлении. Ему вдогонку устремились три зеленых луча. Два из них попали. Мой луч попал в правую часть спины «Локуста» с ее «картонной» защитой, с легкостью пробив ее и уничтожив там весь внутренний скелет. Но никаких критически важных систем там не было, так что особого эффекта это попадание не имело. Луч «Остсола» скользнул по левой ноге меха, сбив оттуда всю броню. «Локуст» пошатнулся, но Сандерс смог удержать равновесие, а чтобы повредить механические приводы и миомеры, мощности лучу уже не хватило, так что скорость пиратской машины не уменьшилась. Неожиданно перед ней в землю ударил лазоревый заряд ПИЧ. Каменистая почва мгновенно превратилась в раскаленную стекловидную массу. Корсар ловко обогнул кипящую лужу и развернулся на девяносто градусов. Свенсен выстрелил из второй ПИЧ, но на этот раз промахнулся еще больше. Остановив «Леди Смерть», я посмотрел вслед убегающему меху. Внезапно я с удивлением подумал, что так и не могу понять, почему почему этот мех назвали в честь прыгающе-летающего насекомого. «Страус» ей подошел бы значительно лучше. Это название в полной мере отразило бы особенности и возможности этой машины.

Тряхнув головой и отогнав непрошенные мысли, я оглядел поле боя. Сандерс намеренно подставив себя под наш удар, свою задачу выполнил до конца. «Восп» и «Стингер» не только успели убраться отсюда, но и смогли прихватить оба контейнера с камнями. Ловкие ребята, что и говорить.

Я связался по очереди с каждым из трех мехвоинов моего отряда и приказал начать преследование. Фосетт и Лиза подчинились без вопросов, а Свенсена потянуло поспорить.

— Какой в этом смысл? — спросил он. — Ведь все равно не догоним.

— К нашему счастью, все трое направились к своей базе по кратчайшему пути, как мы и надеялись. Как тебе известно, мы там поставили засаду из трех других наших мехов. С «инвалидами», куда теперь можно записать и «Локуста», они расправятся за пару минут, вот только боюсь, в этот бой ввяжется и пиратская группа прикрытия. И сколько тогда останется жить нашим?

Без дальнейших слов «Вархаммер» развернулся и направился в сторону лагеря налетчиков. Четыре наших меха двигались шеренгой, сохраняя дистанцию между собой в полкилометра. Это позволяло контролировать достаточно обширное пространство, а в случае необходимости мы могли быстро прийти друг к другу на помощь. От того места, где корсары перехватили конвой, до нашей засады было примерно пятнадцать километров. Мы выдерживали скорость в пятьдесят пять километров в час, что соответствовало крейсерской скорости «Остсола» и являлось несколько больше таковой для трех других мехов, которые слегка нагревались от быстрой ходьбы. Для меня в этом не было ничего страшного, потому что мой «Центурион» при стрельбе грелся довольно мало. Слабый предварительный нагрев мне особо не помешает. С «Энфорсером» дело обстояло несколько хуже. Система охлаждения там получше моей, зато и тепло большой лазер выделяет в избытке, а на одну автопушку Лиза полагаться не сможет — боекомплект у нее такой же маленький, как и у меня, а мощность куда меньше. Но самые серьезные проблемы будут у Свенсена, ведь «Вархаммер» несет именно энергетическое оружие в качестве основного, а оно выделяет огромное количество тепла. Даже довольно хороший набор радиаторов этого меха не может с ним справиться. Ему не нужен и небольшой предварительный нагрев. Впрочем, идти нам было недалеко, а за судьбу отряда Циммер меня и правда мучила сильная тревога.

Как и ожидалось, минут через пять после начала нашего выдвижения к засаде у меня в наушниках послышался треск, и голос Анжелы произнес:

— Видим всех двадцатитонников. Они несут груз. Вступаем в бой.

Нам до места событий оставалось минут десять.

Неожиданно мой слух резанул крик девушки:

— Боже! Нет! Катрин…

После этого были только помехи. Что там произошло?!

Я рефлекторно сдвинул сектор газа в крайнее переднее положение. Кокпит стало раскачивать сильнее, когда «Леди Смерть» перешла на быстрый бег, увеличив свою скорость на десяток километров в час. Мои товарищи явно ничего не знали, но послушно увеличили скорость, чтобы не отстать от меня.

Неожиданно раздался голос Фосетта:

— Вижу две цели на двух часах. Мне их перехватить?

На моем дисплее ничего не было, но не зря же у «Остсола» лучшие радары, чем у «Центуриона».

— Направляются в нашу сторону?

— Нет, к засаде.

— Тогда увеличивай скорость до максимума и давай туда. Анжела передала, что они вступают в бой с «легковушками», а потом крикнула что-то непонятное и связь прервалась. Боюсь, там трагедия. Твоя помощь им очень пригодится. Мы же трое все равно немного задержимся.

— Понял, выполняю.

«Остсол» набрал скорость и через пару минут скрылся за горизонтом. На радаре я продолжал его видеть, а теперь там появились и красные квадратики целей. Потом к двум добавился еще один — припозднившаяся «Пантера», не иначе. С секунду я раздумывал над сложившейся ситуацией.

— Лиза, сможешь справиться с синдикатовской «кошкой»?

— Без проблем.

— Тогда она твоя. Постарайся не слишком долго «играться» с ней.

— Ладно. Что ж, я пошла охотиться на «дичь».

«Энфорсер» сделал длинный прыжок, а потом побежал чуть в сторону от нашего основного курса. Я не сомневался, что победа будет за Уинстон — ее мех превосходил своего противника по абсолютно всем показателям, кроме мобильности, которая у них была одинаковой. «Центурион» же и «Вархаммер» продолжили свой путь к месту разыгравшейся драмы.

Мы успели практически вовремя. Увиденная картина буквально поразила меня. Не было видно никаких следов ни «Клинта», ни «Локуста». «Феникс-Хок» почему-то лежал на спине и был поистине в ужасающем состоянии. Он лишился практически всей своей брони, из поврежденных ног торчали пучки миомеров, сквозь прорехи в корпусе виднелись элементы внутреннего скелета, левая рука была оторвана и лежала в десятке метров. Я чуть было не задохнулся от ужаса, но тут с огромнейшим облегчением увидел, что «Падший Ангел» шевелится. Анжела пыталась поставить мех на ноги. Слева от поверженного гиганта картина была с несколько комическим оттенком. «Оса» с потрепанной и пробитой в двух местах броней и «Жало», не получившее на первый взгляд новых повреждений, стояли на коленях, а между ними возвышался «Коммандо», который положил свои руки им на плечи, как бы не давая встать. Ни дать, ни взять — пленные и их охранник. Контейнеры с алмазами аккуратно стояли перед ними. Сам «Коммандо» тоже выглядел весьма побитым, хоть и в несравненно лучшем состоянии, чем «Феникс-Хок». В любом случае, ему все равно не следовало кидаться в схватку, бушевавшую справа, где «Остсол» вел неравный бой с «Вульверин» и «Дервишем», явно проигрывая его. Он выбрал правильную стратегию, выписывая круги и восьмерки вокруг своих противников, Фосетт задерживал их до нашего прибытия и не давал приблизиться к Циммер и Мозеру. Своей главной мишенью он выбрал относительно слабо защищенного, но очень опасного в смысле оружия, «Дервиша». Майкл смог сбить с него существенную часть брони и вывести из строя одну РБД10. От «Вулверин» он фактически только отбивался спинными лазерами, так что та была лишь немного поцарапана. На самом же «Остсоле» практически уже не осталось целых участков брони, половина оружия была выведена из строя. Одна из ног была сильно повреждена, машина ощутимо хромала, что лишало ее единственной защиты — скорости. Пираты должны были свалить ее с ног в течение ближайших минут, и тогда ни Майклу, ни Анжеле, ни Хайнцу было бы не жить. Но мы успели вовремя. Фосетт сразу отвел свой мех за наши спины.

— Займись «Дервишем», — передал я Свенсену.

Его «Мьельнир» остановился и развернул торс. Угловатые руки, заканчивающиеся массивными трубами ПИЧ, слегка приподнялись и оттуда вырвались две ярко-синих тугих плазменных струи. Одна из них прошла мимо «жертвы», до которой было около трехсот метров, и превратила небольшую скалу за ее спиной в подобие вулкана со стекающей по склону лавой из расплавленной породы, зато другая огненным кнутом разъяренного божества содрала с меха большую часть оставшейся брони центральной части торса. «Дервиш», до этого пытавшийся подбить «Остсол» залпами РБД и лазеров, повернулся в нашу сторону и выпустил по «Вархаммеру» залп ракет из своей еще функционировавшей установки. Прицел был точен, но десяток РБД, рассыпавшийся по всему торсу тяжелого меха, просто не мог причинить хорошо защищенной машине Свенсена повреждений более серьезных, чем царапины брони. После этого пират попытался воспользоваться своими прыжковыми турбинами и отпрыгнуть назад, сохраняя между собой и нами большую дистанцию, на которой мог бы чувствовать себя в относительной безопасности. Но я уже запустил по «Дервишу» свой ракетный залп. Десять моих РБД догнали пятидесятипятитонник, когда он начинал подниматься на раскаленных струях. Результат их встречи оказался для корсара плачевным, прежде всего потому, что кинетическая энергия ракет сбила его с траектории полета. Упасть он не упал, тем не менее, его немного развернуло, и он приземлился намного ближе, чем рассчитывал. При этом мех пошатнуло, он опустился на одно колено, а его пилоту пришлось опереться о землю клешнеобразным блоком оружия правой руки своей машины. Разумеется, ракеты также нанесли некоторый урон броне и внутренним структурам. Пока он пытался подняться, «Вархаммер» двинулся вперед.

Свенсену помощь больше явно не требовалась, а вот мне она не помешала бы. То, что я решил внести лепту в уничтожение «Дервиша», на минуту отвлекло меня от «Вульверин» и сделало уязвимым перед ее атакой. К этому времени Блек должен был понять, что наступил последний его бой. Может он получил и паническое сообщение из лагеря, не знаю. Сдаваться пират в любом случае не собирался, так что приготовился продать свою жизнь подороже, забрав с собой кого-нибудь из нас. Моя «Леди Смерть» пошатнулась от альфа-удара, пришедшего с его стороны. По счастью, я тогда как раз разворачивал торс по направлению к капитану пиратов, так что очередь его снарядов, серия ракет и лазерный луч относительно равномерно распределились по всему корпусу, благодаря этому броня отделалась лишь рядом кратеров и не была пробита. Но еще пара подобных залпов, и я гарантировано выйду из боя, и это в лучшем случае, а в худшем, я вообще могу не дожить до его конца. Мне немного помог Майкл, дав залп из оставшихся в груди его «Остсола» большого и среднего лазеров. Сапфировый и изумрудный лучи попали в превосходно защищенный торс «Вульверин». Существенного вреда они причинить не смогли, но отвлекли пирата, позволив мне прицелиться из своей «двадцатки» и дать из нее залп. Скорострельная стодвадцатимиллиметровка свое дело сделала. Под градом четырех ее снарядов корсарская машина пошатнулась. Если бы мне удалось уложить все попадания в одно место, то в броне механизма появилась бы огромная дыра, открывая доступ к ее внутренностям, но опытный мехвоин успел слегка отклонить «Вульверин», так что ее броня устояла. Впрочем, на дисплее повреждений, куда я успел вывести изображение вражеского меха, центр и левый бок его торса ярко алели. Еще пара попаданий туда и с налетчиком будет покончено. Осознавая это, я выстрелил из лазера на левой руке «Леди Смерть», сбивая еще часть брони с груди противника. Судя по появившимся искрам, мне удалось повредить установленную там турель с лазером «Magna Mk II». Неожиданно в «Вульверин» впился еще один сапфировый луч, попав, к сожалению, в неповрежденный бок, а потому лишь частично оплавил броню и не причинил существенного вреда. Откуда он пришел, ведь Майкл не стрелял? Повернув голову «Центуриона» налево, я получил ответ на этот вопрос. Каким-то чудом Анжеле удалось поставить своего «Падшего Ангела» на ноги, и теперь она включилась в бой. Покачав головой, я уже протянул руку к коммуникационной панели и включил ее частоту, чтобы отдать ей приказ убираться отсюда, но пират меня опередил. Он как-то небрежно вскинул свою правую руку с зажатой в ее кисти стодадцатимиллиметровой автопушкой, похожей на гигантский карабин, и выдал очередь. Если бы «Феникс-хок» был в идеальном состоянии, то попадания из «пятерки» могли бы лишь слегка повредить его прекрасно защищенный торс, но теперь… Сквозь прорехи в броне все три снаряда беспрепятственно вошли внутрь корпуса.

— Катапультируйся! — заорал я в микрофон, благо рация уже была настроена на нужную волну.

Не обращая внимание на «Вульверина», я с возрастающим ужасом смотрел на «Падшего Ангела». Он стоял, покачиваясь на подгибающихся ногах. Чувствовалось, что он в любой момент может упасть вперед. Но вот куполообразная верхушка головы меха отлетела в сторону, и в небо устремилось кресло катапульты. И лишь тогда, от нового толчка, «Феникс-Хок» стал падать. Не успел я облегченно вздохнуть, как «Центурион» затрясся от града попаданий. Блек просто ожидал, пока перезарядится его автопушка, после чего выпустил по мне град снарядов и ракет. «Леди Смерть» пошатнулась весьма ощутимо и едва не упала на спину. Нажимая на педали, я отчаянно боролся с силой тяжести, которая тянула мой мех вниз. Победил я. Беглый взгляд на экран повреждений показал, что на этот раз машине досталось куда более серьезно. Броня торса была красной практически везде, тем не менее, повреждений внутренних систем не было. За это время Блек решил отпрыгнуть на безопасное от меня расстояние. Выстрелы «Остсола» он, по существу, проигнорировал, хотя они практически полностью лишили «Вульверин» брони спереди. Но когда она уже опускалась на землю в полутора сотнях метрах от меня, то будто получила удар молотом в спину, причем такой силы, что ее швырнуло вперед. Позади пирата стоял «Энфорсер». Вне всякого сомнения, Лиза уже расправилась со своим противником и поспешила к нам на помощь. В горячке боя этого никто не заметил. А она, заняв удобную позицию, в нужный момент сделала залп из своих «десятки» и большого лазера. «Вульверин» упал с высоты около пяти метров. Многие мехвоины после этого уже не смогли бы поднять свою машину, да и сами были бы не в состоянии продолжить бой. Но Зверь не зря считался очень опытным бойцом. Мех зашевелился буквально через несколько секунд и стал подниматься на ноги, помогая себе руками. Впрочем, теперь его боеспособность была очень относительной. Автопушка при падении буквально уткнулась стволом в землю и застряла в ней. «Вульверин» все равно пришлось ее выпустить из кисти, когда она вставала на ноги. Но даже оставшимся оружием — ракетной установкой «Harpoon-6» — воспользоваться пирату я не дал. Пока он поднимал машину, моя «Леди Смерть» сделала несколько шагов вперед. Рявкнула автопушка. Мощнейшие снаряды ударили в уже очень тонкую броню и без всякого труда ее пробили. Внутри вражеской машины прозвучало несколько взрывов и сквозь прорехи корпуса оттуда вывалилось несколько крупных деталей гироскопа. Через секунду «Росомаха» свалилась на землю грудой бесполезного металлолома.

Повернув торс «Леди Смерть», я оглядел поле боя. Как я и ожидал, все было кончено. «Дервиш» лежал на расстоянии с полкилометра от нас. Его броня была вся оплавлена и зияла дырами, но самое главное — у него вообще отсутствовала голова. Я не мог винить Свенсена за то, что он вообще не оставил Дьюи никаких шансов уцелеть. Если слова Нильсдоттер о нем являются правдой, то такие люди не должны жить. Наверно, наш швед просто мстил пирату за смерть своих товарищей, за гибель несчастного персонала уничтоженного конвоя, за разрушение его меха в той засаде. Я устало откинулся на спинку кресла. Это сражение мы выиграли, но какой ценой? Только сейчас мне пришло четкое осознание того, что Катрина Блюхер погибла. Не знаю, как здесь без нас все происходило, но явно что-то ужасное, и оно погубило несчастную женщину.

Подошел «Энфорсер» и встал рядом. Я бросил на него взгляд. Пожалуй, из всех наших машин он был сейчас в наилучшей форме. Конечно, и у него были на броне большие уродливые шрамы с оплавленными краями, но она все же не была пробита. С другой стороны подошел «Остсол», издавая поврежденной ногой скрежет и скрип. Голова меха Уинстон поворачивалась из стороны в стороны, обозревая окрестности.

— Ну и погром…, - произнес у меня в наушниках тихий Лизин голос. — Бедный «Падший Ангел», что же с ним сделали… С Анжелой все в порядке?!

— Да, — устало вздохнул я. — К счастью, она вовремя катапультировалась.

— Почему-то я не вижу «Клинта» Катрин, да и «Локуста» не видно… Они, что, до сих пор в догонялки играют? Или…

От страшной догадки женщина осеклась. Блюхер изначально старалась держаться особняком от бойцов нашего отряда, но с Лизой они все же сошлись, пусть и не стали лучшими подругами.

— Боюсь, что второе, — печально ответил я. — Здесь явно произошла какая-то трагедия, еще до нашего прихода.

— Но что именно?!

— На этот вопрос сейчас могут ответить только Хайнц и Анжела.

— Я сейчас свяжусь с Мозером…

— Нет, лучше воспользоваться громкоговорителями и микрофонами. Не стоит заставлять его повторять эту историю несколько раз.

— Но нас же услышат эти! — «Энфорсер» махнул рукой в сторону пленных мехов, сам Мозер уже покинул их и направлялся к нам.

— Ну и пусть! — возразил я. — Что они в этом рассказе услышать такого, чего им нельзя знать? И вообще, я в любом случае сейчас хочу поговорить с ними. У меня есть для них задание.

— Какое еще задание?!

— А Блека из кокпита ты сама будешь вытаскивать?

— Ты ИМ это хочешь поручить?

— А что тут такого? Если ему вздумается пострелять, то пусть его люди и рискуют собой.

— Ну, а если…, - начала Уинстон, но тут же замолчала.

— Именно. В присутствии пяти мехов они все равно не смогут выкинуть ничего этакого. Кстати, как прошел твой бой с «Пантерой»?

— Нормально. Ее мехвоин — хороший боец, но я оказалась немного лучше, да и разница в классе сказалась. Я отстрелила машине ногу, на этом все и закончилось.

— Что с пиратом?

— Остался у «Пантеры».

— И ты позволила ему это?!

— Знаешь, Нильсдоттир была абсолютно права — это настоящий самурай. На нем надета форма ОВСД, и он не расставался со своими мечами даже в кабине меха, так что никуда он от нее не уйдет, а может просто вспорет себе живот, как это у них принято.

— Ладно, пусть будет, что будет. Пойду, посмотрю, что там с Анжелой.

Развернув «Центурион», я направил его в ту сторону, куда отлетело кресло катапульты. Циммер отнесло метров на триста от ее разрушенной машины. Когда я приблизился, она уже выпуталась из привязных ремней и нервно ходила вокруг кресла. На подошедший мех она даже не посмотрела.

— С тобой все в порядке? — поинтересовался я через внешние микрофоны.

— Если не считать того, что из-за меня погиб человек, а мой «Падший Ангел» все равно превратился в хлам, то да! — зло выкрикнула она, а потом отвернулась и продолжила тихим, грустным голосом. — Прав был отец, я ни на что не гожусь… Если бы не мое самомнение, ничего этого не произошло бы. Не стоило мне вообще начинать все это. Мехвоин из меня действительно никудышный. Я ухожу из отряда…

Некоторое время я просто ошеломленно смотрел на девушку сквозь бронестекло кокпита, потом опустил «Леди Смерть» на корточки и нагнул торс, чтобы лучше видеть Циммер.

— У тебя сейчас шок. Когда ты успокоишься, то поймешь, что погорячилась.

— Погорячилась?! На моих глазах погиб человек, защищая меня, и я не могла этому помешать, даже напротив, причиной смерти стала именно моя нерасторопность, а ты говоришь — погорячилась!

— Расскажи, что произошло, мне нужно это знать.

— Что произошло? — Анжела села на первый попавшийся валун и некоторое время молчала, упорно отказываясь смотреть на меня, потом она заговорила. — Сначала все было хорошо — трое пиратов налетели на нас явно неожиданно для себя. «Восп» и «Стингер» повернули почему-то в одну сторону, Мозер рванул за ними, дал залп по «Воспу», потребовал остановиться, но они даже не успели не только отреагировать на это предложение, а даже и просто отойти дальше, чем на пару сотен метров. «Локуст» даже не стал стрелять, он просто пошел на таран — на меня. Я хотела отпрыгнуть, но нажала не на те педали, ноги у моего «Падшего Ангела» запутались, и он рухнул на бок. Еще пара секунд и пират бы врезался в меня, для меня это было бы несомненной гибелью, но Катрин успела прыгнуть на своем «Клинте» и закрыть меня. «Локуст» протаранил ее. А дальше…

Голос девушки прервался, чувствительные микрофоны донесли до меня сдавленные рыдания.

— Взрыв реакторов, — я не спрашивал, а утверждал.

— Да…

Я вздрогнул. После взрыва термоядерного реактора, устанавливаемого на мех, от пилота не останется и молекул, более того, взрыв захватывает значительную площадь и может уничтожить также все в округе. Это одна из самых страшных вещей, что может случиться в современном бою. Ужаснее этого может быть только сгорание живьем в раскаленной от перегрева или вражеского огня машине.

— Мне повезло, — продолжила Циммер, немного успокоившись, — что мой «Падший Ангел» лежал, основная взрывная волна прошла поверху, у меня лишь сбило большую часть брони, впрочем, несколько минут я думала, что просто изжарюсь, температура была просто адская. Кажется, я потеряла на ненадолго сознание. А потом охладители меха постепенно снизили нагрев. С Мозером все в порядке? А то в кокпите полетела вся электроника, так что мне не удалось даже толком осмотреться, пока поднималась на ноги.

— С ним все хорошо, — поспешил я успокоить мою собеседницу, — он успел отойти достаточно далеко, так что его мех получил лишь умеренные повреждения.

— Хоть об этом не надо беспокоиться, — мрачно сказала она. — Теперь ты сам видишь, что я не могу оставаться в отряде. Моя ошибка уже привела к одной гибели. Не хочу, чтобы это повторилось!

Несколько минут я молчал, обдумывая следующие слова, потом сказал:

— Можешь мне не верить, но ты хороший мехвоин. Все твои действия, и на тренировках, и во время боев, показывают это. Скажешь, что плохо сражалась в прошлый раз? Нет! Ты делала все просто прекрасно и смогла задержать противника до нашего прихода. При этом, ни тебе, ни твоему партнеру вражеский огонь не причинил никаких критических повреждений. А в этом бою? Ты смогла поднять свой «Феникс-Хок» с такими повреждениями, что и более опытный пилот не справился бы. А то, как ты попала в цель с большого расстояния без помощи электроники? Нет, у тебя действительно имеются способности к этому ремеслу. Что касается ошибок и смерти товарищей, как их последствий… Вспомни мой рассказ о бое на Силене VII. Полагаешь, у меня потом не было чувства вины? Да позже я постоянно размышлял о том, а что было бы, отдай я другие приказы. И сейчас думаю… Ведь, я бросил в прямой бой легкие машины, которые совсем не предназначены для этого. В соответствии с тактическими установками, если уж «легковушки» не могут избежать сражения, то они должны быть всегда в движении — нанести удар, а затем отбежать или отпрыгнуть, бегать кругами вокруг врага и непрерывно поливать его огнем. Но ведь такая тактика по плечу только опытным ветеранам, которые уже буквально сливаются со своими мехами и выполняют любые маневры на одних рефлексах, даже не задумываясь об этом. А у меня в копье были зеленые кадеты, даже неопытнее меня самого. На такое они были просто не способны. А если говорить еще откровеннее, то тогда я вообще не думал ни о чем таком, а просто видел перед собой врага и стрелял в него. О том, что мне нужно командовать, вообще забыл. И, как ты думаешь, какие у меня были чувства, когда потом за это я еще и получал награды?

Слушая мою отповедь, Анжела молчала, на ее лице было ошеломленное выражение.

— Прости, командир, я не думала об этом, — наконец сказала она.

«Командир»… Уже лучше. Я продолжил:

— Я просто поклялся себе, что такого больше никогда не повторится, что я буду по возможности тщательно планировать любую операцию и не терять головы в бою. Именно поэтому я сейчас провожу больше времени в кабинете, чем в кокпите меха.

— Ладно, я поняла твою мысль…

Я еще немного помолчал, потом сказал:

— А знаешь, ведь Блюхер все равно погибла бы, пусть не в этом бою, так в следующем.

— Но почему?!

— Понимаешь, как я понял, она была слишком привязана к Кертиссу, который пал, защищая разгромленный караван, наверно, она его просто любила. После его смерти жизнь для нее потеряла смысл. Все это время ее поддерживала лишь ненависть к пиратам. Мне это было хорошо видно, уже приходилось с подобным сталкиваться. Воин в таких случаях ищет случай «красиво» погибнуть, захватив с собой побольше врагов, благо, что бой предоставляет для этого возможностей предостаточно. Это желание бывает даже подсознательным. Именно поэтому я с такой неохотой включил ее в вашу группу. Неоправданно рискуя, она могла подвергнуть вас неоправданной опасности. А вышло совсем по-другому — она спасла тебя…

— Выходит, солдатам вообще нельзя любить друг друга? — растерянно спросила Циммер.

— Знаешь, этот вопрос вообще не имеет однозначного ответа, как и любой другой такой же, — задумчиво ответил я. — Если разобраться, то у гражданских тоже далеко не все идеально, только проблемы у них другие, но страданий они могут принести не меньше. Сама ведь знаешь. Так что каждый решает сам за себя — искать ли себе вторую половину или обходиться ни к чему не обязывающими романами.

— А что ты сам для себя решил?

Я понимал, что девушка интересуется этим не просто из чистого любопытства, но считал, что сейчас неподходящее время для каких-нибудь объяснений и признаний, поэтому ответил честно:

— Я пока вообще об этом не думал, просто не был в такой ситуации. Впрочем, пока мне хватает проблем с отрядом и этим проклятым контрактом. Мне нужно обеспечить «Фениксу» устойчивое материальное положение, хоть небольшую славу, выполнить пару рискованных, но доходных заданий, а уж потом на какой-нибудь спокойной гарнизонной службе можно будет подумать и о других планах на будущее.

— Значит, ты все-таки хочешь остаться наемником?

— Военное дело — это все, что я знаю и умею. Да и разве карьера наемника так уж плоха?

— Постоянно рисковать своей жизнью…

— Ты не права. Да, без риска здесь не бывает, но в большинстве случаев мехвоинам свойственна корпоративная солидарность, что ли. Как-никак мы что-то вроде привилегированной касты, наподобие рыцарей древней Терры. Те своих противников предпочитали брать в плен, а не убивать. Иное дело пираты, но они все равно не соблюдают никаких законов, ни писанных, ни неписанных. А вообще, к жизни военного меня готовили с детства. Я просто не смогу нормально себя чувствовать без мехов, ведь когда садишься в кокпит машины и чувствуешь, что вся эта невероятная мощь подвластна малейшему движению твоих рук…

— Да, теперь я это понимаю.

— Анжела, неужели ты все-таки твердо решила уйти из «Феникса»? — в моем голосе была тревога, я действительно не хотел расставаться с девушкой, тем более таким образом.

— Не знаю… Сейчас я ничего не знаю.

— Подумай, не спеши. Времени на это у тебя много.

— Даже если я останусь в отряде, то на чем я буду «кататься»? Боюсь, что у меня уже нет меха. Похоже, что «Падший Ангел» уже свое отвоевал. Если даже его и можно починить, то это выльется в такие деньги, что вряд ли будет того стоить.

— Было бы желание, а уж «безлошадной» я тебя не оставлю. Не забывай, что мы все равно получим хорошие трофеи, так что у тебя будет возможность выбрать машину. Если настолько не хочешь быть мехвоином, то в «Фениксе» для тебя всегда найдется другое занятие.

— Секретарши? — Циммер наконец-то тихо рассмеялась.

— Ну… Если тебя это устроит…

— Для тебя так важно, чтобы я осталась?

— Да.

Я не стал ничего объяснять, а Анжела — настаивать на этом. Она поняла мой намек, что нам пока лучше отложить серьезный разговор о наших отношениях, и не стала с этим спорить.

— Я подумаю над твоими словами, — сказала девушка.

— Хорошо, — улыбнулся я в полумраке кокпита. — А теперь нам надо быстрее присоединиться к остальным.

Девушка посмотрела в соответствующем направлении. Можно было предположить, что она нахмурилась, хотя через маску респиратора это и не было заметно.

— Далеко топать мне придется, — вздохнула она.

— Зачем же топать, когда можно ехать?

Засунув кисть в управляющую перчатку, я опустил к Циммер левую руку «Леди Смерть» и перевернул ее ладонь тыльной стороной вверх. Анжела с опаской посмотрела на предложенное «средство транспорта».

— Ты уверен? — в ее голосе прозвучало сомнение.

— Меня учили этому, — рассмеялся я в ответ.

— Ну ладно, доверю тебе свою драгоценную жизнь.

Она осторожно забралась в огромный ковш ладони механического гиганта. Я немного поднял ее и согнул пальцы, чтобы обеспечить девушке необходимую опору и защиту, а потом, нажав на специальную клавишу, зафиксировал руку меха в таком положении. Теперь можно было вытащить свою кисть из перчатки и заняться управлением машиной. Со скрежетом «Леди Смерть» распрямила ноги и встала в полный рост, потом повернулась и зашагала к месту основных событий. Памятуя о пассажирке, я включил самую низкую скорость и старался двигаться очень осторожно. Сначала Циммер, крепко схватившись за механические пальцы, пугливо выглядывала через их ряд. Что ж, ее страх был более чем понятен — до земли было метров пять, а кисть меха мерно покачивалась в такт шагам. Но уже через несколько минут она явно расслабилась и даже, кажется, стала что-то тихонько мурлыкать себе под нос.

— Нравится поездка?

Девушка слегка вздрогнула от звука моего голоса и, по-моему, смутилась, но потом уселась на ладони поудобнее, прижавшись спиной к «ограде» пальцев. Теперь она была лицом ко мне.

— Знаешь, в детстве я просто обожала старые сказки о феях, эльфах, великанах. А сейчас меня как будто несет великан из таких историй. Я словно вернулась в детские фантазии, ставшие на некоторое время явью.

— Ты права, — задумчиво отозвался я. — Я в свое время много думал — а почему вообще мехи сохранились как класс боевой техники? Наверно, как раз потому, что они воплощают многие фантазии человечества.

— Я не совсем тебя понимаю.

— Какое имеет преимущество боевой механизм перед другой военной техникой? Только одно — универсальность. Он обладает непревзойденной проходимостью, возможностью действовать на практически любой местности в самых разных климатических условиях. На это не способны гусеничные и колесные машины или ховеры. Самолетам и вертолетам нужны аэродромы для взлета и посадки, а меху — нет, да и обслуживать его гораздо проще, чем любой летательный аппарат. Пополнить боезапас наших механических гигантов и даже провести их несложный ремонт можно и в полевых условиях, а с воздушными машинами такое не пройдет. Самолеты, кстати, имеют большие трудности с поражением наземных целей, а вертолеты слишком уязвимы для зенитного огня. А мехи могут достаточно эффективно вести огонь практически по любым целям. В городе они действуют куда лучше любой другой наземной техники. Так что мехи — это действительно самые универсальные образцы боевых машин, но за это платят другим.

— И чем же? — казалось, девушка искренне заинтересовалась моей лекцией, что ж, военного образования у нее не было, а если она останется с нами, подобные знания могут ей очень пригодиться, в любом случае, разговор на постороннюю тему хорошо помогал отвлечься от напряжения боя и произошедшей трагедии.

— Они очень большие. Я имею в виду не массу, а рост. Это делает их очень заметными для воздушной и космической разведки и уязвимыми для тактического ядерного оружия или, скажем, мощных орбитальных ударов с военных звездолетов, куда больше, чем любой другой вид техники.

— Но ведь сейчас боевых звездолетов нет, оружие «десантников» не способно наносить удары с орбиты, а ядерное оружие запрещено Аресскими Соглашениями и полностью уничтожено, да и о широком применении космической разведки я что-то не слышала.

— Да, упадок технологий и осознание катастрофических последствий неограниченного применения оружия массового поражения свое дело сделали. Мехи лишились наибольших угроз для себя, что и позволило им стать «королями» поля боя, которые могут опасаться только себе подобных. Но это сейчас. А в период Звездной Лиги? Тогда уж было все, о чем я говорил. И, тем не менее, мехи появились как раз в то время. Впрочем, нет — они появились незадолго до ее создания. Но сути это не меняет. В любом случае, в период Звездной Лиги появились почти все те модели боевых механизмов, которые есть сейчас. Только у нас они потеряли многое из технологических чудес, существовавших тогда. К чему я это говорю… Понимаешь, когда я изучал военную историю в академии, то часто думал, что мехи не вписывались в доктрину высокотехнологичных боевых действий, как это ни странно. Но военные Звездной Лиги, хоть и не рассматривали мехи как некое «абсолютное оружие», применяли их широко. А потом я понял, что кое-что не учел в своих размышлениях. Ведь Силам Обороны Звездной Лиги обычно приходилось действовать на всяких периферийных планетах, а там все было примерно как сейчас. Так что ничего изощренного тамошние противники противопоставить военным не могли, да и были часто малообразованными. Боевая техника в таких условиях — инструмент не только военного, но и психологического воздействия. А что сильнее внушит обычному человеку ужас и почтение — плоская и угловатая коробка танка или мех?

— Мех, конечно!

— Именно! Огромный гигант, закованный в прочную броню и снабженный мощным оружием. Могучий великан, пришедший из сказки, или разгневанное божество, спустившееся с небес. Может быть, именно для усиления психологического эффекта подавляющее большинство моделей мехов делали человекоподобными? Впрочем, птицеподобные машины выглядят не менее внушительно.

— Я никогда не думала о мехах в таком плане…

— Но в любом случае время мехов проходило. Им на смену должно было прийти кое-что иное.

— Что же?

— В последние десятилетия существования Звездной Лиги шли активные работы над созданием так называемой боевой брони — бронированных скафандров-экзоскелетов с миниатюрными прыжковыми блоками и встроенным оружием. Кажется, были выпущены даже небольшие их партии.

— Нежели человек в таком бронескафандре может сравниться по эффективности с мехом?

— В одиночку — нет, конечно. Но, вроде бы, десяток таких бойцов имел шанс завалить даже «штурмовика», а стоимость десяти комплектов боевой брони и одного штурмового меха абсолютно не сравнима. Да и индивидуальная боевая броня позволяет солдатам решать такие задачи, для которых наши гиганты малоэффективны — разведка, диверсии, партизанские действия, штурм здания без его полного уничтожения. Так что, если бы не узурпация власти Амарисом и не отказ генерала Керенского признать его правление с последовавшей гражданской войной и развалом Лиги, то мехам пришлось бы потесниться, а потом и вовсе сойти со сцены войны. А так… С упадком технологий боевые механизмы стали главной военной силой, а мы, мехвоины, — новыми рыцарями, продающими свое мастерство сюзеренам за титул и поместье или деньги…

Тут мы подошли к месту назначения, так что лекцию по военной истории пришлось прекратить. «Энфорсер» повернул ко мне голову. Через несколько секунд из его динамиков послышался голос Лизы:

— У тебя что-то случилось с рацией, командир? Я не могла с тобой связаться.

— Я просто ее отключил. Нам с Анжелой надо было поговорить.

— Мозер нам все рассказал.

— Анжела тоже…

Те искорки хорошего настроения, которые появились у меня на обратной дороге, мгновенно испарились, оставив угрюмую решимость закончить дело с пиратами раз и навсегда. Я включил радиосвязь и соединился с Уинстон.

— Было какое-нибудь подозрительное шевеление у «Вульверин» или в ее кокпите?

— Нет. Все тихо, как в могиле. Может, так оно и есть?

— Не исключено. Да оно и лучше было бы… Нужно проверить.

— Ты вроде собирался поручить это пилотам из двадцатитонников?

— Да, а что, есть все же возражения?

— Нет, пока тебя не было, я думала об этом и решила, что идея вполне здравая. Фосетт и Мозер тоже согласны.

— Вот пускай Хайнц ими и командует.

— Почему он, а не ты?

— Устал, — честно признался я. — Да и, формально, это все же его пленники.

— Ладно, передам ему.

Я довольно безучастно смотрел, как «Коммандо» направляется к двум захваченным мехам пиратов. Динамики Мозер, наверно, включил на низкую громкость, потому что я ничего не слышал, что он говорил пленникам, только увидел, как у голов «Воспа» и «Стингера» откинулись люки, оттуда вылезли люди и пошли к нам, сопровождаемые машиной Хайнца. Включив видеосистему «Центуриона» на максимальное увеличение, я наблюдал за ними. Девушка с «Стингера» была похожа скорее не на пилота грозной машины, а на девочку-подростка, невесть зачем нацепившую на себя боевое снаряжение мехвоина — настолько хрупкое было ее телосложение. Теперь было понятно, почему именно ее посадили на «Стингера», ведь молотообразная кабина этого меха была настолько тесна и имела такое крохотное кресло, что более крупные люди, каким-то чудом втиснувшиеся туда, часто уже не могли вылезти наружу без посторонней помощи. Впрочем, ее спутник в этом плане недалеко ушел от нее. Глядя на эту парочку, я удивлялся тому, насколько они молоды — им было не больше шестнадцати-семнадцати лет. Ни в Федеративных Солнцах, ни в Лиранском Содружестве таких юнцов к мехам и близко не подпустили бы, точнее не позволили бы им пилотировать их на поле боя, а у пиратов они уже сражались и, кажется, в данном случае вполне неплохо.

Неожиданно в наушниках раздался треск помех, а затем я услышал громкий и отчетливый голос Бондарева:

— Да что там у них происходит, черт побери?! Ни с кем не могу связаться!

Звук опять стал перекрываться фоновым шумом. Прежде чем это произошло окончательно, я закричал в микрофон:

— Антон! У вас там все в порядке?!

— Ну, наконец-то! Хоть кто-то ответил, — канал снова очистился. — Я уже полчаса тому назад пытался связаться с «Падшим Ангелом» — никакого отклика вообще, одни помехи. Пробовал твою основную частоту — тоже самое. Как у вас там дела?!

— «Падший Ангел» уничтожен, Анжела смогла катапультироваться. Сейчас с ней все в порядке. Блюхер погибла — ее «Клинт», спасая Циммер, столкнулся с «Локустом». От обоих мехов практически ничего не осталось. «Восп» и «Стингер» захвачены и практически не получили новых повреждений. «Пантера» повержена, но ее можно быстро отремонтировать, остальные пиратские мехи в очень плохом состоянии. Дьюи с «Дервиша» мертв гарантировано, Блек — вероятно. Как раз сейчас мы это проверяем. Наши мехи получили повреждения той или иной степени тяжести. «Остсол», пожалуй, небоеспособен, но остальные при необходимости могут сражаться.

— Да, дела… Стой, неужели кто-то из наших полезет в кабину «Вульверин»?

— Нет. Мы поручили это нашим пленным. Как раз сейчас они вытаскивают тело. Да, Блек — мертв. Подожди, они что-то говорят, — я на несколько минут переключил наушники на внешние микрофоны, затем снова подсоединился к волне Антона. — Оказывается, он застрелился.

— Вполне ожидаемый конец…

— Да… Ладно, как у тебя там дела? Насколько я понимаю, база взята?

— Не совсем… В целом, мы контролируем ее территорию, освободили пленниц, захватили припасы и один «десантник». Из него я сейчас и говорю, а вот во втором засели оставшиеся пираты.

— Ничего себе… Они могут взлететь?

— Нет, конечно. Топлива-то у них нет. Никто не держит на стоянке корабли с полными баками, а заправщики у нас. Проблема в том, что оружие у оставшегося «десантника» в полном порядке. Если пираты захотят, то могут разнести тут все к чертовой матери.

— Почему же они этого не делают?

— Они не хотят быть самоубийцами, так что готовы сдаться, но на собственных условиях.

— Свободу хотят?

— Да, и возможность убраться отсюда.

— Кто они?

— Астронавты. В набегах не участвовали, в каких-нибудь зверствах не замечены, разве что к пленницам «ходили», но в таких ситуациях это обычное дело…

— Ладно, будет лучше, если я к вам подойду сам, чтобы оценить ситуацию. Бергман там?

— Его копье на подходе.

— Тем лучше. Какой проход в ущелье теперь свободен?

— Южный.

— Хорошо, направляюсь к вам.

После обсуждения с остальными, был принят следующий план действий. Майкл, Ингвар и Хайнц возвращаются на милицейскую базу, конвоируя «Воспа» и «Стингера». Анжела поедет с Фосеттом в кабине «Остсола», где есть откидное сидение. Лиза отправляется к «Пантере» и будет ее охранять до прихода транспортера. Я же иду к пиратскому каньону, чтобы разрешить ситуацию с десантным кораблем.

Все обошлось благополучно к взаимному удовольствию сторон. Бергман сначала категорически отказывался даже рассматривать предложение пиратов. Он стал сдавать свои позиции лишь после того, как я напомнил, что в случае отказа «десантник» просто откроет огонь, и мы рискуем потерять ценнейшие трофеи, не говоря уже об огромных потерях в людях. Для окончательного успокоения его совести я предложил, чтобы все пленные перед освобождением прошли проверку с помощью «сыворотки правды», и те, которые признаются в убийствах и пытках граждан Бадена, понесут заслуженное наказание. Даже неудачливые налетчики на это согласились, что и доказывало отсутствие среди них подобных индивидов. Да и сообщение о разгроме отправившихся на разбой мехов и гибели их командира произвело на «затворников» сильное впечатление. Представителей властей планетоида уговорить на предоставление экипажам пиратских кораблей гарантий свободы оказалось гораздо сложнее, чем полковника. Их-то как раз не интересовали трофеи, ведь лично им все равно ничего не должно было достаться, да и к возможным потерям милиции, а тем более наемников, там относились куда спокойнее — это, мол, их профессиональная обязанность. Главным для них была месть пиратам, которые, дескать, обязательно должны ответить за свои преступления. Скорее всего, впрочем, организацией процесса чиновники хотели заработать себе политический капитал. А вот сделка с бандитами могла сильно повредить их репутации и замедлить карьеру. Я уже впал в отчаяние, но тут Бергман сказал, что берется решить этот вопрос без моего участия. Позже он сообщил мне, что привлек на свою сторону Штерна. Тот хоть и был в ярости на налетчиков за потерю изрядной прибыли от простоя копи, но подходил к делу практично, рассчитывая все это окупить за счет положенной ему доли трофеев, а уж о его желании вернуть себе камни, половина которых находилась в трюмах удерживаемого «десантника», и говорить не нужно. Быстрое и бескровное решение возникшей проблемы ему было только на руку, а уж рычагов давления на официальных лиц у него было предостаточно. В общем, часа через три после начала переговоров условия пиратов были приняты. Все это время пришлось просидеть в кокпите меха. Усталость была неимоверная. Я был лишен возможности нормально отдохнуть уже около трех четвертей суток. Глаза закрывались, в голове стоял туман. Как только ситуация благополучно разрешилась, и Бергман сообщил о вызове транспортеров для перевозки пленных на милицейскую базу, я отправился «домой», решив, что полковник сам справится. В конце концов, он не сидел несколько часов в засаде и не сражался после этого. На другой день я даже не мог вспомнить, как добрался до места назначения и очутился в своей спальне.