Русофобия

Год спустя

Временный офис ФБР в Нью-Йорке

9 августа

12.45 (по нью-йоркскому времени)

В стеклянную дверь кабинета постучали, и агент Фэйссобер отложил документы в сторону. Сара Коннел жестами показывала, что уже пора обедать. Майкл тотчас же почувствовал, что проголодался. Сегодня у него ещё не было возможности перекусить. Новое дело занимало всё его время.

– Пойдём, Майк, – Сара открыла дверь, – я знаю, что ты весь день просидел над бумагами. Да я и сама уже готова съесть латексные перчатки.

– Идём, – агент Фэйссобер выключил компьютер и сложил бумаги в папку прежде, чем выйти из кабинета. Многолетняя холостяцкая привычка наводить за собой порядок, чтобы знать, где что потом найти.

– Тут поблизости открылось русское кафе, давай заглянем? – Сара вопросительно смотрела ему в глаза, разыскивая там следы тоски.

Майкл очень тяжело переживал предательство Лили. После раскрытия дела он взял отпуск и уехал к родителям в Сэндпоинт. Две недели они с отцом молча просидели на берегу озера Панд-Орей в старых рыбацких креслах с новенькими спиннингами, привезёнными Майклом в подарок.

Это молчание рядом с «самым молчаливым человеком в штате Айдахо», как в шутку называла его мать, для агента Фэйссобера было лучше еженедельных сеансов с лучшими психотерапевтами Нью-Йорка. Майкл был расслаблен и при этом мог думать, вспоминать, анализировать.

Очень скоро он понял, что Лили не лгала ему. Она действительно была обычным человеком, а не русской шпионкой, как они все решили, поспешив обвинить её и не давая возможности оправдаться. И он находился в первых рядах её обвинителей.

И только здесь, в Сэндпоинте, вытаскивая из воды очередного окуня, Майкл допустил возможность, что это он виноват. Из-за него Лили депортировали из Соединённых Штатов, из-за него её наверняка уволили с работы или что похуже. Мог он промолчать о том, что услышал? Мог не доложить об её оговорке? Выбирая между долгом своей стране и зарождающимся чувством к женщине, он выбрал то, что считал правильным. В Айдахо Майкл начал сомневаться в правильности своего выбора.

– Ты идёшь? – Сара Коннел нетерпеливо дёрнула его за рукав.

– Да, пойдём, – агент Фэйссобер улыбнулся её непосредственности, – русская кухня – это то, что нам сейчас нужно.

Майкл закрыл дверь кабинета и привычным жестом дотронулся до кармана рубашки, где лежал билет на самолёт в Москву с открытой датой вылета. Билет в Россию он купил, как только прилетел из Сэндпоинта.

Он не знал, когда ему снова предоставят отпуск, поэтому оставил дату открытой. К тому же Майклу необходимо было тщательно продумать разговор с Лили, вряд ли она всё забыла и будет рада его видеть, просто так, без слов. А подбирать слова в таких ситуациях у Майкла не слишком получалось, не зря мама называла его «вторым молчуном Айдахо».

Так он и продолжал ждать удобной возможности или знака, или чего-то ещё, что позволило бы ему решиться поехать в аэропорт и сесть на самолёт в Россию.

Новая Зеландия, Веллингтон

6.28 (по местному времени)

Уже была половина седьмого утра, поэтому я одевалась в спешке. Хлопчатобумажная майка, толстовка с капюшоном, леггинсы и кроссовки. За год жизни в Веллингтоне так и не привыкла, что в августе нужно одеваться по-зимнему. Хотя сегодня довольно тепло – одиннадцать градусов, только бы ветра с залива не было.

– Эй, – крикнула я в комнату, – кто пойдёт гулять?

В прихожую выскочили два рыжих хулигана, которые предпочитали спать до последнего. Я надела им ошейники и поводки, и мы вышли в прохладное августовское утро.

Бегать с собаками по утрам я начала несколько месяцев назад, чтобы давать им дополнительные физические нагрузки. Такой совет мне дала миссис Парсон, хозяйка квартиры рядом с заливом, в которую мы вынуждены были переехать после того, как Рэй и Рой разгромили служебное жильё в посольстве.

Я как всегда утром ушла на работу, мальчишки заскучали и, придумывая себе развлечения, немного увлеклись. Меня вызвали срочным звонком, долго распекали и в итоге поставили перед выбором: либо служебная квартира, либо собаки.

Новое жильё мне понравилось сразу, как и миссис Парсон, которой было уже глубоко за шестьдесят, но держалась она как пятидесятилетняя. После смерти мужа она решила сменить обстановку и переехала из Швеции в Новую Зеландию. В надежде, что дети будут часто её навещать, миссис Парсон купила две соседние квартиры, одну из которых пришлось сдавать.

Я честно рассказала ей о нашей маленькой проблеме и получила мудрый совет, как её разрешить. Теперь мы с мальчишками каждое утро бегали вдоль залива. А если мне нужно было куда-то уехать, миссис Парсон забирала собак к себе.

Получив возможность сравнивать с иностранцами, я заметила, как отличается отношение к животным у моих соотечественников. Снисходительно-презрительное. Я человек, а значит, по умолчанию я лучше, достойнее жизни и её благ, без объяснений и возражений. В то время как за рубежом собаки и другие домашние животные уже давно стали полноправными членами общества, немного иными, отличными от людей, но не менее достойными жизни и счастья; в России же на них устроена настоящая травля. В нашей стране животные – бесправные рабы человека, и их судьбу в большинстве случаев определяет лишь уровень развития и наличие либо отсутствие ответственности у хозяина.

Из российского посольства моих собак выгнали за хулиганство, а новозеландскую шведку миссис Парсон их излишняя активность не смущала вовсе. «Собаки, они же как дети, – говорила она мне, – какой смысл на них сердиться? Их нужно воспитывать добротой».

Через несколько минут мы уже были на набережной. Поскольку людей в такой час здесь практически не было, я спустила мальчишек с поводков. С залива дул свежий ветерок, пришлось натянуть капюшон.

Несколько раз мне почудилось, что кто-то зовёт меня по имени, но так уже бывало, особенно в первое время. Поначалу я постоянно оглядывалась назад, но теперь уже знала, что это крики чаек, шёпот волн, ропот просыпающегося города, но никак не человек, которого я вопреки здравому смыслу так долго ждала.

Сейчас я уже не жду, потому что мне нравится моя жизнь, у меня есть хулиганы Рэй и Рой, миссис Парсон с её вечерними посиделками за сырным пирогом с непроизносимым названием, наконец, у меня есть чудесный Веллингтон, где нет ни жары, ни холода и всегда пахнет весной. Поэтому я давно перестала оглядываться назад. Там больше ничего не было.

В кармане толстовки завибрировал телефон. Я брала его с собой просто так, на всякий случай, если вдруг кому-то на улице станет плохо и нужно будет вызвать скорую помощь или ещё что-нибудь в этом роде. Но этот звонок мне сразу не понравился, потому что на экране высвечивался российский номер.

– Алло, – ответила я, уже понимая, что ничего хорошего этот звонок мне не сулит.

– Лиля, здравствуй, – донёсся до меня с другого конца земного шара бодрый голос Константина Петровича, – у вас сейчас утро?

– Да, раннее.

– Это хорошо, успеешь выправить документы в посольстве.

– Какие документы? – Я начинала чувствовать неладное.

– Берегова, послушай, у тебя появился шанс реабилитироваться перед родиной. Используй его!

– Какой шанс? Константин Петрович, говорите, что вам нужно!

– Он опять появился…

– Кто?!

– Русофоб… Или его подражатель… Уже два человека…

– Где?

– В Чикаго. Наши и американские верхи уже обо всём договорились. Вы будете действовать прежней командой.

– Нет, – я произнесла это прежде, чем успела подумать. И в тот же момент поняла, что так оно и есть, я не хочу и не буду в этом участвовать.

– Лилия Александровна, – Петрович включил режим «строгого начальника», – ты не можешь отказаться. Всё решено на самом верху.

– Константин Петрович, – в тон ему ответила я, – в прошлый раз игра в детективов чуть не стоила мне жизни, меня посадили в тюрьму, выслали из Америки, а потом и из России. Поэтому я могу отказаться в этом участвовать и откажусь.

– Ты пожалеешь, – в голосе Ефимцева появились угрожающие нотки.

– Если потребуется, я попрошу политического убежища у Новой Зеландии.

– Лиля, – теперь он начал уговаривать, – там гибнут люди.

– Я не суперагент, Константин Петрович, и не хочу им становиться, поймите же это!

– Да, забыл сказать, агент Фэйссобер вылетел за тобой в Веллингтон, чтобы ввести в курс дела.

О, нет!

Я отключила телефон и услышала, как кто-то зовёт меня по имени. Теперь я знала, что мне не показалось. Я достала из кармана наушники, подключила их к телефону и поставила громкость на максимум, заглушая голос Майкла.

– Рэй, Рой, – я два раза хлопнула в ладоши, подзывая собак, – вперёд!

Мы выбежали на песчаный пляж и помчались по самой кромке песка, оставляя следы, которые тут же смывал океан.