Русское солнце

29

Раиса Максимовна боялась, если он не уйдет в отставку, будет война. Форос сделал свое: теперь она не сомневалась, что их семья — все, даже маленькая Катя, — пострадают обязательно.

Прежде она никогда не видела смерть в лицо. Полумертвый глаз и мертвая рука, висевшая как плеть, все время напоминали Раисе Максимовне о смерти.

Страна отнеслась к Форосу несерьезно. Да, она была единственным человеком в СССР, для кого Форос стал началом какой-то новой жизни — в обнимку со страхом.

Она постоянно задавала себе один и тот же вопрос: что будет, если будет война, хватит ли у него сил, ума и мужества? Кто его команда, кто будет с ним до конца?

Маршал Шапошников, командующий. Предаст кого угодно.

Александр Яковлев. Нельзя верить ни единому слову.

Егор Яковлев. Честный. Интеллигенцию не переубедит, интеллигенция рехнулась на Ельцине.

Бакатин. Солдафон. Толку от его преданности — никакого.

Примаков. Возьмет больничный.

Шеварднадзе. Ух, какая мерзость!

Гавриил Попов, мэр Москвы. Будет мстить. Очень хотел быть министром иностранных дел, Михаил Сергеевич — не одобрил.

Вадим Медведев. Политик. К сожалению, — допотопный.

Академик Петраков. Порядочный человек. Влияния — ноль.

Баранников, министр МВД. Темная лошадка.

Генерал Лобов. Начальник Генерального штаба. Переметнется к Ельцину. Военным вообще нельзя верить.

Назарбаев. Флюгер.

Черняев, Ревенко, Шахназаров. А что они могут?

Интеллигенция. Сдаст. Для них Ельцин — икона. За что борются, на то и напорются, только поймут это позже всех.

Снегур. Человек Ельцина.

Гамсахурдиа. Не обсуждается.

Кравчук и Шушкевич. Не обсуждается.

Тер-Петросян. Не простит тюрьмы.

Каримов. Бай.

Ниязов. Сходит с ума от любви к себе.

Еще… кто еще?

Вольский, Явлинский?.. Несерьезно.

Должен же быть кто-то еще!

Он стрелял в Баку, он стрелял в Риге. В Вильнюсе. В Тбилиси он воевал саперными лопатками. Она знала, он готов стрелять и в Москве, она собственными глазами видела, как в Форосе вечером 18-го он принимает заговорщиков, как пожимает им руки. Ей казалось, что он заигрывает с мерзавцами, потому что боится за семью, за Иру и Катю, которые тоже были на этой проклятой даче, но, когда они остались вдвоем, он как-то очень странно объяснил ей, что любая война между Крючковым и Ельциным ему на руку. Ибо война, как он сказал, расчищает ситуацию, что ему все равно, кто победит (лучше, если погибнут оба, и Ельцин, и Крючков), потому что без него, Президента Советского Союза, заговорщики не обойдутся: пока он — Президент, никто в мире не будет с ними разговаривать, никто! И убить его они тоже не могут, тогда с ними тем более… ну, он грубо выразился… в общем — понятно!

А если он ошибается? Просто ошибается? Буш и Коль — сволочи, это ясно! Михаил Сергеевич объединил Германию. Это он распорядился убрать оттуда все войска… полмиллиона, кажется! Американцы… не самая бедная страна, да?.. две бригады с Филиппин… две всего!.. выводила двенадцать лет, вот как это сложно! А Михаил Сергеевич — за четыре года. Плохо им, что ли? Немцы получили четырнадцать военных аэродромов… — или больше? Где благодарность? Нобелевская премия — благодарность? Забирайте, забирайте все, что вы навесили на Михаила Сергеевича, забирайте звания, красную мантию с шапочкой… — не надо, не надо Ельцина. Слушайте, не надо! Вам же хуже будет, дураки! Миттеран… подумать только: «его любит Россия!» Сегодня любит, завтра разлюбит, в России все быстро переходит в свою противоположность, — не понимают, нет…

И никогда не поймут.

Любая война убьет Михаила Сергеевича. Он — мишень.

Что Ельцин действительно умеет, так это воевать.

Ельцина, конечно, можно убить. Тогда тоже война.

Любая война убьет Михаила Сергеевича…

Если он не уйдет, война неизбежна.

Единственное, что умеет Ельцин, это воевать.

Будьте вы прокляты!..

Глупость, страшная глупость: придумать пост Президента в стране, где сознание людей вывихнулось условиями жизни, которой они живут. Съезды народных депутатов показали, что Советский Союз — это такая страна, где лидеров избирают толпой, где роль интеллигенции равна нулю, где восемь человек из десятерых — круглые дураки! ГДР и ФРГ: до объединения казалось, нация одна, просто две страны, а когда Михаил Сергеевич разрушил Берлинскую стену, вдруг выяснилось, что страна-то на самом деле одна, была и есть, зато нации две и они не могут найти общий язык друг с другом — хотят, но не могут! Точно так же… вот ведь, вспомнилось.. Сталин, по чьей-то подсказке, решил объединить в Москве цыганский театр с еврейским театром и в две недели заставить их найти между собой общий язык…

Раиса Максимовна скинула домашние тапочки, легла на диван и вытянула ноги — молодые, необыкновенно стройные.

А Черненко хотел видеть Генеральным секретарем Гейдара Алиева! Романов предлагал Гришина, но это — для отвода глаз, конечно, а Алиев мог возглавить комиссию по похоронам…

Да, если бы не Лигачев, который шептался — день и ночь — с первыми секретарями обкомов, съехавшимися на поминальный пленум, где бы был Михаил Сергеевич… — где-нибудь послом, так?

Она закурила. Пепел аккуратно ложился в пепельницу; все, что делала Раиса Максимовна, она делала красиво и спокойно, даже когда нервничала.

Михаил Сергеевич бросил ей однажды, что она — учительница, а не «первая леди»! Ему кто-то нажаловался, что она организовала лекции для жен членов Политбюро, пригласила Савелия Ямщикова, который рассказал этим женщинам о древних иконах… — но ведь их, этих женщин, жен ответственных товарищей, необходимо просвещать, они же не знают ничего, совсем ничегошеньки! Раиса Максимовна приглашала поэтов, чтобы они почувствовали прелесть живых стихов; одна лекция была по астрономии, приехал товарищ из Академии наук, показывал слайды, потом пили чай… Женщины, между прочим, были довольны, кроме Любови Дмитриевны, супруги Лукьянова, но это, как говорится, особый случай…

Что будет? Что будет дальше? Хорошо, — маятник качнется в сторону Михаила Сергеевича… ведь все прибегут, все, Кравчук и Шушкевич в первую очередь!

Сталин, говорят, запретил Художественному театру ставить «Гамлета», и с тех пор (при жизни Сталина) «Гамлет» в Советском Союзе не шел. Видно, смерть Полония, которого принц Датский отправил по ошибке на тот свет (ничего себе ошибочка, да?), напоминала Сталину об Аллилуевой; она, по слухам, стояла в спальне за шторой у окна. Сталин не знал, в кого он стреляет. Интересно все-таки: Гамлет не знает, что ему делать с подонком-отчимом, за его муками, за бесконечными «быть или не быть» наблюдают — вон сколько веков — миллионы людей, а здесь погибает — на глазах — целая страна, Советский Союз, и никому в мире (даже собственному народу) нет до этого дела! Получается, Советский Союз никому так не нужен, как Михаилу Сергеевичу, да и то потому, что он — Президент!..

Глупо, глупо думать, что Советский Союз исторически изжил себя самого, просто сейчас такая ситуация; они, эта тройка, сделали главное: догадались, что Михаил Сергеевич — один, совершенно один, и посмеялись над ним!

Проклятая страна. Царица Екатерина была великая женщина… — как она справлялась с Россией?

Левая рука висела как плеть. Раиса Максимовна встала с дивана и неожиданно увидела себя в зеркале: она машинально, по привычке, поправила волосы, но они снова упали на лоб; она подошла к зеркалу почти вплотную, да так и осталась стоять, не узнавая свое лицо.

«И все-таки узнают голос мой, и все-таки ему опять поверят…»

Она застонала — тихо, по-бабьи.

Болезнь отнимала у жены Президента волю, но она все-таки надеялась обмануть саму себя, сделать что угодно, даже глупость, лишь бы не слышать в ответ это гибельное слово «отставка»…