Россия будущего: Альтушка по талону каждому гражданину (СИ)

Глава 5

— Нервничаешь? — спросила Тамара и протянула мне бутылочку воды. — Глотни Водички.

— Я не хочу, — отодвинул я от себя бутылку воды.

— Поверь мне, выпей водички и тебе полегчает, — Тамара настойчиво еще раз протянула бутылочку воды и я со вздохом взял бутылку и сделал небольшой глоток воды.

— Лучше? — спросила Тамара.

— Да, — ответил я, сделав еще пару глотков безвкусной воды и отдал бутылку, которую Тамара сразу же осушила.

Жуткий гнетущий сумрак в этом летающем гробу, а не десантном реактивном самолете, освещал мигающий красный свет, а по бокам и в середине летающего гроба сидели рядами две сотни штурмовиков.

В полной тишине, так как даже гул реактивных двигателей на гиперскоростях уносился вдаль. Таких самолетов было еще трое, два набиты роботами, один клонированными супер солдатами и наш, где из двух сотен людей настоящих или, если точнее, природных людей всего-то восемь человек. Я, Тамара, Иннокентий и еще пятеро, кажется, людей, молчаливо выполняющих приказы Тамары и посматривающих на меня с пренебрежением. Ну и чем я могу им помочь? Они целая армия, обученная и закаленная боями. А я… а я, а что я? А кто я для них? Балласт. Не более.

Вдруг я увидел в противоположном от меня смотровом люке вспышку огня.

— Мы потеряли два двигателя, — спокойно и как-то буднично проговорил пилот. — Пролетели наше ПВО, держитесь там, входим в основное вражеское ПВО. Оно у них, к удивлению, очень мощное, выпускаю ракеты воздух-земля по цели, работаю авиационными бомбами…

— А мы точно летим, сука, на тайную миссию⁈ — прокричал я, не выдержав напряжения, но мне никто не ответил и даже не заржал. Ответом мне послужила напряженная тишина.

— Так, пора провести ознакомление с целью нашего задания! — прокричала Тамара и посередине самолета появилась голограмма обнаженного чудовища, которого я бы никогда не признал как особь своего вида. — Это бывший сенатор, Кирст, модифицированный четырьмя мозгами, прокаченной мускулатурой, двумя сердцами и четырьмя хуями, зачем-то. По данным Иннокентия это порождение ада спокойно принимает прямой удар миномета до восьмидесяти миллиметров, он нужен Иннокентию живым для свершения Справедливого суда. К сожалению, окунуть в святую воду не получится. Взять нужно живым, но не целым, остальных на территории усадьбы уничтожить. приказ понятен?

— Да! — хором ответили универсальные солдаты, а мне на очки пришло сообщение, рассылка с планом зданий, земель вокруг комплекса усадьб и моим заданием и описанием того, с чем я могу встретится. Сообщение пришло только сейчас и, конечно же, я был в шоке от текста, что всплыл в моих розовых очках. А ведь среди всего этого было еще семьдесят два видео в дополнение к этому инструктажу.

Из самого простого была моя задача, мне надо быть рядом с Иннокентием, который был защищен полным бронекомплектом с тяжелым экзоскелетом, лишь его кисти были в перчатках без пальцев. Он сам сейчас напоминал чуть ли не шар, брони на нем было ужасающе много, а из оружия лишь турельки на плечах.

— Так, сенатор не наша задача, наша задача выжить до поимки сенатора, — проговорил Иннокентий мне. — Не нервничай ты так, безымянный.

— Я стараюсь не нервничать, — сжал я зубы.

— Штурмующие группы других самолетов уже на земле, идет бой! — прокричала Тамара и уже начала кричать в подобие рации. — Центр, требую обработку территории неядерной ТОМОЙ через две минуты по месту высадки. Вызываю огонь на себя!

— Мы лишились всех двигателей, — проговорил спокойным, будничным голосом пилот, словно с ним подобное происходит по три раза на дню. — Падаю к месту высадки, посадка будет жесткой. Благодарю, что вы выбрали линии Ракетных войск России, мы не приземляемся на цель, мы на нее падаем.

— Гребаные Шутники, — заржал Иннокентий.

— Ауф, а теперь главное… пора… задачу, не отходи от… — начала говорить Тамара с помехами, а затем моментально последовал чудовищный удар об корпус самолета.

И через мгновение последовали ужасные удары еще и еще, и вот, когда меня, казалось, должно было вырубить, удары прекратились и мы врезались в землю, а огромный потолок самолета над нами отстрелили пиропатроны.

На кабине самолета стояли два наших огромных пилота, экзосистемы которых были совершенны. Я не видел ни их лиц, ни очертаний тел, а они уже вели бой, стреляя куда-то вдаль из роторных авиационных пулемётов.

— Мы на поиски нового транспорта, стержни ТОМЫ врежутся в цель через три минуты семнадцать секунд, мы их скорректируем, — донесли по связи голоса пилотов.

Я отстегнул ремни от своего кресла и ринулся к Иннокентию, его уже окружили десять универсальных солдат, которые защищали его ростовыми щитами, ощетинившись ручными пулеметами.

— Уходим, — прошипел я. От удара самолета о землю я раскрошил пару зубов, я чувствовал кровь что струилось в моем рту и меня пьянил этот железистый прикус.

— Мы на штурм! — прокричала Тамара и заработала из пулемета. Она почему-то единственная была без шлема, но в тяжеленной броне, которая, как мне сказали, не по мне, она просто поломает меня, кости не выдержат. — Кешу защищать ценою жизни!

— Есть! — разбрызгивая кровь, прокричал я, единственный из солдат, остальные просто молча беспрекословно выполняли свою задачу.

Высоко в небе был слышен ужасающий то ли гул, то ли свист, словно ангел войны спускается с небес, чтобы покарать грешников.

С неба на землю упало одно из самых мощных не ядерных оружий на планете, очень твердые многотонные стержни, разогнанные до космических скоростей, ударили по усадьбе, которую еще надо было штурмовать.

Пыльная буря пришла к нам моментально, грохот был сумасшедшим, если бы не специальные шумоподавляющие наушники, я бы оглох. А розовые очки вещали через костную проводимость звуков. Им не нужны были мои уши.

Видимость была на пару десятков метров, и мы были в каком-то сосновом лесу, который пошел волнами, словно ожил. Мне стало страшно, некоторые деревья падали на землю.

Я успел всё-таки прочесть примерное количество противников по скинутым мне данным Тамарой. Их тысячи.

Умрет ли сенатор плевать, было понятно одно, если не уничтожить много живой силы, то нам до сенатора и его блядей не добраться никогда.

И тут словно кто-то посчитал, что в этом пыльном аду нам слишком уж хорошо и комфортно, и он зажег небольшое второе солнце, которое было видно даже через пыльную бурю.

В воздухе на высоте километра взорвался микроядерный заряд на пару тонн, не более, чтобы вырубить всех незащищенных от излучения дронов и роботов, а также системы связи.

— Уходи-им! — взревел я что было сил и понесся на Иннокентия, когда последний жезл сделал свою работу и земля перестала содрогаться.

— Ты что, обезумел, рядовой? Обезвредить! — прокричал Иннокентий, но я уже подскочил к нему, защелкнул карабин с тросом на броне Кеши и потащил его за собой под непонимающие взгляды тупоголовых универсальных солдат. — Ты чего творишь?

— Я сам не знаю, — начал я хаотично стрелять во все, что видел и не видел, по одному патрону.

— Сука, я убью тебя, обезумевший псих! — прокричал Иннокентий и небольшой дробовик на его плече посмотрел на мою голову.

— ААААААА! — пустил я очередь куда-то вдаль, где не было ничего кроме пыли.

И вот в клубах тьмы и пыли я увидел ЕЁ. Там, где секунду назад не было ничего, кроме пыли, стояла женщина!

Белоснежная, с длинными черными волосами, абсолютно нагая, заместо рук какие-то длинные лезвия из кости, наверняка собственной. Ее можно было даже назвать красивой. Ужасно. Красивой.

Но она была неестественная и уже мертва. Я убил ее, а эта нагая женщина явно желала моей крови.

Одна моя пуля вошла ей в лоб, а вторая в грудь. Её видел я, ее видел Кеша и я уверен, что она была не одна. Опустевший рожок верного калаша был моментально заменен на полный и я уже уверенно вел огонь, не зная куда стрелять. И вот вторая появилась в трех метрах от меня, её локоть перерубила пуля со смещенным центром, работая вместе с разрывными и бронебойными в моих специальных рожках для уничтожения живой небронированной цели.

— Тома-а! — орал истошно Иннокентий связанный со мной тросиком, как у альпинистов. — Ауф нашел призрака третьего порядка!

— Огонь, — холодно произнесла по связи Тамара. — Через три минуты всё будет пылать. Центр, вызываю удар огненным штормом по себе. Братья, по норам, да сожгем мы нечисть живительным пламенем, огнеметчики, осветите наш путь в кромешной бездне!.

— Да, сестра, — раздались в эфире сотни мужских голосов. — Огонь очистит их.

— Туда, Ауф! — кричал Иннокентий, указывая куда-то вдаль, а я достал две зажигательные гранат, кинул вперед и, перезарядив калаш, начал стрелять.

Я видел краем глаза, как невидимки разорвали всех телохранителей Иннокентия, солдаты просто разлетались на части. Я кинул им наступательную гранату им наступательную, и рванул в другую сторону, не туда, куда тянул меня Иннокентий, в укрытие под огромный валун над, которым росли сосны.

— Не-е-е-ет, — хрипел я и тащил на открытую поляну тяжеленного, упирающегося Иннокентия в бронекостюме.

В какой именно момент ремень калаша оказался в моих зубах, я не знал, противогаз с замкнутым циклом дыхания волочился по земле и я начал задыхаться от пыли, но все равно уперто тянул за собой Иннокентия. И вот я уже перешел на четвереньки, руками загребая камни и траву, но все же я смог добраться.

Взрыв за моей спиной был поистине ужасающ, опираясь на инстинкты я развернулся, упав на спину, и пустил полную очередь из калаша вдаль, во тьму еще неосевшей пыли. Что-то там по-женски всхлипнуло и упало, а я через пыль увидел пламя вдали, там, где был валун и сосны, осталась лишь воронка метров в восемь глубиной.

— Ты это, — проговорил Иннокентий, его слова донеслись до меня через очки, и я почувствовал, что я начал падать куда-то, а следом за мной проваливался и бронированный толстячок.

— У-и-и-и-и-а-а-а! — орал я, закрыв глаза от страха. — С-сука-а-а!

— Ты чего орешь? — спокойно спросил Кеша и я открыл глаза.

— А чё, все, да? Мы перестали падать? — произнес я огляделся. Мы оказались в катакомбах на глубине полусотни метров, я находился на руках Кеши, который смог меня как-то поймать и приземлиться на пол без ущерба для меня и себя.

— Ты чего глаза закрыл?

— У меня еще клаустрофобия, и я боюсь падать, уи-и-и-и-и! — кричал я, опять закрыв глаза от страха.

— А я думал, ты герой, — ошарашенно проговорил Кеша, как вдруг через очки до меня донесся безумный крик. Казалось, сама реальность содрогнулась от крика гнева.

— Вы чё, куски говна, альтушку купили⁈ Где ваши сраки? Клянусь пятым кругом ада, я вас прямо сейчас кастрирую и жрать заставлю то, что отрежу! — донесся потусторонний демонический голос и я поверил её угрозам.

— Знаешь, — соскочил я из рук Иннокентия. — А тут не так уж и плохо, атмосферно так, мне нравится. Пошли искать Сенатора.

— И как в тебе это все только совмещается? — рассмеялся Иннокентий, но пошел за мной, а я сорвал с разгрузки наступательную гранату и что-то большое завизжало после взрыва. — Я знаю тебя, но как?

— Ну, во первых, я пьян от адреналина и творю не знаю что, — кинул я за угол осколочную, чтобы добить то, что там было. Я не был уверен, что находится за углом прохода, и потому кидал гранаты. — А во вторых, это как в тебе умещаются твои способности, молоток для отбивных, который ты используешь при допросе, и розовый халат да тапочки с зайчиками⁉ Как⁉

— Ну, мир не может быть бело-красным постоянно, и потому мне нравится розовый, — хмыкнул судья, смотря на то, как я на вытянутых руках просунул калаш за угол и, видя в своих очках картинку от прицелов автомата, начал методично выпускать по одной пуле в кровавое нечто за углом.

— И объясни мне, что это за такая, нахер, громкая тайная операция⁈ — перезаряжаясь прокричал я.

— Ну, понимаешь, — замялся Иннокентий. — Если наша с тобой страна решила кого-то достать, то она достанет. Нельзя тихо? Достанет громко…

— Надеюсь, я не стану причиной новой мировой войны, — вздохнул я, достав пистолет-пулемет со спины, и начал опустошать барабанный магазин, а потом заглянул за угол. — Офигеть, я что уничтожил?

В коридоре было много мясца, и оно еще было живо. Я начал работать из пистолета-пулемета, там что-то огромное сдохло, а сравнительно мелкие твари размером с человека неслись ко мне во тьме коридоров. Я шагнул вперед и под моими ногами затрещали ломающиеся кости. Я шел вперед, поражаясь своей храбрости. Очки ориентировали меня, показывая, куда стрелять и как, они считывали направления ствола и показывали все в неярких красках, заглушая чужие крики боли.

У них было мало оружия, почти все пули вошли в мою наружную броню. Огромная костяная игла вошла во шлем.

— Ухожу на перезарядку, — выдергивая иглу из шлема начал перезаряжаться я из своего рюкзаке на спине. Я просто втыкивал рожки в него и он делал все сам, а я распределял магазины уже на разгрузке. Также из рюкзака мне были поданы новые гранаты, которые я повесил на разгрузку.

— Понял, — хмуро проговорил Иннокентий, держа в руке молоток, и к нам из бокового коридора вырвались десятки тварей, белесые, без рук, но с пастью как у льва.

— Изыди, сука! — провозгласил Иннокентий, размазав молотком голову нечастного, и заглянул в коридор. Его турель на плече полыхнула и все вокруг затряслось, а Кеша проговорил. — Я на перезарядке. Обеспечь мне минуту и я проделаю еще два прохода.

Я заглянул туда, где стрельнула турель человека с молотком в руке, и на секунду обомлел. Он проложил новый коридор, с уклоном вниз. Все, что было в коридорах, на десятки или даже сотни метров, умерло.

— Положись на меня, — рассмеялся я и вошел в коридор, который светился от проплавленного камня, Кеша выстрелил чем-то типа плазмы. — Вперед, да?

— Да, — хмуро проговорил Иннокентий. — Мы несем Русские законы, нас ничто не может остановить, мы неотвратимость закона. Мир требует справедливости.

— Ага, а я требую премию и отпуск, — пустил я очередь из калаша, и мы пошли вперед по катакомбам.

Те, кто жили здесь, явно не ожидали, что к ним прибудут гости, брони здесь не было ни у кого, тканевая одежда не броня. Огромное количество мутантов, и ни какого толком оружия. Мы явно были в каком-то комплексе для вероисповедания, то тут, то там встречались статуи, у некоторых из них были принесены в жертву людские тела. Женщины, дети, мужчины покоились окровавленными на вытянутых руках статуй, а вся кровь стекала на чаши, что были размещены у подножия статуй.

И вот мы наткнулись на объяснение, где же вся охрана комплекса. Огромный зал, в котором находились сотни тысяч боевых роботов, что были отключены ядерным взрывом, от которых люди сейчас пытались отсоединить оружие. Огромный ангар, в нем можно было уместить небольшой город. Я видел самолеты, танки и кучу каких-то мутантов, что вооружались автоматами. Весь ангар держался на нескольких каменных колоннах.

— Ауф, я сейчас по колоннам так шмальну, — лязгнул металлом в голосе Иннокентий, — Они сейчас оживят армию роботов и нам конец, держись за что-нибудь! Если я умру, скажи всем, что я был патриотом!

— Твою мать, Кеша, нинада! — прокричал я что было сил и кинулся к Иннокентию.

— Тамара, активирую последний залп, — проговорил Иннокентий и его турели выплюнули из себя огромный сгусток плазмы.

— Встретимся в раю, мальчишки, — донесся из моих наушников печальный голос Тамары. В моих глазах потемнело, все трясло, пол ушел из под ног.

Огромный ангар вмещал в себе тысячи боевых роботов, самолетов, танков и дронов. И Кеша решил пожертвовать собой, подорвав это все, и я, в принципе, не против.

Ангар рушился, а я опять куда-то летел, мое тело нещадно билось об обломки, и я несколько раз думал, что я уже помер, но от боли все же понимал, что я жив.

— И я… я куда-то лечу! — прокричал я. — Когда же я сдохну?

Я упал и обо что ударился. Открыв глаза, я увидел огромный каменный зал, напоминающий церковь, вверху была видна дыра на высоте десяти метров, а в центре зала на коленях перед распятым Христом стоял Он.

— Venisti ad mortem, — донесся страшный голос от фигуры, высотой в три метра даже на коленях, и он был полностью обнажен.

Очки перевели его латынь как «Ты пришел к своей смерти».

— А ты точно моя смерть? — сплюнул я кровь на каменный пол, я чувствовал что сломал как минимум несколько костей. — Я представлял её как сексапильную девушку, что заберет мою жизнь поцелуем в лоб.

— Русский, — выдохнул монстр и начал вставать с колен. — Только мерзкий русский мог прервать мою молитву, вы мерзкий и вонючий некультурный народ.

— Некультурный, ага, но мы часто моемся, — усмехнулся я, вгоняя в патронник патрон своего верного калаша. — Ты в курсе, что твой Иисус не статуя, а живой человек?

— Которым потом мы отобедаем, — развернулся ко мне сенатор. — Ты готов к смерти?

— Пообедай пулями для начала, — усмехнулся я, наводя автомат на огромную фигуру, а тварь начала размываться в воздухе. Я пустил первую пулю в цель, но четырехметровой твари уже не было на месте.

— Ну что, невидимка, поиграем? — пробормотал я себе под нос, закрыв глаза, и начал пускать пули одну за другой.

Я открыл глаза, пуля вошла ровно в лоб твари, что висела на потолку, и капелька крови стекала по его морде.

— Убью, — оскалился мутант.

И огромная тварь под четыре метра понеслась на меня. Пули не нанесли ему урона, а зачастую лишь выбивали искры. Удар лапой и вот я уже на полу. Хруст костей, моя грудь прижата к полу ногой Сенатора, а он держит мою оторванную по локоть руку.

— Думал, что ты непобедим? — усмехнулась тварь, показав два ряда зубов.

— Да пошел ты, — прохрипел я. — Увидимся в аду.

Откуда-то сбоку ударил луч, что снес сенатора метров на восемь, а я увидел Иннокентия, что медленно шел к нам. Я встал, коснулся своего телескопного копья Добрый вечер, и посмотрел на тварь.

Сплав живого и мертвого, тварь билась в судорогах, ее плоть была перемешана с металлом.

Я побрел с копьем вперёд — мне надо забрать свою руку, которая тварь все еще держала у себя.

Тварь попыталась встать и второй луч ударил по ее телу, а я ускорил шаг, чуть не поскользнувшись на своей собственной крови.

— Сдохни, — вонзил я копье в шею монстра, пригвоздив тварь к полу. Чтобы помочь своей единственной руке я вцепился зубами в древко Доброго вечера, и прошипел. — Кеша, сука, быстрее!

И Кеша был быстр, удар по черепушке молотком обнажил мозг и два пальца следователя вошли в мозг сенатора, но что-то внутри тела, на котором я стоял, вдруг задвигалось.

— Успела! — прокричала Тамара и вылетела из той дыры, из которой сюда попал и я.

Вся в кишках, в крови, злая, броня разорванная, шлем все также отсутствовал, седые волосы заплетены в косу, в руках дробовик. Который она навела на нас.

И вдруг из Сенатора вырвались блестящие жуки, а Тамара начала работать из дробовика. Она кинулась к нам, размываясь в воздухе, и моментально собрала всех поврежденных жуков из металла.

— Так, этому Успокоин, — вонзила она стеклянный автоматический шприц в Иннокентия в шею, где видать, было специальное место в броне для инъекций. — А этому восстановительные и гандон на руку.

— Ай, — я получил в шею укол, а на мою культю был мгновенно натянут большой презерватив и боль ушла. Я почувствовал облегчение и упал на задницу.

— А кто это у нас ручку потерял? — рассмеялась Тамара, вытаскивая из лап твари мою руку, и вколола сенатору нечто, от чего его тело начало чернеть. — Ну вы, мальчики, молодцы, на такое надо идти с хим-оружием. Ну как, бобрик, не нервничаешь?

— Вода, это ты с водой! Там, в самолете! — прокричал я.

— Ты опоила его озверином! — кричал Кеша, указывая на Тамару. — Это незаконно!

— Ну опоила, да, ну накажите меня, можете выписать штраф, — рассмеялась Тамара, вертя мою руку, явно не зная, куда ее положить. — Ладно, положу к остальным, или, бобр, может лучше выкинем? Дома новую сделаем, лучше прежней.

— Тамара Сергеевна, нашего безымянного надо будет починить, — проговорил Иннокентий. — Никаких улучшений

— Уговорил, — положила мою руку в пакет с кучей кусков мяса Тамара.

— А в пакете что? — проговорил я заплетающим языком.

— Флэшки сохранения разума при смерти тела наших бойцов, — проговорила Тамара, а я начал терять память. — Спи, бобрик, ты отработал на славу. Я тебя даже не буду кастрировать за Альтушку.

— Спсыба, — промямлил я, отключаясь.