Рубежи

Глава 19. Последнее испытание

Конклав Огня остался в неведении, что ученик Лин Вея сбегал из Шамбалы, как будто появление Мигеля у источника было спланировано. Спросить Денис не мог — по возвращении к нему приставили сразу двух охранников. Да и силы вдруг покинули, а потому он до следующего дня провалился в тяжелый сон. Снилось что-то тревожное, но утром Денис никак не мог вспомнить что именно. Кажется, он стоял в главном зале Храма Огня, а вокруг летали хлопья пепла. Некто умер там, в Храме, сгорел, несмотря на то что Денис пытался его спасти. Проснувшись, он долго сидел на кровати, сжимая и разжимая кулаки, но механическая память не работала, и голова, как и ладони, была пуста. За этим странным занятием его и застал Лин Вей.

— У тебя болят руки? — спросил он, озадаченно разглядывая Дениса.

— Сердце, — ответил мальчик и вздрогнул, осознав сказанное. — Нет, у меня ничего не болит. Приснилось что-то — пытался вспомнить.

Лин Вей кивнул, зажег на скрюченных пальцах золотой с сапфировыми каплями огонь, коснулся ими лба Дениса.

— На мне тоже Ловец Иллюзий?

— Нет, — учитель грустно улыбнулся, на мгновение превратившись из сосредоточенной высушенной мумии в уставшего старика. — Да и увиденное в череде вероятностей пусть и не всегда вспоминается сразу, заблокировать нельзя. Так что я просто проверял, не скрываешь ли ты свой недуг — нет, не скрываешь. Надеюсь, и впредь не будешь. Я на твоей стороне, мой мальчик. Пусть ты этого пока не понимаешь, но я на твоей стороне. Что до твоей семьи, Конклав Огня больше их не тронет — я разрешил целителям клана Абэ лишь дважды использовать Ловец Иллюзий. Без позволения на новое вмешательство они действовать не будут. К тому же теперь, зная, что твой брат — пророк, я приказал клану Ниланов взять Илью под охрану. Их глава Айзек ранее просил решить одно деликатное дело, связанное с его внучатым племянником Максом, а потому не предаст и не выдаст тайну Конклаву Огня. Тебе не стоит беспокоиться, мой мальчик, твоя семья в безопасности до тех пор, пока ты не с ними.

Денис промолчал. Лин Вею он верил, хотя тот и пытался его одурманить в самом начале. И то больше походило на проверку сил случайно спасенного ребенка, нежели на настоящий дурман. Теперь же, когда пообещали позаботиться о родителях и брате, симпатия к Верховному Творцу и его сторонникам выросла, вот только… Вот только внутри свернулась ядовитым клубком тягучая тоска, не давая смириться со своей участью. К тому же, испытания со «страхолюдиной» никто не отменял.

О последнем не напоминали. Но стоило Лин Вею убедиться, что с Денисом все в порядке физически, как комнату заполонили слуги. Отмыть, причесать, подобрать одежду для предстоящей церемонии, научить, как вести себя правильно. Если что-то придется не по нраву старшей жрице, то она может не пустить его в подземелья Шамбалы, и Денис провалит испытания. А если он провалит испытания, семья окажется в опасности. Напрямую об этом никто не говорил, но и так было понятно — по взглядам и оговоркам слуг и телохранителей Лин Вея.

«Выдержу, — словно мантру твердил мальчик. — Ради них я все выдержу!»

Выдержка оказалась так себе. Сначала он прогнал пожилых служанок, объявив, что помоется сам. Потом хмурился на предлагаемые наряды для церемонии и назло всем выбрал простые черные шаровары и тунику, пожалев, что не может влезть в свои шорты и футболку. Одевался тоже самостоятельно под причитания не то на китайском, не то еще на каком-то птичьем языке — лингвосфера в новых покоях не работала, как и другие заклинания, кроме исцеляющих. Переводчик Лин Вея — Николай Комаров — назвал это «слепым пятном», объяснив, что так недоброжелатели из Конклава Огня не смогут Денису навредить.

Почему не попытались навредить раньше, учитель не ответил, но догадаться было несложно. Векши. Члены Конклава Огня надеялись, что векши потребуют выдать убийцу Гармо Дайджеру. Райджиган с помощью Ильи сумел разрешить назревающий конфликт между двумя народами, значит, безродный мальчишка продолжит проходить испытания на звание дваждырожденного. Совсем ненужное ему звание. Главное не думать о том, что случится, когда Денис пройдет последнее Испытание.

Изначально площадь перед храмом была самой обычной, но заклинание Агни, последнего носителя Искры Огня, выжгло на ней рунический круг, отсекая все лишнее. Внизу под печатью в силовой ловушке из магических токов Земли томилась в плену богиня Сарасвати. Желая избавиться от своей тюрьмы, богиня источала отравляющие тени. Когда это обнаружил Лин Вей, то велел творцам найти способ от них избавиться. Хоть сколько-то преуспели в этом два клана: Абэ и Романовы.

Первые, вдохновившись своими соотечественниками из «Отряда 731», решили, что ради достижения целей можно все. Особенно, если дело касается семейств творцов, угасших из-за проблем с богиней. Неудачникам в сообществе не место! Но постепенно превращающиеся в чудовищ под действием тени бывшие творцы хоть и радовали глаз, проблему решали плохо. Да и другие кланы могли не понять и осудить, побоявшись подобной участи для себя. Тогда глава клана Сиро Абэ разработал технику подчинения теней своей воле и научил ей своих сородичей. Из-за уникальности этих способностей Лин Вей не только не наказал клан за бесчеловечные эксперименты, но и приблизил к себе. И Сиро Абэ, как и после двое его сыновей Хирохито и Сецуну, преданно служили Верховному Творцу. По крайней мере, так считалось.

Клан Романовых тоже не обошелся без пачкания рук в крови невинных. Их главе не давала покоя трагедия царской семьи из России, являющихся дальними родственниками клану. Но Владимир Романов обвинял в случившейся революции не большевиков и прочих деятелей, а юных царевен, которые лишь подчеркивали несостоятельность их отца, когда бы здоровый наследник мог дать надежду на новую сильную власть. Его собственная супруга родила шестерых бесполезных дочерей и рассчитывала, что следующей главой клана станет одна из них. Мечтающий о наследнике Владимир пытался воззвать к Агни, но бог Огня его игнорировал, посылая дочерей и любовницам тоже.

В поисках избавления от «бабского» проклятия, Владимир заперся в архивах Шамбалы. Пока остальные из его клана помогали восстанавливать древние манускрипты, он искал пользы для себя и в итоге обнаружил почти рассыпавшийся свиток о Девах Реки. Свиток рассказывал о временах до столкновения двух рек, когда племя истинно бессмертных поклонялось как огню, так и воде. Огонь защищал и согревал, вода дарила жизнь и помогала душам найти родственные потоки. Служащие ей жрицы всегда отличались отменным здоровьем и долголетием, а еще умели управлять силовыми токами Земли.

Таблички с текстом посвящения восстановить полностью не удалось, но из того, что было, Владимир создал новый ритуал. Он надеялся убить двух зайцев одним выстрелом: избавиться от дочерей и закрепиться у трона Верхового Творца. А может, повезет, и от пленной богини Воды получится избавиться, а там…

Его надежды не оправдались. Дочери и даже супруга добровольно согласились пройти ритуал посвящения в Девы Реки — купились на красоту и долголетие. Но выжила только старшая дочь. Мария Романова обвинила отца в смерти матери и сестер, и клан Абэ проверил на нем свои новые силы — он стал первым казненным тенью творцом. Мария ненадолго пережила отца, но успела усовершенствовать ритуал посвящения реке, а также научиться управлять силовыми токами Земли и передала эти знания своим преемницам. Им стали другие девушки из угасших родов творцов, в которых уже не было огня, но кровь все еще оставалась сильна.

Вскоре выяснилось, что несмотря на благословение реки, из-за необходимости контролировать богиню Воды и удерживать резервуар с тенями, жизненные и магические силы быстро растрачивались. Жрицы умирали часто, правда, юными и бесконечно прекрасными. Из-за этого добровольцы из числа девушек закончились, а потом недобровольцы тоже. В резервуарах успело скопиться много теней, которых было опасно оставлять без присмотра.

Клан Романовых тогда перешел под начало Александру Романову, носившему ту же фамилию, но судя по раскосым глазам, бывшему далеко не тех же кровей. Именно ему пришло в голову растить новых жриц в Шамбале до десяти лет, после чего сразу проводить посвящение. Так юные девы реки свыкались с потоком Шамбалы и после посвящения лучше контролировали его токи. Да и с магией у них теперь все было в порядке, потому как рождались они от мужчин клана Романовых и девушек из угасших родов творцов. Зачатие обычно контролировалось с помощью особых зелий, но мальчики иногда все равно случались, и участь их была незавидная — умереть в младенчестве.

Верховный Творец закрывал на это глаза, пока резервуары с тенями оставались под контролем, а кланы и Конклав Огня помогали ему возводить Систему Рубежей. И еще после, когда Систему проверяли, извлекая Ключ Воды из тела мертвой Сонг Вей. Тогда погибло много творцов, а выжившие затаили злобу на Лин Вея. И абсолютно всем стало ясно, что богиню Сарасвати надо выдворять обратно в Авекшу, пока не стало совсем поздно. Но о том, как и кого спасать, планы рознились.

Разговор с нынешней старшей жрицей должен был проходить на той самой печати Агни перед Храмом Огня, где уже выстроились желающие поприветствовать нового претендента на роль будущего спасителя. Большинству из них хотелось, чтобы Денис провалил испытание. Для приветствия подходили главы кланов, склонялись в притворном поклоне, желали удачи. Только Мигель, представлявший клан Фернандесов, по-доброму смотрел в глаза, а потом вдруг протянул руку, вызвав шепот неодобрения вокруг. Денис успел протянуть свою в ответ, когда позади него послышался голос Лин Вея:

— Не стоит этого делать, мальчик. Не надо.

Денис замер в нерешительности, но Мигель успел схватить его и сжать ладонь. Кожу обожгло, Денис судорожно сглотнул и, отступив, обернулся к учителю.

— Покажи, — велел тот.

Ладонь оказалась чистой, но Лин Вея поверхностный осмотр не устроил, и он зажег золотое с вкраплениями синего пламя на пальцах.

— А-а, — послышался раздосадованный девичий вздох. — Очередной претендент повернулся ко мне задом.

Она была ненамного старше Дениса. Огненные волосы спадали на плечи, слишком яркие на фоне просто льняного платья. Ноги босые. Но по острым узорам печати девушка не шла, а будто бы парила над ними. Величественная и обыденно насмешливая одновременно.

Денис почувствовал, как плечо сжала ладонь Лин Вея. Захотелось обернуться, чтобы увидеть выражение его лица и, хотя бы по нему попробовать понять, чего ожидать от пришедшей. Но сдержался, зарывая вопросы глубоко в себе.

— Вы пришли раньше, чем мы надеялись, — голос Верховного Творца звучал по официальному сухо.

Жрица же в ответ приторно улыбнулась и присела в шутливом реверансе, потом, заметив недоумение на лице Дениса, послала ему воздушный поцелуй и подмигнула.

— Это ваш ответ? — спросил стоявший неподалеку глава Конклава Огня Густаф Маркони.

— Это не он, — она перевела лукавый взгляд на Густафа и погрозила ему пальчиком. — Стоит раз в жизни подняться в свет, как тут же пытаются загнать обратно под землю. Никаких манер, — и покачала головой.

По собравшимся пробежала волна возмущенного шепота, но предъявить претензии открыто никто не посмел. Жрица же стряхнула с платья несуществующие пылинки, прошла в центр печати, где и уселась прямо на камень, поджав под себя ноги. Лин Вей прошел чуть вперед, но руку с плеча Дениса так и не убрал.

— Дева Реки, — в голосе Верховного Творца сразу затрещало Изначальное Пламя, не предвещая ничего хорошего, — Калки Вишнуяшас вернулся к своему народу и желает подтвердить свое право на Шамбалу.

— Желает ли? — девушка скептично приподняла левую бровь вверх.

По сценарию, что ранее утром озвучил Лин Вей, жрица должна была сказать: «Так пусть пройдет вперед и ответит на мои вопросы!» Денис и сделал шаг к ней, не сразу сообразив, что последнее испытание не совпадает со сценарием. Но отступать было поздно, и потому он решил идти до конца. Верховный Творец не стал его удерживать.

— Ага, вижу, что желаешь. Вот только безродным мальчишкам нечего делать в Подземелье. Верховному Творцу не стоило таскать тебя по испытаниям, будь ты хоть трижды самородком, каких Шамбала еще не знала.

Творцы молчали, но лица их скорее всего выражали крайнюю степень одобрения. Они ведь хотели этого — сорвать испытания. А потом избавиться от напугавшего их ребенка и его семьи, причем вырезать всех с корнем, чтобы, не дай бог, не возродился снова. Еще и Лин Вей молчит, не торопясь вмешаться. Только вот Денис отступать не собирался — нельзя ему было отступать. Некуда к тому же. Потому он натянул на лицо маску безразличия, подошел к жрице почти вплотную и уселся напротив нее, так же поджав под себя ноги.

— Ты не… — начала было жрица.

— Да ладно? — усмехнулся Денис и посмотрел на нее сверху вниз, благо рост позволял. — Тебе ли не знать, что чистокровность творцов к настоящей магии никакого отношения не имеет? Изначально только Агни и река решали, кто будет служить им и пользоваться их силой. Да и племя, а значит, клан у всех людей один — истинно бессмертных. И раз я человек, то вполне подхожу под требование быть чистокровным.

Эту стратегию — указать на легендарное племя, прародителя всех людей — подсказал Лин Вей, когда объяснял, как лучше себя вести на последнем испытании. Но вот жрице его ответ все равно не понравился. Она плавно вскочила на ноги, собираясь напасть, но левая рука Дениса дернулась сама собой вверх, словно бы ей управлял кто-то еще, и перехватила девушку за тонкую шею, обездвиживая. Левую ладонь обожгло. Денис скосил на нее взгляд и заметил вспыхнувшие на коже золотые символы: «t=$».

«Время деньги, — подсказал мурлыкающий голос, молчавший все это время. — Ей не долго осталось».

— Сколько? — он спросил вслух, и в его голосе зазвучало такое же Изначальное Пламя, как и у Верховного Творца.

— Пусти! — прохрипела жрица.

«Пусти меня к себе, — подсказал голос, — и я тебе помогу пройти последнее испытание».

— Как? — не понял Денис.

— Да отпусти же!

«Скажи: Агни, я вручаю тебе душу и тело, чтобы стать руками и голосом твоим».

— Агни, я вручаю тебе душу и тело, чтобы стать руками и голосом твоим.

Ничего не изменилось. Только Денис вдруг понял, что он больше не один. Даже не так — он никогда не был один, просто стоящий за его плечом выходил в другую комнату и вот вернулся. И теперь уже точно все будет хорошо.

Мальчик счастливо улыбнулся.

— Так сколько? — спросило его устами Изначальное Пламя.

Жрица вздрогнула и отшатнулась. Он ее больше не удерживал, лишь ладонь нежно касалась щеки, по которой текли холодные слезы. Глаза девушки подернулись белой пеленой.

— Год, — вместо нее ответила река. — С рождения обреченным девам моим остался лишь год, а потом резервуары теней переполнятся и… Спустишься ли ты со мной в Подземелье, чтобы выжечь их и дать мне и девам моим время?

— Я укреплю печать и спущусь с тобой в Подземелье, чтобы выжечь тени. Но ты должна провести меня к Сарасвати. Не бойся, у меня есть чем успокоить нашу гостью, чтобы резервуары теней долго еще не заполнились. Поверь, как поверила, позволив остаться подле тебя после ожога.

Жрица опустила веки, но ледяные слезы из-под них уже не текли. Агни убрал руку Дениса от ее лица и замер в ожидании, почти незаметный для сознания мальчика. Молчали и творцы, не понимающие, что же сейчас произошло — не каждый день боги, наполнившие магией их мир, разговаривают на глазах простых смертных.

«Так ты бог?» — мысленно спросил Денис у «постояльца» своей головы.

«Был когда-то, — усмехнулся мурлыкающий голос, но все равно прозвучал грустно. — Теперь вот демон. Демон Максвелла. Я же тебе в череде вероятностей объяснял! Не вспомнил все еще?»

Денис покачал головой. От его движений жрица реки словно бы очнулась. Широко распахнула глаза, ставшие вновь нормальными, принялась вытирать щеки рукавом платья.

— Я проведу Вас в Подземелье, — шмыгнув носом, сказала она.

— Хорошо, — ответил демон. — Но сперва посторонись — печать и впрямь нуждается в укреплении.

Он дождался, когда останется один на площади, после чего вызвал в правой руке чистое пламя, придал ему форму лезвия и черканул им по левому запястью. Кровь, смешавшись с огнем, превратилась в сложный узор, что разросся до размеров изначальной печати Агни, а потом лег поверх нее и на короткий миг вспыхнул ослепительным светом.

Денис стоял, зажмурившись, и все пытался понять — не спит ли он? А если это правда реальность, то не захватит ли демон его тело навсегда? Может, тогда с векшами он не ради помощи протянул ему руку? Потому и сейчас не спешит разубеждать? Неслышно подошедшая дева реки боязливо дотронулась до его плеча и позвала за собой. Творцы напряженно смотрели им вслед, когда они шли по печати мимо храма к спуску в Подземелье, сокрытое водопадом.

Девушку звали Алиной Комаровой, она была младшей сестрой переводчика Лин Вея — Николая Комарова. Как оказалось, творцы все еще продолжали воровать девочек для посвящения в жрицы реки. Николай Комаров, как и отец Дениса, благодаря сильной воле сумел нейтрализовать действие Ловца Иллюзий, но зачерпнул так много у спящей внутри него силы, что свалился в череду вероятностей. Из-за этого заблокировать его магический потенциал Конклав Огня уже не мог, и Николая приняли в сообщество творцов. Поначалу ему пришлось тяжело, но вскоре в сообществе появился еще один русский — химера, прошедший через череду вероятностей, и Лин Вею понадобился переводчик, которому тот мог бы доверять. Так Николай стал работать в Шамбале и смог с негласного благословения Верховного Творца иногда видеться с сестрой и рассказывать ей новости о семье.

Кажется, дева реки говорила все это лишь для того, чтобы возвысить свою семью в глазах избранного, за коего приняла Дениса, согласившегося временно побыть руками демона Максвелла. Еще и племянника своего нахваливала — девятнадцатилетний Иван учился сейчас в Шамбале, чтобы после проверить свои силы в Лабиринте. Денис слушал внимательно, надеясь, что в ее болтовне проскользнет что-нибудь о предстоящей встрече с пленной богиней Воды. Увы. Но жрица хотя бы залечила ему рану на руке и, в отличие от ее сестер, смотрящих на новоиспеченного избранного настороженно, проявила искреннюю симпатию. И пока демон молчал и не требовал вести его к богине, Денис решил, что можно немного отдышаться.

— Так, значит, после встречи с плененной Сарасвати меня официально признают Калки Вишнуяшасом?

Поднос в руках девушки дрогнул, чай выплеснулся из чашек и завис в воздухе, вскоре вернувшись обратно в чашки. Глаза Алины на мгновение подернулись белесой пеленой, но вновь вернулись в норму — река то ли не захотела говорить, то ли решила довериться Агни, как и пообещала тому ранее.

— Нет, — подтвердил невысказанное вслух Денис. — Мне ничего не рассказывали толком ни про ритуалы, ни про Калки, ни про кого. Только Мигель упомянул, что мне предстоит встреча со страхолюдиной.

— Хорошее определение, — губы девушки дрогнули. — Тело прекрасной Сонг Вей обезобразили сначала тени богини Сарасвати, потом… Смерть никому не идет… Так что твой друг прав, и впрямь — страхолюдина…

— Он не мой друг, — зачем-то сказал Денис.

— Друг, раз пытался сорвать испытание. Оставил своего двойника дежурить у водопада, знал, что я захочу подняться пораньше. Просил, чтобы не пускала тебя в Подземелье. Я и не собиралась — безродных пускать табу, а ты еще и повел себя ужасно. Жриц почитают, потому что боятся реку — она, в отличие от бога Огня, всюду достать провинившегося сможет, хоть в слепом пятне, хоть в Шамбале. Когда нас только создали, какой-то неумный творец попытался изнасиловать одну из жриц, позарившись на красоту. Если б река не устроила над ним показательную расправу, творцы бы здесь безотходное производство устроили. Зато теперь те немногие преступники, что случаются в сообществе, выбирают казнь тенью, нежели правосудие реки. Хотя… Был один такой совсем недавно. Химера Виктор Смирнов. Его река не тронула, а вот тень… Тени всех сожрут, дай им только выбраться…

Она поставила поднос на стол, пододвинула Денису одну из чашек, вторую взяла сама и долго смотрела на мутно-зеленую гладь. Глубоко вдохнула, собираясь с мыслями.

— Много говорю — здесь в Подземельях такая тоска, а поговорить-то кроме сестер и не с кем, но и с ними уже не о чем.

— Тогда ответь на мои вопросы. Заодно развлечешься.

— Наивный мальчик. Я бы тебя пожалела, но какой смысл жалеть того, за чьим левым плечом стоит бог? Хочешь знать о последнем испытании? Хорошо, я расскажу тебе правду. Спрашивай.

Денис задумался. Вопросов на самом деле было много, но что, если она ответит только на ограниченное число? Например, три, как в сказках. Или по времени не успеют — вернется демон и заставит вести его к страхолюдине. Тогда надо начать с главного.

— Так в чем же заключается последнее испытание, если спуститься в Подземелье не значит пройти его?

— На самом деле, — призналась девушка, — испытание по сути одно. Реинкарнация Калки должна вернуть себе любящее сердце, только оно сможет простить предавший его народ.

И она рассказала про Калки — мудрого вождя племени истинно бессмертных, что на протяжении нескольких жизней был Рукой бога Агни. Тогда бог Огня чаще снисходил до разговоров с людьми, а потому всякий раз, когда Калки возрождался в реке, Агни указывал своим жрецам на него, и никакие испытания не требовались. Но потом две реки столкнулись, случилась война с векшами, из-за которой Агни пожертвовал своим телом и не смог более являться людям. Единственным, кто еще мог воззвать к богу, был Калки. Что тот и сделал, когда богиня Сарасвати сотворила из тела своего Врата, через которые на Землю вернулись векшские войска. В тех сражениях Калки потерял всех своих сыновей и любимую жену Падмавати, сердце его ожесточилось и возжелало мести.

Понимая, что самостоятельно справиться с Пуластьей, векшским вождем клана Воинов, не получится, Калки обратиться к Агни с невероятной просьбой — обменять сердце на силу бога. Агни согласился легко, но поставил условие: Калки необходимо оставить после себя наследника. Выбор пал на деву реки Пуниту, чей отец Ратан был главой союзного Ти Нагараму города. Пунита родила Калки сына Кирана, Ратан снабдил оружием и войском. Агни обменял силу на сердце и научил силой той пользоваться. Сила бога Огня помогла Калки одолеть Пуластью и выгнать векшей за пределы реки.

Ти Нагарам встречал Калки и его химер праздником. Город чествовал победителей, друзья и родичи радовались, что в этот раз потерь было много меньше обычного. Но сам Калки оставался печален, и лишь Киран мог заставить его улыбнуться. Не укрылось это от Ратана, привыкшего править не одним, а несколькими городами. Уговорил он Калки на новый поход против векш, теперь за Врата в Авекшу. Боясь, что набеги повторятся и патрульные химеры упустят векшских лазутчиков, а те доберутся до Кирана, Калки согласился с Ратаном и отправился в чужой мир.

К счастью, с обратной стороны Врат его встретил Яма, и вместо новой войны случился мир. Калки, тяготимый своей силой, отдал ее Яме, чтобы тот создал ключ, закрывающий Врата, и вернулся домой к жене и сыну. В мире Авекша остались его младшая сестра Ями с мужем Виджай, лучшим из химер.

Ти Нагарам радовался вернувшимся, думая, что с векшами покончено. Но Ратан затаил злобу. Он надеялся, что Калки с химерами героически погибнет в чужом мире, а сам Ратан станет править объединенными городами как регент при малолетнем Киране. Не знал он, что маленький Киран был пророком. Река через него предупредила Калки о готовящемся покушении на него и химер на предстоящим пире.

В тоже время пришла весточка от Ями: векши не одобрили идей Ямы закрыть Врата. Напали они на мастерские Ямы, смертельно ранили того и отобрали Искру Огня. Но Яма владел Искрой Воды, и потому Ями помогла ему сбежать на Землю, а Виджай остался охранять их отступление, был убит, и душа его схвачена векшскими заклинателями теней. Молила Ями брата об отмщении за мужа, но Калки видел уставших от военных походов химер и не знал, как снова повести их в бой. Да и людей ему не хотелось более защищать, задумавших предательство против него и химер. Попросил он Ями воспользоваться Искрой Воды и закрыть Врата, не зная о цене, которую заплатить за это придется.

Сам же Калки собрал химер и рассказал им о заговоре, но просил не вмешиваться, а лучше собрать родных и скарб и увести в другие земли, подальше от Врат под защиту реки. Нелегко было соглашаться на это химерам, но и защищать предателей не легче. Сотворили они двойников себе огненных и ушли под покровом ночи, когда в городе на главной площади жгли костры в честь Агни да гимны пели. Только Калки с женой и сыном в Ти Нагараме остались. Не знал еще Калки, что супруга чистой да святой именуемая предала его, рассказав отцу о планах химер.

Не успели войска Ратана отправиться вслед за беглецами, как на город напали векши, да воинов тех перебили. Калки отправил псов своих вместе с сыном в укрытое селение в горах, а сам остался защищать их отход. Он обрушил на Ти Нагарам стену огня, разрушив город, уничтожив вместе с ним векшское войско. Только и сам был смертельно ранен. Люди видели, как химеры пили кровь врагов, чтобы получить их силу, захотели силу умирающего Калки забрать, но крови той из-за ран тяжелых мало осталось. Тогда они разделили плоть его и съели, обретя власть над огнем.

Радость их длилась недолго, ибо пришли новые векши отомстить за своих павших. И третья война двух рек была самой кровопролитной… Глядя на страдания людей, сердце Ями дрогнуло, и она воспользовалась Искрой Воды, чтобы закрыть Врата, дабы лишить векш поддержки родного мира, а значит, и силы.

Так и произошло. Стоило Вратам закрыться, как магия векш ослабла, и вернулись они домой. Опомнившиеся люди осознали, что натворили, да спросить было не с кого — Ратан сгинул в ночь падения Ти Нагарама. Воззвали тогда они к Агни, но бог Огня оплакивал смерть Калки и не откликнулся на их зов. Вспомнили люди про Кирана, с псами Калки в скрытое селение ушедших, стали искать его, да нашли только окаменевших псов. Стали тогда люди плакать да каяться, прощения просить и умолять Калки вернуться к ним. И явился на их зов дух Ями да поведал, что вернется Калки в срок, коль по договору с рекой каждый истинно бессмертный в нее возвращается, алым потоком ведомый. И известят о его возвращении слезы псов каменных, да толку с того не будет людям. Какой от бессердечного толк? Не услышит он просьб их, не откликнется на горе. Но вот когда Калки сердце свое любящее вернет, оживут псы его огненные и настанет пора благоденствия.

— То есть тебе всего-то надо воззвать к псам, а если те оживут, значит, ты и есть избранный, — заключила Алина.

Денис машинально кивнул. Нет, в именах и событиях, несмотря на столько сжатое повествование, он не запутался. Только было в рассказе жрицы несколько несостыковок: то ли она недоговаривала, то ли сама не все знала. Например, что за цену заплатила Ями за закрытие Врат? Ведь если людям явился ее призрак, значит, та умерла, но из-за силы Искры Воды или по другой причине? А псы? Как огонь стал камнем? Еще и плачущим к тому же. И как их заставить ожить? Сердце-то у Дениса есть, вон стучит как, аж в ушах отдает.

— Что не так? — видя, как он нахмурился, спросила Алина.

Денис почувствовал, что левое плечо легонько сжала когтистая лапа — пора выдвигаться к страхолюдине в гости. Он уже собрался быстро спросить, что стало с Кираном, но демон перехватил управление его телом, и вопрос остался лишь в голове.

Не было никаких узких коридоров, низких потолков и чадящих факелов. Широкие пролеты, мягко мерцающие руны на гладких черных стенах, дежурные младшие жрицы и входа в темницу. Завидев приближающихся Алину и Дениса, девушки без разговоров встали по разные стороны от тяжелых дверей, принялись плести сложный прозрачный узор. Алина прошла вперед и добавила к их плетению свое, после чего они осторожно опустили его на дверь, и та исчезла.

— Засов и кольца — декоративные, — пояснила старшая жрица и опасливо оглянулась на искрящиеся синевой потоки внутри только что открывшейся комнаты.

— Подожди здесь, — милостиво разрешил демон.

Уверенность Агни передалась Денису, потому он не испугался, когда навстречу ему из темноты подалась женская фигура. Не отпрянул, поняв, что перед ним труп. Черные провалы глазниц с плещущейся в них магией воды, впалые щеки с облезлыми скулами, сквозь которые были видны сточенные в острые треугольники зубы. Трещины вдоль мимических морщин на лбу, выступающие из плоти косточки ключиц. Зато длинные черные волосы шелком льются по плечам, спускаясь до пояса. Да, Мигель не обманул — и впрямь страхолюдина, но ужаса мертвая Сонг Вей не внушала.

— А-агни, — елейным голосом протянула женщина и поманила Дениса высохшим пальцем с отросшим крючковатым ногтем.

— Да-да, — небрежно бросил демон Максвелла, — я тоже по тебе соскучился, Сарасвати. Обнял бы, да боюсь, спалю своей страстью ненароком.

— А зачем пришел, если не обнять? — Сонг Вей обиженно надула то, что осталось от губ. Получилось комично, и Денис мысленно зашелся смехом.

— Пришел попросить тебя не шалить и не травить мои земли тенями.

— После того, как ты убил Браму? — женщина оскалилась, и во рту у нее закопошились черные сгустки.

Демон прошел вперед и коснулся ладонью ее влажной от гноя щеки. Грустно улыбнулся, наблюдая, как она замерла от неожиданности, а потом резко втянула тени обратно в себя.

— Я не врал, когда обещал найти и вернуть Браму домой. Если бы ты не развязала войну, сделал бы это гораздо раньше.

— Но я же здесь, — проскулила она, а потом вдруг заорала, больно впившись когтями в руку Дениса: — Вы заперли меня здесь! Ты запер! Ты научил свой народ, как призвать меня и запереть. Подарил им те чертовы браслеты, заставил!..

Окровавленная ладонь закрыла ей рот и сжала челюсть так, чтобы Сонг Вей не смогла вцепиться в нее зубами.

— Тсс! — демон укоризненно покачал головой. — Не при детях. И потом, кто приказал клану Дайджеру готовиться к новой войне? Кто велел им похитить маленькую принцессу Шанкьяхти-хи, чтобы заставить ее отца Агни, Искру Огня, открыть для войска Врата? В нашей затянувшейся игре приходится действовать на опережение, просчитывая на несколько шагов вперед. Но я пришел сюда не угрожать, иначе стер бы его след с касающейся тебя сейчас ладони. Тебе придется довериться мне и терпеливо дождаться дня, когда я верну вас с Брамой домой. Поняла?

Она закрыла глаза и долгое время молчала. Потом кивнула. Демон убрал руку и отступил на пару шагов назад.

— Если ты обманешь!..

Он усмехнулся.

— Сказал бы, что я тоже тебя люблю, но…

— Но, к счастью, не меня. Так что убирайся. Увидимся, когда откроешь Врата. Ведь только открыв их, ты сможешь сдержать обещание…

На выходе Дениса встретила дюжина жриц во главе с перепуганной Алиной, которая тут же бросилась к нему, едва завидела кровь на руке.

— Не стоит, — отмахнулся демон. — Веди к резервуарам теней, а то ребенок наслушался всякого и может меня выкинуть раньше времени.

Девушка кивнула и велела следовать за ней.

Из-за накопившихся вопросов к Агни Денис и впрямь неосознанно пытался вернуть себе контроль над телом, но боль в руке отвлекала. А после очищения резервуара теней сил не осталось вовсе. Он, опираясь на Алину, кое-как выбрался в коридор, где сполз по стене и вырубился.

Как долго он находился без сознания, Денис не знал, но, когда очнулся, почувствовал себя обновленным. Алина сидела рядом и, тихо напевая, гладила его по волосам. Песня была на русском, а значит, здесь не было лингвосферы, еще ровных стен, мерцающих рун и прочих благ магической цивилизации. Зато совсем рядом плескалась темная вода, уходящая далеко вперед.

— Где я? — спросил мальчик и вдруг понял, что демона в нем больше нет, и знание это заставило вздрогнуть от испуга.

— Мы зовем это место Истоком, — ответила Алина. — Время от времени мы с сестрами прорежаем тени в резервуарах. Не так масштабно, как ты, но приходится. Достается нам, к слову, куда больше. Тогда мы приходим сюда, или нас приносят, как я тебя, и река исцеляет наши тела. Когда угасает душа, сестры приносят умерших сюда, и река возвращает тело земле. И сразу нет, глупенький, я знала, что ты не умер.

— Я и не… Ладно, я так подумал. Извини.

Денис поднялся и сел рядом не с ней, не торопясь продолжать разговор. Она знала многое и явно была старше него, и опытнее. Но отвечать точно не станет. Ему никто не станет отвечать, если Агни того не захочет. А раз он исчез, то не хочет уже. А вопросов так много! Ведь по всему выходило, что это Агни подстроил все так, чтобы!.. Чтобы Врата закрылись в первый раз. Чтобы творцы призвали злобную богиню на Землю. Чтобы девушкам-жрица пришлось умирать молодыми, пока они сторожат Подземелье. Чтобы… Чтобы все. Все вот это безобразие происходило. С миром. С творцами. С жрицами. С ним и его семьей в конце-то концов!

«Зачем?» — мысленно простонал Денис, но ему, конечно же, никто не ответил, и тогда он повторил свой вопрос вслух.

— Не знаю, — голос Алины прозвучал глухо.

Денис обернулся и увидел, что ее глаза подернуты белесой пеленой.

— Правда, не знаю, — повторила река. — Но верю ему. И ты верь, пожалуйста.

— Не могу, — он мотнул головой. — Мне нужны ответы.

Он понимал, что их никто не даст, и боялся, что ошибается. Река придвинулась ближе и коснулась губами его щеки.

— Будь благословен же, мой упрямый малыш. Да не выгоришь ты никогда. Что бы с тобой не случилось.

Наверх из Подземелья Денис поднимался один. Он не знал, сколько времени прошло, а потому надеялся, что толпа у печати Агни разошлась, и ему не придется продолжать испытание сегодня. Но творцы не просто не разошлись, а ждали у водопада: кто оккупировал подвесные мосты, кто расправил крылья и парил в воздухе рядом. Немногие во главе с Лин Веем искусными статуями замерли прямо у входа, но мгновенно ожили, стоило Денису показаться на лестнице.

— Резервуары теней чисты, — ответил он на их немой вопрос.

Никто не обрадовался. Они слишком полагались на жриц реки, чтобы бояться прорыва теней. Они были слишком самоуверенны, чтобы трепетать перед Рукой бога. А может, понимали, что Агни покинул тело Дениса, и радовались, что им не придется считаться с мальчишкой.

— Но последнее испытание еще не завершено, — подтверждая недавние выводы, провозгласил Густаф Маркони. — Однако, Конклав Огня оценил твой талант по достоинству и предлагает стать одним из нас. После совершеннолетия, конечно же, хотя маску можешь выбрать уже сейчас.

Маску? Он им клоун что ли?

А вперед уже вышли несколько мужчин с подносами, на которых лежали разнообразные маски от совсем простых в пол-лица до китайских театральных с прорисованными до мельчайших подробностей деталями. Они были красивые и интересные, и в другое время, в другом месте с другими людьми Денис с любопытством рассмотрел бы каждую из них, примерил бы на себя. Сейчас маски казались ему отравленным подношением, потому он мотнул головой и посмотрел Густафу в глаза.

— Не нужно. Мне нечего скрывать, — уверенно соврал мальчик и для большей правдивости своих слов добавил: — Да и не урод совсем, чтобы прятать лицо.

Шутку оценили. Некоторые даже позволили себе легкую усмешку. Глава Конклава Огня по-отечески посмотрел на Дениса сверху вниз и улыбнулся.

— Она усилит тебя: добавит к твоей силу бога.

— А разве Агни уже не со мной?

В последнем Денис не был уверен, но эхо повторило его негромкий вопрос, прозвучав над Шамбалой треском Изначального Пламени.

— Как знаешь, — ответил Густаф, доброты в его голосе больше не было.

Он подал своим людям короткий знак, и те скрылись за спинами прочих членов Конклава Огня. Вперед вышел Верховный Творец и встал между Густафом и Денисом, обрывая возможное продолжение их спора.

— Испытание и впрямь не закончено. Нас ждет Храм Огня и Каменный пес Калки в центральном зале. Если мальчик не просто Рука Агни, а сам Калки — пес оживет, и ритуальные чаши наполнятся Изначальным Пламенем.

Никто не спросил, что будет, когда у Дениса не получится. Но ладонь Лин Вея легла на плечо, успокаивая таким простым жестом.

Он больше походил на щенка, особенно в сравнении с остальными псами. Наверное, именно поэтому его перенесли в восстановленный Храм Огня — других не смогли. Впрочем, и этот был выше Дениса: мальчик вытянутой рукой едва доставал до холки, чтобы не вставать на цыпочки.

«Интересно, если он оживет, будет таким же огромным?»

Вот только Денис не верил, что камень сможет стать огнем. Собравшиеся в зале творцы тоже не верили, и сверлили спину нетерпеливыми взглядами. Им хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Ему тоже, но он не знал, как начать.

Закрыть глаза, попробовать вызвать огонь на кончиках пальцев. Ничего. Увеличить силу. Без результата. Попытаться позвать Агни?

Руку накрыла незримая когтистая лапа из чистого пламени, и мурлыкающий голос произнес: «Я не уходил. Просто тебе нужна была небольшая передышка».

Денис кивнул.

«Что мне делать?»

«Закрой глаза».

Глаза — лучший портал в иные миры и времена. Стоило сомкнуть веки, как на него из темноты нахлынула картинка, вскоре ставшая вполне реальной. Это была обычная детская комната, может, нуждающаяся в ремонте. Кремовые шторы прикрывают высокое окно, перед ним — стол, на котором в свете настольной лампы стояли стопки аккуратно сложенных тетрадей и учебников, рядом — пенал с изображением мультяшных персонажей. Слева от стола разобранная кровать: большая, но при этом детское постельное белье и небольшая подушка. На вырост? Похоже на то. Справа — шкаф с приоткрытой дверцей.

Сердце болезненно сжалось, и Денис, подгоняемый нехорошим предчувствием, прошел к шкафу и потянул ручку на себя. Вверху на перекладине две вешалки: потертые пиджак и юбка, должно быть, школьная форма, и белоснежное платье, слишком шикарное для почти пустого шкафа, но в самый раз для маленькой принцессы. Последняя сидела в углу, зажав уши руками и беззвучно плакала. Денис склонился к ней и погладил по светлым волосам.

— Что случилось?

Ему не ответили, на жест не отреагировали, как будто для девочки его не существовало.

«Ты всего лишь проекция, — подтвердил демон Максвелла. — Она тебя не видит и не слышит, зато ты ее вполне».

— Кто она? — спросил Денис, но имя само всплыло у него в памяти. — Лана… Девочка из череды вероятностей.

«И твое сердце».

— Что? Мне?.. Мне надо вернуть ее?! Как это вообще возможно? И что мне с этим делать?!

«Ничего особенного. Просто не убирай ладони с ее головы и пожелай…»

— Нет! — Денис отшатнулся. — Не-ет. Это же… Это же живая девочка! Так нельзя!

«Почему нет? Думаешь, от хорошей жизни она прячется в шкафу? Обычно так поступают в случае опасности, которая уже в доме. Так какая разница, кто доберется до нее первым? Но ты хотя бы вернешь себе сердце и сможешь призвать Изначальное Пламя, чтобы защитить свою семью. Не забыл еще о них?»

Не забывал ни на миг, вот только не хотел защищать их такой ценой. Да и они не поймут, не примут, не простят, а если и простят — он себя уже не сможет. Должен быть другой выход. Должен…

— Не могу, — снова повторил Денис.

«Сделай! — зашипело в голове Изначальное Пламя, само зажглось на кончиках пальцев, заставило протянуть руки к девочке. — Выпей ее силу. Пожри ее душу. Верни себе сердце!»

Он почти прикоснулся к ней. Почти сдался. Почувствовал, как она дрожит от страха и слез. Маленькая, беззащитная. Такую легко сломать неосторожной руной, дуновением чужой силы. Ломать не хотелось — хотелось, наоборот, защитить. И ее, и свою семью, и жриц реки, и даже… Нет, защищать творцов не хотелось, разве что Мигеля, но что может угрожать самоуверенному барчонку? Жрицам Денис уже помог, значит, остались только родители с Ильей и еще вот Лана.

— Ты поможешь ей, — уверенно сказал он и силой воли убрал огонь с пальцев. — И моей семьей тоже. Защитишь их всех от творцов и их коварства.

«С чего мне так поступать, дружок? Я и так слишком много для тебя сделал».

— С того, что за столько лет ты мог выбрать любого творца, а достойные, уверен, были. Но ты ждал меня. Ждал, чтобы попросить стать твоими руками и голосом, чтобы я спустился с тобой в Подземелье. Потому что спускаться один ты боялся.

Демон в голове заливисто рассмеялся, и в голосе его не было фальши. Однако Дениса это не смутило, и он продолжил:

— Знаю, звучит смешно, но ты и впрямь боялся. Не мертвую Сонг Вей, не запертую в ней богиню Сарасвати, не даже встречи с рекой — ты боялся того, что сделал. И тебе нужен был тот, перед кем ты сможешь оправдаться и у кого будет право тебя простить. Право равного. Но я еще мал и глуп, а потому, если хочешь, чтобы я вырос, чтобы стал тем, кого ты столько ждал, ты поможешь им. Поможешь Лане. Поможешь моей семье. И мне ты тоже поможешь. По-моему, хорошее предложение. Много лучше того, что ты предлагал, согласен?

«Настолько, что невозможно отказаться!»

На пальцах вновь вспыхнуло Изначальное Пламя, и пока мальчик пытался его погасить, рука потянулась к девочке, коснулась ее головы.

— Нет! — с ужасом заорал Денис и, отшатнувшись, потерял равновесие.

Прежде, чем он упал в темноту, Лана подняла на него свои бездонные синие глаза и спросила: «Калки?»

Удар о каменный пол Храма Огня отозвался болью в спине и затылке. Пока Денис лежал, зажмурившись и закусив губу, чтобы не заорать, рядом прозвучал самодовольный голос Густафа Маркони.

— Пес не ожил! — провозгласил глава Конклава Огня. — Мальчишка не Калки.

Эхом по залу пронесся шепот: «Не Калки. Мальчик — не Калки».

— Не Калки, — повторил Густаф, — но зашел слишком далеко для обычного безродного. Думаю, его семью стоит проверить, чтобы найти источник этой силы, которая в будущем вполне может пригодиться Шамбале.

— Думаю, тебе стоит оставить мою семью в покое, если не хочешь огрести, — открывая глаза, сказал Денис.

С трудом он поднялся на ноги, осознав, как много всего успело произойти за сегодняшний день, как сильно он устал из-за этого. Ничего, ту малость, что осталась, он выдержит, потом заберется в исцеляющий источник и уснет прямо в воде. И пусть делают с ним, что хотят. Сейчас главное дозваться бога Огня, предпочитающего зваться демоном Максвелла, чтобы тот…

— Ты забыл, кто перед тобой?! — прогремело по залу Изначальное Пламя — Агни не заставил себя ждать, и его горячая лапа опустилось на плечо Дениса.

Густаф вздрогнул, но не торопился отвечать.

— Слово мое — закон, — губы Дениса растянулись в зловещей улыбке.

Пламя в ритуальных чашах вспыхнуло, пошло искрами к потолку. Маски членов Конклава Огня дрогнули, и скрывающиеся за ними люди поспешили подтвердить:

— Слово твое — закон.

— Так внемлите слову моему! — звонко рассмеялся демон, но вдруг оскалился. — В венах моих — Изначальное Пламя. Пившие кровь мою силу пламени того познали и думают, что теперь ведают. Эхо пламени живет в вас теперь, чем громче кричите, тем сильней обжигает, да греть не греет. Кровь моя дальше ушла, да там и взросла, чтобы мне вернуться и слово свое сказать.

— Слово твое — закон!

— Слово мое — закон, да кровь драгоценна. Кто кровь мою прольет, тому призвать в себя Изначальное Пламя да выгореть!

На последних словах огонь в ритуальных чашах почти погас, тлея на самом дне. И зал погрузился в кромешную темноту, в которой никто не посмел зажечь свет.

— Вижу, не приняли вы слово мое. Да забудете легко, что оно было услышано. Только слову моему, чтобы законом стать, озвученным быть не требуется. И сколько б не искали лазейку, сколько б не затыкали уши — все одно! Кто прольет мою кровь — выгорит. Я все сказал.

Пламя вновь вспыхнуло, чтобы погаснуть совсем. Демон Максвелла убрал свою горячую лапу с плеча Дениса, отступил во тьму и исчез. Ноги подкосились, и мальчик едва удержался, чтобы снова не упасть на пол. Нет, падать было нельзя. Не после таких громких слов, особенно потому, что от того, как он будет держаться, зависела жизнь его семьи.

Свет вернулся не сразу. Первым огненный шар на своей руке зажег Лин Вей, но остался стоять на месте, не торопясь взять под защиту ученика. Следом за Верховным Творцом остальные тоже стали зажигать пламя в своих ладонях, и вскоре зал вновь превратился в зловещий карнавал теней, мерцания и бликов. Творцы не были напуганы, но озадачены уж точно. Сильнее прочих произошедшее не нравилось Густафу Маркони. Он стоял чуть впереди остальных, и пламя в его руке шло рябью и искрилось.

— Я все сказал, — неуверенно повторил Денис.

Густаф усмехнулся в усы и едва замено качнул головой, когда как тень его сильно повело в сторону. Но никто, кроме Дениса, не обратил на это внимания.

— Последнее испытание ты не прошел, — в голосе Густафа слышались победные нотки. — Ты — не Калки Вишнуяшас, не дваждырожденный. И только из-за череды вероятностей можешь остаться среди нас. Ничтожество.

— Но я…

— Остается порадоваться, что ты так и не взял маску. Запомни, ты ее никогда не получишь!..

Чем дольше говорил Густаф, тем сильнее Денис сомневался, а правильно ли он поступил, отказавшись забирать огонь той девочки? Ведь теперь его семья в опасности! Про себя он вообще не думал. А если демон его обманул? Если Конклав Огня не внемлет предупреждению?

— Но ты слышал слово Агни? — вопрос Верховного Творца прозвучал тихо, но его отчего-то услышали все в зале.

— Да, слышал, — нехотя подтвердил Густаф Маркони. — Конклав Огня не тронет семью заморыша. И ладно Агни — наш бог всегда отличался сумасбродностью решений, но ты, Лин Вей? Решил оставить мальчишку в Шамбале? Что ж, хочешь тешить себя иллюзиями и взять бездарность в ученики? Пожалуйста. Даже если никто так никогда и не пройдет это чертовы испытания, ты все равно оставишь трон Шамбалы. Сколько б не жил, а все равно не бессмертный. Тебе придется выбрать приемника. Достойного приемника!

— Время-река, — Лин Вей загадочно улыбнулся и покачал головой. — Я сижу на циновке, Густаф, но, если захочешь, подарю ее тебе.

Глава Конклава не ответил. Смахнул с ладони пламя, развернулся и широко пошагал к выходу. Вскоре за ним последовали и остальные творцы, пока во вновь погрузившемся в темноту зале не остались только Лин Вей с Денисом. Учитель встал рядом с ним и положил руку на плечо.

— Ты хорошо справился, мой мальчик. Не волнуйся о своей семье — пока ты не с ними, Конклаву они не интересны. Да и ты теперь еще долго не будешь их интересовать.

— А Изначальное Пламя?

Учитель пожал плечами. Вкупе с задумчивостью вышло вполне искренне, и Денис уже решил, что в будущем его заставят еще раз пройти эти дурацкие испытания.

— Не думай о нем, — оборвал его размышления Лин Вей. — Не тебе его вызывать, так что не думай.

Примерным учеником он пробыл недолго. Постоянные насмешки за спиной и в лицо кого угодно доведут. Еще и Мигель, что вполне мог стать хорошим другом, сколотил из других обучающихся в Шамбале собственную банду, которая регулярно вылавливала Дениса, когда тот был один, и избивала. Их никто за это не наказывал, даже Лин Вей. Учитель ждал жалобы от Дениса, но тот, изучив телепорт, предпочел сбегать. Неважно куда, лишь бы из Шамбалы.

Демон Максвелла долго молчал, игнорируя все попытки Дениса до него достучаться, а потом вдруг вытянул душу в междумирье к Вратам, где пряталась семилетняя Лана. За помощь ее семье Лин Вей выторговал у Дениса обещание больше не сбегать, и Денис согласился. В награду ему достался новый учитель по боевой магии, благодаря которому он научился не то, чтобы давать сдачи, но огрызаться на своих мучителей. Чем дальше, тем больше им доставалось. Они, конечно, совсем нападать не прекратили, зато перестали усердствовать. И в какой-то момент Денис почувствовал себя настолько свободным, что даже позволил себе влюбиться и не понять, что влюбился. И как всегда, оказаться преданным.

После первых двух уровней Лабиринта его вдруг одолели такие тоска и одиночество, что жить расхотелось. Потому он ни на кого не реагировал: ни на Макса, ни на Мигеля, ни на смешную девочку с роскосыми глазами, которая должна была стать одной из дев воды, но избежала злой участи благодаря целительским способностям. Депрессия Дениса оказалась не по зубам ни одному из творцов, и он успел придумать, как покончить с собой, когда Макс принес в лазарет Шамбалы выброшенного из окна мальчишку. Тогда Денис впервые кому-то, кроме Ланы, помог, не задумываясь о последствиях для себя.

Через день незадолго до рассвета Мигель пробрался к нему в палату, умудрившись обойти задремавших охранников. Долго тормошил спящего за плечи, а потом зажал рот, не давая возмутиться или спросить, и принялся быстро шептать:

— Щенок из Храма Огня трещинами пошел. Конклав Огня переполошился, стали срочно искать нового Калки. Думают теперь, что это тот пацан, которого Лин Вей исцелил. Лин Вей, кстати, взял и приказал щенка из главного зала к водопаду перенести. Наверное, хотел показать, что фиг им, а не новые испытания.

Денис еле отцепил от себя чужую руку и спросил:

— Отвести к нему можешь?

Мигель кивнул.

Через несколько минут они вдвоем стояли возле наполовину погруженного в водопад щенка, и Мигель оправдывался, что трещины, должно быть, скрыты под водой. Сам он их не видел, но ведь если б их не существовало, то к чему тогда Конклаву Огня и Лин Вею суетиться? Наверное, он бы еще много отговорок нашел, если б на него не шикнули. Денис положил ладонь на голову каменному псу и почувствовал, как внутри него теплится живой огонь.

«Подожди немного, — пообещал он. — Я постараюсь придумать, как оживить вас. Я обязательно что-нибудь придумаю!»

Возвращаться обратно в палату не хотелось. Мальчишки забрались на подвесной мост и, свесив ноги вниз, смотрели на водопад и печать Агни внизу, молчали и думали каждый о своем. Заговорили одновременно.

— Откуда ты знаешь, что это щенок?

— Прости, что из-за меня тебя постоянно избивали.

Оба вздрогнули и одновременно переспросили:

— А?!

Рассмеялись и долго не могли успокоиться. Первым пришел в себя Мигель.

— Не знаю, почему щенок. Наверное, потому что меньше остальных статуй. Логично что ли…

Денис кивнул и вытер проступившие от смеха слезы.

— Извиняться не стоило, — сказал он. — Ты по сути меня столько раз спасал, что…

— Но бить тебя не должен был. И подхалимам этим бездарным позволять тоже. Они ж в магии настолько профаны, что их в Лабиринт и через сотню лет не пустит, не то, что тебя. Блин… Сейчас выглядит, будто я из-за Лабиринта подмазываюсь. Нет, не из-за него. Не совсем. Я просто… Просто увидел в тот день, как ты идешь, и все понял. В день последнего испытания я ведь правда хотел тебя спасти от страхолюдины…

— Ты спас.

— Не перебивай!

— А то получу?

— Ага, — Мигель беззлобно усмехнулся и легонько толкнул Дениса в плечо, а потом вновь стал серьезным. — Перед твоим последним испытанием со мной говорил Густаф Маркони. Пообещал, что если я сорву твое прохождение, то смогу вернуться домой. Я подумал: почему нет? Отличный шанс же! Еще и тебе услугу окажу — кому в здравом уме захочется переться к богине Сарасвати в темницу? Вот я и расстарался: и деве реки про нечистокровность наябедничал, и метку, на крови своей сотворенную, на руке тебе выжег. Только ты взял и все равно в Подземелье спустился. Я тогда испугался, что не вернешься… А потом злился, потому что Лин Вей приказал меня в Шамбале оставить. Типа раз ты испытания не прошел и не Калки, а я в прошлый раз по наущению отца испытания завалил, то может Калки как раз я? Ну и решил, что мол за нами обоими следить надо. Я тебя за это убить был готов, хотя ты тут совершенно ни причем. Вот злость на тебе и срывал, когда ж дошло — тупо не знал, как остановиться. А в тот день, когда ты из Лабиринта шел, я вдруг понял… Понял, что нет у меня никакого дома, никому я не нужен. Разве что Лин Вею для его партии против Конклава Огня сгодился. «Угадай, кто избранный» называется.

Он замолчал, и они долгое время просидели в тишине, потому что Денис не знал, что ответить. Слова пришли с воспоминаниями о братишке и его предложении «оставить Мигеля себе». Денис грустно улыбнулся своему воспоминанию.

— Знаешь, а ведь я, несмотря на то что мои родители живы, такой же сирота, как и ты.

— Значит, надо вас усыновить, чтобы стали братьями, — раздался позади них голос Макса Нилана.

Мальчишки обернулись. Улыбающийся Макс парил на уровне моста на широко распахнутых белоснежных крыльях и добродушно взирал на них.

— Ты откуда такой неприлично счастливый? — удивился Денис, а потом запоздало вспомнил о спасенном позавчера мальчишке.

— Запомните, дети, — наставительно изрек мужчина, — счастье всегда прилично!

Через неделю Денису сделали новые документы. Раз свои имя и фамилию ему оставить не разрешили, он взял девичью фамилию матери — Давыдов. Усыновить их с Мигелем Максу, конечно же, не дали, но сделали официальным опекуном обоих, отобрав опеку над Мигелем у любовницы Густафа Маркони. И для всех троих началось прилично счастливое время.