Рубеж веков

Глава 18

Одним днём в середине лета Теодор прогуливался по лагерю, пытаясь себя чем-нибудь занять. Вторая половина дня, все дела сделаны. Можно сесть и поесть, но Корст, который сегодня был на готовке, только поставил котёл с водой на огонь, так что времени было немало. Никто не знал, когда подойдут все корпуса, чтобы выдвинуться к следующей цели, поэтому солдаты по большей частью были предоставлены сами себе.

Не сказать чтобы это было плохо — уставшие после долгого и тяжелого перехода люди нуждались в отдыхе. Но всё имеет свои границы — отдохнув и приведя себя в порядок, многие начали слоняться от безделья, заводить ссоры и вступать в стычки.

Вот и сейчас он заметил, как пара солдат на итальянском языке высмеивали третьего. Причиной того, что они нашли в его внешности, что их зацепило, стала надетая на нём чёрная юбка с множеством складок, доходящая до середины бедер.

— Интересно, а усы у него не приклеенные? А то может это на самом деле не он, а она? — ухмылялся один, посматривая на объект своих насмешек, который пока явно ничего не понимал, посматривая на них немного растерянно. Этот довольно высокий, плечистый мужчина с длинными усами и выбритым подбородком оглядывался, ища кого-то среди проходящих людей, придерживая рукой длинную саблю. Возможно что он не уходил, считая, что так он сбежит от этих двоих.

— Ну какой это мужчина? Вон и волосы какие длинные — наверняка это девушка! Эй, красавица, а может задерёшь уже юбку, чтобы мы убедились кто ты — девка ты или всё же парень?

— Слушай, друг, ты их понимаешь? — обратился высокий парень в чёрной юбке к Лемку, который остановился у группы солдат, которая стала накапливаться, чтобы послушать и посмотреть на представление.

— Ты не подскажешь, чего это они смеются? Они же надо мной?

— Чего бы не подсказать? Им твоя юбка понравилась.

— Юбка? Это не юбка! Это фустанелла! Одежда воинов! А ты им переведи, будь другом — я же вижу, что ты нормальный ромей, что я могу им принести пару сарафанов, им они будут к лицу так, что ни один настоящий мужчина не пройдёт мимо не сделав комплимента! Им явно понравится!

Лемк тут же перевёл, что вызвало немедленную реакцию в виде хватания за ножи и дело немного не дошло до крови, благо было много людей, которые растащили обидчиков в разные стороны.

— Спасибо, ты спас мою честь! Считай меня своим должником! А мы, сулиоты, никогда не бросаемся словами на ветер. Наш отряд входит в турму Алусиана. Спроси там Федоса Зарбаса — и тебе всякий отведёт ко мне! Приходи сегодня, мы с друзьями сегодня откроем бочонок вранаца и приготовим козлёнка.

— Договорились, от такого грех отказаться.

Вечером, оставив вместо себя Вылко, чтобы присматривал за порядком, Лемк двинулся в гости.

Сулиот, как он себя назвал, не обманул. Когда Теодор с парой друзей нашел ту часть лагеря, где располагались сулиоты, то при имени их товарища без расспросов отвели их к большому костру, где уже находилось немало человек.

На удивление, тут были не только сулиоты, одетые в эти свои юбочки-фустинеллы, но и парочка аромунов, несколько знакомых декархов Лемку декархов из разных друнгарий и гораздо большее количество незнакомых. Более того — были тут даже кентархи. Но всё же из группы в несколько десятков человек большинство было незнакомо, что и неудивительно. Сейчас, не увешанные оружием и элементами доспехов, без шапок и и шлемов, раскрасневшихся от вина и жара костра, даже знакомых было.

Теодор даже засомневался, а туда ли его проводили и не ошиблись ли провожающие. Но нет, от костра поднялся Федос и утерев свои шикарные усы от вина, воскликнул:

— А вот ещё гости из Сицилийской турмы! Проходите, проходите! Народ, кто не в курсе — это протодекарх Теодор Лемк и его друзья… Как вас? Декарх Сидир и Юхим, да. А Теодор это тот, кто при осаде Родосто ходил в ночной рейд против юрюков и поставил там трофей, как когда-то ставили наши предки.

Теодор удивленно переглянулся с друзьями — об этом кто-то ещё помнит. И видимо они тут оказались не совсем случайно. Кто-то поднял свои кружки с вином, кто-то крикнул что-то одобрительное. Им вручили по глиняной кружке с вином, деревянную тарелку с козлиными ребрышками, приправленными травами и они присоединились. Вино было не кислым, а мясо таяло во рту и постоянно подносили горячее, так что мысль уйти побыстрее не возникла.

На них, в принципе, никто более и не обратил внимания, так как все были захвачены разговором. Разговор в тот вечер шел обо всём и ни о чём конкретном. Обсуждали войну, которая для большинства из них была первая. Жалели, что с армией нет императора, которому бы тут перечить никто не смог и их перестали бы третировать, выдавая самые сложные задания и обделяя добычей.

Да и если бы василевс-автократор был здесь, он бы прекратил свары между знатью союзных войск, что явно бы пошло на пользу общему делу. Кто-то упоминал введение новых старых законов, но тут все предпочли промолчать, лишь осторожно высказавшись, что некоторые из старых законов действительно неплохи, но отнюдь не все.

На этом моменте начали постепенно расходится по своим частям. Лишь часть уже неплохо набравшихся декархов продолжила заливаться вином, за которым сходили ещё. Тео с друзьями тоже поспешил откланяться, слушая как бахвалятся эти пьяные солдаты о своих подвигах. Послушать их, так они и в одиночку смогут за конец бороды султана схватить и привести в качестве подарка во Влахерны.

Федос вышел проводить их:

— Не обращайте внимания. Здесь собираются разные люди, но все мы объединены общим делом — служим нашему государству и намерены сделать его великим каким оно и было ранее. И надеюсь, что и вы разделяете наши мысли. Только просьба есть небольшая… Так как тут мы собираемся друзьями и лишних людей у нас не бывает и обсуждаем мы различные проблемы, мне бы хотелось, чтобы это всё и продолжало оставаться в нашем кругу.

Если тут собираются офицеры-ромеи, то в будущем это могло стать хорошим толчком для занятия хороших должностей. А значит этого сулиота надо было держаться. А если тут собираются заговорщики? Ведь было немало случаев, когда в разных армейских товариществах начинались мятежи. А вот связаться с ними было уже не такой хорошей перспективой.

— Мы очень рады, что такие знатные воины решили включить нас в число своих друзей и вы можете на нас положиться во всех вопросах, которые ведут к величию и процветанию Империи! — первым ответил Мардаит. На этом они и расстались — трое друзей в лагерь, а Федос к костру, организовать растаскивание пьяных младших офицеров по своим палаткам.

— Ты где так научился гладко разговоры разговаривать?

— Общался с разными людьми. — подмигнул Мардаит.

Но выбор Сидира был понятен. В армии надо держаться некоей своей группы, которая разделяет общие с тобой идеи. Это те люди, с которыми ты пойдешь в бой и будешь уверен в том, что никто из них в горячке боя не не вонзит тебе клинок в спину. Это те люди, с которыми ты поделишь и радость победы и горечь поражения. И гораздо лучше, когда таких людей будет как можно больше — иначе те из знати и всякого сброда, которые выбились в командиры будут ставить тебя и твоих малочисленных друзей на самые грязные работы, отправлять в бой в самое пекло. Хотя в армии везде так или иначе рискуешь своей шкурой, но и здесь находятся места, где бы хотел оказаться в самую последнюю очередь.

А если эти люди ещё и жили, воспитывались с тобой в похожих условиях, то за них надо держаться. Так или иначе любое сословие ромеев в Городе было проникнуто духом Восстановления. Это сказочное Восстановление рано или поздно должно будет случиться. С детства бродя по улицам древнего города, бывшей столице могущественнейшего государства, полуразрушенных временем и людьми, что в качестве орудия истории оставляли свой след, Теодор представлял, как всё это всё могло выглядеть в период своего расцвета и у него захватывало дух. Он бесконечных набережных, от широких улиц, от многолюдья улиц, которые со временем превратились в пустыри. От величия древних храмов, где яркие росписи, посвященных жизни Мессии, были расписаны так, что невозможно было оторваться от такой красоты. От многочисленных памятников императорам и героям прошлого, что вели государство через бури к величию. От богатства дворцов, в которых заседали мудрые мужи, придумывающих механизмы, какие можно только в сказках встретить. От мощи армий, что держали в страхе всех соседей и которые предпочитали всегда дружить, посылая богатые подарки и дань. У него захватывало дыхание, когда он узнавал, что многие выдающиеся люди, прославившиеся в веках рождались в лачугах, но своею храбростью и смекалкой построили себе лестницу в высшие слои общества. Слушая предания о войнах и величии прошлого, которые им, мальцам, живущим на улицах, порой рассказывали старики, и уже потом, в стенах церкви, став трудником, им читали монахи тяжеленные фолианты о житиях святых, что несли Слово диким народам или помогали василевсам против армий чужеземцев, что со своими нечестивыми колдунами-шаманами приходили осквернять родные земли они представляли себя там, во главе непобедимых солдат императора, сокрушающих и повергающих врагов и приводящие к покорности множество народностей, чтобы больше не было войн, и все жили мирно, торговали, возводили новые города. В дальнейшем, почитав некоторые книги, он познакомился и с тем, что в империи постоянно происходили мятежи, восстания крестьян и завоеванных народов, обложенных непосильными налогами. Что тот, кто становился императором часто совершал несправедливейшие вещи, а герои порой совершали жесточайшие поступки, которым было невозможно придумать оправдания. Но вот эта детская мечта, вера в идеал жила у Теодора Лемка, воспитанника церкви …… который немало времени провел на улицах, дрался с другими беспризорниками и взрослыми бандитами, порой воровал, тяжело трудился, учился читать и считать и немного успел поработать в скриптории, прикоснувшись к мыслям и воспоминаниям людей прошлого. И там, в скриптории, он нашел такие книги, о которых забыли за давностью лет. Например, такой книгой, которая стала для него воплощением его мечты о том, какой должен быть настоящий воин и мессианин, стал затёртый манускрипт о Жане II ле Менгре, знатнейшем человеке, маршале Франции. В ней благородный герой совершал множество подвигов, участвую во всевозможнейших войнах, часть из которых он провёл против сарацин, сражаясь против них на суше и на море. Ле Менгр был тем человеком, который пытался объединить разрозненные силы мессиан, ведущих между собой бесконечные свары и грызущихся точно дворовые псы по любому поводу, против сил наступающих сарацин, поглощающих земли ромеев. Да, у него ничего в итоге не получилось, но возможно его борьба, борьба его сторонников смогла создать условия, при которых ромеи сейчас, спустя множество лет получили шанс на Восстановление. Что вновь появится мудрый император, который поведёт армии к победе, а народ к процветанию и богатству. И тогда и родилась мечта конкретная места простого парня: вступить в армию, поучаствовать, если будет суждено, в сокрушении ненавистных сарацин, а потом, став героем, получить хорошую должность, при которой можно было бы безбедно существовать, помогая в меру сил в мирной жизни восстанавливать былое величие — соблюдая законы отлавливать воров, грабителей, пресекать заговоры знати, из-за которых Империя и оказалась на краю гибели.

Лемк встряхнул головой, прогоняя нагрянувшие воспоминания.

— Юх, что там слышно о том когда мы выдвигаемся дальше?

— Тишина пока. Все ждут пока подойдёт ланциарная турма, которая отстаёт, и припасы ещё подвезут.

— Ох, демоны вас забери… — чертыхнулся Мардаит, споткнувшись о плохо видимую в темноте растяжку палатки. — А что, без этих, ланциариев, мы не справимся?

Он плохо относился к тем, кого пришлось силой принуждать к вступлению в армию.

— А ты что, сам собираешься копать апроши у Силистрии? Говорят, что там исмаилиты неплохо потрудились над своими укреплениями, не чета другим. Через них даже Михай не смог перебраться со своими головорезами, уж на что о них слава идёт…

— Не-не, спасибо, мне хватило и Родосто с Адрианополем! А вот припасы… вы заметили, что несмотря на то, что мы вроде как побеждаем и присоединяем всё новые земли, питание у нас не улучшается?

Юхим и Теодор задумались, припоминая, сколько они получили провизии. Слава Богу, что помимо того, что им выдавалось, и у Лемка с войнуками, и у его друзей в прежней кентархии были способы добыть себе провизии. лемк иногда закрывал глаза на то, как появляются у костра упитанный барашек или бычок. Правда были порой и вполне обычно подстреленные кабанчики с косулями, но так было не часто, так как их редко куда выпускали и армия со страшной силой вытягивала всё съестное со всей округи, в том числе отпугивая дикую живность.

— Это наверное всё из-за того, что весна… Подъели-то всё за зиму, а новое пока ещё вырастет. Да и что, ты не видел, сколько пустых селений по дороге стоит, а сколько ещё сожжено. А те, что целые, так там и взять-то нечего.

— А вполне может быть, что это ещё из-за того, что из приданубских княжеств не идут припасы. Раньше ведь они хочешь не хочешь везли всё сарацинам, а теперь из-за восстания мало того что не везут, так ещё и спалили и награбили всякого добра немало. Ди и присоединяя земли, мы их берём не пустыми, а с городами, жителями, которые тоже хотят есть. А анатолийцы, кстати, запретили вывоз пшеницы. Вот нам и урезают пайку. Хотя, заметил что у савойцев проблем с этим нет…

— Союзнички…

Слухи о том, что на все земли, которые успели отбить ромеи и союзники, хотят наложить лапу савойцы, уже прочно ходил среди ромейских солдат и не было таких, кто был бы этому рад. Мало того, что венецианцы с с прочими всю самую ценную добычу себе заграбастывают, так они ещё и на земли теперь замахнулись! Ранее хоть бродила надежда на то, что отдав им основные богатства, можно расплатиться по долгам, которые как утверждают слухи, были весьма не малы, так теперь даже в случае окончания войны Город мог остаться в нынешних жалких границах, никак не компенсировав все потери последних времён. А ведь за счёт этих земель они могли, после окончания контракта, все поправить своё материальное положение. И даже то, что василевс взялся восстанавливать старую знать, вводя старые законы, пока ещё не могло изменить взглядов людей. Ведь василевс, это василевс! Он знает, что делает.

Совершив очередной поворот и проходя через очередные палатки солдат, они были остановлены криками:

— Ээй, это ведь тот ублюдок! Это ты с той сволочью в юбке нас высмеяли сегодня?

— Выбирай выражения, шелудивый! — вернул в ответ Теодор.

— Слушай, ты… Если не хотите, чтобы вас нашли с вскрытой глоткой, передайте той гниде — мы вас ждём за лагерем, у Острого камня после ночной смены караулов, разберёмся, кто из нас тут настоящие мужчины!

— А ты не боишься, что я сейчас пойду к вашему старшему и вас как зачинщиков драки отправят чистить выгребные ямы?

— Им нечего бояться, — из темноты донесся знакомый голос, который бы лучше никогда не слышать — они защищали свою честь, когда бешеные сулиот и ромей начали приставать к достойным людям.

На свет вышел Анджело, будь он неладен, Кальколло. Даже в свете костров он выглядел гораздо лучше подтягивающихся за ним бойцов. Фетровая шляпа с пером, разрезной дублет, камзол с ниспадающими рукавами и оплечьем, свободные штаны и чулки, кушак с заткнутым пистолетом.

— Давно не виделись, ромеи. Как поживаете? Всё ли хорошо? Слышал, что кто-то про меня стихи всякие сочиняет… Может это вы? Не хотите ли сейчас их вслух почитать?

Его люди начали обходить трёх друзей, а Теодор уже подумывал, не закричать ли, призывая стражу, потому как говорить с Анджело было ему не о чем, он, было видно настроен решительно, чтобы расквитаться с ромеями.

По счастью, среди звуков потрескивания костра послышался тяжёлый звук шагов и вот уже появляется внутренний лагерный патруль, присматривающий за порядком. Солдаты прошли в стороне, но их командир остановил, поглядывая в сторону намечающейся заварушки. Анджело тоже это заметил и отступил на пару шагов. За драки и поножовщину внутри лагеря легко было получить тяжёлое наказание, вплоть до казни. Заядлых бузотёров тут предпочитали вешать.

— Ну так что, ромеи, увидимся ещё?

Юхим, Сидир и Теодор переглянулись:

— И что, мы втроём и вас толпа?

— Ну не думайте о нас плохо… — улыбнулся Анджело. — Пусть будут… Хм, скажем двое оскорблённых и двое оскорбителей. И ещё по четыре человека, которые будут свидетелями, что всё пройдёт честно.

— Оружие?

— Клинки. Мечи, шпаги, ножи — чем можете владеть, то и пусть берут.

— Защита?

— А что, ромеи ныне стали такими состоятельными что могут купить доспех? Или успели снять с трупов, как то, что на вас? — ухмыльнулся Кальколло. — Нет, обойдёмся без этого. Слишком сильно будет греметь.

Теодор молча кивнул и отступили через разошедшихся членов банды, держась настороже. Если бы сейчас патруль ушёл, то Теодор не сомневался ни капли в том, что их бы попытались насадить на ножи. Хмель выветрился. Расслабился!

— Надо рассказать Федосу. И взять большее количество людей. Не верю я ему — о нём чего только не рассказывают и честность точно не входит в этот список. — Мардаит раздувал ноздри и разминал кулаки, будто уже сейчас был готов ринуться в драку.

— Да уж, вот совсем рядом мимо смерти прошли… — Юхим смахнул пот со лба. — А может ну его, не пойдём никуда, а? Что нам там делать? Вроде как обманули Анджело, а он пусть нас ещё попробует поймать также. Уж мы будем готовы!

— Нельзя не идти. Это грозит ещё большими проблемами. А от этой сволочи надо избавляться, а то так действительно припрут толпой там где не ждёшь и когда не ждёшь и всё, крышка. Теодор, у тебя из твоих болгар есть надёжные люди?

— Думаю что нескольких можно с собой взять.

— Я тоже несколько своих контарионов возьму. И ещё наши друзья… Но, думаю, что этого всё же будет мало. И да, надо сообщить Федосу, он лицо причастное и пусть тоже будет в курсе всего.

— Я схожу. Знаю как обойти так, чтобы тут больше не попасться. — вызвался Теодор.

— Хорошо. Тогда расходимся, времени осталось немного. Тео, не забудь что-нибудь защитное поддеть. Если у тебя нет, я возьму в десятке среди тех, кто остаётся.

Федоса удалось застать ещё не отошедшим ко сну. Он сидел у костра и медленно прихлёбывал что-то из кувшина. На новости и предостережения, которые ему поведал Теодор он отреагировал спокойно. Стряхнул с плеч накинутый плащ, и наполовину вытянув из ножен свою саблю произнёс:

- «Люди будут делать одно и то же, как ты не бейся». — А видя непонимающий взгляд Теодора, добавил. — Это цитата.

Полюбовавшись пару секунд как отблески костра играют на лезвии, он позвал кого-то из своих друзей и о чём-то с ними зашептался. Те, начали расходится, будить товарищей, собирать оружие, но всё это без суеты и спешки.

— Ладно, я пойду. Увидимся через пару часов в овраге, что на востоке, в трёх стадиях, там где острый камень.

Сулиот кивнул и продолжил заниматься своими делами.

Теодору тоже следовало подготовиться. Сперва он пошёл к войнукам. Было среди них несколько человек, с которыми он сошёлся не просто как их командир, а вполне как их товарищ. Корст, ответственный за костёр за готовку, уже спал, но мясная похлёбка с его порцией осталась, прикрытая доской. Лемк, осторожно разбудил Младена. Тот открыл глаза сразу, только к нему прикоснулся Теодор, будто и не спал.

— Лагатор?

— Тише. Надо поговорить.

Отошли в сторону от спящих.

— Возможно ты в курсе, что у меня и моих друзей есть небольшой конфликт с группой латинян, из тех что прибыли с испанцами…

Младен молчал.

— Мы с ними уже как-то давно, ещё зимой схватывались, и тогда мы вроде как выкрутились а вот некоторые их них пострадали. А тут вот мы опять встретились и они нам назначили встречу за лагерем. Там должен произойти поединок, но вот только ни я, ни мои друзья не верим, что всё пройдёт честно с их стороны.

Младен продолжал молча смотреть. Лемк заметил, что озвучивать просьбу ему было совсем не просто.

— И вот тут нужна твоя помощь, а может и ещё кого-нибудь из… из твоих товарищей. Нужно посидеть в сторонке и проследить, чтобы не было никаких неожиданностей.

— А с кем повздорили? А то мы тут тоже познакомились с кое кем…

— Кальколло и его люди. Он сейчас кентарх и почти половина кентархии из его людей. Всех он конечно не приведёт, но мало ли… Мы тоже не одни пойдём, конечно, но в любом случае, это может быть опасно.

— Кальколло… Возможно это и он. До нас тут периодически цепляются всякие молодчики. И в нашем гондере… Отряде… У нас как-то под твоим командованием ещё как-то всё относительно нормально, но вот те, из нас, болгар, которые успели повоевать за сарацин, бывают серьёзные проблемы — людей доводят придирками, издевательствами. Ты из тех, кто к нам относится нормально, и потому я тебе помогу. Ну и поквитаемся со всякой франкской сволочью!

— Младен, они не франки…

— Ну, мы привыкли от сарацин, те всех на Западе порой франками называли.

— Тут я тебе приказывать не могу, но мне думается, что надо бы ещё кого-нибудь позвать.

— Это да…. — Младен зевнул. — Ох, брр… Так. Разбужу Вылко, Бойчо, Деяна, Димчо… Енчо, Ивана, Добрина, Корста… Ну, ещё Йордана, тоже надёжный и о тебе хорошо отзывался, так что будет не против помочь, думаю. Остальных не советую. Не то, чтобы я в них сомневался, но мне кажется, что будет не очень хорошо, если я им предложу, а они откажутся.

Пока они будили мужчин и объясняли ситуацию, ушло ещё время. Причём — ни один не отказался поучаствовать в этом деле. Какое-то время потребовалось на то, чтобы натянуть старую кольчугу, сохраненную из добычи, сверху натянуть капанич. Нож за голенище, перехватить скъявону… Знать, что идёшь рисковать жизнью, кого-то убивать, а ни мушкета, ни даже аркебузы нет, очень было непривычно для Теодора. Аж на душе кошки заскребли. Всё-таки даже один выстрел — это практически один готовый труп врага. Но если они будут стреляться ещё с этими разбойниками, то перебудят весь лагерь, и вот тогда всем достанется так, что всё пожалеют.

Заполночь, все уже спят и только патрульные время от времени проходят по лагерю, ища нарушителей. Несколько линий караульных в лагере тоже обеспечивают, казалось бы, надёжную защиту. Но если у кого-то целеустремленного в лагере всё же появилась цель, то для него нет преград. Тем более, если они сами не раз ходили в такие патрули, стояли в караулах. Там подойти, перекинуться парой слов, тут просто обойти по широкой дуге… Тихо-спокойно, не красться а быть уверенным в себе и вот ты уже и не в лагере, а вокруг ночь и цикады стрекочут. Короткий путь и вот они, вышедшие раньше остальных, уже на месте. Но нет, к ним подходит один из сулиотов и ведёт за собой, ещё дальше, где в темноте, на выжженой сухой траве расселись бойцы. Сколько их — не видно.

— Ждём… — лаконично пояснил Федос. В темноте не видно было его лицо, но голос звучал так, будто ожидание встречи с бандитами было для него чем-то таким… предвкушающим. Болгары расположились тут же, а Лемк подсев к Федосу, попытался его шёпотом расспросить:

— Слушай, а почему вас называют «сулиотами»? Вы отдельный народ? Говорите вроде по-нашему.

— Сулиоты — это потому что из села Сули, главного нашего селения. Наши родные земли находятся далеко отсюда, когда-то там был Эпир. Когда сарацины пришли, мы не захотели покориться и ушли высоко в горы, где продолжили борьбу. Сохранив законы предков, мы смогли выстоять до этих дней. Кто мы? Греки, ромеи, албанцы — это те, кто тогда ушёл выше. А сейчас, спустя столько времени мы просто сулиоты.

— А как вы тут оказались?

— Торговцы…

— Что торговцы?

— Мы не могли бы десятилетиями вести борьбу в горах против сарацин. Какие бы мы не были храбрецы — а более умелых и храбрых воинов просто нет — трудно сражаться без пороха, нового оружия, прочих припасов. Не всегда удаётся это всё взять в селениях врага. Всё это нам помогали доставлять разные торговцы. В основном это были дубровчане, но и островитяне тоже отметились. Им было выгодно, когда у сарацины не смотрели на их земли, а пытались нас выковырять. И когда прошёл слух, что собирается войско чуть ли не со всего Нашего моря, то вместе с этими слухами прибыли и те торговцы, что помогали нам в некоторых вопросах и предложили взамен списания долгов поучаствовать в этом деле. А уж подраться с исмаилитами мы все всегда рады! — у него ещё более оживился голос. (Mare Nostrum — «наше море» — Средиземноморье).

К нам присоединилась группа Мардаита.

— Что-то холодно как-то! — поёживался Илья, утопающий в своём кафтане.

— Ха-ха, это не холодно, это тебя морозит перед делом. Но ты не переживай, может и не придётся тебе браться за оружие, — ухмыльнулся Федос, — Мы с Теодором же тут, а там если разбойников придёт больше, то они и не рискнут лезть в драку. И Теодор, если ты не против, сперва постараюсь решить это дело, хорошо?

Лемк пожал плечами. Если Федос что-то задумал, то кто он такой, чтобы ему мешать?

— Идут! — прозвучал откуда-то шёпот.

— Сколько их там?

— Видим шестерых.

— Больше никого?

— Сейчас проверим.

В свете факелов, которые принесла группа итальянцев, видно было шесть человек, среди которых Кальколло не наблюдалось. С помощью потайных фонарей Теодор, Сидир, Месал и Федос с двумя своими товарищами вышли к ним, остановившись десятке шагов.

— Ну вот мы и встретились, паскуда! — вперёд начала выходить пара из разбойников. Их противные голоса хорошо запомнились Лемку. да, это были те шутники, хоть и лиц их не было видно. — Готов отправиться в чистилище?

— Я не верю в него! — Федос сделал пару шагов вперёд и никто не успел даже ахнуть, как в свете факелов мелькнул блеск кинжала и первый из шутников не успел уклониться, как он вонзился ему в ярёмную впадину. Не успело его тело осесть на землю, как выхвативший свою длинную саблю Федос двумя ударами располосовал второго шутника, срубив ему руку, которой он попытался инстинктивно защититься.

— Эээ, ты что!? Ты что творишь! — закричали четверо их оставшихся товарищей.

Теодор сам ошалел от такого развития событий. Вот уж чего он не ожидал.

На крики итальянцев стали разрозненно выбегать несколько групп, видимо их друзей, потому что они все выхватили оружие и попытались напасть на шестерых ромеев, но тут уже их группа не замешкалась, атаковав бандитов. Не ожидавшие такого поворота, когда на каждого из них пришлось минимум по двое соперников, они начали отходить, а когда и нырнут в темноту не удалось, стали бросать оружие.

Возможно, что кто-то и убежал, поэтому надо было спешить, пока они чего-нибудь не натворили, приведя помощь или просто подняв тревогу в лагере.

— Что с этими делать?

Несколько раненых и убитых бандитов, почти дюжина сдавшихся.

— Нельзя их оставлять… — Федос, вынув свой кинжал из первого трупа, подойдя к одному из сдавшихся бандитов, стоящих на коленях, быстрым движением вскрыл ему горло, оттолкнув уже труп ного, чтобы не попасть под струю крови.

Видя такое дело, остальные из бандитов решили продать свою жизнь подороже, но мало кому из них удалось дотянуться до брошенного оружия, как они были посечены.

— Было бы неплохо всё тут устроить, как будто это сарацины на этих паршивцев тут напали! Снять всё пригодное, что-нибудь пугающее сделать, поизголяться над телами, как они это любят делать, чтобы лишних вопросов не возникло, но времени нет. Надо уходить!

Кое-кто, правда, во время пока он это говорил, уже вовсю искали чем поживиться, и пришлось Федосу даже прикрикнуть на них.

Кентарх, как его звали ромеи в этой компании, или просто капитан генуэзских сил Дженнаро Скарпа этим вечером только прилёг отдохнуть в своей палатке от суматохи дня. Проклятые солдаты только и делали, что встревали в неприятности, думая как бы обокрасть соседа или подраться с ним, тайно напивались и засыпали на постах. И это ещё хорошо, что в маркитантов теперь в лагерь не пускали, а то бы ко всему добавились драки из-за девок и пьянки. У него было ещё немного времени, чтобы пойти проверить посты, как в его палатку ворвался человек, который буквально втолкнул внутрь его помощника, желающего его остановить.

— Кто ты такой и чего тебе надо? — а рука уже тянулась к оружию. На своем веку он совершил немало такого, за что его некоторые люди попытались бы прикончить.

— Дженнаро, это я, Анджело! — воскликнул ворвавшийся. — Дженнаро, капитан, мне нужна ваша помощь!

— Ааа, Анджело… — капитан попытался скрыть пренебрежение в своём голосе. Этот выскочка из разбойников, отправившийся со своими людьми на эту кампанию после того, как их поставили перед простым выбором — петля или война, категорически ему не нравился. Но при этом он успел показать себя перед некоторыми влиятельными людьми, за что они его продвигали, дав ему практически ту же должность. Этому разбойнику дали под командованию целую роту, так же как и ему, дворянину, потомственному военному, участнику трёх компаний! Это вызывало глухое раздражение.

— На меня и на моих людей напали!

— Вот чёрт! — это уже было серьёзно. — Кто напал?

— Это сделали ромеи! — Кальколло замялся.

— Ромеи? Произошла драка в лагере?

— Нет, мои люди выбрались за пределы лагеря, чтобы попытаться поймать одну из банд. Я был там вместе с ними. Но внезапно, когда мы сидели в засаде, на нас напал толпа ромеев и нам пришлось отступить! Несколько моих друзей оказались ранеными и убитыми. Остальные дали мне возможность отступить, пока я схожу за помощью!

Дженнаро быстро облачался, с помощью слуги, цепляя кирасу.

— За пределами лагеря? Это вообще-то не наша ответственность…

— Капитан, это совсем недалеко… К тому же я и прибежал именно к тебе, зная о твоём бесстрашии. Только прошу, быстрее!

— Хорошо, посмотрим. — сдался Дженнаро.

Быстро подняв дежурящих людей, они вышли из лагеря, где на ближайших воротах их, почти шесть десятков человек, дежурящие ромеи выпустили не сразу. Когда добрались до места схватки, спасать было некого. Лежащие вповалку тела людей Кальколло и ни одно тела нападавших.

— Ууу, хррр… — Анджело издавал звуки, средние между воем и скрипом зубов.

— Я их тогда узнал, я знаю кто напал. Пойдемте со мной, они ещё могли не успеть проникнуть в лагерь.

Нехотя Дженнаро отдал приказ возвращаться.

Пока пробирались по улицам лагеря, собирая любопытные взоры караулящий солдат и их офицеров, некоторые из которых присоединялись к ним по пути к «тем самым» ромеям, уже светать. Разгар лета, солнце поднимается ещё совсем рано.

— Вот, здесь, они!

Кальколло привел их к отряду переметнувшихся на сторону союзников после памятного для всех сражения войск Русворма с сарацинами болгар. Рядом с которым располагалась и ромеи.

— Кто? Так это были ромеи или всё же болгары? — раздражение усиливалось. В отличие от многих офицеров, Дженнаро их отлично различал.

— Там были и те, и другие!

Болгары и ромеи просыпались, вставали плечом к плечу, недобро посматривая на тех, кто испортил им сон.

— Да посмотри, вот у того нож, да… вот — кровь свежая!

Тот, у кого заприметили корд, с плохо вытертой кровью, молча указал на половину бараньей туши, подвешенной на распорках.

Анджело перекосило:

— А почему боевым оружием туши кромсаешь?

— Тренировался. — пожал плечами тот.

— Они притворяются! Они специально! Вот этот там точно был! — ткнул он пальцем в светловолосого парня, в накинутой на плечи сарацинской накидкой.

— Протодекарх Теодор Лемк, командую этими войнуками. — представился парень. — Я не понимаю, о чём говорит этот человек.

— Если вы считаете, вот он участвовал в нападении на людей Кальколло за пределами лагеря, то вы ошибаетесь. Я большую часть вечера провел в его компании. Причём нас, офицеров, тех кто находился рядом с ним, было немало и они все подтвердят это. — заявил один из присоединившихся к шуму офицеров.

— Они специально! — продолжал Кальколло. — Они сговорились!!!

— А за такие слова ты можешь и получить…

Дженнаро не выдержал:

— Слушай, ты… Кальколло! Я вот скорее думаю, что твои люди выбрались из лагеря на свой страх и риск, чтобы добраться до маркитанток, но потом наткнулись на сарацинских разбойников, которые их и убили. А ты… Не мог ничего лучше придумать? — и уходя: Иди к чёрту, Анджело!

Выругавшись тихо под нос:

— Пусть чесотка возьмет тебя, и твои ногти отвалятся, так что ты не сможешь почесаться, проклятый разбойник!

И с этими словами он ушёл.

— Расследование! Я буду требовать расследования! — покрасневший и потерявший свой прежний облик Анджело выбежал за пределы костров войнуков.

А ромеи с болгарами, переглянувшись и ухмыльнувшись вновь стали укладываться спать.

Но уснуть сразу не получилось. В крови бурлили силы, прокручивались события ночи и захотелось сделать что-то такое эдакое. Взяв старый потрепанный дневник какого-то путешественника, что лежал у него уже полгода в вещах, он открыл последние чистые страницы, и так как чернил не было, взял свинцовую пулю и начал ею накидывать стишки, или скорее короткие басенки.

Сочинённые на скорый лад, скроенные из древней литературы предков, они высмеивали Кальколло, который оказался никудышным грабителем и его в конце ждали всяческие… кхм, неприятности.

В одной из басенок ему грозил охранник:

Когда написал, то как-то сразу успокоился и уснул, почти счастливый и довольный. До окончательного счастья не хватало того, чтобы об этих стишках узнало как можно больше народу. Но ничего, надо только утром будет рассказать это друзьям, особенно Юхиму и Месалу, а уж они донесут это до всех ушей. Думается у Анджело начнётся весёлая жизнь. На этом моменте и пришёл сон, такой спокойный и крепкий, как будто он заснул не после жаркой переделки, а где-нибудь за толстыми стенами зимней кельи.