Роман с квотербеком

9

Палмер

Я прикоснулся ладонью к ее щеке. Боль в ее глазах поразила меня.

— Прости, не хотел тебя злить.

— Тебе не нужно этого делать, — ее рот сжался в твердую линию.

— Что делать?

— Пытаться загладить вину перед каждым горячим парнем, который когда-либо называл меня толстой.

Ее нижняя губа задрожала, и мне захотелось заключить ее в объятия. Она держалась так уверенно, но я мог сказать, что кто-то причинил ей боль. Мои пальцы подергивались от желания найти того жалкого ублюдка, который затушил свет этой женщины, и преподать ему урок с помощью кулаков.

— Я думаю, ты красивая, — я положил палец ей под подбородок и поднял ее голову вверх, чтобы она могла увидеть правду в моих глазах. — То, как ты выглядела в этом платье прошлой ночью, — я выпустил рваный вздох, — и то, что ты надела под халат. Черт возьми, женщина, я представлял, как провожу руками по твоим изгибам с тех пор, как увидел тебя.

Мина отвела взгляд, но не раньше, чем я увидел на ее нижнем веке слезы.

— Прекрати.

— Что прекратить? Я понимаю, мы не очень хорошо знаем друг друга, но я тебя не обманываю.

Если бы у меня было сердце, оно бы болело за эту великолепную женщину, сидящую передо мной. Вместо этого, видя, какую боль она несет в себе, я пришел в ярость. Как кто-то посмел украсть ее уверенность в себе.

— Если тебе нужен только секс, я уверена, что на курорте найдутся десятки женщин, которые будут рады…

— Мне не нужны десятки других женщин. Я хочу тебя.

Она открыла рот, но я остановил ее слова еще одним поцелуем. Ей нужно было знать, какую власть она имеет надо мной. И дело было не только в том, как она выглядит. Меня привлекало не только ее тело, но и ее позиция «бери или уходи». В моем понимании Мина была полным комплектом. Такая женщина, за которую парень должен держаться и никогда не отпускать.

Ее язык скользнул по моему, и я почувствовал, как ее стены рухнули вокруг нас. Она обхватила меня руками за шею и потянула вниз, чтобы я лег на одеяло рядом с ней. Даже сквозь толщу наших курток и множество слоев одежды я чувствовал ее изгибы. От предвкушения того, что мои руки окажутся на ее обнаженной коже, мой пульс участился, а сердце заколотилось в груди.

Я перевернул ее на спину и оперся на одну руку, чтобы как следует рассмотреть ее. Каждая частичка меня требовала, чтобы я присвоил эту женщину себе. Но это было бы несправедливо по отношению к ней.

Мина заслуживала мужчину, который мог бы дать ей все. Я мог дать ей солнце, луну и все звезды на небе, но я не мог дать ей единственное, чего она заслуживала. Я не мог отдать ей свое сердце. Оно было разбито много лет назад людьми, которые должны были защищать меня.

Но я мог показать ей, как следует обращаться с такой женщиной, как она.

Она подняла на меня глаза цвета ирисок, полные надежды.

— Ты ведь это серьезно, правда?

Я кивнул, прижимаясь подбородком к нежной коже ее горла. Ее запах сводил меня с ума. Я хотел зарыться в нее и никогда не отпускать.

— Огонь уже сильный. Думаю, я достаточно согрелась, — ее пальцы обхватили молнию, и она потянула ее вниз. — Может быть, ты поможешь мне снять несколько слоев, пока я не зажарилась?

Нахальная Мина вернулась.

— Если я начну помогать тебе снимать одежду, то, возможно, не захочу останавливаться, — предупредил я.

Она закусила нижнюю губу, поймала ее зубами и втянула в рот.

— Я тоже могу не захотеть, чтобы ты останавливался.

Я взял себя в руки и потянул молнию до конца вниз, чтобы она могла освободить руки от куртки. Под ней была толстовка с сердечками. Я прочитал слова, нацарапанные на ее груди, и рассмеялся.

— Читатели романов никогда не ложатся спать одни?

— Именно так, — она потянулась к моей молнии, чтобы освободить уже меня от куртки.

— Мне стоит ревновать? — пошутил я, снимая куртку и отбрасывая ее в сторону.

— Ты ревнивый тип, Джеймс? — ее глаза сверкнули.

Я видел, как влюбляюсь в эту женщину. Черт, я уже был на полпути к этому. Она сделала для моего душевного равновесия больше, чем все сеансы психотерапии, на которые мама Мэй таскала меня в подростковом возрасте.

— Я никогда не считал себя ревнивым человеком, — до тех пор, пока не встретил Мину. Теперь мысль о том, что другой парень смотрит на нее или, черт возьми, прикасается к ней, наполняла меня мрачной, опасной болью. — Но с тобой, думаю, мне придется быть таким.

Ее пальцы легли на пояс моих брюк.

— Почему?

Потому что ты слишком чертовски хороша для меня. Потому что ты ангел, и любой парень сойдет с ума, отказавшись от тебя. Потому что от одной мысли о том, что кто-то другой может приникнуть к твоим губам, запутаться пальцами в твоих волосах или провести языком по любому участку твоей кожи, мне хочется кого-нибудь убить.

Я не стал озвучивать свои мысли, потому что не хотел отпугнуть ее. Не тогда, когда я чувствовал ее жар сквозь ткань леггинсов. Не тогда, когда в ее глазах ярко горела потребность.

— Уверена, что хочешь этого?

Я все еще находился на той стадии, когда мог прекратить все, если бы понадобилось.

В ответ она скользнула рукой за пояс и провела по увеличивающемуся члену.

— Последний шанс, Мина. Если будешь продолжать в том же духе, то узнаешь, что именно я представлял, думая о тебе.

Ее глаза расширились, а губы растянулись в улыбке.

— Покажи мне, Джеймс.

Я задрал рубашку на ее животе и наклонился, чтобы прижаться губами к ее коже. Она была мягкой и теплой, полная противоположность той жесткой холодности, которой обладал я. Мои руки потянулись к ней. Первая двинулась вверх, скользя по ее ребрам. Другая опустилась вниз, начав с колена и пройдя по бедру.

Мои губы коснулись ее губ, и я вдохнул ее сладкий аромат. Я мог потерять себя в этой женщине. Я хотел этого. Хотел этого больше всего на свете. Больше, чем получить награду MVP (прим. пер. — титул, ежегодно присуждаемый самому ценному игроку по итогам регулярного сезона), больше, чем привести свою команду к цели — победе в сезоне.

Огонь потрескивал, пока мы сбрасывали с себя одежду. Я накладывал одну вещь на другую, создавая мягкий настил, на котором мы растянулись перед огнем.

Наконец, освободившись от всего, кроме лифчика и трусиков, Мина растянулась передо мной. Ее волосы разметались вокруг лица. Она взглянула на меня, и в ее глазах отразилась уязвимость, которой раньше не было. Затем она протянула руки.

Я опустился в них и прижал свое большое тело к ней.