Роман с квотербеком

11

Мина

— Расскажи мне о своей семье в Техасе, — я прижалась к его руке, прильнув всем телом к нему под одеялом.

— Рассказывать особо нечего. Когда мне было десять лет, мой отец ушел от нас. Мама не могла одна заботиться о трех мальчиках. Я был самым старшим, поэтому она отправила меня в приют.

Я вздохнула.

— Мне так жаль.

— Это то, что есть. После нескольких неудачных попыток пристроить меня, я оказался у мамы Мэй. Я не ожидал, что пробуду там долго, но месяцы превратились в годы, и в конце концов я вышел из системы.

Моя хватка на его груди усилилась.

— Я не знаю, что сказать.

— Тебе и не нужно ничего говорить, — он провел рукой по моим волосам.

— Ты все еще поддерживаешь связь со своей биологической матерью?

— Я не общался с ней некоторое время, но потом, когда она узнала, что я играю в Чемпионате, она решила потребовать свои пятнадцать минут славы. Я думал, что после победы в игре в прошлые выходные все изменится. Что я наконец… — его голос прервался, и он сдвинулся подо мной. Он выглядел так, будто собирался сказать что-то важное, но потом вздохнул. — Я не знаю.

— Что ты собирался сказать?

Он опустил глаза, его взгляд остановился на моем.

— Я думал, что наконец-то смогу доказать своей семье, что я не неудачник, который ни на что не годен.

Падение микрофона (прим. пер. — это жест намеренного падения микрофона в конце выступления или речи, чтобы сигнализировать о триумфе. Образно говоря, это выражение триумфа за успешное мероприятие и указывает на хвастливое отношение к собственному выступлению). Этому парню завидовали девяносто девять процентов мужского населения. Пусть будет девяносто девять целых девять десятых. Он привел свою команду к самой большой победе, которую только можно было достичь. И он все еще чувствовал себя неудачником? Его комментарий вбил гвоздь в крышку гроба того, что остальные нормальные люди когда-нибудь почувствуют себя достойными.

— Ты ведь шутишь, да? — поинтересовалась я.

— Забудь об этом.

Очевидно, его это беспокоило. Я не понаслышке знала, что происходит, когда подобную рану оставляют гноиться. Я не хотела давить слишком сильно, но и не хотела, чтобы он продолжал в это верить. Я провела ладонью по его груди.

— Почему твоя семья так о тебе думает?

Он встал, чтобы добавить еще одно полено в огонь.

— Это сложно.

— Я люблю сложности. Да ладно, я могу быть серьезной время от времени.

Джеймс покачал головой.

— Ты говоришь, что любишь сложности, но почему так ненавидишь футболистов?

— Ты расскажешь мне свою грустную, печальную историю, а я расскажу тебе свою, — предложила я.

— И ничто не покинет эту комнату?

— Обещаю.

Он медленно выдохнул, словно готовился выступить в суде присяжных. Затем он рассказал мне о том, как рос в Техасе. Как его отец оставил маму с тремя детьми, о которых она не могла позаботиться, и с большим количеством счетов, из-за чего они жили в старом побитом микроавтобусе. Мое сердце сжалось, когда он рассказывал о том, как она пыталась встать на ноги. Потом оно разорвалось на две части, когда он рассказал, что она наконец нашла приют, который принял его и его младших братьев, и как его мама отправила его в приемную семью вместо того, чтобы попытаться сохранить их семью.

Я вытерла глаза и потянулась к его руке. Возможно, он не нуждался в утешении, но я нуждалась. Я не могла представить, что чувствовал его десятилетний прошлый «я», когда мама отдала его незнакомцам.

— К счастью, я попал к маме Мэй. Это было больше похоже на дом для мальчиков, чем на приемную семью. У нее жесткий контроль, но при этом она самый любящий человек из всех, кого я когда-либо встречал. Оглядываясь назад, я думаю, что это лучшее, что могло со мной случиться.

— У мамы Мэй жило так много парней, и все они мне как братья. Мы присматриваем друг за другом, понимаешь? — он вынырнул из своих воспоминаний и сжал мою руку. — Я подумал, что если достигну своей цели, то мама наконец поймет, от чего она отказалась. Звучит глупо?

Я сглотнула комок, который образовался в горле, пока я слушала его воспоминания о прошлом.

— Нет, совсем нет. Ты говорил с ней после игры?

— Да. Один из телеканалов застал меня врасплох, пригласив ее на интервью. Я не знал, что она будет там, и не видел ее более пятнадцати лет. Она все время рассказывала, как она с моими братьями жила в однокомнатной квартире в Техасе, а я зарабатывал миллионы, играя в мяч.

— Мне так жаль, — я обхватила его широкие плечи и попыталась притянуть к себе. — Это отстой.

— Не могу поверить, что я тебе это рассказал.

Я тоже не могла поверить, что он это сделал.

— Я рассказал тебе свою душещипательную историю, теперь ты расскажи мне свою, — он поднял одеяло и снова накинул его на мои плечи.

— Ты спросил, почему я ненавижу футболистов, — сказала я. — Еще в школе был один парень. Квотербек футбольной команды, самый популярный парень в школе. Ты ведь знаешь такой тип, верно?

Его рот скривился в одну сторону.

Я закатила глаза.

— Ты был таким парнем в своей школе, не так ли?

— Я не соглашаюсь, — его губы провели по центру моего лба. — Продолжай.

— В общем, в выпускном классе этот парень пригласил меня на вечер выпускников. Я подумала, что это шутка. Так и должно было быть, верно? — слезы навернулись мне на глаза, но я сдержала их. — Конечно, я отказалась, но он продолжал добиваться меня. Провожал домой после школы. Оставлял записки в шкафчике. В конце концов он убедил меня, что это серьезно, и я согласилась.

Джеймс, должно быть, почувствовал, что сейчас произойдет. Его рука крепко обхватила меня.

— В ночь танцев мой лучший друг узнал о споре между парнями из футбольной команды о том, кто пригласит меня на вечер. Он заработал сотню баксов, и я усвоила, что нельзя доверять футболистам, — я посмотрела на него сквозь слезы, затуманившие зрение, — особенно квотербекам.

— О, детка, он был идиотом, — Джеймс осыпал мое лицо одним поцелуем за другим. — Как его зовут? Я найду его и заставлю извиниться.

Несмотря на тупую боль в груди от воспоминаний, я рассмеялась.

— Не беспокойся. Карма позаботилась о нем. Насколько я слышала, его поймали за курением травки, и он потерял место в команде своего колледжа и стипендию. Очевидно, это было много лет назад.

— Мир умеет сохранять равновесие, не так ли? Думаю, может быть, именно так мы с тобой нашли дорогу друг к другу. В молодости с нами случались всякие гадости, а теперь пришло время для хорошего.

— М-м-м. Мне нравится эта идея. Что за хорошие вещи? — поддразнила я.

— Хочешь, я расскажу тебе об этом или просто покажу?

Даже в тусклом свете костра я видела, как потемнели его глаза.

Я скользнула руками вниз по его телу, остановившись, когда достигла кончика его члена.

— Думаю, для одной ночи нам хватит разговоров.

Должно быть, он согласился, поскольку захватил мой рот своим. Этот мужчина был ненасытен. Я никогда не была с кем-то настолько внимательным, настолько заботящимся о моих потребностях, прежде чем гнаться за собственным освобождением. Где-то в самой глубокой и темной части ночи я отпустила страх и беспокойство, которые всегда мучили меня, и снова открыла свое сердце.

К тому времени, когда на небе забрезжил рассвет, я решила, что все, что происходит между нами, — настоящее.

— Готова вернуться к цивилизации? — в его голосе слышалась сонливость раннего утра.

Никто из нас не сомкнул глаз, но я убедила себя, что сон — это не главное. Несколько оргазмов подряд превосходили несколько часов сна. Я сомневалась, что Джеймс со мной не согласится.

— Нам обязательно уходить?

Я зарылась головой в его руку. Как бы мне ни хотелось пообщаться с девочками, я не хотела, чтобы все переменилось. Как только мы покинем волшебную хижину, я боялась, что реальный мир наложит свой отпечаток.

— Да, — он отстранился, чтобы встретиться с моим взглядом. — Но я хочу, чтобы ты знала, мои чувства к тебе не изменятся, когда мы вернемся. То, что произошло между нами прошлой ночью… это начало чего-то нового.

— Ты уверен?

— На тысячу процентов уверен. А теперь пойдем, посмотрим, сможешь ли ты передвигаться на лыжах на этой лодыжке или мне придется всю дорогу нести тебя на спине.