Русско-Японская война 1904-1905 гг

“Пересвет”. В ходе сражения в корабль попало 9 снарядов. Из них самыми крупнокалиберными были три 8” снаряда. Два из которых взорвались на батарейной палубе и разрушили 1 6” и 3 75 мм орудий. Третий 8” снаряд разорвался на крыше кормовой башни и вывел ее из строя на 15 минут. Кроме того попаданиями 6” и 3” повреждены две дымовых трубы. Надводный борт пробит в трех местах. Осколками снаряда взорвавшего на мостике убит наповал командир броненосца капитан 1 ранга Бойсман. Кроме этого пара снарядов попала в броню без ее пробития. Общие потери экипажа составили 11 убитых и 19 раненных. Корабль израсходовал в дневном сражении 114 10”, 487 6”, 600 75мм снарядов.

“Победа”. В ходе сражения корабль получил 4 попадания: 1 8”, 3 6” С правого борта 8” снарядом надломило ниже ватерлинии восьмидюймовую броневую плиту. Затоплена угольная яма. Наружный борт, защищенный броней, больше не пострадал. Борт, не защищенный броней, пробило в трех местах. Серьезные повреждения получили несколько пушечных портов, так что их стало невозможно закрыть. Одно 6” орудие выведено из строя прямым попаданием. У одного из 6” орудий взрывом оторвало часть ствола. В бою погибли 7 человек и 12 ранено. В дневном бою корабль выпустил 99 10”, 501 6”, 494 75мм снарядов.

“Аскольд”. В ходе сражения, при спасении экипажа погибшего “Осляби” крейсер вступил в бой с отрядом крейсеров вице-адмирала Дэва. В ходе перестрелки в крейсер попало 3 снаряда. Первый 8” разорвался на палубе в кормовой части, нанеся сильные потери спасенным с “Осляби”. Второй 8” снаряд прямым попаданием разрушил носовое 6” орудие. 120 мм снаряд пробил борт у ватерлинии вызвав небольшие затопления. Всего на крейсере погибли 6 матросов, ранено 11 человек. Днем в ходе сражения крейсер выпустил 299 6” снарядов.

“Диана”. В ходе сражения, при спасении экипажа погибшего “Осляби” крейсер вступил в бой с отрядом крейсеров вице-адмирала Дэва. В ходе перестрелки в крейсер попало 2 120 мм снаряда. Первый пробил борт выше ватерлинии в носовой части и взорвался на жилой палубе. Второй пробил борт на уровне ватерлинии в кормовой части. Корабль в ходе сражения расстрелял 188 6” снарядов.

“Паллада”. В ходе сражения, при спасении экипажа погибшего “Осляби” крейсер вступил в бой с отрядом крейсеров вице-адмирала Дэва. В ходе перестрелки в крейсер попал 6” снаряд взорвавшийся на кормовом мостике. 3 матроса получили ранения. Корабль в ходе сражения расстрелял 199 6” снарядов.

“Аврора”. В ходе сражения, при спасении экипажа погибшего “Осляби” крейсер вступил в бой с отрядом крейсеров вице-адмирала Дэва. В ходе перестрелки в крейсер попал 120 мм снаряд взорвавшийся на спардеке. 2 матроса получили ранения. В ходе интенсивной стрельбы у кормового орудия 6” оторвало ствол. Полностью выведены из строя 1 8”, 3 6” и 2 75 мм орудия. Корабль в ходе сражения расстрелял 171 6” снаряд.

“Россия”. В ходе сражения в общей сложности получил 27 попаданий, из них 8 8” снарядов, остальные 6” и 3” снаряды. На корабле было 48 убитых и умерших от ран и 165 раненых. Кроме этого имел место множественные осколочные повреждения корпуса и корабельных конструкций. Сильно разрушены две из четырех дымовых труб. Пришли в негодность практически все корабельные плавсредства. Большая часть артиллерии вышла из строя и бездействовала, но в основном по техническим причинам. Полностью выведены из строя прямыми попаданиями 1 6” и 2 75 мм орудия. Тем не менее в ходе сражения крейсер расстрелял большую часть боекомплекта - 249 8”, 1142 6”, 591 75мм снарядов.

“Громобой”. В ходе сражения получил 24 попадания попадания, из них 6 8” снарядов, остальные 6” и 3”. На корабле был 91 убитый и умерший от ран, раненых 182 человека. Кроме этого имел место множественные осколочные повреждения корпуса и корабельных конструкций. Задняя дымовая труб практически вскрыта попаданием 8” фугасного снаряда. Пришли в негодность практически все корабельные плавсредства. Большая часть артиллерии вышла из строя и бездействовала, но в основном по техническим причинам. Полностью выведены из строя прямыми попаданиями 1 8”, 2 6” и 5 75 мм орудий. Тем не менее, в ходе сражения крейсер расстрелял большую часть боекомплекта - 262 8”, 1287 6”, 745 75 мм

“Рюрик”. Полностью выведен из строя артиллерийским огнем, оценочно получив не менее 50-60 попаданий.Около 16 часов, спустя четыре часа после начала сражения крейсер потерял управление. После чего повинуясь сигналу адмирала пытался следовать во Владивосток под прикрытием “Богатыря”. Был атакован отрядом вице-адмирала Уриу и два часа вел с ним бой. Выпустил наудачу торпеду но в цель не попал. Ни точное количество попаданий ни расход боезапаса неизвестен. Затоплен экипажем около 18 часов 20 мин.

“Богатырь”. В начале сражения следовал за строем своих броненосных крейсеров имея разрешения от адмирала в случае встречи с броненосными крейсерами маневрировать отдельно от строя. С началом сражения вел огонь по “Ивате”, в те моменты когда японцы переносили на него огонь, уклонялся от огня увеличением дистанции вследствии чего поврежден до 16 часов единственным попаданием 6” снаряда взорвавшегося в кормовой части. После 16 часов вступил в бой с отрядом вице-адмирала Уриу пытавшимся добить поврежденный “Рюрик” и в течении двух часов маневрируя полным ходом вел бой со всем отрядом. За время боя выпустил торпеды с кормового аппарата и траверзных. Носовой аппрат разрушен попаданием снаряда в отделение носового аппарата. К 18 часам получил два снаряда на уровне ватерлинии и принял не менее 200 тонн воды. Вышла из строя кормовая башня. Прямыми попадниями разбиты два 6” орудия с правого борта, у левого носового орудия оторвало ствол. Кроме этого полностью разрушены еще три 75 мм орудия, от взрыва патронов на батарейной палубе, часть орудий вышли из строя по техническим причинам. В общей сложности в крейсер попало 15 6” снарядов, кроме того имелись осколочные повреждения от близких разрывов.

Повреждения полученные японскими кораблями в ходе сражения в Цусимском проливе.

“Асахи”. Новый флагманский корабль командующего объединенным флотам вновь пострадал сильнее чем остальные корабли. В течении сражения в корабль достоверно попало 14 снарядов, из них 5 12”, 8 6” и 1 75 мм снаряд. Кроме этого имелись еще осколочные повреждения. Наибольший ущерб артиллерии корабля был нанесен попаданием 12” снаряда в носовой барбет около 17 ч. 40 мин. в результате чего он полностью вышел из строя. Что, учитывая тот факт, что броненосец лишился своего кормового барбета в бою в Желтом море, значило, что броненосец утратил свое главное ударное оружие. Кроме того взрывом 12” снаряда была разворочена кормовая дымовая труба. Третий 12” снаряд попал в кормовую часть, пробил броню и не взорвался, но вызвал ощутимые затопления. Четвертый снаряд попал в 9” плиту главного броневого пояса, в результате чего плита треснула. Пятый 12” снаряд пробил 6” броню выше главного пояса и взорвался на жилой палубе. Пара 6” снарядов ударила в вертикальную броню практически без последствий. Еще 2 6” пробили небронированный борт, но не разорвались. Прямым попаданием 6” снаряда разбито 76 мм орудие. Еще один 6” взорвался у кормового мостика, в результате чего возник пожар. Насквозь пробита носовая дымовая труба в двух местах. Кроме того имелся еще ряд повреждений. Согласно рапорта командира корабля броненосец в бою израсходовал 56 12”, 584 6”, 519 3” снарядов. В бою погибло 14 человек и еще 27 были ранены

“Сикисима”. В ходе сражения получил 9 попаданий - 3 12”, 4 6”, 2 75 мм снарядами. В целом корабль пострадал сравнительно легко, так из трех попавших 12” снарядов, два не взорвались, но если первый прошил небронированный борт в корме, то второй пробил броню в носовой части выше ватерлинии, в результате чего в пробоину стала поступать вода. Третий снаряд пробил 6” броню каземата и взрывом разрушил 6” орудие, вызвав кроме того пожар в каземате, в результате которого дымом и продуктами сгорания наполнилась вся батарея и временно пришлось прекратить огонь. Один 6” снаряд взорвался ударив в основание грот-мачты, второй пробил навылет дымовую трубу. Третий взорвался пробив небронированный борт в носовой части. Еще один снаряд взорвался при ударе о вертикальную броню. Один 75 мм снаряд попал в каземат 6” орудия, но так и не взорвался при попадании в заднюю стенку. Второй 75 мм снаряд пробил борт и проник в адмиральский салон где и застрял в мебели. Кроме того имелся еще ряд повреждений. Согласно рапорта командира корабля броненосец в бою израсходовал 121 12”, 779 6”, 737 3” снарядов. В бою погибло 22 человека и еще 17 были ранены

“Фудзи”. В ходе сражения получил несколько попаданий, видимо не нанесших существенного ущерба. Но около 18.10 наблюдали яркую вспышку в кормовой части, после чего произошла детонация боезапаса и корабль затонул практически мгновенно, выживших не было.

“Кассуга”. В ходе боя в корабль попало 7 снарядов. 10” снаряд пробил броню в кормовой части, разворотил жилые помещения и вызвал пожар. Второй тяжелый снаряд пробил навылет небронированный борт в носу. Третий снаряд взорвался непробив броню, в результате чего плита раскололась. Четвертый снаряд попал в основание кормовой башни, в результате чего ее заклинило. 6” ударил в носовую башню, которая в результате от сотрясения вышла из строя минут на 10. Еще один 6” снаряд взорвался на носовом мостике. Третий снаряд пробил навылет дымовую трубу. Согласно рапорта командира корабля крейсер в бою израсходовал 32 10”, 89 8”, 513 6”, 347 3” снарядов. В бою погибло 2 человека и еще 7 получили ранения.

“Ниссин”. В общей сложности в корабль попало 10 русских снарядов. Из них только один 10” снаряд который попал в 6” броню под казематом 6” артиллерии, пробил ее и взорвался, в результате разрушений возникли проблемы с подачей снарядов к орудиям. Кроме этого в корабль попало еще 9 снарядов из которых не разорвалось три, еще два ударили в вертикальную броню и не пробили ее. Согласно рапорта командира корабля крейсер в бою израсходовал 179 8”, 476 6”, 576 3” снарядов. В бою погибло 11 человек и еще 19 получили ранения.

“Якумо”. В течении сражения в корабль в общей сложности попало 7 русских снарядов, из них 3 10” и 4 6” снаряда. Один 10” снаряд пробил небронированный борт в носовой части и застрял не взорвавшись. Второй снаряд разворотил кормовую дымовую трубу взрывом и вывел при этом из строя 2 котла. Третий снаряд взорвался при попаданиив броню боевой рубки, в результате чего погиб командир крейсера и еще несколько офицеров. Кроме того в это же время 6” снаряд взорвался у мостика добавив жертв среди аварийного дивизиона. От остальных снарядов крейсер практически не пострадал, так как они взорвались при попадании в броню. Экипаж корабля потерял 23 человека убитыми и 40 ранеными. Согласно рапорта старшего офицера крейсер в бою израсходовал 152 8”, 454 6”, 466 3” снарядов.

“Акаси”. Крейсер обстрелян практически в упор русскими броненосцами и получил 20-25 попаданий в результате чего затонул спустя полчаса. Погибло 53 человека и еще 47 получили ранения.

“Акицусима”. В корабль попало два 6” снаряда. Один пробил борт у ватерлинии, но не взорвался, тем не менее, в результате была затоплена угольная яма. Второй снаряд взорвался на верхней палубе, повредив 120 мм орудие. Погиб 1 человек и 3 человека получили ранения.

“Такасаго”. Поврежден попаданиями 4 6” снарядов пробивших в двух местах неброниронированный борт и взорвавшихся на жилой палубе и в провизионной кладовой, третий снаряд пробил фальшборт и пролетев через палубу ударил в щит 120 мм орудия нестреляющего борта. Четвертый снаряд взорвался в кормовой части. Погибли три человека и 7 получили ранения.

“Касаги”. Поврежден попаданиями 3 6” снарядов. Первый пробил правый борт и разорвался в носовом отделении нижней палубы, ранив 3 человек. Второй повредил кормовую дымовую трубу, разорвавшись после ее пробития и осыпав осколками верхнюю палубу. Третий взорвался на спардеке временно выведя осколками из строя два 4.7” орудия. В общей сложности на корабле погибли 2 и были ранены 7 человек.

“Идзумо”. флагманский корабль адмирала Каммимуры, больше чем другие подвергавшийся обстрелу русских крейсеров, получил 27 попаданий. Из них было 8 8” снарядов. Корабль был серьезно поврежден. Выведено из строя 1 6” и 2 3” орудий. Повреждены трубы. изрешечены осколками плавсредства, разрушена штурманская рубка. Повреждена кормовая труба взрывом крупнокалиберного снаряда.Оторван ствол у 6” орудия правого борта. Разрушен адмиральский салон. Кроме того имелись и более мелкие повреждения и пробоины. В ходе сражения погибло 7 человек и 22 получили ранения. Крейсер за день израсходовал 311 8”, 1041 6” и 947 3” снарядов.

“Адзума”. В ходе сражения в крейсер попало 7 снарядов. Притом не крупнее 6”. Повреждения были сравнительно невелики, тем не менее, около 15 часов на “Адзума” было повреждение в машине в результате чего корабль ненадолго покинул строй, уступив свое место - следом за “Идзумо” - крейсеру “Токива”. Было ли это повреждение следствием полученных попаданий, не известно. По официальным данным, потери экипажа составили 8 раненых.

“Токива”. В крейсер в течении дневного сражения попало 10 снарядов, из которых 2 8”. Срезан топ фок мачты. Разрушен фор-марс, и кормовой мостик. Фок-мачта пробита навылет. В трех местах пробит небронированный борт. Прямым попаданием разбито 6” орудие. По официальным данным из состава экипажа погибло 6 человек и 17 получили ранения.

“Ивате”. Крейсер в течении дневого сражения пострадал очень серьезно, несмотря на то что в него попало сравнительно меньше снарядов чем в Флагман. Всего 14 попаданий из которых 3 8” снаряды. Самое удачное попадание за весь бой произошло около 15 часов. В корабль попал 8” снаряд с крейсера “Рюрик”. Бронебойный снаряд пробил крышу правого носового каземата 6” орудия на верхней палубе и вызвал взрыв приготовленных к стрельбе снарядов и зарядов. Этот взрыв уничтожил всю артиллерийскую “многоэтажку” крейсера - двухъярусный каземат и установленную на его крыше 3” пушку. Кроме того, в результате взрыва вышло из строя и правое носовое 6” орудие в палубной установке - таким образом, потери артиллерии составили 3 6” и 3” орудие. Потери экипажа оказались чудовищными. 41 человек был убит или смертельно ранен, кроме того, ранения и ожоги получили еще 34 члена экипажа. Кроме того попавшие снаряды вызаали небольшие затопления в кормовой части. Были пробиты трубы, несколько снарядов пробили небронированный борт. Кроме того от прямого попадания в 8” кормовую башню, последняя временно выходила из строя. Всего по официальным данным, потери экипажа составили 53 человека убитыми и 47 ранеными.

“Нанива”. В ходе боя с русскими крейсерами во флагман 4-го боевого отряда попали в общей сложности 9 снарядов. Была пробита дымовая труба. Началось поступление воды в кормовой части. Вышла из строя половина артиллерии. Частично разрушен мостик и пробита фок-мачта. Прямым попаданием разбит паровой катер. На крейсере погибло 11 человек и еще 19 человек получили ранения.

“Такачихо”. Получил повреждения в ходе боя с “Богатырем” и “Рюриком”, которые добились в него пяти попаданий. Разбито кормовое 6” орудие. Два снаряда пробили небронированный борт. Один взорвался в кладовой провизии, второй на жилой палубе. Третий снаряд пробил борт и и разорвался в кормовом отделении нижней палубы, ранив 13 человек.еще один снаряд азорвался на правом крыле мостика, убив двоих и ранив еще двоих человек. Всего погибло 4 и еще 11 человек получили ранения.

“Цусима”. Серьезно поврежден в бою. Достоверно известно, что результатом 6 попаданий 6” снарядов стала сильная потеря хода небольшие затопления, выход из строя 2 3” орудий и гибель 11 матросов и ранения еще 14 человек. Кроме того взрывом снаряда в канале ствола у кормового орудия оторвало ствол.

11 августа во Владивостоке состоялось крупное совещание под руководством вице-адмирала Скрыдлова, на котором разбирались бой 28 июля и сражение в Цусимском проливе 4 августа, а также вырабатывались предложения по дальнейшему ведению боевых действий против японцев. В числе предложений были вновь озвучены предложения покойного Макарова о разборке “Циклонов” и отправке их во Владивосток, и о заказе 20-30 тонные миноносок, по типу увеличенных минных катеров, достаточно мореходных и пригодных, для транспортировки железнодорожным транспортом. При этом артиллеристы предложили установку пушек по типу Максима, как более подходящих для кратковременных ночных перестрелок. Кроме этого было выдвинуто предложение о присылке минных катеров, которые предполагалось снять с кораблей ЧФ и БФ. Скрыдлов обратился с обобщенными предложениями к управляющему морским министерством Авелану. Кроме этого Скрыдлов обратился, с предложением о постройке миноносок к великому князю Александру Михайловичу - председателю комитета по сбору добровольных пожертвований на пополнение флота и о рассмотрении возможности заказа миноносок заводам Норманна или Круппа. В министерство был направлен запрос о необходимости присылки запасных материалов, рабочих и станков. В заключении были определены сроки и очередность ремонтных работ: “Цесаревич” - 5-6 месяцев. “Ретвизан” - 2-3 месяца. “Пересвет” - 2-3 месяца. “Победа” - 3-4 месяца (необходим доковый ремонт). “Полтава” - 2-3 месяца. “Россия” - не менее 3-3.5 месяцев. “Громобой” - не менее 2-2.5 месяцев. “Аврора” - 2-3 недели. “Диана” - 2-3 недели. “Паллада” - 2-3 недели. “Аскольд” - 4-5 недель. “Богатырь” - 8-9 недель.

Глава VI. Оборона Порт-Артура

Порт-артурский гарнизон состоял из 4-й (13-й, 14-й, 15-й и 16-й стрелковые полки) и 7-й стрелковых дивизий (25-й, 26-й, 27-й и 28-й стрелковые полки), 5-го стрелкового полка (из 2-й стрелковой дивизии), 4-й и 7-й артиллерийских бригад, двух батальонов саперов, минной роты, радиотелеграфной роты, казачьей сотни, 3-го и 7-го резервных батальонов, батальона добровольцев (три отряда, отряд кавалерии), 36-й роты железнодорожной охраны, трех батальонов квантунской крепостной артиллерии и насчитывал на 30 июля 665 офицеров, 256 военных чиновников и 41 780 унтер-офицеров и рядовых. Кроме того в состав гарнизона входили несколько десантных рот от флотского полуэкипажа - общая численность которого составляла не менее 5.5 тысяч человек. Таким образом, защитников Порт-Артура было более 50 тысяч бойцов, в то время как количество его жителей уменьшилось до 16 тысяч человек, из них около 14 тысяч составляли китайцы. На вооружении войск и крепости находилось 646 орудий и 62 станковых пулемета, из них крепостных — 350 орудий и 57 станковых пулеметов; 67 полевых орудий и 43 старых крепостных орудия осталось после китайцев, а запасы боеприпасов составляли 274 558 снарядов (в среднем по 425 на орудие); а так же несколько сотен флотских орудий преимущественно малокалиберных. Также в крепости были 4472 тягловые лошади, а продовольствия и фуража было запасено на 123 дня. Оборона крепости была разделена на два фронта: приморский (береговой обороны) и сухопутный, общей протяженностью 29 км. Задача первого фронта (9 км), где находились 22 долговременные береговые батареи (150 орудий) состояла в охране внутреннего рейда, защите крепости и города от артиллерийского обстрела со стороны моря. Фронт был поделен на два участка: западный (вдоль полуострова Тигровый и Тигрового Хвоста до 4-го редута), который защищала 3-я пехотная рота, и восточный (от Зеленой горы до батареи N 22), где находилась 4-я рота. Собственно укрепления крепости (сухопутный фронт) состояли в конце июля 1904 года из пяти долговременных редутов, трех узлов обороны (кроме того, N 2 строился, а N 1 находился в стадии планирования) и пяти отдельных долговременных батарей, расположенных по всему фронту. В промежутках между долговременными оборонительными сооружениями был построен ряд батарей и огневых пунктов для ведения перекрестного огня. Кроме того, были вырыты стрелковые окопы, прикрытые проволочными заграждениями, “волчьи ямы”; на отдельных участках в землю зарывали фугасы. В общей сложности на сухопутном фронте было 600 орудий и 50 станковых пулеметов. В тылу главной линии обороны находилась выполняющая функции цитадели, уже упоминавшаяся центральная оборонительная линия (“центральное заграждение”), упирающаяся левым флангом в берег реки Лунхэ. Со стороны суши линии обороны были разделены на три сектора, условно названных фронтами. Самым протяженным (8 км) был восточный фронт (командующий — генерал В. Горбатовский), который начинался у горы Крестовая, далее шел через форт N 1, батареи литер “А” и “Б”, форт N 2, редуты N1 и N2, форт N 3 и узел обороны N 3 до реки Лунхэ, причем от батареи “А” до узла обороны N 3 линия фронта проходила вдоль старых китайских укреплений (называемых Китайской стенкой). Его обороняли двадцать две пехотные роты с десятью полевыми орудиями (подвижный артиллерийский отряд). Находившийся рядом с ним северный фронт (командующий — полковник В. Семенов) длиной 5,3 км проходил от реки Лунхэ вдоль форта N 4, батарей “В” и “Г”, узла обороны N 4, форта N 5 и 5-го редута до горы Голубиная. На его укреплениях находились двадцать восемь рот пехоты (с 20 полевыми орудиями). Наиболее слабым звеном сухопутной обороны был западный фронт (командующий — полковник В. Ирман), имевший протяженность 6,7 км. Он шел от горы Голубиная вдоль батареи “Д”, редута 3 и узла обороны N 5 до редута 4 (Белый Волк), его прикрывали шестнадцать пехотных рот. На флангах главной линии обороны, горах Сяогушань и Дагушань (восточный фланг), хребте Панлушань, горах Угловая и Высокая (западный фланг) были сооружены полевые укрепления, где располагались дагушаньский отряд (двенадцать рот, три отряда добровольцев, 8 орудий), отряд горы Угловая (двадцать рот, четыре отряда добровольцев, 18 орудий). Перед главной линией укреплений вдоль реки Лунхэ (долина Шуйшиин) были выдвинуты редуты Кумирненский, Водопроводный и Скалистый. В тылу укреплений отдельных фронтов были оборудованы промежуточные батареи для ликвидации прорывов противника. На линии восточного фронта это были батареи Трехголовая, Большое и Малое Орлиное Гнездо, Заредутовая и Курганная, на отрезке северного фронта — Кладбищенская и Голубиная. Фортификационные укрепления крепости достраивались рабочими батальонами, состоявшими из добровольцев — русских и китайцев. В резерве гарнизона крепости (так называемый главный резерв) находились двадцать девять пехотных рот, казачья сотня, 9 полевых орудий и 10 станковых пулеметов.

Первый штурм

К началу штурма 3-я армия насчитывала свыше 70 тысячи штыков. Она состояла из трех пехотных дивизий, двух резервных бригад, полевой артиллерийской бригады, двух отрядов морской артиллерии, резервного саперного батальона, специальных войск. Число осадных орудий составляло 198 стволов. Всего обстрел крепости с суши вело свыше 400 орудий различных калибров. 31 июля начался первый штурм крепости. Подготовка к штурму включала в себя и дезориентирующие действия русских на левом фланге их обороны. 31 июля в 20.30 1-я пехотная дивизия генерала Мацумуры, усиленная 1-й резервной бригадой, 2-й бригадой полевой артиллерии и тремя батареями осадной артиллерии, нанесла удар по позициям находящимся на подступах к Панлушаню сопкам (Сиротка, Передовая, Боковая и Трехголовая) и полуострову между Голубиной бухтой и бухтой Луизы. Эти позиции обороняли лишь шесть подразделений добровольцев и три стрелковые роты (в резерве находились две роты квантунского полуэкипажа). После двухдневных ожесточенных боев Мацумура захватил сопки и часть полуострова, но дальнейшее продвижение его полков было остановлено контратакой резерва Кондратенко на Трехголовую. Хотя эта атака и не принесла русским успеха, Ноги не стал развивать наступление дальше, опасаясь потерь в преддверии готовившегося штурма. Однако, прежде чем начать его, Ноги с определенным расчетом послал к противнику 3 августа майора Ямаоки с предложением “во избежание излишнего кровопролития” сдать крепость, обещая свободный выход из нее “женщинам, детям, духовным лицам и иностранцам”. Ответ нужно было дать до 10 часов 14 августа. Российская сторона восприняла это как ультиматум и решительно отвергла предложение японцев, посчитав, что оно “несовместимо с честью и достоинством российской армии и не соответствует нынешнему положению крепости”. Из-за того что разлука с близкими, могла ослабить боевой дух защитников крепости, не было дано согласия и на эвакуацию семей. Ноги назначил штурм на раннее утро 5 августа, но, так как после прошедшего проливного дождя почва стала вязкой, начало штурма пришлось отложить на день. Штурм начался 6 августа в 4 ч. 30 мин. Под прикрытием огня 370 орудий, установленных между бухтами Луизы и Тахэ, две пехотные бригады атаковали левый фланг российских войск — Угловую и Длинную, две другие бригады нанесли удар по расположенным в центре оборонительной линии редутам — Водопроводному и Кумирненскому. Правый фланг, особенно участок между фортами N2 и N3, куда планировалось направить основной удар, пока только обстреливался массированным артиллерийским огнем — генерал Ноги расчищал дорогу своим штурмовым колоннам. Атака на редуты Водопроводный и Кумирненский, находившиеся на поступах к северному фронту, не принесла нападавшим успеха, хотя они и заняли деревню Шуйшиин и часть окопов на восточных склонах Панлушаня. Подобная картина сложилась и на подступах к западному фронту, где атаки на Угловую (с 9 часов там находился Кондратенко) были отбиты оборонявшимися. 7 августа после ожесточенных боев отряды 1-й пехотной дивизии вытеснили русские войска с горы Угловая и хребта Панлушань. Те отошли на Высокую и отбили очередные атаки противника, вернув контратакой часть укреплений на Панлушане. Наступление японских отрядов на Дивизионную и редут Водопроводный не увенчалось успехом (более 500 убитых). Так как на восточном фронте русские позиции только обстреливались, генерал Белый, ожидая здесь очередного наступления противника, ограничил ведение огня своими батареями, чтобы не обнаруживать их позиций и сберечь боеприпасы. Броненосец и канонерки “Бобр” и “Отважный” стреляли перекидным огнем. Ночью с 7-го на 8 августа после известия о японском десанте, высаженном на Лаотешане с китайских джонок, туда был послан отряд капитана второго ранга Елисеева (эскадренные миноносцы “Выносливый”, “Властный”, “Бойкий”, “Сильный”, “Разящий”, “Скорый”). Общий штурм начался 8 августа в 4 часа одновременными атаками на Кумирненский редут (2-я пехотная бригада 1-й пехотной дивизии), форт 2 и редуты 1, 2 (6-я пехотная бригада 9-й пехотной дивизии), а также на находившийся между фортом 2 и батареей “В” так называемый бастион Куропаткина (22-я пехотная бригада 11-й пехотной дивизии). Несмотря на то что атаки возобновлялись несколько раз в течение дня, а укрепления русских были сильно разрушены в результате обстрела, нападение удалось отбить. Критическая ситуация сложилась на бастионе Куропаткина, временно занятом неприятелем. Оборонявшие его солдаты под командованием старшего унтер-офицера Литасова (все офицеры были убиты в бою) при поддержке команды батареи Большого Орлиного Гнезда выбили противника оттуда. Четыре роты были направлены на атакуемый участок между фортами N 2 и N3, а три резервных пополнили ряды защитников Китайской стенки. Поскольку на западном фронте японское наступление ограничилось только неудачными атаками резервной 1-й пехотной бригады на горы Длинная и Мертвая Голова, Смирнов и Кондратенко “расшифровали” направление главного удара. Ночью с западного фронта на восточный была переброшена часть войск, которая пополнила поредевшие в боях отряды. Одновременно был издан приказ: полевой суд угрожал каждому, кто допустит “хотя бы малейший отход с занимаемых позиций”. Ноги, хотя и не знал, что русским уже известны его намерения, тоже пополнил свои силы на восточном фронте, перебросив сюда резервную 4-ю пехотную бригаду. Поэтому 9 августа он начал бой, нанеся дезориентирующий удар резервной 1-й пехотной бригадой по горам Длинная, Дивизионная и Мертвая Голова в расчете, что противник именно сюда направит подкрепления. Эти атаки с легкостью отразили две флотских десантных роты под командованием капитана второго ранга Циммермана. Как бы в качестве издевательского подарка противнику была оставлена гора Мертвая Голова; не имевшая никакого стратегического значения. Вместо резерва (помощь его планировалась) моряков поддержал орудийным огнем ближайший к ним форт N 5. Решающие бои шли на восточном фронте. После безуспешной ночной атаки 22-го пехотного полка (22-я пехотная бригада из 11-й пехотной дивизии) на батарею “В” и форт N3, которую русские солдаты отразили в штыковом бою, в 9 часов утра, после четырехчасового обстрела, 6-я и 22-я пехотные бригады при поддержке резервной 4-й бригады нанесли удар по редутам N1, N2 и полевым укреплениям между фортами N2 и N3. Кондратенко поддержал оборонявшихся подошедшими ротами морского экипажа; артиллерийскую поддержку обеспечили броненосец “Севастополь” и кресер “Баян”. Некоторые объекты переходили из рук в руки по нескольку раз (например, редут 1 - 4 раза). В двенадцатом часу ночи около 10 тысяч неприятельских пехотинцев начали атаку. Они были освещены прожекторами и накрыты огнем противоштурмовых батарей. Ослепленных светом прожекторов японцев дружно атаковали с нескольких сторон русские батальоны, но атака была отражена с большими потерями для штурмующих. Потери быстро росли, что вызвало кризис в боевых действиях обоих противников. После полудня генерал Ноги приказал прервать атаки на оба редута для реорганизации своих сил и подхода подкреплений. В свою очередь генерал Горбатовский, который принял командование восточным и западным фронтами, около 14 часов дня вывел из разрушенных редутов их гарнизоны за Китайскую стенку и потребовал подхода резерва. Он опасался, что противник, неустанно обстреливавший редуты артиллерией, может, уничтожив их защитников, ворваться в город именно здесь. Однако прибытие подкреплений задерживалось из-за протеста генерала Фока, командовавшего резервными силами крепости, который считал, что Горбатовский может оборонять редут собственными силами. Приказ Ноги о прекращении штурма тоже был передан с опозданием. Поэтому когда командиры атакующих 7-го и 35-го пехотных полков (6-я пехотная бригада из 9-й японской пехотной дивизии) обнаружили, что русские покинули редуты, они заняли их практически без боя и, таким образом, вклинились в русскую оборону между фортами N2 и N3, но не смогли ее прорвать, так как в руках оборонявшихся оставалась Китайская стенка.

Очередной штурм начался в 23 ч. 30 мин. На этот раз генерал Ноги решил ударить с занятых редутов 1 и 2 по Китайской стенке, прорвать оборону, захватить батареи (Заредутную, Большого Орлиного гнезда и Скалистого хребта) и выйти в тыл форта N3. Отсюда уже было легко пройти маршем вдоль долины Лунхэ к не обороняемому Новому городу или после взятия слабых укреплений цитадели (“центрального заграждения”) захватить Старый город (с его военной инфраструктурой) и военный порт. Предвидя такую возможность, Кондратенко сосредоточил на отрезке между фортами 2 и 3 резерв из трех с половиной батальонов, а также заменил ослабленные боями роты сборным батальоном из десантных рот. Несмотря на это, штурм застал русские отряды врасплох, так как начался внезапно, без артиллерийской подготовки. У редутов N1 и N2 еще продолжались саперные работы у поврежденной в последних боях Китайской стенки; саперов прикрывала стрелковая рота, которая тоже ожидала смены. Внезапно в темноте появились три батальона 7-го японского пехотного полка и пошли в штыковую атаку, одновременно с расстояния 50-70 м засыпая русских солдат ручными гранатами. Все произошло молниеносно. Стрелковая рота и саперы были разбиты, а штурмовые колонны, прорвавшись через стенку, атаковали батарею Заредутная и, почти выбив оттуда ее защитников, вышли в тылы форта N3, который перешел к круговой обороне. В свете внезапно вспыхнувших ракет через пролом сюда стали проникать очередные штурмовые колонны (6-я, 10-я и 18-я пехотные бригады, а также 4-я резервная пехотная бригада). В течение часа в долине между батареями Заредутная и Большого Орлиного Гнезда оказалось около 10 000 солдат из 7-го, 12-го, 35-го, 36-го и 43-го пехотных полков (видимо, сюда был послан и 9-й резервный пехотный полк), натиск которых с трудом сдерживали морская десантная рота и две русские стрелковые роты при поддержке ближайших батарей. Открыла ураганный огонь и японская артиллерия, усилив общее замешательство. К счастью для оборонявшихся, на батарее Малого Орлиного Гнезда находились генералы Кондратенко и Белый, которые быстро прекратили панику и подготовили контрудар. Пока Кондратенко стягивал в район прорыва все имеющиеся силы (от Фока из общих резервов крепости он получил только две роты), Белый реорганизовал систему ведения огня крепостной артиллерией, направляя часть орудий для обстрела флангов и тылов этого района. После 0.30 японская пехота, сосредоточившаяся в проломе, была внезапно ослеплена светом прожекторов с расстояния 300-400 м, а затем разбита массированным огнем станковых пулеметов и орудий (в основном батареи “В”). Следом по японцам ударили русские резервы, в том числе морские роты, которые в штыковом бою отбросили их за Китайскую стенку. В темноте дело дошло до братоубийственной перестрелки: отходившие в панике через разрушенные редуты N1 и N2 отряды были обстреляны своими же резервами, которые приняли их за атакующих русских.

Один из участников осады Порт-Артура, офицер японской императорской армии Т. Сакураи, о событиях той штурмовой ночи он писал: “Капитан Иошинага приказ своим не отступать ни на шаг. И тут началась настоящая свалка: ружья, штыки, кулаки - все было пущено в ход; обе стороны дрались неистово. К несчастью, капитан Иошинага, стоявший впереди на бруствере, был ранен и свалился. Заменивший его капитан Окуба был убит - и так другой, третий, и так не только офицеры, но и солдаты были перебиты почти все… В каждом углублении, в каждом углу или извилине оврага лежали кучи раненых и мертвых… Это была дорога смерти”. В ту ночь японские солдаты из 8-го резервного полка не выполнили приказ своего командира и не пошли в атаку. Несмотря на угрозы и стрельбу по непокорным, солдаты отказывались повиноваться своим офицерам. Тогда генерал Ноги приказал окружить взбунтовавшийся полк надежными частями и “поддержать его”. Под угрозой расстрела пехотинцы пошли в наступление. На другой день оставшихся в живых отвели в тыл для расправы, и зачинщиков солдатского бунта расстреляли. 8-й резервный полк был расформирован как воинская часть, а его остатки пошли на доукомплектование армейских пехотных полков.

В этой ситуации генерал Ноги во второй половине дня приказал прервать штурм и закрепиться на занятых позициях (гора Угловая, редуты N1, N2, Панлушань), так как понял, что потерпел поражение. Порт-Артур нельзя было взять “с марша”, без подготовки, без проведения инженерно-осадных работ, без сильной осадной артиллерии, а это означало, что осада города продлится еще, самое малое, несколько недель. Осадная 3-я японская армия в ходе первого штурма Порт-Артура оказалась по сути дела разбитой, утратив треть своих войск, потеряв около 15 тысяч человек. За пять дней штурма некоторые пехотные полки 3-й армии фактически перестали существовать как боевые единицы. В 7-м пехотном полку из 2500 штыков осталось в строю 6 офицеров и 208 солдат, в 35-м полку - всего 240 солдат. 6-я бригада перед штурмом насчитывала в своих рядах 5 тысяч штыков, после штурмовых дней в ней осталось 400 человек. Тяжелые потери не только обескровили армию Ноги, но и подломили ее волю.

11 августа для охраны тралящего каравана на внешний рейд Порт-Артура отправились “Бодрый”, “Безупречный”, “Быстрый”, “Разящий” и “Расторопный”. Примерно в 18 часов “Разящий” наткнулся на мину, от сильнейшего взрыва корабль разломился пополам. Носовая часть затонула через полминуты, кормовая же чуть позже встала вертикально и ушла в воду с вращающимися винтами. В попытке оказать помощь “Быстрый” также подорвался на мине, и спустя полчаса затонул.

В тот же день вечером пришла джонка с почтой из Инкоу. В числе полученной почты была телеграмма Наместника, о том, что капитан 1 ранга Вирен произведен в контр-адмиралы особым императорским указом и назначен начальником морских сил в Порт-Артуре. Командиром “Баяна” назначен капитан 2 ранга Иванов 3-й.

20 августа истребитель “Скорый” выставил 14 мин, на путях движения японских блокадных дозоров.

Второй штурм крепости

Начиная с 12 августа японские саперы приступили к рытью траншей, которые давали возможность штурмующим безопасно подойти к русским оборонительным сооружениям. Первая линия проходила напротив участка, соединявшего форты 2 и 3, на расстоянии 500-1000 метров от укреплений. От нее вели ходы сообщения к редутам 1 и 2. С этих ходов планировалось прорыть минные коридоры для закладки подземных мин под прикрывавшие полукапониры 2 и 3.

Начиналась опасная для защитников крепости “минная война”. Скалистый грунт ограничивал темп работ до 10 метров в день. К началу сентября она получила подкрепление в 15 тысяч человек. Из резерва верховного командования прибыли две роты саперов, армия Ноги из полевой начала превращаться в осадную. Для доставки необходимого для ведения минной войны снаряжения и материалов, вдоль старой горной дороги Дайрен — Порт-Артур была проложена полевая железная дорога, чтобы протянуть отсюда до самых позиций узкоколейку для подвоза людей, боеприпасов и снаряжения. Артиллерийские батареи были связаны телефонным сообщением с наблюдательными пунктами, штабами дивизий и армии. Началась подготовка бетонных позиций для установки тяжелых осадных гаубиц калибра 280 мм, первый транспорт с которыми прибыл в Дайрен 13 сентября. Соединенный флот передал 2 орудия калибра 6” и 12 — калибра 47 мм. Темные ночи, частые туманы и дожди хорошо скрывали ход инженерных работ противника. К началу сентября 1904 года вражеские траншеи находились уже в ста шагах от Кумирненского и Водопроводного редутов и в четыреста шагах от форта N 2.

Осажденные тоже не теряли времени даром - велись активные работы по восстановлению разрушенных при штурме оборонительных сооружений и усилению крепостной артиллерии. Были заделаны бреши в Китайской стенке и полевых укреплениях, улучшена защита от осколков и пуль на позициях (стальные козырьки, мешки с песком), обустроены новые укрепленные батареи, сделаны проволочные заграждения, сооружены “волчьи ямы”, установлены фугасы. Также были начаты инженерные работы у второй линии обороны, проходившей в тылу главной позиции между узлом обороны N 3 и батареей “Б”. Ранее складированные флотские орудия установлены на позициях. Продолжались работы по демонтажу мортир с береговых позиций на сухопутный фронт. Это позволило создать шесть новых позиционных батарей, а также увеличить число орудий на других батареях. Генерал Белый осуществил реструктуризацию управления артиллерией, назначив для каждого фронта обороны на суше начальника артиллерии, что улучшило организацию управления огнем и способствовало более результативной борьбе с артиллерией противника.

Из-за ограниченного числа орудий для навесной стрельбы, необходимой при отражении штурма, в мастерских крепости приступили к выпуску мортир и метательных аппаратов собственного изобретения. Часть из них составляли снятые с корабельных паровых катеров минные аппараты калибра 225 мм, стрелявшие метательными минами укороченной длины (без приводных двигателей), весом 75 кг. Кроме того, использовались гладкоствольные медные китайские гаубицы XIX века, у которых укорачивали ствол, затем размещали их под большим углом на деревянных подставках (стреляли снарядами весом 8 кг). Эти гаубицы стреляли также и осветительными гранатами. Так называемые порт-артурские минометы (изобретение лейтенанта Власьева) изготовляли из стволов орудий калибра 47 мм, установленных на колесных лафетах или подставках. Они стреляли железными снарядами весом 6 кг, имевшими форму усеченного конуса, в головной части которого монтировался запальный стакан со взрывателем, а к нижней части крепился стержень со стабилизатором. Широкое распространение получило также изготовление ручных гранат по проекту лейтенанта Николая Подгурского. При их производстве использовались гильзы от снарядов калибра 47 мм и 37 мм, к которым после наполнения пироксилином или порохом присоединяли бикфордов шнур.

Вскоре в мастерских ежедневно стали делать до 300 штук таких гранат. Чтобы каким-то образом восполнить нехватку автоматического оружия, капитан 26-го пехотного полка, поляк Игнатий Шметилло, сконструировал так называемый порт-артурский пулемет. Используя созданный значительный запас винтовок Манлихера, Шметилло устанавливал их на специальном станке (по пять и более) наподобие “гармошек смерти” в XVII веке. Винтовки были снабжены механизмом одновременного открытия огня и перезарядки, благодаря чему один боец мог стрелять залповым огнем из нескольких винтовок.

Проводимые японцами саперные работы вызвали беспокойство Кондратенко, и он приказал тоже рыть противоминные коридоры и траншеи на подступах к Китайской стенке, чтобы сдерживать на этом направлении движение противника и вести непрерывную разведку подступов. С 24 августа начались ночные вылазки добровольцев. Поначалу в силу своей неожиданности они были достаточно эффективными (уничтожение отдельных участков траншей), позже из-за активизации действий японских саперов русские стали нести потери. В результате недальновидный Стессель запретил проведение вылазок.

13 августа был издан специальный приказ по войскам на Дальнем Востоке, из которого для защитников Порт-Артура наиболее значимым было (кроме отмены телесных наказаний) засчитывание каждого месяца пребывания в осажденной крепости за год военной службы (с 14 мая до конца осады). Повышены в чине и награждены были многие, особенно высший командный состав. Стессель был произведен в генерал-адъютанты императора (с месячным жалованьем 2500 рублей золотом) и получил орден Св. Георгия третьей степени. Капитаны первого ранга Дабич, Иванов, Щенснович и полковник Семенов, командир 26-го пехотного полка, стали флигель-адъютантами (личными) императора, контр-адмиралы Иессен и Матусевич были зачислен в царскую свиту. Кондратенко — Св. Владимира третьей степени, а Смирнов и Белый — орденом Св. Станислава первой степени. Награждения стали поводом для праздничного молебна “за царя и отечество”. От имени награжденных генерал Стессель послал телеграмму, в которой обещал царю удвоить усилия при обороне крепости.

31 августа, командуя двумя катерами, лейтенант Непенин атаковал и взял на абордаж большой минный катер флагманского японского броненосца “Микаса”, вышедшего ночью к Порт-Артуру для проведения минной постановки. Катер был захвачен и приведен в Порт-Артур. “Катер можно исправить и приспособить для траления и нужд порта”, — докладывал по этому поводу в Царское село главнокомандующий А.Е. Алексеев. 5 сентября японская КЛ “Хайен” подорвалась на мине к западу от острова Айрон и затонула.

В Порт-Артуре было проведено совещание, в котором участвовали старшие морские и сухопутные начальники. Виреном был изложен приказ наместника о прорыве в ближайшее время из Порт-Артура, следующими силами: “Баян”, “Смоленск”, “Ангара”, “Амур”, “Новик” и 6 истребителей. Особым отрядом назначен командовать контр-адмирал Вирен. В числе обсужденных вопросов была рассмотрена возможность о вывозе на борту крейсеров-лайнеров женщин, детей, раненых и больных из осажденной крепости. Так же Вирен и Иванов обратились к Стесселю и Белому с просьбой оказать содействие и передать флоту несколько 6” орудий Кане с приморского фронта крепости, для вооружения крейсеров, так как японцы использовали свои корабли только для блокадного дозора, не предпринимая попыток по обстрелу крепости с моря. После детального обсуждения командование крепости согласилось на передачу орудий флоту. К этому моменту “Баян” уже передал часть своих 75 мм орудия на “Смоленск” и “Ангару”. Учитывая что готовность “Севастополя” была низка, и учитывая его ходовые характеристики было принято решение “Севастополь” оставить в порту, и выходить на прорыв по готовности. Дополнительным фактором, влиявшим на решение ускорить подготовку кораблей, стали практически ежедневные обстрелы крепости из осадных орудий. Командованием кораблей особого отряда рассматривалось пять вариантов прорыва - уход на юг, прорыв через Корейский, Сангарский, Лаперузов, а также в обход Сахалина в Николаевск. Прорыв на юг рассматривался только в качестве резервного.

Генерал Ноги после получения подкреплений решил начать новый штурм. На этот раз он намеревался прорваться вглубь обороны русских через выдвинутые позиции северного и западного фронтов, которые, как сообщала японская разведка, были слабо защищены. На северном фронте для атаки был выбраны отстоящие от японских параллелей всего на 40-70 м редуты Водопроводный и Кумирненский, их захват давал возможность выйти в тыл основных укреплений восточного фронта. Здесь удар был направлен на горы Длинная и Высокая (203 м над уровнем моря), господствовавшие над Новым городом и внутренними бассейнами порта. Захват этих гор, особенно Высокой, позволил бы корректировать огонь осадных батарей, в частности огонь по стоявшим тут русским кораблям.

Таким образом, второй штурм сводился к ударам по двум удаленным друг от друга на 4-5 км по прямой линии районам обороны; огонь артиллерии был направлен на укрепления восточного фронта. На Водопроводный редут наступала 9-я дивизия японцев, Кумирненский редут и обе горы атаковала 1-я дивизия, усиленная 1-й резервной бригадой. Пехоту поддерживали огнем дивизионная артиллерия, батареи осадной артиллерии и группа морской артиллерии капитана Курой. На правом фланге огонь вели суда 8-го боевого отряда.

На обоих фронтах русские войска были по крайней мере в три раза слабее японских, к тому же они были рассредоточены узким кордоном на спешно возведенных полевых позициях.

Во время одиночного поиска а между Ляотешанем и островами Мяотао в ночь со 2 на 3 сентября “Расторопный” захватил и привел на буксире в Порт-Артур японскую трехмачтовую парусную шхуну “Сумийочи Мару”. На борту судна находилось восемь японцев. Контр-Адмирал Вирен отдал команду на проведение ежедневного траления фарватера силами портовых средств и миноносцев. 3 сентября в море выходили “Гиляк” и миноносцы “Бодрый”, “Безупречный” для обстрела позиций противника. Миноносцы “Скорый” и “Бодрый” ночью произвели очередную постановку мин на путях движения японских блокадных дозоров.

Второй штурм Порт-Артура начался 6 сентября. Японская артиллерия произвела массированный обстрел позиций Восточного и позднее Северного фронтов, главным образом Водопроводного и Кумирненского редутов, по которым сосредоточенный огонь вели 40 осадных и 84 других орудий. В 7 ч. 30 мин. семь батарей капитана второго ранга Курой (2 6”, 8 120 мм и 10 76 мм орудий) начали обстреливать позиции восточного фронта, чтобы отвлечь внимание защитников крепости от направления главного удара. После этого батареи Курой перенесли часть огня на редуты Водопроводный и Кумирненский, вдобавок к бомбардировке русских укреплений присоединились японские осадные батареи и дивизионная полевая артиллерия. Артиллерийский огонь продолжался 6 часов. В районе Водопроводного редута упало до тысячи снарядов, превративших его в груду камней и исковерканных деревянных балок; были разбиты две противоштурмовые пушки и пулемет, прервана телефонная связь, гарнизон понес значительные потери. На их огонь отвечали батареи “Б”, Заредутная, Малого Орлиного Гнезда и форта N 3, а так же несколько мортирных батарей.

Тем временем около трех батальонов японской пехоты с 4 полевыми пушками и 24 пулеметами сосредоточилось в близлежащих оврагах для атаки на редут. Мощный огневой налет не позволил защитникам Водопроводного редута помешать подготовке вражеской атаки на ближайших подступах к нему.

В 18 часов вражеский артиллерийский огонь прекратился. На Водопроводный редут, обороняемый тремя взводами (три других взвода с правой стороны занимали окопы, соединявшие этот редут со строившимся редутом Скалистым; с левой стороны в окопах, идущих к Кумирненскому редуту, находились пять взводов и отряд добровольцев), за шесть часов упало более 1000 снарядов, при этом горные орудия стреляли с расстояния 60-70 м. Во время обстрела были уничтожены почти все земляные укрепления, разбиты 2 орудия и станковый пулемет, прервана телефонная связь, а гарнизон редута уменьшился до 100 человек. В 17 ч. 30 мин. при поддержке 2 орудий и 24 станковых пулеметов редут атаковали три пехотных батальона.

В атаку пошла пехота японцев, забрасывая обороняющихся ручными бомбочками. Штурмующих встретил интенсивный огонь остававшихся в строю после бомбардировки сотен солдат во главе с поручиком Длусским - большая часть сибирских стрелков из 11-й роты 26-го Восточно-Сибирского полка погибла при обстреле и после того как был уничтожен второй станковый пулемет, штурмовые колонны все же прорвались в глубь редута. Тогда 30 уцелевших защитников редута во главе с унтер-офицером Бирюковым после яростного штыкового боя оттеснили неприятеля назад. На Водопроводный редут были присланы подкрепления (4 стрелковые роты и рота пограничников) под командованием подполковника Бутусова. Русские солдаты несколько раз поднимались в контратаки, чтобы отбросить японцев, которые упорно пытались обойти разрушенное укрепление с флангов. Командир 9-й японской пехотной дивизии продолжал наращивать усилия штурмующих Водопроводный редут батальонов, вводя в бой все новые и новые резервы. К утру у русских осталось мало гранат и патронов. В распоряжении Бутусова были только 11 человек. Исходя из этой ситуации и в связи с ожесточенными боями за редут Кумирненский, горы Длинная и Высокая 7 сентября в 5.00 Кондратенко приказал Бутусову оставить Водопроводный редут, который вскоре вместе с соседним Скалистым редутом был занят 9-й японской пехотной дивизией.

После этого штурмующий неприятель сосредоточил свои усилия на взятии соседнего Кумирненского редута. Его яростная бомбардировка продолжалась в течение двух часов. В итоге к 7 часам утра укрепление превратилось в груду развалин, а из его гарнизона в живых осталось около 60 человек во главе с поручиками Дуниным и Окуневым. С левой стороны в окопах, тянувшихся до реки Лунхэ, находились еще полторы стрелковые роты и два отряда добровольцев. По ним нанесли удар с запада батальоны 1-й японской пехотной дивизии, которые до 3 ч. 30 мин. 20 сентября пять раз поднимались в атаку, но всякий раз не имели успеха. Тогда японцы подвергли редут трехчасовому обстрелу, после чего в наступление пошли два батальона их пехоты. Они нанесли удары с фронта и с флангов. Так как для помощи им уже не хватало резервов (их перебрасывали на западный фронт), около 10 часов утра Кондратенко приказал горстке защитников покинуть редут, который в 11 ч. 50 мин. был занят японцами. Водопроводный и Кумирненский редуты были полевыми укреплениями и играли роль передовых в системе крепостной обороны. Охваченные противником с трех сторон и атакованные силами целой пехотной бригады при поддержки огня 128 орудий, они не могли быть удержаны без больших потерь. Поэтому генерал-майор Р. И. Кондратенко не посчитал в данном случае их дальнейшее удержание необходимым, поскольку они выполнили свое предназначение еще в ходе первого штурма Порт-Артура. Взятие их обошлось японцам потерями более чем 1500 человек. Теперь главные усилия русского гарнизона сосредотачивались для борьбы на главном оборонительном поясе крепости.

Одновременно с боем за Водопроводный и Кумирненский редуты начался бой за горы Длинная и Высокая. Особенно жестокие схватки разгорелись у последней высоты. Гора Высокая несколько выдавалась из линии крепостных укреплений и была самой высокой в этой части окрестностей Порт-Артура. В свое время крепостное командование не оценило должным образом ее тактического значения. К строительству полевых укреплений приступили здесь только в мае и то после настойчивых требований генерала Кондратенко. Каменистый грунт сильно затруднял саперные работы. В сентябре высоту опоясывало две линии окопов без бруствера с проволочными заграждениями. Обороняли гору три стрелковые роты сибиряков и рота моряков Квантунского экипажа с 4 пулеметами и 7 орудиями, которые стояли на вершине Высокой на открытой позиции и выглядели хорошей мишенью для вражеских батарей. Редут на высоте выстроен не был. 1-я японская пехотная дивизия атаковала позиции русских штурмовыми колоннами по трем направлениям: на Кумирненский редут, к горе Длинная, в направлении горы Высокая. На Длинной оборону держали пять стрелковых рот, морская рота кадрового состава флота и отряд добровольцев. Они занимали полосу траншей, поддерживаемые огнем 2 орудий калибра 6”, 7 малокалиберных орудий и 2 станковых пулеметов.

После общей артподготовки, огонь по гг. высокая и Длинная вели 60 полевых, 30 тяжелых осадных орудий, 8 скорострельных пушек, поддержанных 5 дальнобойными морскими батареями, находившимися на Волчьих горах. Во время обстрела были повреждены одно орудие и оба станковых пулемета, 6 сентября в 17 ч. 30 мин. Длинная была атакована штурмовой колонной из четырех батальонов. В 18 ч. 45 мин. японцы заняли часть окопов. После яростной контратаки русские отряды отбили утраченные позиции и уже не ушли с них во время очередной атаки (около 22 часов вечера). Штурмующие залегли в 70-80 метрах от окопов. Ночью японцы пытались небольшими группами проникнуть в глубь обороны русских, но были остановлены огнем винтовок и гранатами.

7 сентября с 5 часов утра гора Длинная в течение получаса интенсивно обстреливалась осадной артиллерией, после чего начался очередной штурм, отбитый благодаря присланной Кондратенко стрелковой роте. В 15 часов японские батареи с гор Мертвая Голова и Седловая начали бить по Длинной перекрестным огнем, их поддерживали 5 батарей Курой. Захват этой высоты штурмующими стал возможен во многом благодаря тому, что японцы, установив полевые пушки на высотах Седловая и “Мертвая Голова”, стали простреливать русские окопы продольным прицельным огнем. Ураган снарядов уничтожил почти все полевые укрепления и вызвал большие потери в рядах оборонявшихся. В 16 часов японская пехота вновь начала штурм. Разгорелся яростный бой: в ход пошли гранаты, штыки и приклады. Так как противник занял правый фланг, прорвался на вершину горы, а среди защитников было много убитых и раненых (в ротах осталось по 10-12 человек), Кондратенко, концентрируя всю оборону на Высокой, приказал гарнизону на Длинной покинуть свои позиции и отойти к горе Плоская. Последние защитники горы - 46 моряков во главе с подпоручиком Седльницким отступили в укрепления соседней Плоской горы.

Иначе шли бои за Высокую, которую штурмовал 2-й полк той же японской дивизии. Иным было и значение этой горы. На ней были несколько блиндажей и две линии окопов, перед которыми находились проволочные заграждения. Гарнизон ее составляли три стрелковые роты и шесть рот кадрового состава флота с 4 станковыми пулеметами; на вершине были установлены 2 артиллерийских батареи (2 орудия калибра 6”, 2 полевых орудия калибра 3” и 7 малокалиберных). Обороной горы руководил капитан Степневский. 6 сентября после артиллерийского обстрела, во время которого были уничтожены 3 блиндажа, орудие и станковый пулемет, около 18 часов Высокую атаковали четыре батальона 1-й японской пехотной дивизии. Штурм начался, через полчаса после атаки на Длинную, из долины между двумя горами. Атакующие дошли только до заграждений перед первой линией окопов и залегли, а ночью отступили на исходные позиции, оставив небольшие группы солдат для устройства проходов в проволочных заграждениях.

В 9 часов штурм прекратился. Попытка японцев взойти на вершину была пресечена штыковым ударом русских. Столь же безуспешно закончились и другие попытки. Под вечер 9 сентября генерал-полковник Ноги, лично руководивший штурмом, приказал сосредоточить в мертвом пространстве на склоне горы свой резерв силами около 3 батальонов пехоты. Так он начал готовиться к новому приступу. Однако сосредоточение вражеской пехоты на горном склоне было вовремя замечено защитниками Высокой. Но и новая массированная атака, в ходе которой вражеская пехота наступала сплошными цепями, была отбита. Японцы обрушили на Высокую шквал огня, к полудню к обстрелу присоединились две канонерки из 8-го боевого отряда под командованием капитана второго ранга Тадзимы (в Голубиную бухту они пришли по просьбе командира 1-й пехотной дивизии). Но потом обстрел Высокой вела только “Акаги”. Высокая словно утонула в клубах дыма и пыли. Степневский запросил подкрепления. На форт N4 (рядом с командным пунктом западного фронта) прибыл Кондратенко, вместе с ним — три резервные роты с двумя минометами конструкции лейтенанта Подгурского.

В это время командир 1-й японской пехотной дивизии генерал Мацумура, вдохновленный взятием Длинной, начал в 19 часов штурмовать Высокую. Сомкнутая колонна резервных отрядов 1-й пехотной бригады (около 2000 человек), во главе которой находились офицеры с обнаженными саблями, под флагами с красным солнцем двинулась к склону горы; в свете заходящего солнца штыки поблескивали красным цветом. Колонну шрапнельным огнем тотчас обстреляла русская артиллерия, а лейтенант Подгурский выпустил в середину колонны торпеду калибра 225 мм, нарушив полностью ее сомкнутый строй. Однако, несмотря на значительные потери, Мацумура атаковал вторично, и около 2 часов ночи 9 сентября его отрядам удалось прорваться через первую линию окопов русских. Во время следующей атаки 6 ч. 30 мин. была прорвана вторая линия обороны и захвачен один из полуразрушенных блиндажей. Но на этом возможности наступавших были исчерпаны: они потеряли всех офицеров, огнем артиллерии были отрезаны от своих тылов и лишены поддержки. Вскоре японские солдаты были выбиты за первую линию окопов и почти полностью уничтожены ручными гранатами. Удержалась лишь небольшая их группа, закрепившаяся в захваченном блиндаже у подножия горы. Мацумура вновь обстрелял гору ураганным огнем осадной артиллерии, которая находилась и на занятой японцами Длинной. Кроме того, к обстрелу присоединились канонерки “Акаги” и “Цукуба”. Контр-адмирал Хосоя, командир 7-го боевого отряда, выделил их 1-й пехотной дивизии вместе с миноносцами N37 и N45 для прикрытия При обстреле разбито было еще одно орудие при значительных потерях в рядах обороняющихся. В ротах оставалось по 19-37 человек, гарнизон на горе уменьшился до 150 человек, но, несмотря на это, русским удалось отразить очередную атаку.

Вечером под прикрытием дыма от взрывов произвел замены в гарнизоне и эвакуировал раненых. Новым командиром гарнизона стал штабс-капитан Сычев. Следующая атака нападавших была успешно отражена. Генерал покинул гору только поздно вечером, проследив за подвозом гранат, боеприпасов и мешков с песком на шанцы. Сычеву выделили еще одно орудие и 2 станковых пулемета. Около полудня 22 сентября Кондратенко донесли, что на подходах к Высокой (в мертвом пространстве для орудий оборонявшихся и крепостной артиллерии) Мацумура собирает новую штурмовую колонну (самое малое, три пехотных батальона), по всей видимости, для вечерней атаки. Кондратенко снял с Лаотешаня взвод 3” полевых орудий” и под командованием штабс-капитана Ясенского перебросил его в район узла обороны N 5. Около 17 часов вечера взвод скорострельных пушек под командованием штабс-капитана Ясенского, замаскировав орудия под фургоны с сеном, незамеченный противником, выехал на открытую позицию и с дистанции около 4 километров внезапно открыл шквальный шрапнельный огонь по вражеским резервным батальонам, скучившимся на небольшом клочке мертвого пространства. В течение первых 5 минут русские артиллеристы выпустили 51 снаряд. Все они попали в скопление японской пехоты. Ее уничтожение довершил огонь соседних фортов и крепостных батарей. Английский офицер Норригаард, бывший на русско-японской войне в качестве заинтересованного иностранного военного наблюдателя, в связи с этим боевым эпизодом в своей книге “Великая осада. Порт-Артур и его падение” не без восторга писал: “Наиболее блестящий образчик артиллерийского искусства, какой я когда-либо видел, дала русская батарея 9 сентября. От картечи этой батареи не ушел ни один солдат из наступавшего отряда”. Дело довершили крепостные батареи, стрелявшие по разбежавшимся ротам и взводам. Мацумура, у которого больше не осталось резервов, отказался от проведения еще одного штурма в этот день. Таким образом, на Высокой японцам удалось закрепиться только в полуразрушенном блиндаже у ее вершины. Оттуда они были выбиты на рассвете 23 сентября лейтенантом Подгурским, который с двумя матросами подполз к разбитому блиндажу и забросал его пироксилиновыми петардами. Убегавших японских солдат уничтожил гарнизон Высокой. Из-за значительных потерь, полученных в боях за Высокую (5000-6000 убитых и раненых, в том числе командир 1-й пехотной бригады генерал Яммато; всего на Высокой, Длинной, Водопроводном и Кумирненском редутах японцы потеряли около 7500 человек), генерал Ноги прервал на рассвете 10 сентября второй штурм крепости. Хотя он и захватил три из четырех намеченных объектов атаки, его войска не смогли прорваться к линии главных укреплений Порт-Артура. Однако от Водопроводного и Кумирненского редутов он мог провести линию траншей к форту N3 и узлу обороны N 3, а с Длинной японская артиллерия могла обстреливать видимую часть внутреннего бассейна (район входа в порт и к западу от полуострова Тигровый Хвост). В тот же день там был возведен морской наблюдательный пункт, командиру которого, капитану второго ранга Ивамуре из штаба адмирала Того, были непосредственно подчинены батареи орудий калибра 6” и 2 батареи орудий калибра 120 мм из группы артиллерии Курой. Потери русских составили 256 человек убитыми и 947 ранеными.

В порт-артурском дневнике военного инженера капитана М.И. Лилье есть запись, в которой автор рассказывает о том, как шли бои за гору Высокую: “После страшного обстреливания японцы в течение двух суток вели беспрерывный штурм. Некоторые из них были одеты в какие-то фантастические доспехи и костюмы. Все атаки отличались удивительной храбростью и упорством. Как я узнал впоследствии, в этом штурме принимали участие лучшие фамилии самураев и масса волонтеров. Все это были люди, которые слишком громко и открыто высказывали свое недовольство медлительностью действий японской армии, осаждающей Порт-Артур. На это Микадо им весьма остроумно предложил принять самим лично “активное” участие в осаде Порт-Артура, вместо того чтобы кричать и выражать свое неудовольствие. Вот этим-то недовольным и досталось, главным образом, от наших солдатиков при штурме Высокой горы. Немногие из них вернулись домой, и число крикунов в Японии сильно уменьшилось. Не худо было бы, чтобы и наше правительство имело в виду этот остроумный способ избежать критики. После отчаянных усилий и громадных потерь японцам удалось наконец занять несколько полуразрушенных блиндажей в наших верхних окопах. Они сумели ловко ими воспользоваться и сильно в них укрепиться. Эту-то горсть японских храбрецов, решивших дорого продать свою жизнь, мы и не могли, несмотря на все усилия, выбить из окопов в течение почти двух суток. Японцы поставили в блиндажах несколько, кажется, четыре пулемета и расстреливали каждого, кто рисковал высунуться из-за гребня горы. Выбить их оттуда удалось только благодаря изобретательности лейтенанта Подгурского, прибывшего как раз в это время на позиции. Сначала лейтенант Подгурский хотел скатить к занятым японцами блиндажам гостинец в виде мины с 16 пудами пироксилина, но потом, опасаясь, что мина может задержаться на склоне горы и своим взрывом причинить много вреда и нашим людям, он с несколькими солдатиками начал бросать прямо из-за гребня горы в японские блиндажи небольшие ящики с пироксилином. Несколько из них попали удачно в цель и, разорвавшись, совершенно разрушили блиндаж. Японские герои, так дорого продававшие нам свою жизнь и стоившие нам больших потерь, были погребены под его развалинами. Теперь надо было кому-нибудь решиться войти первым в разрушенный блиндаж. На этот подвиг вызвался рядовой 11-й роты 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Дмитрий Труфанов. Без ружья, с одними ручными гранатами, этот выдающийся герой смело бросился вперед и первый ворвался в бывшие японские блиндажи. Вслед за ним в блиндаж ворвался 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка штабс-капитан Краморенко. Имена рядового Труфанова, штабс-капитана Краморенко и лейтенанта Подгурского должны стоять в первых рядах в списке героев и защитников Высокой горы. Впоследствии рядовой Труфанов был награжден Георгием и произведен в унтер-офицеры.

Уцелевшие японцы кинулись в бегство. Одни из них были расстреляны, а другие, пораженные ручными пироксилиновыми гранатами, горели, как факелы, и умирали в страшных мучениях. Потери в некоторых ротах гарнизона были громадны. Так, например, в 1-й роте 28-го полка в строю осталось 40 человек, да и из них половина были легко ранены и не пожелали идти в госпиталь. Самые большие потери понес опять геройский и многострадальный 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк… полковника Третьякова…”.

Японцы установили на вершине горы Длинной наблюдательный артиллерийский пост, который стал корректировать огонь тяжелых осадных орудий по внутренней гавани Порт-Артура: с высоты была видна большая часть гавани и расположение в ней кораблей эскадры. 14 сентября японцы начали обстрел Старого города и укреплений из 11” мортир. Частично пострадали форт N3 и N2, отдельные снаряды попали также и в расположение батарей “Б” и “Заредутной”, расчеты которых понесли потери. Всего генералу Ноги отправили 18 таких гаубиц, 12 были установлены на бетонных огневых позициях в Волчьих горах до 26 октября, а очередные 6 были потоплены в результате действия Владивостокского отряда крейсеров. Русская крепостная артиллерия вела ответный огонь по площадям из 11” и 9” мортир. Периодически в контрбатарейную борьбу включался и “Севастополь”.

18 сентября японцы сумели взять штурмом гору Сигнальную. Однако уже через двое суток русские сумели выбить японцев. “Бобр”, “Гиляк”, “Отважный”, “Безупречный”, “Бодрый”, “Сердитый”, “Скорый” выходили на обстрел вражеских позиций.

Тем временем особый отряд приготовлен к прорыву. Корабли приведены в двухчасовую готовность к выходу. Начали прием на борт эвакуируемых женщин и детей, а также раненых и больных.

Состояние вооружения кораблей:

“Баян”: 2х203 мм/45, 8х152 мм/45, 8х75 мм/50, 4х47 мм/43.

“Ангара”: 2х120 мм/45, 8х75 мм/50.

“Смоленск”: 2х120 мм/45, 8х75 мм/50.

“Амур”: 6х75 мм/50.

На истребителях сняты бортовые 47 мм орудия, запасные торпеды и другое имущество. С “Баяна” выгружены торпеды, проведены мероприятия по противоосколочной защите орудий установленных на верхней палубе. Так как согласно приказа Скрыдлова, Вирену было отдано приказание о вывозе во Владивосток группы Питерских рабочих судоремонтников руководимых Кутейниковым, и не считая возможным задействовать для этого лайнеры, Вирен принял решения принять их на борт “Баяна”, с возможностью использования на переходе в качестве машинистов и кочегаров. Вспомогательные крейсера приняли дополнительный запас угля с целью обеспечения загрузки угля в море.

Пятидневное ожидание плохой погоды закончилась. Установилась пасмурная погода. Видимость составляла не более 1.5 миль. В 10 часов утра 21 сентября стало ясно, что туман не расходится. Вирен поднявшийся на борт “Баяна” отдал команду “С богом”. В 10 ч. 30 мин. канонерские лодки “Отважный” и “Гиляк” пропустив тральный караван, двинулись к выходу из бухты. В 11 ч. 20 мин. шедший последним “Властный”, вышел на внешний рейд. Корабли следовали малым ходом за канонерскими лодками. В 13 часов Вирен отпустил тральщики и отдал команду увеличить ход до 12, а затем до 14 узлов. Задействовать станции беспроволочного телеграфа, было категорически запрещено. В тоже время на “Баяне” слышали переговоры японцев. Как оказалось уже после войны. В 15 часов отряд Вирена разошелся с шестым боевым отрядом усиленным броненосным крейсером “Асама”. К счастью в условиях плохой видимости противники друг друга не увидели. (Минимальная дистанция сближения составляла приблизительно 30-40 каб.) Иначе, по крайней мере, для вспомогательных крейсеров это могло бы закончиться фатально, и в целом привело бы провалу попытки прорваться из осажденной крепости. В 15 час. 10 мин. “Гиляк” подорвалась на мине, но так как повреждения оказались не фатальны, “Отважный” отбуксировал поврежденный корабль в Порт-Артур. Видимость стала улучшаться ближе к вечеру. Корабли следовали на юг. Прорыв удался. Долгая блокадная служба сильно измотала японцев. И до того момента как Русские не появились в Циндао. Японцы не имели представления о том, что русские прорвались из осажденной крепости. А заходить пришлось по крайней необходимости, из-за большего количества раненных и больных на борту кораблей. До трех часов ночи корабли шли на юг, потом повернули на юго-запад.

В полдень следующих суток корабли Вирена встали на якорь на внешнем рейде Циндао. Вирен немедленно отправился с визитом к коменданту крепости с просьбой принять раненых и больных в госпиталь, разместить женщин и детей в городе и помочь с обеспечением истребителей углем и водой.. Также была отправлена телеграмма на имя Наместника:

Ваше высокопревосходительство, доношу что вверенный мне отряд прорвал японскую блокаду и прибыл в Циндао. Из осажденной крепости вывезены раненные и больные, женщины и дети. После захода в Циндао следую во Владивосток.

Контр-адмирал Вирен

В 14 часов шлюпками и катерами присланными немцами со вспомогательных крейсеров и минзага начали свозить людей. В 16 часов истребители и “Баян” ошвартовались у угольного пирса Циндао. В загрузке угля принимали участие так же матросы и с вспомогательных крейсеров. Истребители приняли тонн 25-30 угля вперегруз. Прием закончили глубокой ночью и по окончании погрузки истребители начали выходить на внешний рейд. В 2 часа на борту “Баяна” был собраны командиры кораблей на военный совет. Еще раз, обсудив ситуацию, было принято решение следовать в обход Японии, так как, по мнению офицеров, Корейский пролив японцами надежно перекрыт. В 3 часа 30 минут 23 сентября корабли особого отряда снялись якоря и направились на юго-восток. Видимость составляла 3-4 мили. Легкий северо-восточный ветер. Высота волн не более полуметра. Корабли шли 12 узловым ходом.

25 сентября шедший на удалении 200-250 миль от японского побережья отряд Вирена встретил английский п/х “Куэйлинг”, который был досмотрен абордажной группой с “Баяна” и задержан по подозрению в контрабанде. На судне обнаружены металлоконструкции. Судно последовало вместе с отрядом. Пока погода благоприятствовала истребители пополнили запасы угля с вспомогательных крейсеров.

Продолжая свое плавание корабли Вирена, обогнув Японию к вечеру 30 сентября подошли по счислению к северной оконечности о.Итуруп. Ввиду сильного тумана Вирен не рискнул идти на ощупь в пролив, а решил обождать мористее.. На следующий день погодные условия у о.Итуруп улучшились, видимость увеличилась до 4-5 миль и воспользовавшись “окном” Вирен провел корабли через пролив и направился на северо-запад. Днем 3 октября отряд Вирена обогнув Сахалин с севера прибыл в Николаевск, где немедленно начали погрузку угля. Контр-адмирал Вирен прибыл на берег и встретился с командиром порта контр-адмиралом Русиным. Скрыдлову в тот же день отправлена телеграмма. Отряд отстаивался в Николаевске еще четверо суток и покинул столь гостепреимную гавань всеми забытого уголка Российской империи в полдень 8 октября.

После ухода отряда Вирена все усилия портовых мастерских были направлены на скорейший ремонт “Севастополя”. Эссен практически самовольно начал разоружение “Гиляка”, с него была снята артиллерия и боезапас и смонтирована на “Севастополе”.

Тем временем в крепости используя запасы флота, недостаток свежего мяса и витаминов компенсировали консервами и сушеными фруктами, а порция хлеба увеличили за счет сухарей. Кроме того, береговые единицы флота имели собственные хозяйства. Саперы 3-й японской армии усилили темп инженерных работ, подведя апроши и параллели к укреплениям восточного фронта. Эти работы выдали замысел Ноги: атаковать позиции русских по всей протяженности восточного фронта — от узла обороны N 3 до батареи “Б”. Обстрелы города и укреплений из мортир и батарей Курои не приводили к должному эффекту. Ответный обстрел перекидным огнем вел “Севастополь” и тяжелые орудия русских мортирных батарей.

Третий штурм

К середине октября, когда генерал-полковник Ноги получил категорический приказ взять Порт-Артур, численность его армии увеличилась до 60 тысячи человек пехоты и имела четыре сотни осадных и полевых орудий. Командующий осадной армией, реально исходя из обстановки, вознамерился захватить к дню рождения императора хотя бы форты Восточного фронта крепости.

С утра 13 октября началась усиленная трехдневная бомбардировка укреплений Восточного фронта, одновременно обстреливался город и гавань. Никогда ранее русская крепость не несла столь больших потерь и разрушений от огня неприятельской артиллерии. В дневнике военного инженера подполковника С.А. Рашевского о третьем штурме Порт-Артура в те дни было записано: “Особенно сильно обстреливался форт N2, одним из выстрелов станок канонирской пушки, стоявшей у переднего фаса форта, переброшен через весь форт, к горжевой казарме, другой попал в верхнюю часть бетонной арки входных ворот форта N 2, разбил ее, разорвался внутри и уничтожил три пулемета и минный аппарат. Два снаряда попали в казарму, один пробил бетонный свод…”

Защитники Порт-Артура с началом третьего штурма крепости могли выставить на передовую не более 15 тысяч человек. Во многих ротах сибирских стрелков в строю оставалось менее 50 бойцов. Начальник сухопутного фронта генерал-майор Кондратенко все время находился на линии крепостных укреплений, руководил восстановительными работами и требовал от командиров всех степеней полной готовности к отражению вражеской атаки.

В последний день артиллерийской подготовки японские батареи выпустили по крепости свыше тысячи снарядов, из них 800 крупного калибра. Кроме того, было выпущено несколько тысяч шрапнельных снарядов для поражения живой силы противника. Только после того, как русские укрепления получили сильные разрушения, генерал-полковник Ноги в 12 часов дня отдал приказ начать генеральный штурм. Главный удар наносился по форту N III. Крепость, молчавшая с самого утра, встретила штурмующую японскую пехоту, которая шла вперед в пяти колоннах (еще две находились в резерве), ружейными залпами и предельно интенсивным огнем из всех исправных орудий. Из внутренней гавани Порт-Артура била крупнокалиберная артиллерия “Севастополя”. Но на этот раз японцы настолько близко подвели свои траншеи к русским укреплениям, что вскоре во многих местах начался яростный рукопашный бой.

15 октября в 9.00 части 3-й армии генерала М.Ноги начали 3-й штурм крепости, одновременно атаковав северные и восточные укрепления русских. При отражении японских атак русскими войсками впервые использован в боевых условиях миномет конструкции Л.Гобято. И снова японская пехота тесными колоннами прорывалась сквозь огонь артиллерии, пулеметов и ручных гранат. И снова, неся громадные потери, она отступала. На следующий день повторилась та же бойня. В штурме со стороны японцев участвовали отряды 1-й пехотной дивизии, с включенной в ее состав резервной 1-й бригады, а также 9-я и 11-я пехотные дивизии, поддержанные своей артиллерией (полк полевой артиллерии, два полка горной артиллерии). Было сформировано семь штурмовых колонн, Одна колонна (1-я пехотная дивизия) должна была нанести удар по узлу обороны N 3 и далее по Лаперовской батарее, две колонны 9-й пехотной дивизии наступали на форт N3 и полукапонир N2 и развивали наступление до батареи Большого Орлиного Гнезда; три колонны 11-й дивизии пехоты атаковали форт N2, батарею Большого Орлиного Гнезда, бастион Куропаткина, далее наступали на батарею Малого Орлиного Гнезда и батарею “Б”, продвигаясь к Залитерной батарее; одна колонна оставалась в резерве. Независимо от них действия на флангах прикрывали отряды 11-й пехотной дивизии (наступали на узел обороны N 2 и батарею “А”) и 1-й пехотной дивизии (атаковали тянувшиеся от Панлушаня укрепления северного фронта). В общей сложности в наступлении участвовали около 25 тысяч человек, поддерживаемых огнем 400 орудий и мортир. По состоянию на 9 октября русские укрепления защищали 15000 человек; еще 1500 находились в общем резерве, в районе предполагаемого наступления русские имели порядка 7500 чел, в резерве фронта 10 стрелковых рот. На первой части фронта (ею командовал командир 28-го стрелкового полка, подполковник Науменко) находились батарея “Б”, бастион Куропаткина и форт 2; на второй части (командир 13-го стрелкового полка подполковник Гандурин) — форт N3, батареи Большого и Малого Орлиного Гнезда, узел обороны N 3 и полукапонир N2. Штурмуемые объекты защищали, таким образом, тридцать стрелковых рот, десантная рота и отряд добровольцев (из них лишь пять рот находились на первом участке фронта), в резерве фронта насчитывалось десять рот.

Японская пехота ворвалась вечером в окопы, окружавшие узел обороны N3 и форт N3, которые смогла затем удержать, несмотря на контратаки. На следующий день особенно ожесточенной бомбардировке был подвернут форт N2, в результате гарнизон форта уменьшился наполовину, были разбиты брустверы, а бетонные казематы пробиты во многих местах. Однако именно здесь русские солдаты добились значительного успеха, уничтожив доходившую до бруствера форта японскую минную галерею. Взрыв оказался слишком сильным и повредил тыльную стену капонира, через отверстие в которой ночью с 15-го на 16 октября ворвалась внутрь форта японская пехота. В темноте разгорелся отчаянный бой, в ход пошли гранаты, штыки, кирки и лопаты, в результате противник был выбит из форта, а пролом заделали мешками с песком. Когда на рассвете японцы попытались снова занять капонир, приведя в действие рядом с ним взрывное устройство, бдительные защитники форта пресекли эту попытку. 16 октября, под прикрытием артиллерийского огня пехотинцы 9-й дивизии смогли выкопать и занять траншею у подошвы бруствера форта N3, и выбить их оттуда во время предпринятой ночью русскими солдатами контратаки не удалось.

17 октября защитники крепости продолжали ликвидировать повреждения, полученные во время вчерашнего обстрела. В 7 часов утра осадная артиллерия начала огневую подготовку, к ней присоединилась дивизионная артиллерия, обстреливавшая отдельные объекты атаки. В этот день орудия осаждающих выпустили свыше 10 тысяч снарядов. На огонь противника отвечали русская крепостная артиллерия и орудия “Севастополя”. Когда в 13 часов канонада достигла апогея, на штурм бросилась пехота. Ее колонны почти одновременно нанесли удар по выбранным объектам. Оборонявшиеся отвечали огнем орудий, станковых пулеметов и винтовок; разгорелись ожесточенные бои. Штурмовая колонна 1-й японской пехотной дивизии, занимавшая окопы перед узлом обороны N 3, пыталась прорваться через внешний, но попала под огонь, который велся из казематов эскарпов и контрэскарпов и была вынуждена отступить. Повторная атака закончилась отходом поредевших рот под огнем орудий ближайшего форта N3. Его гарнизон также успешно отразил атаки колонны 9-й пехотной дивизии японцев, которая тщетно пыталась преодолеть внутренний ров (ширина 14 м); защитники форта вели ожесточенный огонь, а штурмовые лестницы оказались слишком короткими. Часть атаковавших рот попала под огонь резерва фронта, размещенного вдоль Китайской стенки, и была вынуждена залечь, чтобы отойти только после наступления темноты. В бою гарнизон форта вышел победителем во многом благодаря личному героизму его коменданта капитана Булгакова и зауряд-прапорщика Захарова. Но подлинным героем ожесточеннейшего боя за форт N 3 стал комендор с эскадренного броненосца “Севастополь” Николай Хохулин. Он бесстрашно расстрелял в упор из пулемета “Максим” вражескую штурмующую колонну и загнал ее остатки в ров. После этого японские пехотинцы возобновлять атаку не решились.

Первоначально успех не сопутствовал левой колонне 9-й пехотной дивизии, ударившей по полукапониру N2, который защищал только отряд добровольцев, поддерживаемый огнем Заредутной батареи и батареи Большого Орлиного Гнезда. Командир колонны генерал Итинобе сумел быстро прекратить панику в своих ротах и снова пошел в атаку. На этот раз после кровавого боя капонир был взят. Казалось, что успешной будет и атака правой колонны 11-й японской пехотной дивизии на форт N2. Она уже преодолела ров на бруствере форта и подняла национальные флаги, но через несколько минут после штыкового боя была сброшена в ров. Несколько рот этой колонны попытались прорваться между укреплениями в тыл форта, но когда одна из них попала на минное поле (фугасы), остальные отступили, понеся значительные потери от огня резервных русских частей, находившихся у Китайской стенки. Не удалась и атака центральной колонны 11-й пехотной дивизии на бастион Куропаткина, гарнизон которого составлял 224 человека; их поддерживали 6 малокалиберных орудий и 2 станковых пулемета. Поддержанные резервной стрелковой ротой и батареей “Б”, защитники бастиона отбросили неприятеля, хотя бои продолжались до 2 часов ночи.

Поражение ждало и левофланговую колонну, которая ударила по батарее “Б”, когда шла на окопы между батареей и бастионом Куропаткина. Японские роты, обстреливаемые с флангов орудиями батареи, несли серьезные потери и залегли перед брустверами позиций, а те, которые проникли на позиции, были выбиты в штыковом бою. Тогда русские ударили по залегшей части колонны и вынудили японцев отойти со значительными потерями. Атакующие колонны поддерживала только полевая артиллерия, так как осадная прервала огонь, чтобы не стрелять по своим отрядам. Бои, продолжавшиеся до поздней ночи, не принесли нападавшим ожидаемого успеха. Сильный бой произошел и за батарею на Курганной высоте. Трехтысячный отряд добровольцев под командованием генерал-майора Накамуры атаковал уже в сумерках, в 18 ч. 30 мин.. в надежде на то, что темнота поможет им внезапно ворваться на вершину горы. Но на подходе к Курганной штурмовую колонну обнаружили прожектором с Кладбищенской батареи, и сразу же русская артиллерия открыла огонь по японцам.

С самой же Курганной высоты подходившего неприятеля не видели, и сигнал тревоги прозвучал там с большим опозданием. Батарейцы стали занимать свои позиции в ту минуту, когда ликующие первые японские солдаты уже перескочили через бруствер. В ходе рукопашной схватки батарейцам все-таки удалось сделать несколько выстрелов в атакующих в упор, но под натиском превосходящих численно японцев русские артиллеристы стали отступать с Курганной высоты. Положение исправила подоспевшая на выручку рота моряков Квантунского экипажа, которая в дружной штыковой атаке отбросила штурмующих за бруствер укрепления. Однако нападавшие далеко не бежали, а залегли на склонах высоты. На следующий день генерал Ноги пытался захватить только форт N2, почти разбитый снарядами калибра 11”, так как через него он надеялся проникнуть внутрь укреплений крепости. В 17 часов форт был атакован штурмовой колонной 11-й японской пехотной дивизии, которая через пролом прорвалась в глубь форта. Несмотря на то, что число нападавших увеличилось за счет прибывшей через час еще одной штурмовой колонны, защитники форта сражались отчаянно и после полуночи 20 октября вместе с резервными ротами выбили японцев. Третий штурм не принес успеха командующему 3-й японской армией, который уже вечером 21 октября отказался от дальнейших атак, довольствуясь захватом полукапонира N2. Потери японцев составили, по меньшей мере 5000 убитых и раненых, потери российской стороны убитыми и ранеными составили более 2000 чел. В двадцати пяти госпиталях находились более 4000 больных и раненых.

31 октября, стоявшие на внешнем рейде под батареей N 9 “Стройный” (командир — лейтенант В.Кузьмин-Караваев 1-й) и “Сильный” (лейтенант Г.О.Гадд) начали сниматься с якоря, когда под машинным отделением первого миноносца раздался мощный взрыв. “Стройный” стал быстро погружаться, его экипаж перебрался, на соседний “Сильный”. Однако едва первый миноносец скрылся под водой, как прогремел второй взрыв — на сей раз у борта “Сильного”. Миноносец был полностью выведен из строя. Экипаж направили на укомплектование морской роты.

“Расторопный” успешно разошелся с японскими миноносцами и утром 3 ноября прибыл в Чифу. Передав пакеты русскому консулу, лейтенант Плен, не надеясь на защиту китайских властей, приказал уничтожить корабль. Около 19 часов на “Расторопном” открыли кингстоны и одновременно в разных местах взорвали пять пироксилиновых патронов. Миноносец, получив сразу пять пробоин, затонул.

Четвертый штурм.

Закончившийся поражением японцев третий штурм крепости принес Кондратенко в качестве признания его заслуг представление к чину генерала-лейтенанта и орден Св. Георгия третьей степени, одновременно тем же орденом и орденом Св. Анны третьей степени был награжден генерал Фок. Оба отдавали себе отчет в необычайно трудном положении крепости, однако действовали, исходя из этого, совершенно по-разному. В то время как Кондратенко незамедлительно занялся сооружением инженерных укреплений на второй и третьей линиях обороны и выпуском новых средств вооружения, Фок приступил к моральному разоружению защитников крепости. 3 ноября он в письменной форме попытался оценить оперативное положение Порт-Артура и в качестве служебной записки послал свое произведение генералам и штабам отдельных фронтов. После описания общей ситуации он делился своими “философскими” размышлениями по поводу оборонительных возможностей любой крепости. Сравнивая осажденную крепость (подразумевался Порт-Артур) с “организмом, пораженным гангреной, который рано или поздно должен умереть”, он призывал, чтобы “каждый ее комендант рассматривал эту возможность уже с первого дня осады, как делает это врач, вызванный к безнадежному больному”. Так как завуалированные намеки Фока нашли позитивный отклик у части офицеров, Кондратенко направил письменный протест Стесселю, добиваясь ограничения “литературной” деятельности его советника. Однако Стессель не оправдал ожиданий генерала. Более того, в середине ноября он решил прервать работы на второй и третьей линиях обороны, мотивируя это необходимостью усиленно укреплять, первую линию, готовить зимние квартиры для войск и населения (начались снегопады), а также дать отдых измученным солдатам, которых на первой линии оставалось все меньше.Несмотря на растущие бытовые трудности и наступившие осенние холода, защитники крепости вели активную минную войну, крепостная артиллерия обстреливала батареи и живую силу неприятеля, при этом каждое орудие имело заранее обозначенную цель. Японские траншеи уже находились так близко, что противников отделяли друг от друга только рвы или брустверы. 1-го и 2-го ноября были взорваны две контрмины в секторе обороны форта N2 и при этом уничтожены обе японские галереи. Однако взрыв второй мины обнажил тыльную стену капонира и вход в контрминную галерею, что дало возможность японским саперам незаметно проникнуть в нее и, закрепившись, устроить переход через ров. Строительство контрминной галереи от узла обороны N 3 было прервано, когда оказалось, что японцы уже подготовили свою галерею для взрыва (взорвали ее 4 ноября), поэтому она была засыпана землей вместе с капониром и залита цементом.

Однако японские инженерные отряды вырыли сеть траншей вокруг Высокой, которые доходили уже до окопов русских, завладели рвами фортов N2 и N3 и их контрэскарпами. Апроши, которые тянулись от редутов N1, N2 и “шанца Итинобе”, находились уже в 100 метрах от Китайской стенки и в 15 м от стрелковых окопов батареи “Б”. 20 ноября возникла критическая ситуация после взрыва японской мины в галерее под бруствером форта 2 — пехота противника заняла ведущие огонь вдоль линии фронта батареи и капониры, оттеснив оборонявшихся в глубь построек. Только атака 4-го морского батальона лейтенанта Хмелева, проведенная тремя днями позже, оттеснила противника с захваченных бастионов. Для охраны работавших саперов в 3-й армии были созданы специальные охранные подразделения. Кроме того, использовались небольшие дрессированные собаки, которые лаем предупреждали о присутствии противника. 20-23 октябюря многие осадные батареи были подтянуты к линии фронта для стрельбы на прямую наводку, в том числе 8 батарей морской артиллерии Курой (2 батареи 6”, 3 батареи 120 мм и 3 батареи калибра 76 мм — в общей сложности 4 орудия калибра 6”, 6 120 мм, 13 76 мм). В отличие от японской, русская артиллерия уже открывала огонь редко, не хватало снарядов. Неразорвавшиеся японские снаряды калибра 11” собирали, к ним делали свой заряд и использовали для своих мортир этого калибра. Но, несмотря на все эти трудности, орудия батарей “Б”, Заредутной и Малого Орлиного Гнезда сумели уничтожить 17 ноября японские апроши, подтянутые к брустверу форта N3 и Китайской стенке.

В начале ноября японская пехота заняла ведущие огонь вдоль линии фронта батареи и капониры форта N2, оттеснив оборонявшихся в глубь построек. Целью штурма, как и прежде, были главные фортификационные укрепления восточного фронта: узел обороны N 3, форты N3 и N2, бастион Куропаткина и батарея “Б”. Для удара по этим объектам были предназначены 1-я, 9-я и 11-я пехотные дивизии, а также полк резервной бригады, поддерживаемые дивизионной артиллерией; почти все они в полном составе были сконцентрированы в районе деревни Шуйшиин. В штурме должны были участвовать 50 000 человек. Силы атакующих превышали силы оборонявшихся почти в три раза, так как перед пятым штурмом на позициях русских находились 14500 штыков, из них на укреплениях восточного фронта 5000 штыков, в резерве фронта были 500 солдат и отдельная морская рота, в резерве крепости 1500 солдат из вспомогательных подразделений, “канцелярских” рот и инженерных войск.

12 ноября начался 4-й штурм крепости. В полдень начался штурм оставшейся части форта N2, к концу дня, несмотря на, сопротивление русских, форт был полностью взят, при отступлении русские взорвали ряд мин, превратив форт в развалины. Отступавшие войска закрепились на части китайской стенки. Яростные бои разгорелись и на батарее “Б”, атакованной ротами 22-й бригады 11-й пехотной дивизии. Сначала солдаты взяли с марша внешние окопы батареи, но из-за огня со стороны узла обороны N3 и Китайской стенки, а также из-за ожесточенного сопротивления гарнизона были вынуждены отступить. Во время повторной атаки японцам удалось ворваться на батарею, где начался рукопашный бой. Когда ситуация стала критической, уведомленный об этом Кондратенко в 15 часов направил в район батареи из резерва фронта стрелковую роту, которая гранатами отрезала нападавших от подмоги, а затем уничтожила их в штыковом бою. При этом обе стороны понесли значительные потери, а 22-я японская пехотная бригада была вынуждена прервать наступление и вернуться на исходные позиции. Так как основные силы 11-й пехотной дивизии были задействованы для атаки на форт 2 и батарею “Б”, не удалась и атака на бастион Куропаткина. Штурмовые колонны 9-й пехотной дивизии атаковали в 12 часов дня и форт 3. попытка была отбита, как и вторая атака в 14 часов, в помощь защитника была прислана рота из резерва. Во главе атакующих в 14 часов со знаменем в руках встал сам генерал Цутия. Сам Цутия был тяжело ранен (его заменил командир 10-й пехотной бригады генерал Яманака). Часть штурмующих, пыталась взять батарею Заредутную и Большое Орлиное Гнездо.

Бои прекратились к вечеру, около 17 часов, не принеся 9-й пехотной дивизии ощутимого успеха. Потери защитников форта были велики, и им в помощь Кондратенко отправил еще одну роту из резерва, в резерве оставалось 3 роты. Командир 9-й японской пехотной дивизии в 22.00 отдал приказ о новом штурме, при этом обе колонны были усилены ротами 26-го полка 7-й пехотной дивизии. Правая колонна, отошедшая от форта 3, должна была нанести удар по полукапониру 3, а левая, выйдя ей навстречу, — по Заредутной батарее. Однако и эта атака принесла, нападавшим, только потери. Штурмовые колонны были вынуждены отойти на исходные позиции. Безуспешным было и наступление 1-й японской пехотной дивизии на узел обороны N 3. Первая атака, начавшаяся в 12 часов из занятых ранее внешних окопов, позволила нападавшим ворваться на внутренние земляные валы, однако они были выбиты оттуда гранатами и винтовочным огнем из соседних шанцев. Хотя колонна и была усилена резервными ротами, из-за значительных потерь она уже не смогла захватить земляные валы. Новая атака, начавшаяся в 16.30, принесла японцам кратковременный успех. Некоторые из них через земляные валы прорвались во двор форта, но уже через полчаса были уничтожены. Остатки колонны, в которой погибли все офицеры, и которая подверглась массированному обстрелу из винтовок и станковых пулеметов из форта 3 и с Китайской стенки, отошли вечером на исходные позиции. Командир 1-й пехотной дивизии мог рассчитывать теперь только на отдельную штурмовую колонну, поэтому он приказал ей ночью нанести удар по расположенной правее узла обороны N 3 Курганной батарее. В 21 час отряд Накамуры начал штурм батареи Курганной, русские, не имея подкреплений, отступили, Кондратенко посылает 3 последних роты из резерва для штурма Курганной, в темноте русские смогли незаметно приблизится к батарее и выбить оттуда японцев. сам Накамура был тяжело ранен. Этой ночной атакой завершился первый этап четвертого штурма крепости. За один день штурма японцы потеряли 4500 человек убитыми и ранеными русские потери составили 1500 человек.

На следующий день генерал Ноги направил на штурм Высокой четыре полка 1-й пехотной дивизии, которые были усилены 38-м пехотным резервным полком 4-й резервной пехотной бригады и двумя батальонами резервной бригады (в сумме приблизительно 14 000 солдат). Таким образом, атакующие имели пятикратное превосходство. 14 ноября в 9 часов началась артиллерийская подготовка к штурму. Высокую и Плоскую обстреливали 4 11” мортиры, 3 батареи полевых гаубиц калибра 120 мм, 3 батареи тяжелых 6” мортир и вся полевая артиллерия 1-й японской пехотной дивизии. Однако этот штурм не застал Кондратенко врасплох, так как еще раньше наблюдательные пункты сообщили о передвижении войск японцев в районе Голубиной бухты. Кондратенко послал на западный фронт резервные роты, около 300 штыков, состоявших из выздоравливавших раненых, канцеляристов, возниц. Штурмовые колонны 1-й японской пехотной дивизии одновременно двинулись к обеим горам в 17 часов, выйдя из параллели, атакующие оказались на открытых склонах гор, под огнем оборонявшихся и под боковым обстрелом. Ценой больших потерь некоторым японским ротам удалось преодолеть полосу заграждений и ворваться в нижнюю полосу окопов, но они вскоре были выбиты оттуда. Вечером русские солдаты провели ряд контратак, отбросив около полуночи нападавших на исходные позиции. Ночью были ликвидированы повреждения, пополнены запасы боеприпасов, усилены гарнизоны обеих гор.

14 ноября в 8 часов утра две штурмовые колонны атаковали Высокую и Плоскую. Несмотря на поддержку взвода полевой артиллерии из Голубиной бухты, комендант Высокой — капитан Стенпневский — был вынужден просить о помощи. Полковник Третьяков направил ему роту с Дивизионной, но это мало помогло. Противник после двух атак занял окопы вокруг редутов на вершине, а поздним вечером захватил редут на правой вершине и часть редутов на левой. Кондратенко, прибывший на место, потребовал от Стесселя ввести в бой резервы крепости, но тот отделался напыщенной телеграммой, в которой Третьякову предлагалось “защищать Высокую как Баязет”. Тогда генерал стянул к Высокой пять наскоро собранных нестроевых рот, роту 5-го стрелкового полка для проведения ночной контратаки, в результате которой противник был выбит с занятых позиций. Успехом оборонявшихся, закончились и бои за Плоскую. Около 16 часов японские колонны преодолели линию окопов и еще раз прорвались на оба редута. Третьяков со своим немногочисленным резервом, бросился в контратаку. Одновременно завязал штыковой бой новый комендант Высокой (Стенпневский погиб) — капитан Белозеров, вставший во главе группы оборонявшихся. После яростной рукопашной, в которой полегла половина контратакующих, а Белозеров тяжело ранен, противник был вынужден отойти. Потери 1-й пехотной дивизии были столь значительными, что генерал Ноги вывел ее в тыл и ввел в бой 17 ноября резервную бригаду. Кондратенко также усилил гарнизон Высокой четырьмя ротами выздоравливавших раненых. Он приказал накормить солдат сверх нормы кониной, чтобы у тех хватило сил для боя. В 6 часов утра началась атака японской пехоты, и через три часа ею был занят редут на левом фланге, к 15 часам Кондратенко принял решение оставить Высокую, так как уже не являлась ключевой позицией, в связи с отсутствием флота и отходу на главную линию обороны западного фронта. Туда же в течение ночи отошли отряды, защищавшие Плоскую, Дивизионную, Фальшивую и Панлушань. Попытки японцев с ходу взять форт N4 и укрепление N4 были отбиты. В боях за Высокую и Плоскую японцы потеряли 9000-10000 человек убитыми и ранеными, русские — около 3000. Итогом штурма стало: захват форта N2, гор Высокая, Плоская, Дивизионная и линия траншей вплотную подошла к Укреплению N4, Форту N4. Линия восточного фронта лежала: ФортN3 - Укрепление N3 - Большое Орлиное гнездо - китайская стенка за Фортом N2, линия западного: ФортN5 - Укрепление N4 - ФортN4.

Броненосец “Севастополь”, “Отважный”, минный крейсер “Гайдамак” и миноносцы ввиду падения горы Высокой, откуда открывался вид на бухту, вышли на внешний рейд и перешли в бухту Белого Волка. В целях противодействия возможных атак японских торпедных кораблей, портовый бон отбуксирован к месту стоянки русских кораблей. В тот же день подорвалась и затонула на минах в бухте Тахэ канонерское лодки “Цукуба”.

21 ноября японская осадная артиллерия, корректируемая с высоты “203”, начала бомбардировку порта и немногих кораблей русского флота, находящихся в гавани. Канонерская лодка “Бобр”, из-за аварии машин неуспевшая уйти из гавани, потоплена осадной артиллерией. С канонерки сняли все уцелевшие орудия, из матросов сформировали морскую роту (судьба этой роты оказалась трагичной - оставшиеся без патронов, в последние часы перед падением крепости, горстка матросов во главе с кавторангом Шельтингом пошла в свою последнюю штыковую).

Тем временем подоспела неожиданная но столь необходимая помощь. 22 ноября к 22 часам крейсера Вирена оказались на расстоянии 50 миль от осажденной крепости. Была предпринята попытка связатся с Порт-Артуром. На связь вышла станция установленная на Золотой Горе. Вирен потребовал выход “Севастополя” с легкими силами навстречу. До рассвета Вирен принял решения оставатся на ходу на почтительном удалении от крепости. В 2 часа ночи Эссен, получил от Лощинского команду, готовится к выходу на встречу кораблям Вирена. “Севастополь” поднял пары к 4 часам утра. В 6 часов утра снявшись с якоря “Севастополь” в сопровождении “Отважного”, “Гайдамака” и миноносцев направился по протралленому фарватеру в море. Находившиеся в 10 милях от берега первый отряд истребителей (“Сиракумо”, “Касуми”) обнаружил русские корабли. Но сближатся и атаковать не рискнули. Командир отряда немедленно послал “Касуми” для доклада Катаоке. В 9 ч.30 мин. “Рион” вступил в кильватер “Севастополю”. Головным шел “Гайдамак”. Перед ним на дистанции 10 кабельтов шли суда трального каравана. Отряд направился в б.Белого Волка. К 13 часам корабли стали на якорь в бухте и с помощью корабельных и портовых средств начали свозить на берег сибирских стрелков и грузы. В 16 часов тех же суток осадной артиллерией потоплен брошенный командой крейсер “Забияка”, стоявший пришвартованным к торговому пирсу.

23 ноября состоялся военный совет крепости, на котором было принято решения о продолжении обороны. Под ружье также поставили часть артиллеристов из крепостной артиллерии, заменив их выздоравливающими, слабосильными и легко раненными. Цинга еще не достигла эпидемиологических размеров, запасов продовольствия хватало еще миниум на 3 месяца. Прибывший полк, заметно увеличил гарнизон, Кондратенко перевел вновь прибывших на восточный фронт.

24 ноября Катаока, получив информацию о сосредоточении русских кораблей на внешнем рейде, принял решение сосредоточить для удара все наличные торпедные корабли. Атака была назначена на следующий день. Тем не менее, плохие погодные условия сорвали попытку японцев атаковать русские корабли. Того получив доклад Катаоки и оценив, то что более раннее предположение о прорыве вспомогательных крейсеров с целью действий на коммуникациях было неверным, принял решение усилить блокадные силы Катаоки и направил на помощь “Асаме”(входившей в состав блокадных сил) броненосный крейсер “Якумо”. Огнем осадной артиллерии потоплен крейсер “Джигит”. В течении следующих дней огнем осадной артиллерии потоплены минный крейсер “Всадник” и крейсер “Разбойник”. Вечером 27 ноября в осажденный Порт-Артур пришел британский пароход “King Arthur”, выгрузивший 820 тонн муки и мясные консервы. Ночью японцы провели первую атаку по кораблям находившимся в бухте Белого Волка. В атаке участвовали 1 отряд истребителей и 1 и 3 отряды миноносцев. Атака отражена огнем русских кораблей. Японцы выпустили безрезультатно три торпеды.

Катаока принял решение бросить в бой все наличные торпедные корабли и с целью обеспечить массированность удара назначил атаку на ночь с 29 на 30 ноября. Японцы начали массированную атаку в час ночи. В атаке участвовали первый и четвертый отряд истребителей, 1-й, 2-й, 3-й, 6-й, 10-й, 11-й, 12-й, 16-й, 21-й отряды миноносцев. Русские истребители располагались веером вокруг броненосца, который закрывал корпусом вспомогательные крейсера. “Сторожевой” и “Смелый” — освещали подходы к бухте прожекторами. По появившимся вражеским миноносцам был открыт ураганный огонь, но японцы, не считаясь с потерями, упорно шли вперед. Миноносец N 42 получил попадание снаряда в котельное отделение и потерял ход. Артиллерия “Севастополя” сосредоточила огонь по неподвижной цели, на миноносце погиб его командир лейтенант Накабори и 7 матросов. К терпящему бедствие кораблю подошел миноносец N 40, но, получив несколько попаданий, быстро ретировался. К оставленному экипажем N42 приблизился “Сердитый”. Его командир лейтенант Дмитриев рассчитывал взять неприятельский корабль на буксир, однако береговые батареи начали обстреливать русский истребитель, приняв его за вражеский. Тогда “Сердитый” выстрелил торпедой, от взрыва которой миноносец N 42 сразу же затонул. В 4 часа японцы добились первого успеха, торпеда выпущенная миноносцем N44 поразила минный крейсер “Гайдамак”, который затонул спустя 30 минут. Всего за ночь японцы выпустили около 30 торпед, но лишь одна из них, взорвавшаяся в сетях заграждения, причинила броненосцу “Севастополь” некоторые повреждения. По японским данным повреждения от артиллерийского огня получили миноносцы N44, 46, 49, 56, 58, 66, “Сиротака”. Миноносец N53 подорвался на мине на внешнем рейде Порт-Артура в 3 ч. 40 мин. и затонул.

Ничтожный результат атак на русские корабли в б.Белого Волка привел Катаоку к мысли провести комбинированную атаку силами имеемых в наличии миноносцев и истребителей, а так же минных катеров. Что потребовало дополнительное время на организацию атаки. Ночью японские истребители провели постановки минных банок на внешнем рейде. На видимость базы подошли корабли Катаоки “Якумо”, “Асама”, “Идзуми”, “Сума”, “Акицусима”, “Тацута” к 10 часам и в течении семи часов маневрировал на удалении 10 миль от крепости.

30 ноября Ноги решил продолжить штурм крепости. В атаку на форт N3 пошли штурмовые колонны 11-й пехотной дивизии; одновременно форт и соседние укрепления обстреливала осадная артиллерия. К вечеру, исчерпав возможности обороны, защитники форта взорвали его и отступили на линию обороны Большое Орлиное Гнездо - Курганная. Дальнейшему развитию наступления на этом участке не давало укр.N3. Обстановка в крепости продолжала ухудшатся, хотя все попытки японцев прорвать оборонительный периметр были отражены. Немалую роль сыграли недавно прибывшие подкрепления. Однако ценой больших потерь Ноги удалось захватить все предполье полосы обороны и разместить там тяжелую осадную артиллерию, которой форты крепости противостоять не могли. Усиливалась минная (подземная) война. Бои в подземных галереях становились все более ожесточенными. Постепенно начала проявляться нехватка снаряжения у русских саперов. Фон Эссен, после доклада о полной готовности броненосца, получил разрешение прорыватся из Порт-Артура.

Был обстрелян Форт N5, где взорвался склад с боеприпасами, а сам форт и гора Средняя подверглись атаке шесть дней спустя. Противник занял г.Среднюю, но дальше в этом направлении наступление не велось.

1 декабря на борту “Севастополя” собрано совещание на котором, присутствовало как представители армейского командования, так и флотского. Учитывая сложившуяся ситуацию, по мнению представителей морского командования, порт уже не мог обеспечить базирование и боевую работу легких сил флота. Ввиду этого было принято решение провести попытку вырватся всеми имеющимися силами. При этом “Севастополь” должен был сыграть ключевую роль, оттянув на себя наличные японские силы. Роль по сути близкая к самоубийственной. Но слишком велика, оказалась задержка вызванная, прежде всего тем, что крейсера пришлось разгружать на внешнем рейде, с использованием портовых и корабельных плавстредств. К прорыву готовились все наличные силы: броненосец “Севастополь”, вспомогательные крейсера “Рион”, “Ангара”, “Лена”, канонерская лодка “Отважный”, истребители “Бойкий”, “Безупречный”, “Бодрый”, “Бравый”, “Сердитый”, “Скорый”, “Статный”, “Смелый”, “Сторожевой”. Все корабли были стянуты в б.Белого Волка. Согласно плана прорыва, предполагалось провести корабли за тральщиками и форсировать минные заграждения, затем крейсера дав полный ход, шли на прорыв, а броненосец и канонерская лодка с истребителями прикрывали отход. На вспмогательные крейсера загрузили тяжелораненых и больных.

В сумерках на кораблях сыграли боевую тревогу. Орудия были заряжены, расчеты заняли свои места. Видимость составляла 4-5 миль. Дул северо-восточный ветер шла крупная зыбь. Периодически видимость снижалась до 1-2 миль из-за снежных зарядов. Быстро темнело. За предыдущий день корабли изменили дислокацию. Истребители периодчески задействовали прожектора. С японской стороны понесшей потери 2-мя сутками ранее были брошены в бой: 1-й, 2-й, 3-й, 6-й, 10-й, 11-й, 12-й, 16-й, 21-й отряд миноносцев(NN15, 37, 39, 40, 41, 43, 47,48, 50, 51, 52, 54, 55, 57, 59, 67, 68, 69, 70, 71, 72, 73, 74, 75. Первый отряд истребителей (“Сиракумо”, “Касуми”) и четвертый отряд истребителей (“Харусаме”, “Мурасаме”, “Асагири”). Кроме этого было задействовано несколько минных катеров. Ввиду штормовых погодных условий скоординировать атаку не удалось и атакующие вышли на цель вразнобой с интервалами. Атака начался в 2 ч. 45 мин. По появившимся вражеским миноносцам был открыт ураганный огонь, но японцы, не считаясь с потерями, упорно шли вперед. Миноносец N15 получил попадание снаряда в машинное отделение и потерял ход. Артиллеристы Русских кораблей сосредоточили огонь по неподвижной цели. “Бодрый”, вел огонь с дстанции 5-7 кабельтов. С терпящим бедствие кораблем сблизился миноносец N 75, но, получив несколько попаданий, быстро ретировался. Миноносец N15 затонул в 3 ч. 15 мин. В 3 ч. 25 мин. торпеда выпущенная минным катером попала в кормовую часть “Отважного”. Взрывчатки оказалось слшком мало, чтобы утопить корабль. В 3 ч. 44 мин. сблизившийся с “Отважным” миноносец N40 выпустил торпеду, которая попала в середину корпуса. Корабль получил сильные повреждения и начал тонуть. Кроме того, около 4 ч. 40 мин. торпеда с миноносца N71 взорвалась в носовой части “Сторожевого”; его командир лейтенант А.И.Непенин немедленно приказал дать задний ход, и истребитель успел выброситься на отмель. В 4 ч. 50 мн. под берегом был обнаружен японский минный катер. Освещен прожектором, и потоплен артиллерийским огнем. В промежутке между 3 часами и 5 часами в сетях прикрывавших борт “Севастополя” взорвалось 3 торпеды. Корабль получил повреждения от близких разрывов, вызвавших фильтрацию воды. К счастью повреждения удалось ликвидировать силами экипажа к 11 часам дня. Всего за ночь японцы выпустили 33 торпеды. Часть из них была найдена на берегу. В 5 ч. 35 мин. возникла перестрелка между “Марусаме” и “Бравым”, получив 2 попадания “Марусаме” отвернул и скрылся в снежном заряде. По послевоенным данным в бою русские артиллеристы потопили миноносец N15 и нанесли повреждения “Марусаме”, N 40, 67, 55, 51. Но японские потери в ту ночь отнюдь не закончились. В 5 ч. 50 мин. шедший полным ходом “Касуми” протаранил в снежном заряде ранее поврежденный миноносец N40. Который немедленно затонул.

На рассвете 2 декабря видимость улучшилась до 5-6 миль. В 10 ч. 20 мин. батарея N15 обстреляла с предельной дистанции корабли Катаоки вынырнувшие из тумана. Спустя 10 минут Катаока скрылся в пелене тумана. С утра стоявшие под парами русские корабли двинулись на прорыв в 14 часов. Первыми с тралами следовали портовые барказы с тралами. За ними шли истребители с тралами. Затем следовал “Король Артур”, за ним параход “Богатырь”, потом крейсера “Рион”, “Лена”, “Ангара”. Замыкал колонну “Севастополь”. В 14 ч. 45 мин. “Богатырь” подорвался на мине затонул спустя 10 минут. В 15 ч. 15 мин. из-за аварии машины “Статный” запросил разрешения на возвращение. В 16 часов Вирен отпустил тральный караван и отдал команду крейсерам увеличить ход до полного. В 17 ч. 15 мин. крейсера Вирена, шедшие полным ходом скрылись за горизонтом. “Король Артур” повернул в Чифу. Ход русского отряда составил 12 узлов. В 17 ч. 40 мин. справа по корме на дистанции 5 миль обнаружены корабли Катаоки, “Асама”, “Якумо”, “Идзуми”, “Акицусима”. В 17 ч. 44 мин. на “Севастополе” подняты боевые стеньговые флаги. “Якумо” начал пристрелку по “Севастополю”. “Севастополь” ответил в 17 ч. 45 мин. Эссен дал команду бить по головному. В 17 ч. 50 мин. японцы легли на параллельный курс, удерживая дистанцию 25 кабельтов и ведя интенсивный артиллерийский огонь. Русские вскоре пристрелялись по “Асаме” и перешли на беглый огонь. Японцы первыми добились попадания в 17 ч. 55 мин., после взрыва на фор-марсе, вниз посыпались обломки. Спустя две минуты после этого на кормовом мостике над “Асамой” поднялся столб черного дыма. Эссен отдал команду “вперед полный”, курс прежний. Спустя 20 минут, когда корабль начал получать попадание за попаданием, Эссен отдал команду, право на борт. Броненосец начал описывать циркуляцию. Дистанция начала сокращатся. Корабль шел на сближение и вел беглый огонь на встречном курсе - в 18 ч. 20 мин. добился попадания 12” снарядом в “Асаму”. Расходясь на контракурсах и продолжая сближение “Севастополь” продолжал вести беглый огонь. Стреляли изо всех, в том числе противоминных орудий. В 18 ч. 30 мин. комендоры кормовой башни “Севастополя” добились попадания броненебойным 12” снарядом в кормовую часть “Якумо”. В этот момент, истребители находившиеся в этот момент в 5 милях от японской колонны увеличив ход до полного повернули на сближение. Разминувшись с “Идзуми” на дистанции 10 кабельтовых Эссен отдал команду лево на борт. В 18 ч. 35 мин. на “Идзуми” появилось пламя над кормовой частью, вызванное несколькими попаданиями. Истребители сблизились до дистанции 10 кабельтов и встреченные интенсивным огнем отвернули на обратный курс. Тем временем “Севастополь” оказавшись с кормы японского отряда, обстреливал шедший концевым “Идзуми”. Поставленный в положение убегающего Катаокаа повернул вправо, чтобы получить возможность вести огонь с правого борта и увеличил ход до 17 узлов и описав циркуляцию, Катаока лег на обратный курс, расходясь с “Севастополем” левым бортом. В этот момент налетел снежный заряд и Катаока скрылся в серой мгле. Наступила пауза, “Севастополь” ощутимо зарывался носом в воду и имел крен 5 градусов на левый борт. В кормовой части на жилой палубе горел пожар. Имелись многочисленные разрушения. Корабль получил 33 попадания за час боя. Методом контрзатопления корабль удалось спрямить в течении получаса, хотя осадка увеличилась. Ход составлял 10 узлов. За время боя броненосец израсходовал 55 12” снарядов, 446 стальных 6” фугасных снарядов, 81 фугасный 120 мм снаряд, 490 бронебойных 75 мм снарядов. В бою погибло 29 человек, 37 получили ранения.