Рождественский Клаус

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Брукс

На следующее утро мы завтракаем за обеденным столом с Кей и Джеймсоном. Теперь, когда свадьба закончилась, в гостинице все успокоилось, так что у Лилы есть немного времени для отдыха.

Она покусывает нижнюю губу, заламывая руки.

— Кей, я хочу с тобой кое о чем поговорить.

Мы договорились, что будет проще поделиться новостью о том, что Лила едет со мной в Калифорнию, и мы станем парой одним махом — два зайца одним выстрелом.

В то время как Лила была вне себя от беспокойства, я оптимистично настроен, что мы сможем придумать решение, чтобы бабушке не пришлось управлять гостиницей в одиночку. У меня не было возможности обсудить все с Джеймсоном, но я рад, что он здесь.

— Это из-за того, что ты уезжаешь? — прямо спрашивает бабушка Лилу.

Лила морщит лоб.

— Эм… Да, но как ты это узнала?

Она смотрит на меня, и я протягиваю руки в защиту.

— Я ничего не говорил.

Бабушка отмахивается от нас со смехом.

— О, милая, мне никто не должен был говорить. Я не новичок в этом. Ты была беспокойной с тех пор, как пошла на вечеринку по случаю помолвки Эндрю и Ханны, и я не упустила из виду, как всякий раз, когда упоминалось имя Брукса, твое лицо загоралось, как рождественская елка. Как только я увидела, что он был так же увлечен, стало ясно, к чему все идет. Вам обоим просто нужен был легкий толчок в правильном направлении, вот и все.

Подождите минутку.

— Эй, бабушка. Ты так и не объяснила, почему не предложила мне одну из тех раскладушек, когда узнала, что моя сломалась.

Она пожимает плечами.

— Происходило много всего, и это вылетело из головы.

Я все еще не убежден, что наводит меня на мысль, что бабушка была занята тем, что дергала за ниточки за кулисами, пытаясь свести нас с Лилой. Это была азартная игра, но у нее есть сверхъестественная способность склонять шансы в свою пользу, заставляя меня гадать, удача это или чистая гениальность.

Она протягивает руку, чтобы похлопать меня по щеке.

— Ты слишком много думаешь, дорогой, — говорит она, прежде чем снова обратить внимание на Лилу. — Тебе не о чем беспокоиться. Я не буду одна, когда ты уедешь. Джеймсон ранее сказал мне, что он будет проводить гораздо больше времени в Старлайт Пайнс. Доктор Дэнклифф, который владеет педиатрической практикой в городе, сокращает свои часы, и Джеймсон будет помогать ему два дня в неделю.

Мой брат избегает моего взгляда, наливая себе стакан апельсинового сока. Теперь, когда я об этом думаю, он был странно тихим с тех пор, как приехал сюда. Он главный педиатр во всемирно известной больнице, входит в консультативный совет отделения педиатрической помощи Всемирной организации здравоохранения и считается основателем бесплатной программы клиник для детей из неблагополучных семей в Нью-Йорке. Так что я понятия не имею, как он найдет время, чтобы ездить туда и обратно каждую неделю, но что-то мне подсказывает, что у него есть на это причины.

Я делаю мысленную заметку спросить его об этом позже.

— Кто поможет, когда Джеймсон занят на работе или в Нью-Йорк? — спрашивает Лила у бабушки. — Ты не можешь сама управлять планированием мероприятия.

Ее голос слегка дрожит.

Все идет не так, как я думал, и при таком раскладе я боюсь, что Лила может пересмотреть свое решение. У нее золотое сердце, и пока она не убедится, что у моей бабушки есть вся необходимая поддержка в гостинице, она не захочет уезжать.

Лицо бабушки озаряется улыбкой.

— Не волнуйся. Я уже разобралась с этим.

Лила выглядит удивленной. — Ты?

— Да, женщина обратилась по поводу работы, и я наняла ее. Ее зовут Саттон. Она и ее дочь Пенни были проездом в канун Рождества и остановились, чтобы увидеть Санту — или, должна я сказать, тебя, — говорит мне бабушка, подмигивая. — Они ищут место, которое можно назвать домом, и влюбились в Старлайт Пайнс. Саттон заметила, что у нас не хватает персонала, и позвонила, чтобы спросить, есть ли у нас вакансии. Я наняла ее на месте. Изначально я планировала, что она возьмет на себя ведение домашнего хозяйства, и собиралась поселить ее и Пенни в комнате на первом этаже. Но теперь, когда коттедж открыт, они могут там остановиться. Это даст им крышу над головой и немного дополнительного пространства, пока Саттон не встанет на ноги.

Джеймсон, который до сих пор молча наблюдал, выплевывает апельсиновый сок, который он пил.

— Бабушка, ты не можешь предложить случайной женщине работу, потому что тебе ее жалко. Не говоря уже о том, чтобы предложить ей место для проживания.

Бабушка выпрямилась, расправив плечи.

— Почему бы и нет? Это ведь моя гостиница, не так ли? А это значит, что я решаю, кто здесь останется, а кто нет, спасибо большое.

У меня на языке вертится мысль указать, что она использовала те же выражения, за которые меня отчитала, но сдерживаюсь, когда она поднимает бровь, бросая мне вызов.

— Я не хочу, чтобы она пыталась воспользоваться тобой, — говорит Джеймсон, его голос смягчается.

— Чушь. Если ты забыл, я занималась этим задолго до того, как ты родился, — парирует она. — И, кроме того, было бы неплохо иметь ребенка, который привнесет немного жизни в это место. Мне нужен кто-то, кого я буду баловать теперь, когда Уинсон уехал в Калифорнию с Лилой.

— Мы не уедем навсегда. Думай об этом как о длительном отпуске, — говорит Лила, но тон выдает ее. — И мы будем навещать ее так часто, как сможем.

— Ммм, посмотрим, правда? — отвечает бабушка, приподняв бровь.

Да, так и будет.

Как я уже говорил Лиле, если все пойдет по плану, она и Уинстон так полюбят Калифорнию, что захотят сделать ее своим новым домом и остаться со мной навсегда.

После бранча мы с Лилой берем Уинстона на прогулку в город. Сегодня он нарядился в новый полосатый свитер в виде леденцов, который мама Лилы подарила ему на Рождество. Он также получил огромный пакет печенья с арахисовым маслом и новую плюшевую игрушку бегемота, поскольку у его нынешнего нет уха.

Я никогда не думал, что мой мир будет вращаться вокруг властной таксы и ее солнечной хозяйки. Но теперь, когда я увидел, какова жизнь с Лилой и Уинстоном, понимаю, насколько пустой была моя, пока они не появились.

Несколько местных жителей бродят по городу, вдыхая свежий воздух после празднования Рождества дома.

Мы зашли в местную кофейню «Пей и наслаждайся», чтобы купить напитки на вынос.

— Вот и я, — говорю я, выходя с заказом.

— Спасибо. — Лила сияет, когда я протягиваю ей мокко с поджаренным белым шоколадом. — Почему все лучшие вкусы должны быть сезонными?

— Не волнуйся, в Калифорнии полно кофеен с креативными бариста. Я уверен, что они будут рады приготовить тебе мокко с поджаренным белым шоколадом в середине июня, если ты этого хочешь.

— А что, если мы с Уинстоном не останемся так надолго?

— Тогда, я думаю, ты смиришься с жизнью без сезонных вкусов кофе круглый год, — говорю я, скрещивая руки с дразнящей улыбкой. — Хотя у меня такое чувство, что тебе там понравится.

— О, да? И почему? — спрашивает Лила.

— Потому что пребывание у меня подразумевает ежедневный массаж ног, утренний кофе и просмотр всех твоих любимых шоу вместе.

— Как романтично.

— Я уже говорил об оргазмах? Множество оргазмов.

Она закрывает лицо, разражаясь смехом.

— Обещания, обещания.

— Те, которые я намерен выполнить, — заверяю я, наклоняясь, чтобы быстро поцеловать ее в губы. — Теперь осталось только убедиться, что у Уинстона есть гора игрушек и бесконечный запас угощений, чтобы развлекать его ночью, пока мы… заняты.

Лила кладет руки на бедра, глядя на собаку, о которой идет речь.

— Что ты думаешь, Уинстон? Думаешь, ты сможешь выдержать, когда тебя время от времени подкупают, чтобы ты спал в твоей собачьей кровати?

Он согласно лает, и когда я смотрю вниз, стоит на задних лапах, роя лапами воздух. Его взгляд прикован к щенячьей чашке в моей руке, как будто это приз, который он собирается забрать.

— Расслабься, приятель, это все твоё.

Когда я наклоняюсь и предлагаю ему, он чуть не сбивает меня с ног, ныряет, с удовольствием поглощая свое угощение.

Лила смеется над его энтузиазмом, качая головой.

— Я уже говорила, что взбитые сливки — еще одно его любимое лакомство?

— Принято к сведению, — говорю я, откладывая эту информацию на потом.

Когда Уинстон заканчивает, я выбрасываю пустую чашку, достаю из кармана пальто красный конверт и передаю его Лиле.

— Что это? — спрашивает она. — Ты уже подарил мне подарок.

— Это принадлежит тебе, и я подумал, что сейчас самое время вернуть его.

Лила открывает рот, когда достает черно-белую полосу Polaroid с нашей помолвки Эндрю и Ханны.

Ее пальцы обводят фотографии, а губы изгибаются в улыбке.

— Брукс, это невероятно.

— Я рад, что тебе нравится.

Я убедил своего помощника, в обмен на дополнительный бонус, зайти ко мне домой в канун Рождества и забрать полосу фотографий, которую я спрятал в тумбочке для сохранности. Он смог ускорить доставку, и она прибыла в Старлайт Пайнс этим утром.

Было очень приятно увидеть улыбку на лице Лилы.

— Не могу поверить, что ты их взял, — говорит она. — Когда я проверила, их уже не было, поэтому я решила, что они так и не были напечатаны.

— Я не был готов отпустить это воспоминание, и мне хотелось чего-то осязаемого, за что можно было бы удержаться.

— Я так рада, что ты это сделал. — Она обнимает меня. — Не могу дождаться, чтобы вставить это в рамку, хотя будет сложно решить, какую именно. Золото или серебро подойдут к декору твоей квартиры или что-то смелое, например, яркий акцент?

— Выбирай любую рамку, которая тебе нравится, но обещай, что она будет в гостиной, чтобы все, кто придет в гости, знали, как много ты для меня значишь, — заявляю я.

— Ты заключил сделку.

Мы направляемся к скамейке возле кофейни с видом на парк с городской рождественской елкой. Я подсаживаю Уинстона к Лиле. Когда мы усаживаемся, я небрежно обнимаю ее за плечи. Нет никого, с кем я бы предпочел провести праздники или вообще любой другой день. Я все еще не верю, что она действительно моя. Полностью, бесповоротно мое.

Я наклоняюсь, обхватываю ее подбородок рукой и крепко целую. Шум вокруг нас затихает, сменяясь тихой уверенностью, что это именно то место, где мне суждено быть.

— Я очень рада, что ты вернулся в Старлайт Пайнс, — бормочет Лила.

— Я тоже.

Долгое время я смотрел на жизнь сквозь дымку скептицизма и разочарования.

Я избегал города, который обожал мой отец, слишком боясь поверить, что счастье возможно здесь, убежденный, что это приведет к еще большим страданиям. Пока снежинки кружатся вокруг меня, я не могу не думать о том, что он сыграл свою роль в моем возвращении сюда и что он хотел бы, чтобы у меня появились новые воспоминания, которые чтят бабушку и место, которое он больше всего ценил.

Затем Лила вошла в мою жизнь — или, скорее, я вернулся в ее жизнь. Она показала мне, как ценить мелочи, и напомнила, что счастье часто можно найти там, где его меньше всего ожидаешь, даже в маленьком городке, который, как я думал, покинул навсегда.

После всех этих лет я наконец-то чувствую себя как дома. Важно не место, а человек, который делает даже самые маленькие моменты необыкновенными — и для меня это Лила. То, что мы пережили, было не просто рождественским настроением, это было началом нового этапа. Снова открыв свое сердце, я нашёл магию, которая будет длиться вечно.