Роковое пари

Глава 12. Дилан: любопытство не доводит до добра

— Чем хочешь заняться, герой?

Я ставлю грязную посуду в раковину и бросаю взгляд за окно, чтобы оценить обстановку. Грёбанные дети, без должного воспитания, бывают слишком жестоки, а наш Сэм — натура ранимая. Всё никак не могу донести до него, что глупые люди не стоят нашего внимания.

— Ты обещал запустить воздушного змея вместе со мной, — радостно напоминает мне младший брат.

И правда обещал.

Я уже хочу развернуться к Сэму, но взгляд цепляет тонкую фигурку за окном. Очень знакомую, с длинными ножками, выглядывающими из-под короткой юбки.

Ну вот какого хрена, Львёнок?

По тому, как Лейн озирается, осторожно ступая между трейлерных домов, я понимаю, что ищет она меня. Проследить за мной девчонка не могла, а значит, видела меня здесь раньше.

Чёрт.

Её красивое лицо озаряет торжество, когда она видит мой байк, но его тут же сменяет любопытство, граничащее с опасениями, когда её взгляд исследует дом. И наконец, на нём появляется страх.

Потому что Львёнок встречается взглядом со мной.

— Будь здесь, — бросаю я Сэму и иду на улицу.

Когда я выхожу, Лейн теребит своё дурацкое детское колечко на цепочке, а её взгляд устремлён в сторону, словно она всё ещё размышляет о том, чтобы сбежать.

Поздно.

— Лейн, — кивнув, останавливаюсь я напротив неё и скрещиваю на груди руки.

— Привет, Дилан, — неловко улыбается она. — А я тут проходила мимо, вижу: твой байк... У кого-то гостишь? У кого?

— Зачем ты меня искала, Лейн?

— Искала? — деланно удивляется она. — Вовсе нет. С чего бы, верно? Здесь живёт... живёт...

— Твоя мать, знаю. Так зачем?

Девчонка бледнеет, глаза расширены от ещё большего страха, но через мгновение её плечи понуро опускаются, а взгляд устремляется в ноги. Голос дрожит будто бы от слёз, когда она едва слышно замечает:

— Тогда мне всё понятно.

Лейн разворачивается с намерением уйти, но я зачем-то ловлю её руку. Кожа тёплая и нежная. Дожидаюсь, когда она поднимет на меня глаза, в которых сквозит озадаченность и собираются слёзы, и ровно спрашиваю:

— Что тебе понятно, Лейн?

— То, почему ты не желаешь со мной связываться. Ты ведь знаешь, кто она, да?

И снова эта дурацкая надежда в глазах, которая пробивается сквозь отчаяние и боль.

— Знаю.

Надежда тухнет, словно погасший огонёк лампы.

— Всё нормально, я привыкла, — отвернувшись, шепчет она и вновь пытается уйти.

А я вновь зачем-то не позволяю ей это сделать.

— Лейн, мне плевать на то, кто твоя мать, — холодно говорю я. — Я буду или не буду спать не с ней, если ты понимаешь о чём я. Хотя практика показывает, что до тебя всё никак не дойдёт.

Теперь я наблюдаю пресловутое упрямство, смешанное с возмущением и тревогой.

Читаю её, как открытую книгу.

— До тебя, похоже, тоже доходит далеко не всё, Холд, — вздёргивает она упрямый носик.

— Поверь мне, это не так.

— Дилан, она пойдёт с нами запускать змея? — спрашивает за моей спиной Сэм, отчего я мысленно чертыхаюсь. — А как её зовут? Ты нас познакомишь?

Да, моему брату не хватает общения. А красивые девчонки вообще его слабость.

Лейн заглядывает за моё плечо, и её светлые брови ползут вверх. Впрочем, она достаточно быстро справляется с удивлением, уступив его место жалости. Терпеть не могу, когда так смотрят на моего брата.

— Ты как, Лейн, пойдёшь с нами запускать воздушного змея? — насмешливо интересуюсь я.

Львёнок мгновенно понимает причину моего недовольства и, высвободив свою руку из моей, ловко и быстро обходит меня, чтобы остановиться напротив брата:

— Привет, меня зовут Бонни, а тебя?

— Я Сэм, — гордо заявляет тот, улыбаясь во всю ширь рта, но тут же смущается и опускает глаза.

— Приятно познакомиться, Сэм, — щебечет Лейн. — Значит, воздушный змей. Должно быть, это очень весело!

— Ты что, ни разу не запускала змея? — недоумевает Сэм, позабыв о смущении.

— Как-то не доводилось, — виновато пожимает плечами Лейн.

Сэм с восторгом и мольбой смотрит на меня:

— Дилан, теперь мы точно должны взять Бонни с собой!

Мелкий дамский угодник.

Мы с Лейн встречаемся взглядами: ей явно стыдно за свою первую реакцию. Я веду шеей и иду в дом. За гребанным воздушным змеем.

Отыскав его в шкафу с разным хламом матери Сэма, я вручаю змея Лейн, а сам берусь за ручки инвалидного кресла брата и спускаю его по пандусу вниз. Колёса плавно катятся по вытоптанной земле у дома, но на дороге бороздят по гравию, что меня всегда раздражало.

Лейн нагоняет нас через минуту и, затаившись, словно боится, что вот-вот грянет гром, идёт рядом. Сэм поворачивает голову к ней и решает блеснуть своими знаниями:

— Бонни, ты знала, что первые упоминания о привязных летательных устройствах встречаются во втором веке до нашей эры?

— Правда? Как интересно, — осторожно отзывается та, бросая на меня опасливый взгляд.

— В Китае! — восторженно продолжает Сэм. — Внешне они были подобны образу мифического бескрылого дракона! Поначалу, в китайских и монгольских армиях, змей использовали для устрашения противника и в качестве...

Я перестаю слушать брата, прекрасно зная, что он не остановится, пока не перескажет статью из Википедии до самого конца, и понимаю, что Лейн тоже не особо его слушает. Её обеспокоенно-затравленный взгляд устремлён на дом через улицу. Её дом. Как давно она там не появлялась? Знает ли то, что я сам недавно вынужденно узнал?

— Ты была у матери, когда меня увидела, — говорю я негромко. — Удивлён, что не отправилась на поиски сразу же.

Лейн награждает меня укоризненным взглядом, напоминая мне мою собственную мать, но совсем скоро стыдливо отводит глаза:

— Да. Но не сегодня.

Выходит, не знает?

— А когда?

— Пару месяцев назад. Заносила ей домашнюю еду, пока она спала, хотела заодно прибраться, но услышала возню в спальне и сбежала. Мы с Ро договорились, не общаться с ней.

Да, и они оба «держат» обещание — Ванда рассказала мне о воскресном шоу, что снова устроил здесь Лейн. Может, Львёнок пришла сюда, как раз, потому что брат ей рассказал об интересном положении их матери?

Нет.

В этом случае она не отправилась бы искать меня.

Не знает.

Впрочем, это не моё дело.

— Как поняла, что я появлюсь здесь вновь? — вот моё дело.

Лейн виновато морщится, но признаётся:

— Пообщалась с местными детишками о жутком парне на крутом мотоцикле. Знаешь ли, он тебя выделяет.

Да, это один из минусов езды на байке.

— Зачем, Лейн? — устало интересуюсь я.

Она виновато улыбается и отводит взгляд:

— Любопытство.

— Пришли! — дергается в кресле Сэм. — Бонни, я дорасскажу тебе о змеях, как только мы запустим наш, ладно?

— Конечно, Сэм.

Я хмыкаю и взглядом указываю девчонке на разрезанную углом сетку в заборе. За ним находится просторная поляна, на которой мы с братом обычно гуляем, подальше от чужих жалостливых взглядов или зловредных высказываний. Лейн понятливо кивает, идёт к забору и поднимает край металлической сетки, чтобы я с коляской брата смог выйти за территорию трейлерного парка.

Проходя мимо Лейн, я ловлю себя на мысли, что не зря позволил ей пойти с нами — хоть какая-то, но польза от неё есть.

На запуск воздушного змея уходит минут десять, и вот мой брат, задрав лицо в небо, счастливо хохочет, пока Львёнок носится по поляне со стропами в руках, сверкая стройными ножками из-под лёгкой юбки.

Вздыхаю и сажусь на траву у дерева, откинувшись спиной на широкий ствол.

Она с удовольствием возится с моим братом, даже не зная, кто он мне.

Красивое лицо девчонки раскраснелось от бега, с губ не сходит глупая улыбка, голубые глаза блестят от веселья. Она будто бы не обманула, когда сказала, что ей не доводилось запускать воздушного змея. Радуется, как ребёнок. Не меньше, чем Сэм. А то и больше. Он-то у нас парень бывалый в вопросах запуска змея.

Перевожу взгляд на брата. Он смотрит в ответ и показывает два больших пальца, кивая в сторону Лейн. Усмехаюсь и качаю головой.

Не зачем ей это всё, у неё своих трудностей хватает.

— Бонни, я тоже хочу поуправлять! — протягивает к ней руки Сэм. — Можно?

— Нужно! — хохочет та в ответ и бежит к нему, чтобы передать ручки строп. — Не представляла, что змеи — это так весело! Точно справишься, Сэм?

— Запросто! — красуется брат. — Я уже делал это тысячу раз. Иди, можешь меня не контролировать.

Бонни, рассмеявшись, кивает, но всё же пару минут следит за успехами Сэма, а затем направляется ко мне. Она всё ещё улыбается. Задумчиво. Словно что-то вспоминает или представляет, как это могло быть.

Забавная.

Когда она, поджав под себя ноги, садится рядом, я поднимаю взгляд на колышущегося по ветру змея и говорю:

— Сэму десять, он на домашнем обучении, его лучший друг: Википедия, как ты уже могла понять.

— Что с ним случилось? — тихо спрашивает Лейн.

— Он такой с рождения.

Львёнок молчит. Я тоже не спешу с ответами на вопросы, которые она ещё не задала, но обязательно задаст. И я ей ответу. Просто, потому что знаю, что она не станет болтать об этом.

— Дилан... Кто Сэм тебе?

Я поворачиваюсь к ней и долго разглядываю её лицо. В конце концов, она смущается и отводит глаза:

— Если не хочешь...

— Сэм — мой брат. Его мать — шлюха, с которой спал мой отец. Бывшая шлюха. После рождения Сэма Ванда ушла в официантки.

Лейн не может сдержать удивления, но меня это не злит. Злит меня другое: жалость, что ожидаемо пробивается сквозь утихающее удивление.

— На будущее, Лейн, — прохладно замечаю я. — Сначала пойми действительно ли ты хочешь знать правду, а потом спрашивай. То же самое касается слежки. Любопытство не доводит до добра.

Львёнок стыдливо отводит глаза, но через мгновение замечает тихо:

— Ты мог не отвечать. А значит, хотел сказать мне правду. Рассчитывал, что она меня отпугнёт?

— Надежда была, — признаю я.

Бонни коротко улыбается, но смотрит по-прежнему на свои пальцы, которыми рвёт траву.

— Похоже, мы в тупике, Дилан, — тихо выдыхает она.

— О чём ты?

Лейн сомневается ещё пару секунд, а затем смело заглядывает мне в глаза:

— Я надеюсь сблизиться с тобой, а ты с таким же рвением — избавиться от меня. — Она неловко улыбается и поясняет, пожав плечами: — Тупик.

Я предвкушающе улыбаюсь, а затем резко подаюсь вперёд. Заваливаю испуганную девчонку на спину, сжимаю пальцами бархатную кожу бедра, прижимая ногу к своему боку. С нажимом веду ладонью выше. Я хотел так сделать, как только увидел её ножки в окне.

— А я о чём тебе толкую? — шепчу я ей на ухо, пока она рвано дышит подо мной. — Ты можешь сблизиться со мной в любую минуту. Для этого, Львёнок, не обязательно лезть друг к другу в душу.

Слышу, как она тяжело сглатывает, когда я едва касаюсь губами мочки уха, а затем хрипло шепчет:

— Твоя душа привлекает меня в первую очередь, Дилан...

— Исключено, — отрезаю я, забираясь под юбку. — У меня её нет.

Соглашайся, Львёнок, и покончим с этим.

Но она не успевает мне ничего ответить, потому что я слышу, как ойкает мой брат, и резко отпускаю её, чтобы сесть.

— Ди-и-илан! — испуганно-виновато тянет Сэм, не справляясь со змеем из-за поднявшегося ветра. — Кажется, мне нужна по-о-омощь...

Я срываюсь к нему, а Лейн тихо замечает мне в спину:

— Сомневаюсь, что нет.

Не подаю вида, что слышу её и набегу приказываю брату:

— Отпускай!

Но маленький упрямец меня не слушает: вцепился в ручки намертво, едва не подлетая в воздух вслед за змеем. Его бросает из стороны в сторону по сидению коляски. Мне не хватает пары мгновений, чтобы успеть. Особенно сильный порыв ветра вырывает худенькое тельце брата из кресла, и он валится в траву. Пальцы, наконец, разжимаются. Змей свободно улетает вместе с ветром. Придётся купить новый.

Позади раздаётся испуганный вздох Лейн.

Опускаюсь рядом с Сэмом, подхватываю его в руки и разворачиваю лицом к себе. Губы плотно сжаты, в глаза не смотрит. На подбородке кровь.

— Боже, он ушибся? — подлетает к нам Лейн. — Сильно? Сэм, тебе больно?

Я веду шеей, поднимаюсь вместе с братом и усаживаю его в кресло. Смотрю на Лейн:

— Сэм — настоящий мужчина. Ему не нужна твоя жалость, Лейн. Как и мне.

— Но...

— Кончай верить в сказки и повзрослей.

Лейн заметно бледнеет, а я, толкнув коляску вперёд, ухожу.

В память врезается выражение голубых глаз. В них застыла боль.

Я знал, что так будет, но почему-то именно сейчас мне тошно от самого себя.