Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину (СИ)

Глава 13

Жизнь она такая сука, что сегодня пусто и завтра негусто, и так может продолжаться не один год. Но вдруг раз и все, ты спокойно слушаешь инструктаж о том, как надо десантироваться со стратосферы, переписываешься одновременно со своей девушкой, с другом, который чуть не утонул в речке, пытаясь подсмотреть за купающимися альтушками. И тебя уже не волнует самоубийственная миссия, не волнует шум двигателей самолета, и даже в десантном отсеке с лица не сходит улыбка.

Шаг в пустоту и… наркотическое опьянение словно спадает и ты уже не тот человек, что улыбался миг назад. Ты есть ты, но ты уже совсем другой. И мир воспринимается по иному. Ты вернулся в настоящий мир, где ты можешь сдохнуть от пореза, где мир уже не в розовых красках.

Ночь, Африка, невыносимая жара, безлюдный район и невероятно страшно, слушать те пугающие звуки дикой природы, что меня окружала.

— Где я и что со мной? — проговорил я, дрожа всем телом, пытаясь в прийти в себя

Иногда мне казалось, что я сошел с ума, не полностью, но безумие всегда со мной рядом. Самолет на реактивных двигателях рванул в небеса, стратосфера, было страшно, но только сейчас, там мне не было страшно. И да, там, в самолете, меня кто-то пнул сзади ногой, первый парашют не раскрылся, и даже тогда мне не было страшно. Лишь сейчас, на земле, меня объял страх. Второй парашют-параплан раскрылся, а место высадки точно не то. Планировалось, что я окажусь совсем в другой местности, в пустыне.

Но это пустыня, а какие-то болота, но походу разберемся. Я фартовый. Наверное… Я надеюсь, что фартовый. Так, что за страх, откуда? Надо внушить себе, что я удачливый.

— Я фартовый, я удачливый, я фартовый, — бормотал я свою мантру, смотря в морду огромной гиены. — Кстати, а нафига мне сад и сотня альтушек? Я-то знаю, а вот ты нет.

— Иу-у, — издала звук гиена, явно не дружелюбно.

— Что, мирно не разойдемся? Да? — спросил я клыкастую морду.

— Иу, — ответила мне гиена.

— Ну тогда начинай, а я подхвачу, — усмехнулся я из последних сил.

И гиена начала. Пух, кровь, шерсть в разные стороны, визги двух существ. И, кажется, я укусил сам себя за задницу, а уже через минуту мы бежали в разные стороны, она так и не смогла укусить меня, а я сожрал ухо гиены. Ну, по крайней мере часть уха я пытаюсь дожевать, а часть уже проглотил. Грубовато и невкусно. И да, все-таки я больно укусил сам себя за задницу, интересно, как я так смог?

— Ауф, Тамара вызывает. Ауф, Тамара вызывает, — раздался голос в ухе. — Ауф, вызывает Тамара! Бобер! Тома! Бобер, ты жив?

— Я слушаю тебя, — проговорил я, пытаясь вновь не упасть в какое-то болото и наблюдая за тем, как плещется в трех метрах от меня крокодил.

— Говори, принимаю! — рассержено прозвучало в наушнике.

— Я ничего не принимаю и тебе, Тома, не советую. Фу, как же все-таки невкусно, — плюнул я во время бега.

— Ауф! Что там с тобой? Ветер отклонил твой планер для десантирования, ты непонятно где. Я тебя не засекаю, где-то рядом работает радиоэлектронное подавление!

— А что со мной? — переводил я дух у дерева. — Со мной все в порядке.

И тут я замер, смотря на стоящего в пяти метрах негра с автоматом, который посматривал то на меня, то на бегущую вдали поскуливающую гиену. Его рука упала на рукоять автомата. Я отрицательно помахал пальцем перед негром и, как мог, дружелюбно улыбнулся ему.

— Главное, чтобы ты к каннибалам не попал, — донесся в наушнике голос Тамары.

— Я, кажется, с ними уже подружился… Привет! — помахал я негру и выплюнул кусок уха гиены в его сторону, отчего негр замер на месте, а я тем временем достал нож. А то автомат я где-то в болоте потерял при неудачной посадке с стратосферы. А стоя посреди кучи крокодилов напрочь позабыл об оружии. Не до этого было.

— Ну что ты, начинай, — проговорил я негру, перехватывая нож по удобнее. — А я подхвачу. Главное не укусить себя опять за задницу, но помни, неизвестно, кто кого еще сожрет.

Негр мгновение решал что делать, а затем куда-то молниеносно умчался, кажется в сторону гиены, чей жалобный вой был слышен до сих пор.

— Бобер! Что с тобой! Докладывай! Бобер!

— Я откусил ухо гиене, испугал каннибала и знаешь, Тамара, — коснулся я лезвием ножа своей шеи. — Я тут подумал, Том, тут же ты меня не достанешь? Ты далеко, никого у тебя здесь нет…

— Бобер, ты что задумал? Я знаю, куда ты клонишь, но запомни, ты должен выполнить задание. Мы тебя достанем, где бы ты ни был, задание превыше всего, ты мне должен!

— Ух ты, а я все думал, когда ты вспомнишь о данном приеме, — я сделал порез на шее ножом. — Я на свободу, Тамара, хочу.

— А я все думала, почему ты так легко согласился, сбежать решил? Но ты ведь помнишь, что Кеша и Лилия осталась у нас?

— Знаю, мы-то с тобой не друзья, и потому скажу, к черту всё, — тихо проговорил я, держа в руке пульсирующий шарик, вынутый из шеи. — Я отберу у тебя все. Мне была обещана свобода, я хочу её, и я её заберу сам, забрав у тебя всё, что дорого мне.

— Ты предашь родину!

— Ты не родина, Тома, — улыбнулся я, держа наушник и очки в руке. — А предавшие меня ничего кроме предательства не заслуживают. Нет моей свободы и нет у вас меня.

— Ах ты мелкий пид… — раскричался наушник.

Я выкинул в болото наушник с очками и пошел вперед по саванне. Ночь, рычание львов, страшно шо капец. Но на моем лице была улыбка, весело было представить, как Тамара сейчас кричит в наушник. Да, мне кажется, что я даже сейчас слышу ее крик.

Я преследовал сразу несколько целей, и одна из них это довести Тамару до белого каления. Мой ход сделан, осталось дождаться ее хода.

Они играют со мной, поиграю с ними и я. Нечего играть в одни в ворота.

Так я бродил по саванне еще около часа, пока не вышел к пыльной проселочной грунтовой дороге, по которой, видать, ночью мало кто отваживался ездить.

— Ночью, — улыбнулся я. — Рык львов особенно прекрасен!

Я присел у дороге и начал разбираться с разгрузкой, в которой не осталось вообще ничего. Всё, что на мне было, осталось у крокодила, которого я встретил перед гиеной. О-о-о, это незабываемые ощущения, проводить руками в воде по коже крокодила, не понимая что это, а потом коснуться его зубов. М-да, ощущения непередаваемые, как же я визжал… Потому я всё и потерял, пытаясь выскочить побыстрее из воды.

А теперь вот сижу, ожидаю ракету в свое тело от Тамары и в то же время с удивлением смотрю, как вдали несется машина, пыль столбом. Джип вдруг остановился с визгом тормозов рядом со мной, а из окна показалась Тамара, в таком же костюме, как и у меня.

— Чё сидишь, кого ждешь? — сквозь зубы проговорила Тамара.

— Тебя, — ответил я также, как и Тамара, сквозь зубы.

— Ты знал, да? — зло проговорила Тома. — Что я рядом?

— Ты же за нами приглядывала с самого начала, всегда, даже в Париже была незримо рядом, следя через дронов и камеры. Кто ж еще мне дробовик-то прислал? Но я ожидал ракету.

— Садись уже.

— Не хочу.

— Я отвезу тебя до населенного пункта, денег выдам, а там мотай на все четыре стороны, — устало проговорила Тамара. — А у меня хвост, скоро прибудут сотни две разъярённых негров.

— Опять меня в тюрьму отвезешь? Черный дельфин долго выбирала? Ведь это было твоим подарком за успешное выполнения задания в Париже? Так же, Тамара?

— Нет, — ответила она мне, нажимая на газ, заставляя машину реветь в ночи.

— Врешь же.

— Бобер, я сотрудник, для меня успешность деятельности конторы и государства в целом важнее всего.

— А какой смысл в этом? Какой смысл мучить тех, кто и так помогает и тебе, и этому гребанному государству⁈

— Сейчас ты не поймёшь, — сквозь зубы проговорила Тамара. — Когда-нибудь да, но тогда меня уже не будет.

— Поехали, — махнул я рукой. — Понять тебя невозможно, легче сдохнуть.

Я был невероятно зол на эту сотрудницу, и все равно сел в машину, хоть это и было наверняка ловушкой. Мы ехали молча, а о чем вести речь?

Ведь всё и так ясно, она также прыгнула за мной с парашютом, она мой партнер на задании. Связной в Африке есть, но есть и нюанс.

Он наверняка, как мне сказали перед десантированием, мертв, но это все неважно. Важно другое, я решил поиграть на краю лезвия, после Дельфина мне дали пару дней на отдых, так же будет и в этот раз. И отказаться нельзя, и потому, пока я могу, надо расставить все точки над «и». Но сейчас не будет и речи о выполнении задания, плевать, пусть превратят эту страну в пустошь ядерную. Я не хочу сдохнуть так быстро.

Тамара приняла условия игры и теперь мы наконец-то выясним некоторые условия моей дальнейшей жизни. Но сперва надо выжить, удача удачей, но пуля не всегда слушает удачу, она же дура.

Ночь, пыльная дорога, пистолет в моей руке, а позади нас догоняет джип с пулеметом в кузове. На планшете в руках Томы же отмечалось, что в район нашего местонахождения уже летят беспилотники, которые будут атаковать нас ракетами или дронами, пока не понятно.

С джипа стреляли, но всё никак не могли попасть, то ли по причине старого оружия, то ли из-за того, что за рулем Тамара, а может быть всё же моя удача работает.

— Ты где джип взяла? — проговорил я впервые с того момента, как сел в джип, смотря, как мы несемся словно сумасшедшие, выключив фары, по саванне в направлении гор.

— На блок-посту отняла. Сейчас мы в приграничной полосе, тебе не стали выдавать всё оборудование, думали, наш дрон будет надежнее, но его сбили. — проговорила запыханная Тома, пытаясь управлять на кочках ржавым корытом на двигателе внутреннего сгорания.

— Мы на вражеской стороне или это наши союзники?

— А тут хрен разберешь, каждое племя имеет свое отношение к белым. Ауф, ты бы знал, как я сейчас зла на тебя. Стреляй по колесам, бобер!

Пистолет заработал в моей руке и пули сами нашли колеса, после чего погоня улетела в какое-то болото, где радостно заплескались крокодилы.

— И ты меня отпустишь? — спросил я.

— Отпущу, ты мне только скажи, зачем тебе сотня альтушек.

— Чтобы было. Если что, можно будет организовать армейский батальон разведки.

Тамара ударила по тормозам и седая посмотрела на меня проникновенно. А мимо нас пронеслась ракета, которая взорвалась там, где были бы мы, если бы Тамара не остановила машину.

— Ты дебил, да? — воскликнула Тамара — А раньше ты мне не мог мне сказать?

— Я просто представил их как спецназ, красивая, неотвратимая сила, — усмехнулся я. — Убийственная красота.

— Дебилы, — вздохнула Тамара. — А с твоей свободой разберемся. Я все поняла, не надо продолжать то, что ты начал. Я не хочу ставить вопрос о твоей ликвидации. Просто уходи, измени внешность, имя, а лучше стань негром.

— Нашей свободой. Ты про Кешу забыла.

— В горы, — нажала на газ Тамара и мы с юзом понеслись к виднеющимся в дали очертаниям гор. — У Кеши может быть лишь иллюзия свободы, как впрочем и у меня.

— А у меня?

— С тобой все хуже. Ты же и правда уйдешь, и с твоей удачей тебя никто не найдет. Потому я и хочу, чтобы ты ушел и жил как хочешь. Будь свободным, бобер, а рабство… оставь его нам.

Рев мотора оборвался в предгорье. Не смотря на то, что Тамара знала, что делает и мастерски виляя рулем ухолила от дронов и парочки ракет с небес, мы наехали на мину и капот разорвало на моих глазах, отправляя нас в полет.

Многотонный джип, кувыркаясь, умирал, и я видел, как мы ударились об огромный валун стороной Тамары.

— Твою мать, — выдохнул я, выбираясь из машины, которая загорелась. Обернувшись я увидел, что Тамара осталась в машине. — Ну нет, ну почему опять! Я не буду ее спасать!

Но я знал что буду, и потому уже около часа тащил на спине на удивление тяжелую Тамару. Оставлять ее умирать в машине было невозможно для меня, я не мог этого совершить.

Горы были коварными, я не был супер-атлетом, но упрямо тащил тяжеленную лже-старушку с отменной фигурой. Я раз сто вспотел и через десять минут думал, что сил уже нет. Ща помру. И вдруг…

Начался артиллеристский обстрел, фонтаны брызг. Огненный вал, который в щепки разносил камни на моем пути, заставил меня ускорить шаг. Пыль и грязь стали едиными с воздухом. Откуда-то прилетела ракета и разнесла в пыль огромные валуны, за которыми я хотел было укрыться. И все-равно пришло время, когда мои силы кончились. Всё, я не могу идти дальше, это мой предел.

Но тогда мина взорвалась в трех метрах от меня позади и я с новой силой понёсся по склонам вверх с небывалой скоростью.

Что-то острое вонзилось мне в ягодицы и страх погнал меня вперед. Мины шили небо, разрываясь совсем рядом, несколько раз в моих глазах становилось темно. Несколько раз я терял слух, и вдруг я замедлил шаг. Я почувствовал вибрации на своем плече и только через десятки секунд слух вернулся ко мне.

— Бобер, бобер, — тихо проговорила Тома на моем плече. — Ты что делаешь?

— Тебя несу, — проговорил я не думая, проходя в брод какую-то речку, а затем забираясь на какой-то валун. — Я бегу от снарядов и мин.

— По нам уже не ведется около получаса огонь, — тихо изумленно проговорила Тамара. — Ты в курсе, что у тебя идет кровь?

— Да, что-то в задницу прилетело, — ускорился я на горной тропе, переходя на стремительный бег.

— Вообще-то у тебя и с шеи и с головы течет.

— Да?

— Бобер, отпусти меня, я в порядке.

— Нет, — коротко ответил я. — Твоя жизнь в опасности.

— Ты зациклился. Я в порядке в отличие от тебя.

— Ты уверена?

— Бобер! — воскликнула Тамара.

— Хорошо, ставлю.

Я смотрел на слегка помятую Тамара, которая молчаливо вынула телефон из кармана и показала мне экран, на котором через фронтальную камеру отображался я.

— Теперь я поняла, что ты тогда кричал о том, что удача может кончится, — хмуро проговорила Тома.

Я видел себя, хотя то, что отражалось в телефоне, не было похоже на меня. Осколки стекла в лице, в груди торчал окровавленный осколок металла, с шеи текла кровь из места, из которого я вырезал имплант. А во лбу торчал металлический осколок мины. Я был весь мокрый от крови, а вот на Тамаре не было ни единого пореза.

— Я это, — сбивчиво проговорил я, чувствуя, как подкашиваются ватные ноги. — Я это, всё.

— Не-не-не, Бобер, не сейчас, — кинулась ко мне Тамара, видя, что я теряю сознание. — Эт чё, теперь моя очередь тебя тащить?

Меня, кажется пнули с горяча, на что я из последних сил улыбнулся. Пусть тащит. Ну а что, я тащил её, хотя надо было Тому скормить крокодилам.

Приходил я в себя с трудом, вокруг шумели вагоны, поезд сложно было перепутать с чем-либо еще. Железный ржавый вагон, железные же шконки, на одной из них сидела Тамара и грызла яблоко. Я лежал на такой же шконке, а на полу сплошняком лежали трупы. Я посмотрел в сторону прохода, где так-же лежали тела негров, их было около сотни. Столько крови я не видел со времен убийства Сенатора.

— Тамара, — хрипло проговорил я.

— На, выпей, — Тамара кинула в меня бутылку воды, которую я уронил, но всё же взял в руки и отпил кисловатой жижи.

— Что это?

— Био-стимулятор, — проговорила тихо Тамара. — Ты зачем вырезал имплант?

— Подумал, что так вы меня не вычислите.

— Не вычислим, говоришь, — ухмыльнулась Тамара. — Через час уходим из поезда. Оказывается, разведданные были лживыми, соседние страны уже ЕЁ.

— Куда направляется поезд? — спросил я, щупая свою грудь и лицо.

— В безопасную страну. Надеюсь, Египет будет безопасен…

— Для кого?

— Для тебя, — проговорила Тамара, достала новое яблоко и укусила его.

— Нам надо в столицу, к этой девушке.

— Почему ты считаешь, что это женщина? — встрепенулась Тамара.

— Ты же сказала, что ЕЁ, — ответил я, начав опустошать бутылку с явно запрещенным раствором.

— Бобе-ер?

— Посмотри на ту бойню, что ты устроила, только мужчины, примерно одного возраста, ни стариков, ни детей, ни женщин, — проговорил я, косясь, на кучи трупов, застилающих пол. — Они все не в военной форме, а в робах, однотипных, одного времени пошива. Да и просто я так чувствую.

— Это люди полной прошивки, в крупных городах есть менее прошитые. Да-а, у нас есть догадки, что ты прав, — проговорила Тамара. — Я перевожу поезд на направлении ЕЁ столицы.

— За что ты их убила?

— Тебе так это важно?

— Да.

— У них был приказ уничтожать всех замеченных белых, — проговорила Тамара, слегка скривившись. — Будешь яблочко?

— Это из-за меня?

— Нет, из-за меня, я же отобрала тот джип.

— Опять врешь?

— Я никогда не вру.

— Просто изменяешь правду?

— Ага, — коротко ответила Тамара, копаясь в планшете и своих очках. — Через час мы будем спрыгивать с поезда.

Я ей ничего не ответил, смотря в окно, где было пасмурно от коптящих заводом. Гарь застилала яркое солнце, потому днем казалось, что наступил вечер. Я невольно прикрыл глаза. Меня беспокоили трупы, но я понимал, что у Тамары не было выбора. Надеюсь.

— Пора, — проговорила Тамара где-то через час и мы пошли к дверям вагона.

Поезд был автоматизирован, с одним лишь вагоном для обслуживающим персоналом. Контора взломала систему безопасности и поезд не подал сигнал бедствия, и потому нас могли потерять. Но я в это не верил. Я чувствовал, что мне надо встретиться с тем, кто управлял этими людьми. Также я чувствовал, что эти трупы лишь начало. А я уже привык верить своему чутью и своей интуиции.

Поезд несся по мосту, внизу блестела морская вода, а совсем рядом было видно огромное поселение, какие-то деревянные хибары устилали весь берег.

— Ну что, прыгаем? — выдохнул я, занося ногу в открытую дверь вагона.

— Ты чё, дурак? — вытаращилась на меня Тома. — Полетели!

К нам приблизился грузовой дрон и Тамара прыгнула в него первой, затем в него прыгнул я и дрон сорвался вниз, к воде. Мы летели в метре над водой в сторону огромного мегаполиса.

В дроне была различная снаряга и уже через пару минут на меня в телефоне смотрелся не а я, а негр. А рядом сидела чернокожая красивая африканка в потертой майке и шортах.

Пара пистолетов, гранаты, немного денег и килограмм героина, который является здесь местной валютой, а впереди уже виден город с населением в пятьдесят семь миллионов. Где все люди марионетки, где никто не принадлежит себе. И я, тот, что совсем недавно хотел свободы, теперь сам иду на рабский рынок Нью Кейптауна. И это не преувеличение, нацистские режимы, они сами по себе странные. А вот когда там подмешено управление разумами, то режим приобретает особые формы. В стране, где в определенном районе может появиться указ убить всех белых, в другом городе белым будут продавать черных или белых. И не только людей, Африка и еще некоторые страны не чураются генной инженерии.