Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину (СИ)

Глава 3

Яркий свет слепил меня, я не понимал ни где я, ни что со мной. Шли мгновения и я наконец осознал, что полностью голый, связан на столе, как Иисус, крестом, а кто-то щупает меня руками пока я полностью беззащитен. И в моей голове все сложилось, я на операционном столе и очнулся в момент вскрытия.

— Я закончил исследование, он пришел в себя, — проговорил кто-то отходя, судя по звукам, по кафелю, от моего стола.

— М-м-м-м! — смог я лишь промычать — мой рот был чем-то заткнут.

— О, проснулся наш бобрик, — заговорила Тамара и раздались звонкие стуки металла о плитку. — Ненавижу эти шпильки… ну че, бобрик, говорить будем?

— М-М-М-М-М?

— Я ему рот закрыл, чтобы не кричал, — недовольно проговорил мужчина.

— А он кричал? — удивилась Тамара. — Во время наркоза…

— Более чем, — добавил мужской голос. — Такого фольклора, состоящего из чего-то странного, матерного и, кажется, тюремного, я никогда не слышал.

— А почему тогда заткнул? — удивилась Тамара, заглядывая мне в лицо, одетая в кожаный пиджак со значком флага России.

— Когда он начал угрожать, как мне показалось, осознано, — пробурчал обиженно мужчина. — Мне стало страшно…

— Что, прям аж так он смог подействовать? Удивительно.

— Смог, это очень странный экземпляр, не дотягивает, конечно, до уровня Иннокентия, — устало проговорил мужчина. — Но тут явно все природное, он странный, сообразительный и довольно сильный для своего хилого телосложения без имплантов. А во время стресса он на уровне некоторых улучшенных бойцов…

— Вот и я думаю, что же ты такое, Ауф? Твое тело из обычного превращается в неплохое оружие, ну, по меркам неулучшенных. То, что ты показал с Гайдаевскими в парке, всего лишь от гормонов в стрессовой ситуации, но ни каких специальных органов при этом у тебя нет, — проговорила Тома, проводя пальцем с недлинным ногтем мне по горлу.

— Я проверил все, он природный, чистенький, словно недавно из рая. Ни радиационного, ни пищевого загрязнения, — проговорил доктор, приблизившийся к моему лицу. Мужчина лет тридцати смотрел на меня через десятки окуляров, а перед ним на тоненьких металлических прутиках зависло штук семь планшетов.

— Я прочитала твой отчет. Как он так соображает резво, ты проверил его мозг? — нахмурилась Тамара. — И да, я проверила, он не из рая. Своего святой отец из церкви сразу бы заметил. Док, мы не можем понять как он появился в парке голым, ни камеры, ни дроны, ничто не может отследить путь к лаборатории, где он бы хранился много лет.

— Пф-ф, наука говорит — нет загробной жизни, нет и бога, а святой вам так и сказал, что вот это не из рая?

— Святой отец не сказал, что он адское отродье, что уже неплохо. Надо его еще в мечеть сводить, меня там не любят ровно также, как и в церкви, — вздохнула печально Тома и наконец вынула из меня кляп.

— Я с тобой никуда не пойду! Что вы со мной сделали, твари⁈ — закричал я. — Безумная су-у…

Мне вернули кляп и Тамара брезгливо отшатнулась.

— Нервный он какой-то, интересно почему? И самое главное, непонятно, как он так классно соображает, без истерик. Делает правильные выводы, не врет, а осмысленно и хитро действует, — нахмурилась Тамара Сергеевна и задумалась, даже будто постарела лет на двадцать. — Ему правда не везет, как утопленнику, на меня натолкнулся, например. Есть объяснение?

— Активность и быстрота реакций не есть соображение в нетипичных условиях и при этом наш подопытный невероятен, — затараторил доктор. — Я сам не понимаю. Он принимает решения на лету, даже сейчас анализирует и уже, кажется, судя по активности мозга, у него есть идея.

— Слышь, говно мелкое, — вытащила опять мой кляп Тамара. — Ты че там придумал?

— Ты мне работу предложишь? — улыбнулся я.

— Давайте я его всё-таки вскрою, — оживился доктор. — А потом зашью, как новенький будет.

— Не позволит она вскрытие, — улыбнулся я. Какое облегчение прокатилось по мне, я не вскрыт, а то… когда я кричал, то думал, что у меня вскрыта грудная клетка…

— И что же ты можешь наработать? — нахмурилась Тамара. — Ты ничего не умеешь! Все твои знания ничтожны! Как и навыки!

— А это ты и решила узнать во время моего обучения или допроса, но думаю, что все же последует сперва обучение, ну, конечно же после попытки меня напугать и допроса.

— А может все-таки выбить у тебя все данные, тем более, ты уже на хирургическом столе? — улыбнулась Тамара. — Как раз и напугаю, твоими же кишками.

— Не будете вы этого делать, вы уже все определили, думаю, ничего нового при вскрытии вы не узнаете, — выдохнул я.

— Я бы не был так уверен, без вскрытия я не смогу изучить его печень, — проговорил доктор.

— Бобик, у тебя уникальная активность мозга и не поврежденные участки, ты не попадал под воздействия особых вмешательств в организм. Док, развязывайте этого бобренка, — устало проговорила Тамара. — Оно вумное, вскрытие отменяется. Его ждет допрос…

— А я не хочу на допрос! — возмутился я. — Я отказываюсь как гражданин России, у меня есть права!

— Док, сломайте ему ногу.

— Сию секунду, мэм, — схватил меня за ногу доктор, явно собираясь исполнить приказ.

— Нинада! — прокричал я, понимая, что это они точно могут, а потом срастят и заново сломают. — Я согласен на допрос!

— Соображаешь, — обернулась Тамара и уважительно мне кивнула. — Но уясним сразу на берегу, ты не гражданин. Даже если и был гражданином когда, то…

— Без бумажки ты какашка, а с бумажкой человек.

— Соображаешь. Далее, ты прекрасный экспонат для опытов, будешь косячить — мы тебя вскроем, но пока изучим тебя получше без вскрытия, если, конечно, нельзя будет этого избежать по твоей вине.

— Как скажешь, мамочка, я буду хорошим сыном.

— Мама⁉ — испуганно взвизгнула Тамара и посмотрела на меня то ли со страхом, то ли с омерзением.

— Стоп, сконцентрируйся, — холодно проговорила Тамара. — Никогда не называй меня мамой, никогда! Я агент государственной безопасности для ведения боевых действий в нелегальном положении. Еще раз назовешь меня мамой — порву на лоскуты, я тебе обещаю.

— Я не хотел. Что-то страшное случилось с твоими детьми?

— У меня есть дети, и у них все хорошо.

— Значит, дети это прикрытие на задании, — тихо проговорил я.

— Да, те, кто в шутку называли меня матерью, умирали страшной смертью, это словно черная метка, — вздохнула Тамара. — Док, развязывай уже, его ждет следователь, и некоторые веселые штуки в интересных местах.

И, стуча металлическими шпильками, Тамара куда-то ушла, громко хлопнув дверью. Видать, Гайдаров что-то сделал не так и в его заднице либо уже оказались эти туфли, либо еще нет.

— А если я буду сопротивляется при конвоировании или на допросе? — спросил я у доктора, садясь на кушетку и получая из его рук белый спортивный костюм.

— Для этого есть они, — ухмыльнулся доктор, кивнув в сторону.

— Мама, — проглотил я кусок страха, натягивая штаны неправильной стороной. — А чего они такие страшные?

— И ставлю две тысячи рублей, что с нашим следователем ты будешь вести себя даже мило…

Правильно говорили в моем мире, нет более тупой идеи чем создавать роботов, похожих на человека.

Шар размером с футбольный мяч, с множеством щупальцев не выглядел опасным и имел штук сто тросов с палец толщиной. Но он нужен лишь для связывания, для утраты подвижности.

А вот второй робот с четырьмя трехпалыми руками явно уже боевой, против невооруженного человека. Над ним висел серый стальной шар на антигравитации размером со стол, который на мгновение раскрылся, показав стволы оружия, вновь и закрылся. А вот этот робот чисто для уничтожения. В нем сокрыт как минимум пистолет пулемет, и я уверен, он прекрасно стреляет.

— Док, а как вы объясните мою мозговую активность? — спросил я, рассматривая роботов.

— У тебя она не постоянная, а вспышками, это нормально для стресса, но у тебя есть вероятность мутации, которая позволяет мыслить иногда очень четко и безошибочно. Такое случается, но обычно стимулируется наркотиками, гормонами или чипами с встроенным искусственным интеллектом. Все зависит от уровня этих улучшений, но у тебя всего этого нет, — проговорил доктор и махнул рукой роботам. — Отвести в крыло Ц, кабинет 7-Б, при попытке сбежать отрубите ноги.

Роботы были немногословны, они лишь указывали мне направление, куда нужно было идти по огромнейшему комплексу зданий, где не было окон. Заместо них стояли мониторы, которые показывали то, что могло быть за окном. Зимние пейзажи, пустыня, были даже тропики.

Роботы повели меня по многочисленным коридором, где мне встречались люди или роботы, неотличимые от людей, которые не обращали на меня внимание, и вот наконец мы остановились у двери из толстого металла. Единственная такая дверь, все остальные были похожи на деревянные, а эта на сейфовую.

— Ну и что вы там стоите? — донесся приглушенный мужской голос. — Открыто.

Я вошел и встал на пороге как вкопанный, в изумлении оглядываясь. Огромная двухуровневая квартира была не тем, что я ожидал, а мужчина в розовом халате и тапочках точно не казался мне суровым следователем.

— День добрый, Тамара Сергеевна о вас уже сообщила, — проговорил мужчина лет сорока на вид. — Вы проходите, усаживайтесь за стол, я там яичницу не доел, не хотите?

— Нет, — проговорил я, оглядываясь. Все вокруг было сделано из пластика, особенно привлекала меня дверь, через которую я вошел. Она была в две ладони толщиной. — Вы не сильно походите на сурового следователя секретной государственной службы.

— Ну уж извините, я проснулся поздновато — заигрался в новый шутер. Вы бы знали, какие в этом веке разработчики игр затейники. Я отстреливался от полногрудых девиц в игровой комнате, приближенной к реальности, они все хотели меня изнасиловать, и пару раз за ночь я им проиграл. — усмехнулся мужчина, наливая кофе. — Вам с молоком, два сахара? Треть молока и две трети кофе, средней прожарки и лучше арабики?

— Да-а-а, — протянул я. — А как вы…

— О, как вы быстро соображаете. Согласен с Тамарой, вы молодец, но, не буду на вас давить, — усмехнулся мужчина. — Я официальный следователь следственного комитета и, не покривлю душой, лучший дознаватель в России.

— Я подозреваю, что вы читаете мысли, — принял я кофе из рук мужчины в халате и сел за стол. — Треть молока и две трети кофе. Никто не знает, что мне нравится именно такое кофе.

— А вы бы знали, как приятно начать рабочий день не с маньяков, продажных судей или ещё какой биологической мерзости… Тамара не рассказывала вам, что вы ее встретили после ликвидации одной занимательной мерзости, подельника которого я буду скоро допрашивать? Удивительно, уже вспомнили её в тот день? И как вы только подумали, что эта бабушка безопасна? — доедал яичницу со сковородки слегка седой мужчина. — Зовите меня Иннокентий, или просто Кеша, и не надо прятать свои мысли. У вас это не получится, таким навыком обладают немногие, ну а если у вас получится и я это засеку, то вас ликвидируют. Да, я не родился таким, нет, не в следствии экспериментов правительства.

— А как именно будет проводится допрос тогда?

— Ну, смотри, — отодвинул сковородку в сторону Иннокентий. — Мне надо будет активировать некоторые пласты памяти и иногда твои определенные участки головного мозга, а это либо вопросы, либо наводящие слова.

— И все? Ты можешь что-то там поменять?

— Нет, я могу лишь в небольшие галлюцинации, — ответил мне Иннокентий и около него упала папочка, дрон[в1], как небольшая собачка, принес ее в роборуке. — Итак, начнем, имя фамилия?

— Э-э-э-э, — выдавил я из себя, а Иннокентий в розовом халате уже записывал. — Как я понимаю, тебе не требуется ответов?

— Ага. Год рождения 1989… хм, а обучение… ух ты! А что там было в нулевые? Ай бля, весело там у вас… так, подготовка.

— А почему ты пишешь? — спросил я. — А не на компьютере или еще как-нибудь иначе?

— Таковы рекомендации безопасности, в материальной форме информацию сложнее украсть. А вот через интернет, через дронов… Так, будет две копии, одна экспресс для твоего начальства, Тамары Сергеевны, а одна в мой архив… Да твою мать, а что с подготовкой у тебя⁈ — Иннокентий откинулся на стул и посмотрел на меня раздраженно — Ты ебанутый? Я не буду писать о тебе целую книгу!

— И не надо, — почувствовал я себя не на своем месте.

— Ну, тогда так и запишем, очень сообразительный, — пробурчал Иннокентий. — Но в твоем расширенном личном деле книге о тебе будет написано все, также она будет абсолютно секретной лишь при одном условии…

— Каком?

— Ты будешь меня навещать, а я буду обновлять данные о тебе.

— Ты сказал про начальство…

— С одним из них ты разговариваешь, — ухмыльнулся Иннокентий. — Я член легендарной боевой судебной выездной тройки из-за своих уникальных способностей. Так, это записал, и это записал… а что будем делать с владением огнестрелом? Как запишем?

— Ну, Калашников я могу разобрать, — улыбнулся я несмело.

— Так и запишем, годен для штурма защищенных позиций, но лично я рекомендую высылать в стан врага. Он у нас такой сообразительный, что все поймет и голыми руками завалит полк… нет, бригаду. А может и целую армию прибить с помощью своих шуток, — записывал в дело Иннокентий. — Интересно, а какой номер придумать тебе?

— Ноль-ноль-семь.

— Не смешно, — сурово проговорил Иннокентий. — Не шути так.

— А твои способности могут быть боевыми?

— Да, лови демонстрацию, — поднял бровь Иннокентий.

Я кричал. Я был в абсолютной тьме, вокруг меня не было ничего и это был ужас во плоти. Ты один, в вечности без звуков, запахов, в абсолютной тишине, которая просто невозможна. И это причиняло мне настоящую, еще непознанную, новую боль, к которой я был не готов. И также, как я попал сюда, неожиданно, так и вернулся в реальный мир.

— Это называется Тюрьма Разума, это тебе за номер вражеского, пусть и вымышленного агента разведки, — проговорил спокойно Иннокентий, заполняющий дело. — Ну что, понимаешь теперь, почему у меня такая прочная дверь?

— Боятся, что у тебя развито чувство справедливости? И тебе может не понравиться содержимое голов некоторых начальников?

— Правильно, многим и правда есть, что скрывать, и их очень нервирует то, что я могу узнать о них почти все. А мне надоело общение с преступниками, ну и да, ты прав, у меня обострённо чувство справедливости и законности, — вздохнул наигранно Иннокентий. — Ты еще не знаком с биотерроризмом?

— Ну, Тамара мне рассказывала о пологормонах.

— Ну так это меньшее зло. Тебе, конечно запретили интернет, пока что, но Альтушки, это еще ерунда, мне даже сложно назвать их злом, но прав у них и вправду почти не будет. Впрочем, есть более серьезные проблемы.

— Война?

— Не такая, как ты думаешь, но все же близко к этому. Да, мир изменился, рядовой, России повезло удержаться на верху пищевой цепочки, не превратившись в дикие территории или в пищу для других стран.

— Я заметил, проблемы с мигрантами?

— Проблемы со всем в нашем мире, мигрантами, экономикой, гражданами. У всех стран начались безумные проблемы после ядерных войн и изобретения искусственных солдат. Цифровые войны, психологические войны, массовые самоубийства от прослушивания трех песен, непонимание, какого ты пола и пищевые добавки. Какому богу верить, если ты живешь больше сотни лет? Как показать свое богатство, как испытать все удовольствия? Ну и торговля информацией, и ты не представляешь, какая может быть информация. Можно вырастить человека, украв слепок его мозга и тела, да, это очень дорого, но представь полк таких, как я.

— А восстание искусственного интеллекта уже было? Заселение иных планет?

— Рядовой Ауф, ну не расстраиваете меня, ты же сообразительный. Человечество пошло по пути внутрь себя, а не в ширину вселенной, нам интереснее в играх и симуляторах исследовать космос и заселять игровые миры, — рассмеялся Иннокентий. — Зачем заселять скучные реальные миры, до которых лететь годы? Ну нет во вселенной полногрудых похотливых эльфиек, а в играх есть, и не только эльфийки.

— Но проблемы остались, как я понимаю смотря на вас, Кеша. Некоторые проблемы у человечества космического масштаба, — грустно проговорил я.

— Рядовой, — встал со стула Иннокентий, ставя печать на моем деле и закрыв корочку. А затем, поправил розовый халат и протянул мне дело, такое же желтоватое, как и века назад. — Проблемы всегда одни и те же, люди пытаются убить других людей, но ты в комитете государственной безопасности, Фсб, Свр, выбирай сам подходящее название. Именно здесь мы работаем, чтобы простого человека эти огромные проблемы не касались, и если человек не знает о этих проблемах, то это значит, что мы хорошо работаем.

— Ясно, — открыл я дело и сразу же закрыл глаза. В моих ушах забили колокола — в моем деле стояла печать, красная, ЛИКВИДИРОВАТЬ. — Ну ты и пидорас, Кеша, это галлюцинация?

— А ты зачем открыл дело? Оно не для тебя, вот отнесешь Тамаре Сергеевне, и только тогда узнаешь мое настоящее решение по тебе, — проговорил Иннокентий и я открыл глаза, а человек в розовом халате помешивал кофе в белой фарфоровой чашке. — Иди уже, Ауф, ко мне ведут нового допрашиваемого. Было приятно начать свой рабочий день с тебя.

— Но какой же ты все таки пи… — проговорил я, закрывая дело и поняв, что он меня обманул, возможно обманул.

— Ровно такой же, как и ты, — постучал по виску пальцем Иннокентий. — Я был в твоей голове, мне виднее…

Я открыл дверь и застыл, не ожидав увидеть перед собой моих роботов, ощетинившихся оружием, которые окружили высокого мужчину в строгом, абсолютно черном костюме и идеально уложенными волосами. А также с бледным лицом, которое портил слишком большой рот, который хищно улыбался.

— Привет, пища, — проговорил мне незнакомец.

— Тебе пиздец, — машинально ответил я, еще не осознавая, почему я так ответил, а незнакомца подтолкнул штык-ножом на автомате штурмовик в полной сплошной броне, в которой не было видно даже лица, а на плече был установлен короткий автоматический дробовик.

Незнакомец в пиджаке, белой рубашке с красным галстуком и в ржавых кандалах смело шагнул к двери. И я услышал строгий и пугающий голос Иннокентия.

— Ну здравствуй, гнида каннибальная, — я обернулся — дверь автоматически закрывалась за незнакомцем.

— А-а-а-а! — истошно кричал незнакомец, кинувшись ко мне, но дверь закрылась перед ним.

До того как закрылась дверь, я успел лишь увидеть ощерившуюся пасть с заостренными зубами незнакомца. За его спиной стоял Иннокентий в черном военном костюме, а в его руках был железный молоток с шипами, как тот, которым отбивают мясо.

— Теперь я понял тебя. Конечно, приятней начать свое утро со мной, а не с ним, — пробормотал я, идя за штурмовиком, который вел меня к Тамаре, и прижимал к груди свое личное дело.

Я всеми внутренностями чувствовал, что тому человеку, если, конечно, это человек, придется несладко. Это все заставило меня взглянуть по иному на шутку Иннокентия. Там, за стальной дверью, идет допрос чудовищем чудовища, и кто из них более страшен вопрос даже не стоит, понятно, что это Иннокентий.

Но он за справедливость, он за законность, и пусть он немного меня пугает, но каков мир, такие и методы работы с преступниками.

Меня привели в кабинет, где сидел робот гуманоидного типа со стальным телом, не прикрытым кожей или одеждой. Его руки были сделаны так, чтобы он мог использовать человеческое огнестрельное оружие. И он явно бронирован, а также несет кроме секретарских функций и охранные.

— У Тамары Сергеевны совещание, — заговорил динамик на роботе. — Ауф, я прошу вас подождать окончания совещания и вызова в кабинет. Кофе, чай не желаете?

— Кофе.

— Вам как у Иннокентия?

— Вы не робот? — тихо спросил я, прижимая к груди папку со своим личным делом. — Если с вами общается Иннокентий и передает мысли, то я сомневаюсь, что вы просто робот.

— Вы быстро соображаете, — ответил мне механически динамик. — Тамара Сергеевна предупреждала меня о вас, но удовлетворю ваше любопытство, мой мозг единственное человеческое, как и разум, что есть в этом теле.

— А почему ваше тело не настолько технологично, как у продавщиц даже в простых магазинах?

— В ваше время был популярен Ака, хоть он был и не достаточно технологичным оружием своего времени. Не беспокойтесь, у меня есть допуск к вашей истории, Ауф, — прохрипел динамик. — Когда при штурме вы встретитесь с роботом, похожим на меня, бегите, если у вас нет пулемета от двенадцати миллиметров или кумулятивных средств поражения. И помните, далеко не каждый пулемет может мне навредить, а ремонт я могу произвести в полевых условиях во время боя с помощью камня. Мое тело разработано Российскими инженерами во время второй ядерной войны, проверено это тело в самых ожесточенных боях…

— Понятно, — проговорил я, смотря на табличку на двери кабинета: «Тамара Сергеевна Медведева». — А почему у Тамары Сергеевны не указана должность? И вы не представились.

Робот тем временем готовил мне кофе и уже подносил на серебряном подносе кофе в белой фарфоровой чаше.

— Благодарю, — проговорил я, взяв чашку кофе.

— Я Иван Кузнецов, — проговорил робот. — И более вам знать не нужно. А нет должности у Тамары Сергеевны, поскольку она работник КГБ, более вам знать не нужно, у вас нет допуска.

— А? — начал было говорить я, как дверь в кабинет открылась и оттуда начали выходить люди, кто в форме, кто в простой гражданской одежде, кто-то в строгом офисном костюме, человек двадцать вышло, не меньше.

— Ауф, вас ждут, — проговорил робот.

Я же вздохнул и вошел в кабинет, огромный Т-образный стол словно из советского союза, на кожаном кресле восседала Тамара, а сбоку сидел мужчина лет тридцати в черной, без знаков различия, военной форме. Я стоял на красном ковре и мое сердце бешено билось, я посматривал на кобуру с пистолетом у неизвестного, а мой мозг подкинул образ, как я передаю свое дело, Тамара отдает приказ ликвидировать и неизвестный одним точным выстрелом вскрывает мою черепушку.

— Эм, а чего это он так свое дело держит, прижимая к груди? — спросил мужчина.

— Саш, я сама не знаю.

— Вот, Иннокентий просил передать вам, — протянул я Тамаре документ и просто рухнул на стул.

— И что там? — недоверчиво положила на стол Тамара документ.

— Когда я заглянул в него, там была печать ликвидировать, — выдохнул я.

— Смело, очень смело, что ты пришел и отдал мне дело, я это учту, — проговорила Тамара, открыла дело и ударила себя ладонью по лицу. — Малолетние дебилы.

— А что там? — проговорил Саня и заглянул в документ. — Ох ептить, я это, пойду, вы тут сами, без меня, Тамара Сергеевна. Я к Гайдаевским, там у них публичная порка из-за какого-то залетного гастролера, надо разобраться.

— Иди-иди. Лучше бы тут было «ликвидировать», — махнула не глядя, в сторону двери, Тамара, читая документ. — Так… а, понятно, но я не согласна. Нет, доводы понятны, так… а как? Ау-уф?

— Да, Тамара Сергеевна? — устало проговорил я.

— А имя ты сам себе придумаешь?

— Я подумаю, а что там? А то, когда я заглянул в дело, мне указали на то, что делать этого не стоит, никогда, а именно заглядывать в документы, которые мне не предназначены.

— Ну, если кратко, то вот, — показала мне мое дело Тамара, там красовалась другая красная печать. — Одобрено! Принять в сотрудники Тамары Сергеевны Медведевой! Отказ не приемлем, это приказ!

— Вау, — выдохнул я.

— Даже имя засекретил! Да что ж такое, ты теперь под моим шефством, — печально выдохнула седая Тамара. — Ауф, давай по дружески, расскажи о себе, а?

— У вас нет доступа, Тамара Сергеевна, — выдохнул я. — Я горд тем, что буду работать с вами.

— Издеваешься?

— Ага, я-то думал, меня ликвидируют, — выдохнул я, еле сдержавшись чтобы не закричать.

— Ликвидируешь тут, с таким мягкотелым начальством, — полезла в ящик стола Тамара и положила на стол телефон, пусть более тонкий и большой, но все же экран я мог узнать. — Вот, в телефоне документы и деньги, тут тысяча рублей задатка за прохождение обучения. В документах не указано кто ты, но ты сотрудник, твое ДНК привязано, также там есть раздача интернета, твои очки теперь тоже разблокированы, иди, отдыхай.

— Куда, почему?

— Потому что мне инструкций тута нет! — ткнула в папку Тамара. — Идешь, смотришь на город, отдыхаешь, вечером найду тебя. Никак не пойму, нафига ты мне нужен? Ты сообразительный, да, но мне не подходишь, может расскажешь о себе?

— Неа, так моя ценность будет выше, ты себе понапридумываешь обо мне, а я при этом лучше устроюсь в этом мире.

— Ну ты и скотина, хочу я тебе сказать.

— А ты не боишься, что я потеряюсь в городе с таким отношением ко мне?

— Я за тобой Иннокентия пошлю, а Кеша возьмет второго из тройки и поверь, лучше тебе оказаться мертвым. Не беспокойся, захочу — найду, и не задавай глупых вопросов.

— Понял, а как деньги тратить? И как мне быть с полицией и дронами?

— Никак, купил — деньги автоматически снимутся, а полицейские теперь будут видеть что ты сотрудник, дронам пофиг на тебя, сотрудник по умолчанию гражданин, — проговорила Тамара. — А ты, кстати, все-таки гражданин России, Кеша указал, но не подтвердил официально, хех. Ну, че сидишь? Проваливай, ты мне работать мешаешь.

И я ушел, и уже через полчаса сидел в аэро-автобусе, что нёс меня в неизведанную даль через облака. Мне нужно было вырваться из всего этого и все обдумать. Три дня, у меня уже есть какие никакие документы, работа, жилье, знакомство. Но сейчас мне необходима природа, река, нормальный мир вокруг, хотя бы на полчаса.

— Иначе я сойду с ума, — выдохнул я на берегу реки, попивая сок из бумажной бутылки. — Еще даже не настал обед, а я уже трижды простился с жизнью. Будущее, ага, век быстрых технологий…

— Немеченный, вот мы и встретились, — проговорил позади меня знакомый голос.

— Я думал найти тебя, — Проговорил я, не оборачиваясь. — Ну как, Сергей, твой напарник купил новую Альтушку?

— Нет, немеченый, в благородство играть не буду, ты мне должен, и рано или поздно я приду за долгом, — тихо проговорил полицейский. — Ты, оказывается, сотрудник, так что…

— Долг платежам красен, — улыбнулся я и обернулся, но позади меня никого не было, а в небо улетал дрон, который, наверное, и говорил со мной через динамик. — Ну что ж, посижу тут еще немного и буду возвращаться домой, к Тамаре. Но сперва надо зайти в магазин, закупиться, деньги-то у меня теперь есть…