Роковое пари

Глава 3. Дилан: выходит, знаешь какого это?

— Кажется, я просил тебя одевать шлем.

Я веду шеей и, вытащив ключ из замка зажигания, оборачиваюсь на отца. Стоит с недовольной рожей, засунув руки в карманы щегольских брюк. Богатый мудак.

— Мимо проходил и решил заглянуть? — ровно спрашиваю я.

Не торопясь, слезаю с байка, снимаю солнцезащитные очки и кладу их во внутренний карман кожанки.

— Смешно, — презрительно дёргается уголок тонких губ. — Пошли.

Снова веду шеей и провожаю спину отца ненавистным взглядом. Затем иду следом.

Меня бесит смотреть, как школьники, которых на парковке, как пруд пруди, расступаются перед этим ублюдком, словно он король. Словно статус мэра города делает из этого ничтожества выдающуюся личность. Провожают его щенячьими взглядами, восторженно шепчутся вслед. Стадо тупых овец. Все, как один.

На меня они смотрят так же. Но кроме заискивания на их лицах читается страх.

И это самое приятное в чёртовой школьной жизни.

Чувствую на себе чей-то пристальный взгляд и смотрю в сторону школьного автобуса. Блондинка, что стоит в проходе, вздрагивает и быстро отводит глаза в сторону. Но недостаточно быстро. Я успеваю увидеть в её взгляде то, что мне не нравится.

Наконец, мы с моим родителем заходим в здание школы и направляемся прямиком к кабинету директора.

Ясно. Не обошлось без Флоу. Ещё одно ничтожество, мнящее себя кем-то выдающимся.

Разумеется, несравненного Аллана Холда встречают в приёмной прямо с порога.

— Мистер мэр! — заливается Гарсия. — Надеюсь, мы не отвлекли вас от важных дел. Очень рады вас видеть в нашей школе. Бао, дорогая, — оборачивается он на секретаря, — приготовь нам с мистером Холдом кофе в мой кабинет. Вы же не откажетесь от чашечки кофе, мистер мэр?

— Не нужно, — сухо отвечает отец. — Будьте добры перейти к делу.

— Но... — теряется Гарсия. — Хорошо, пройдёмте...

Директора прерывает открывшаяся дверь, и внутрь осторожно заглядывает та самая блондинка. Видит собравшихся, бледнеет и лепечет:

— Простите, я...

— Присядь пока, — бросает Гарсия и вновь обращается к мэру-мудаку, приглашающе ведёт рукой: — Прошу в мой кабинет, мистер Холд.

Но моему папаше плевать, где конкретно качать свои права.

— Итак, Гарсия, — холодно произносит он. — Вы проиграли последнюю игру. По какой причине?

Разумеется, речь идёт о баскетболе — мой отец помешан на нём не меньше, чем фрик-директор.

Я отхожу к стойке миссис Вонг и опираюсь на неё спиной, облокотившись на столешницу. Замечаю насмешливо, пока Гарсия мнётся с ответом:

— Над талисманом команды надругались. Парни не вынесли позора.

Отец бьёт меня презрительным взглядом, как плетью.

— Ты, очевидно, тоже? — холодно спрашивает он.

Но мне плевать на его колкость, потому что я замечаю, как девчонка-Лейн вздрагивает на моих словах, и теперь едва заметно, но дрожит, пытаясь стать ещё незаметнее, чем была.

Хм.

— О нет-нет, мистер мэр! — спешит оправдать меня Гарсия. — Дилан не смог принять участия в игре. Именно поэтому я вас и пригласил. Понимаете, он необходим «Орлам», он лучший среди них, без него игра не клеится, и дело вовсе не в испорченном костюме талисмана, — пусть это тоже важно, и я обязательно выясню, кто за этим стоит, — но правила, есть правила. Я просто не имею права выпускать мальчика на площадку, пока у него есть плохие оценки по одному из важных предметов. Я пытался объяснить Дилану...

— Что за предмет? — перебивает Гарсию мэр.

— Философия, сэр.

— Философия? — пренебрежительно бросает отец, вперив в меня насмешливый взгляд. — Ты разучился мыслить, сын?

Я не реагирую.

— Дело в том, что Дилан, — снова берёт слово Гарсия, — не понимает схему изложений своих мыслей. Мистер Флоу в отчаянии, он не имеет права ставить ему хорошие оценки за неправильно оформленную работу... И пока он не подтянет этот предмет, играть в баскетбол, увы, не сможет.

Высокомерный ублюдок, этот мистер Флоу. И дело тут не в схеме изложений.

— В чём проблема, Дилан? — цедит отец. Злится. Вывести его на эмоции — плёвое дело. — Не можешь написать сочинение сам, найди того, кто напишет его за тебя!

— О нет, мистер Холд...

— Хорошо, пусть найдёт того, — рычит мудак, окончательно теряя терпение, — кто сможет объяснить, помочь, раз с этим не справляется ваш грёбанный учитель!

В приёмной воцаряется тишина. Не каждый день они могут слышать, как ругается сам, мать его, мэр. Лично для меня это обычное дело.

И тут...

— Я могу... — выпрямляется на сидении Лейн. Мгновенно смущается оттого, что все взгляды устремляются на неё, и заканчивает едва слышно: — Помочь...

Какого, спрашивается, хрена?

Я веду шеей и бросаю ровно:

— Мне не нужна помощь.

Отец меряет меня раздражённым взглядом и приказывает блондинке:

— Продолжай.

— Я... Мне... Моя бабушка — писатель, — выдыхает та. — Она научила меня некоторым приёмам. Которые работают в том числе и с философией. Я могу научить им Дилана. Это не сложно, достаточно лишь...

— Прекрасно, — обрывает её отец. Вновь смотрит на Гарсию: — Решение проблемы найдено. А вы, Гарсия, найдите того, что испортил талисман. Ученики должны уважать своего директора, а не насмехаться над ним.

С этими словами мудак-мэр разворачивается и идёт на выход из приёмной, взглядом приказав мне идти за ним.

Ненавижу.

За дверьми этот урод нависает надо мной грозовой тучей и шипит:

— Заставишь девчонку работать за тебя, и чтобы на следующей игре вышел на площадку. Это понятно?

— Ты забыл, что мне плевать на твой баскетбол?

— А ты, очевидно, забыл, кто оплачивает твои развлечения? Не исправишь оценки — заберу байк. У меня всё. Матери — «привет».

— А больше никому не хочешь передать свой чёртов «привет»? — негромко спрашиваю я в его спину.

Мудак топорно останавливается, напрягает шею и плечи, но ничего не отвечает, а через мгновение стремительно направляется к выходу.

Из приёмной выходит блондинка. Замирает, как испуганный зайчик, при виде меня. Голубые глаза расширены и полны страха. Дрожащие пальцы тянутся к вырезу платья на груди.

Молчаливо надвигаюсь на неё, пока не припираю к стенке.

— Чего ты хочешь?

— Что?.. — выдыхает она. — В каком... в каком смысле?

Глупая.

— Ты привлекла моё внимание, — подхватываю я прядь белокурых волос, наматывая локон на палец. — Что дальше? — Склоняюсь ближе к её красивому лицу, смотрю на чуть приоткрытые розовые губы: — Сегодня в семь в отеле «Оушен Лодж»?

— Что?! — ползут светлые брови вверх. Оскорбилась, надо же. Дышит часто. — Ты... Ты...

— Ясно, — холодно бросаю я, отстранившись. — Даже не думай.

Разворачиваюсь и ухожу.

Все они одинаковые. Наивно верят в сказки о красавице и чудовище. Дуры.

Того, у кого почернела душа, спасти невозможно.

— Я знаю какого это, — догоняет меня дрожащий голос.

Ах да, это же одна из двойняшек Лейн. Эти никогда не сдаются.

Останавливаюсь и, не оборачиваясь, жду продолжения. Позади слышатся несмелые шаги.

— Знаю какого зависеть от обстоятельств, — произносит она совсем близко. — Я хотела помочь, Холд. Мистер Флоу не прав в ситуации с тобой. Ни директор, ни твой отец не поняли бы этого. Вот я и...

— Слишком сердобольная? — смотрю я на неё из-за плеча.

— Нет, но мне показалось...

— Что? — холодно спрашиваю я. — Что я — дева в беде? Что сам не разберусь со своим отцом? С Гарсией? С Флоу? Мне не нужна твоя помощь, Лейн. Ничья не нужна.

— Грустно, что это так, — не отводит она глаз.

— Грустно?

На красивом лице появляется выражение упорства:

— Да, потому что это означает, что ты одинок.

— Ты уверена, что мы всё ещё говорим обо мне? Я никогда не бываю в одиночестве.

— Оно в твоих глазах, Холд.

Что-то болезненно царапает грудь.

Я отворачиваюсь от девчонки и молчу. Не потому, что привык игнорировать глупость собеседников. Она застала меня врасплох. Шевельнула что-то важное в давно омертвевшей душе простотой фразы. Знать бы, что это.

— Не обязательно бить Флоу прямо в лоб, — продолжает этот глупый и смелый львёнок. — Можно действовать тоньше: правильно оформить работу, чтобы он не подкопался, а мысль свою выразить между строк. Так, чтобы только он понял, какой он дурак, а остальные не смогли.

— Есть опыт? — не глядя, спрашиваю я.

— Я не соврала на счёт бабушки, — весело замечает она.

А отец не соврал на счёт байка. Заберёт. Лишит финансирования. А брать деньги у матери я не смогу.

Дьявол.

Смотрю на блондинку, она смело смотрит в ответ. Надеется на что-то. В глубине голубых глаз сверкают всполохи вызова. Не мне. Себе.

До чего же глупая.

— Тему ты знаешь, доклад должен быть готов к следующей неделе.

Светлые брови снова ползут вверх, но я не жду ответа, отправляясь вперёд по коридору. Лейн пристраивается чуть позади через полминуты. Совсем без тормозов.

— Нет, Холд, так не пойдёт, — заявляет она. — Либо мы работаем вместе, либо ты не играешь в баскетбол.

Я резко останавливаюсь, Лейн врезается в моё плечо своим и тут же отскакивает от меня, как от чумы, на шаг. Выходит, инстинкт самосохранения всё же работает. Хорошо.

Жду, когда мимо нас, перешёптываясь, пройдёт пара девчонок, и снова надвигаюсь на блондинку, припирая её спину к стене. Касаюсь двумя пальцами подбородка и вынуждаю её посмотреть мне в глаза. Говорю ровно:

— Доклад к следующей неделе, Лейн. Иначе, баскетбольная команда случайно узнает, кто нарядил орла в балетную пачку.

От красивого лица отливает вся кровь. Бил наугад и попал. Наверное, стоило догадаться раньше, что это их рук дело. Впрочем, это неважно.

— Нет, — выдыхает Лейн. — Я здесь ни при чём...

— Да, твоя реакция говорит именно об этом, — киваю я и отступаю на шаг. — До встречи через неделю, глупый львёнок.

На этот раз ей хватает ума, чтобы не идти следом за мной. И я снова чувствую это. Мрачную пустоту. От которой не сбежать, как не старайся.