Рубежье 2

Глава 6 Семеныч

Вот так выберешь комфортный путь из пункта Б в пункт Е (другими словами — из Бугорска в Ерши), займешь место, под монотонный стук колес настроишься на пятичасовой отдых без хищников, пришельцев и других неприятностей, а судьба подкинет тебе еще более опасного противника и расклад не в твою пользу — их много, а ты один, и выкручивайся, как хочешь.

Вроде выкрутился, но продолжить путь дальше не рискнул. Не в тот день и не с той станции. Следующая находилась всего в двух километрах, и я успел туда добраться до темноты.

С помощью своего нового умения по дороге к поселку даже ни на кого не наткнулся. Каждый хищник, как оказалось, обладает собственным запахом. Двоих я учуял издали и благополучно обошел место засады. Эти твари обычно нападали из укрытия, стоило жертве приблизиться на пару метров. Мне, благодаря второму уровню, удалось унюхать их за пять шагов. По всему выходило, что «Дегустатор» — не такая уж и бесполезная штука.

История с присвоением второго уровня вышла почти курьезная — я споткнулся о какой-то корень и едва не врезался носом в кочку. Настолько перепугался, что застыл в упоре «лежа» и пару минут, стараясь не дышать, рассматривал экскременты какого-то травоядного перед глазами. За это время мне перечислили около дюжины полупереваренных растений и подняли мастерство на единичку.

В поселке Речное я заночевал, остановившись в гостевом домике, где имен никто не спрашивал, но плату брали двойную, поскольку одноместных не имелось в принципе, а делить комнату с кем-то еще не хотелось.

Утром перед дорожкой зашел позавтракать в харчевню. Думал, буду там один, но оказалось, что желающих выехать ранним поездом очень много. С трудом нашел свободный столик и заказал кофе. Пока пил, ознакомился с последними новостями.

Народ бурно обсуждал вчерашнее происшествие в поезде. Ругали воров, продажную полицию Бугорска и нахваливали некоего молодого человека, сумевшего дать по шапке и тем, и другим.

Прислушиваясь к чужим разговорам, с досадой понял, что крупно засветился в самом прямом смысле: моя лопатка четко попала в кадр, да еще крупным планом. Некоторые так и говорили: «а этот, с лопаткой…» Пришлось незаметно отстегнуть мой спасительный инвентарь и припрятать в рюкзак, пока никто не обратил на него внимания.

«Пожалуй, в этом мире немногие разгуливают с саперной лопаткой за поясом. С особыми приметами надо аккуратнее».

На этот раз решил раскошелиться и купить билет в купе — захотелось уединения. Как говорится, кто воевал — имеет право. А мне вчера пришлось знатно попотеть в борьбе с преступностью Бугорска, хотя изначально собирался вести себя тише мыши, но не дали. А нечего было загонять меня в угол!

Зашел в свое купе. Две нижние полки, между ними откидной столик возле окна, коврик на полу. Когда я последний раз путешествовал в купе (не в этом мире), там было просторнее. Лег на полку, положив под голову рюкзак, и попытался обратиться к автономке:

— Там у нас никаких улучшений не предвидится?

«Все ресурсы системы потрачены на совершенствование умения дегустатор. Диалог требует девятой ступени».

— Знать бы еще, сколько усилий надо приложить до восьмой, — задумчиво произнес в никуда.

— Здравствуйте, разрешите? — нелегкая принесла попутчика.

— Заходите, — обреченно ответил одно, хотя очень хотелось сказать другое.

— Я — Семеныч, — представился вошедший мужчина.

На вид ему было за полтинник. Седые волосы, борода, невысокий, худощавый… Мужик чем-то напомнил моего учителя по физике.

Он присел напротив, поставил рядом большой портфель, снял шляпу и протянул руку.

— Мичел, — произнес я, поднявшись и пожав руку.

— Далеко путь держим?

— Тут почти рядом, — не стал уточнять свой пункт Е.

Вместо привычного здесь камуфляжа, мужчина носил слегка потертый костюм. Оружия при нем я тоже не заметил.

— Надеюсь, хватит времени, чтобы составить мне компанию и позавтракать? Знаете, не люблю трапезничать в одиночку, — он открыл свой большой портфель и принялся доставать свертки с едой.

Не понимаю, как это удается некоторым людям, но стоит им буквально обмолвиться несколькими словами, и самому непроизвольно хочется с ними общаться. Семеныч сразу расположил к себе добродушной улыбкой, открытым взглядом, и почти забытой здесь интеллигентностью.

В харчевне, кроме кофе, ничего не предложили, а потому перекусить было бы неплохо.

— Трапезничать в вагоне? Звучит заманчиво, — я полез в рюкзак.

Вчера перед сном перебрал оставшиеся от несостоявшегося пикника продукты. Испортившиеся или близкие к тому выбросил, что-то съел, а самые стойкие оставил на сегодня, в том числе, и бутылку вина.

— Вино по утрам? — чуть сморщился Семеныч. — А покрепче ничего нет?

— Спирт, — я пожал плечами и вытащил флягу, в которой еще оставалась примерно одна треть.

— А вы очень удачный попутчик, Мичел. Вы знаете, что спирт, в сочетании с некоторыми ингредиентами, весьма способствует развитию организма?

— Ни разу об этом не слышал.

— Какие ваши годы, молодой человек, какие годы? Небось, и месяца в Рубежье не провели?

— Вы правы, меньше двух недель, — я не стал скрывать очевидного.

— И, тем не менее, достигли многого. Даже стадию возрождения взяли?

Он сумел не на шутку удивить. И не скажу, что приятно.

— Семеныч, а вы откуда знаете? — насторожился я.

— И об этом расскажу, Мичел, и о многом другом, — умиротворяюще сказал попутчик, разливая спирт по маленьким стаканчикам.

Был бы на его месте кто-то другой, после слов о возрождении точно бы выхватил глок и под его прицелом начал задавать много вопросов, но в Семеныче почему-то не сомневался. По-моему, это называется харизмой.

Мое недавно обретенное умение, проанализировав аромат, сообщило, что содержимое фляги — раствор этанола в воде, вредных примесей не имеет. Даже процент указало — восемьдесят два, а вот о полезности для организма почему-то умолчало.

— А это что за порошки? — увидел, что Семеныч вытащил из кармана несколько пакетиков и принялся добавлять их в мой стаканчик.

— В Рубежье, Мичел, кроме массы вредоносных, произрастают и весьма ценные растения. Собрав их при определенных навыках в нужный срок и заготовив по специальному рецепту, можно такого добиться! Да чего я говорю — сам смотри. Он подвинул стаканчик ко мне.

' Компоненты: этанол, вода, мелкие частицы растительного происхождения, подвергнутые неизвестной термической обработке. Оценка для здоровья — плюс 25 по десятибальной шкале'.

«И что это значит? В два с половиной раза лучше лучшего? А в чем выражается польза? Выпьешь — и все недуги как рукой снимет?»

— Семеныч, а не выпить ли нам за здоровье? — не удержался я от напрашивавшегося тоста. Вот уж, действительно, тост «в кассу».

— Именно за него и выпьем, Мичел. Но не все сразу — сначала только одну треть.

— Да тут всего грамм пятьдесят…

— У каждого снадобья есть своя мера, и превышать ее не стоит. Не зря говорят, что слишком хорошо — это уже плохо. За твое здоровье.

Мы чокнулись, влил в себя малую дозу неизвестного лекарства.

Осознание того, что необычный попутчик является волшебником, сумевшим на моих глазах приготовить чудодейственный эликсир, прочно засело в голову, правда его пытались вытеснить некоторые сомнения… Например, с чего вдруг Семеныч решил поделиться со мной своими наработками, да еще забесплатно? Кто он вообще такой, чем закончится наша встреча?

— Мичел, сейчас может с непривычки закружиться голова, поэтому закусывайте.

Хотел возразить, что двадцать грамм спирта — не та доза, чтобы меня повело, но внутренние ощущения быстро подтвердили слова Семеныча. Мы принялись за еду. Особенно я, поскольку попутчик больше говорил, чем кушал.

— Рубежье таит много секретов, Мичел. Любой человек здесь поставлен в столь жесткие условия, что ему важнее всего сиюминутное выживание. Мало кто пытается научиться жить в этом мире: развиваться не только по ступеням, осваивать новые знания, а не быстроту и меткость стрельбы, мощь кулаков, да скорость реакции.

— Но ведь и без этого нельзя, — возразил я. — Иначе глазом моргнуть не успеешь, как тебя сожрут.

— Согласен с вами. Жестокий мир диктует свои правила. Однако припомните, чем конкретно лично вы добились столь стремительного роста? Уж точно — не одной стрельбой по хищникам и пришельцам.

— Да, голову постоянно приходилось подключать, не без того. И все-таки основные «плюшки» раздавали именно за уничтожение пришельцев.

— Кстати, о голове, — напомнил Семеныч, — не кружится?

— Вроде нормально все.

Он внимательно посмотрел мне в глаза, чуть покачал головой и продолжил:

— Одержать победу можно разными способами, и каждый новый ценится выше. Полагаю, вы и сами уже догадались?

— Было дело.

— Чтобы быстрее развиваться в этом мире, Мичел, не нужно гнаться за количеством поверженных хищников. Надо научиться делать то, что никто, кроме тебя, не умеет.

— Еще бы понять, какая наука мне окажется по силам?

— Ищущий, да найдет, — он снова окинул меня сосредоточенным взглядом и взял стаканчик. — Тогда за ваши успехи. Чтобы вы как можно быстрее достигли стадии возрождения. Теперь надо выпить еще треть.

Принял новую порцию сверхполезного напитка. Ощутил невероятную бодрость, вместе с которой вверх поползла температура. Захотелось приоткрыть окно в купе.

— Не волнуйтесь, через три минуты, придете в норму. Кушайте.

Волной нахлынули новые сомнения, но, просканировав обонянием угощения Семеныча, убедился, что все они по полезности не ниже восьмерки.

«Странно, система как партизан молчит по всем вопросам, кроме умения. Этот „Дегустатор“ живет отдельной жизнью? Как же скорее хочется добраться до девятой ступени!»

— Спасибо, Семеныч. А я не лопну? Похоже, весь ваш провиант я умял в одиночку.

— Ничего страшного, вам еще часа три ехать, а мне через одну остановку выходить.

Точно помню — я своей станции не называл, но со временем Семеныч не ошибся. Да кто же он такой? Некая разновидность ведуна, который видит меня насквозь?

— Жаль, — искренне вздохнул я. — В вашей компании даже время не замечаю. Вы же собирались многое рассказать.

— Успею.

— А о чем?

— Например, почему я сейчас здесь. Вам же интересно об этом узнать?

— Конечно!

— Меня всегда интересовали люди, способные в одиночку выйти победителем из схватки с трехрогим гипноудавом.

— Кто вам рассказал?

— Удав, — объяснение было столь невероятным, что я сразу поверил.

— Как⁈

— Пусть это останется моим секретом, Мичел. Хочу, чтобы вы знали: в поединках человека с этим хищником текущий счет двадцать пять — три не в пользу человека. Поэтому всегда стараюсь встретиться с удачливым бойцом и расспросить подробности. Поделитесь?

— А разве это настолько сложно? — в свою очередь удивился я.

— Как вам сказать? — пожал он плечами. — Шкуру удава пулей не пробить, попав под его гипноз — не вырваться, да и стремительность твари поражает. Посудите сами: при таких качествах справиться с одним из опаснейших хищников очень непросто.

— Я этого не знал. Просто стрелял — все мимо. Когда он кинулся, попытался защититься лопаткой. Угодил в пасть, лопатка застряла поперек, вот в разинутую глотку и выстрелил.

— Интересный метод, — усмехнулся Семеныч. — Тебе удалось ошеломить удава, он потерял свою стремительность, а силу подключить не догадался или не успел. Но почему он напал, не воспользовавшись гипнозом?

— Когда я «поплыл», уронил пистолет прямо на ногу. От боли сразу пришел в себя.

— Трофеи сдали в Бугорске?

— Не все, — не стал скрывать я. Очень не хотелось оказаться уличенным во лжи собеседником — казалось, он меня действительно видит насквозь.

— Если поделитесь жиром удава, буду весьма признателен.

— С удовольствием, забирайте, — достал из рюкзака вторую флягу.

— Мне столько не нужно, Мичел. К тому же, стоимость этой фляги около десяти тысяч.

Семеныч свинтил крышку и поднес флягу к носу. Я ожидал, что купе наполнится изводившей меня вонью, но запах был совершенно не таким, какой исходил от одежды: не столь резким и совершенно не противным.

' Редкий и крайне ценный алхимический компонент животного происхождения', — сообщило умение.

Семеныч вытащил из кармана небольшую стеклянную баночку, в прежнем мире у нас в таких детское питание продавали, наполнил ее бледно-желтой массой и спрятал. Затем он добавил по капле жира в наши стаканчики.

— Это было обязательно? — меня слегка передернуло.

— А сами как думаете? — экспериментатор ободряюще подвинул стаканчик, но прикрыл его ладонью. — Вы попробуйте коснуться напитка пальцем, — предложил он.

Пожал плечами, но сделал, как просили.

' Компоненты: этанол, вода, мелкие частицы растительного происхождения, подвергнутые неизвестной термической обработке, редкий полезный алхимический компонент животного происхождения. Оценка для здоровья — плюс 45 по десятибальной шкале'.

Даже присвистнул от изумления.

— Семеныч, вы сейчас создали живую воду? Так может ее лучше на черный день приберечь, чтобы зря не пропадала?

— Не получится, Мичел. Через пару часов напиток потеряет свою полезность, но уверяю, зря он не пропадет. Пейте.

— А вот сейчас мне хочется выпить за нашу невероятную встречу.

— Выпьем, — кивнул он. — Только после нельзя есть два часа.

— Ладно.

Опрокинул стаканчик, и меня конкретно повело. Наверное, даже под пытками сейчас не смог бы впихнуть внутрь ничего съестного. Очень захотелось прилечь.

— Лучше принять горизонтальное положение, Мичел, — посоветовал Семеныч. Он помог разместиться на полке и начал собираться. — На следующей выхожу, но попрошу, чтобы вас не беспокоили пару часов.

Он еще минут пять говорил о последствиях эликсира, но четко пообещал, что через пару дней все вернется в норму. Слушал его речи, как в тумане, пытаясь сосредоточиться на происходящем в организме.

Сложно описать нахлынувшие ощущения. Меня трясло мелкой дрожью. Казалось, что на коже вот-вот выступит иней, и в то же время жарило изнутри, будто там развели огонь. Примерно то же я уже испытывал, когда попался на уловку основной системы и был вынужден плавать в ледяном пруду… Как отключился — не помню.

Давно не видел столь ярких красок. Ослепляющее солнце в синеве неба то ли поднималось, то ли клонилось к горизонту. На сочном зеленом лугу то тут, то там виднелись желтые, красные и черные бутоны, источавшие умопомрачительные ароматы. Перед глазами мелькало множество слов, которые просто не успевал прочесть, при этом ощущал: что-то важное вот-вот должно произойти.

Предчувствия не обманули. Ближайшие ко мне цветы начали увеличиваться в размерах и распускаться, раскрывая лепестки. Из желтого выскочил краб-переросток, красный выпустил на свободу чешуйчатую пуму, а черный явил трехрогого гипноудава.

От неожиданности сделал пару шагов назад и споткнулся о палку. Подумал о выступающем корне, но заметил почти такую же лопатку, как у меня, разве что у этой штык был отполирован до состояния зеркала.

Поднял находку, глянул на свое отражение, поправил волосы и сразу почувствовал себя гораздо уверенней.

Краб подскочил первым. Когда замахнулся на него единственным оружием, членистоногий заговорил:

— Пожми мне клешню, и сразу получишь третий уровень умения.

Понимал, что сплю, и мне ничего не грозит, но как же было страшно! Может поэтому засунул лопатку в рукав и лишь затем протянул прикрытую сталью ладонь. Клешня стиснула лопатку до зазубрин в хитине.

— Третий уровень твой, Дмилыч, — сообщил краб и отполз в сторону.

— Играем в гляделки, — женским голосом вкрадчиво заговорила пума. — Если моргнешь позже меня, считай восьмую ступень своей.

Большая кошка вырастила под собой холмик и ее глаза теперь находились выше уровня моих. Да еще, как назло, меня ослепляло солнце — все было против ополченца с позывным Дмилыч. И как здесь победить — лопатку в нее бросить? Точно моргнет, но тогда может и свой хвост использовать, а я видел, как таким быка с ног свалило.

Однако мысль о лопатке прочно засела в голове.

«Должна же она меня выручить!» — я повертел кистью, не отводя взгляда от пумы.

То, что промелькнуло, едва не заставило меня вскрикнуть: «Эврика!» А потом солнечный зайчик от штыка лопатки ударил по глазам сопернице. Она моргнула.

— Восьмая ступень твоя, Дмилыч.

Когда удав предложил соревнование в гипнозе, я уже несильно удивился. Впрочем, и не расстроился, поскольку мысли о тактике появились сразу. Ведь главное — не смотреть ему в глаза, чтобы не проиграть. А для того, чтобы одержать победу, имеется все та же лопатка.

Гипноудав начал с покачиваний, от магии которых мой взгляд как-то сам собой устремлялся к его морде. Отводил глаза в сторону, вниз, вверх, но соперник лишь ускорял ритм, и движения рисунка шкуры словно заставляли смотреть четко в морду змеюки.

Когда сил сопротивляться почти не осталось, заслонил лицо лопаткой, зеркальной поверхностью к удаву. Похоже, трехрогий сам себя увидел, поскольку через пять секунд раздался голос пумы:

— Девятая ступень твоя, Дмилыч.

Убрал лопатку. Взору предстала картина скрученного в заковыристый клубок удава. Выходит, он сам себя загипнотизировал?

— Молодой человек, следующая станция Ерши, — разбудил меня голос пумы.

В купе стояла проводница и настойчиво трясла за плечо.

— Спасибо. Мне еще долго ехать?

— Через десять минут будем на месте, — женщина ушла.

— Эх! — я сладко потянулся. — Как же легко во сне даются уровни и ступени…