Рысюхин, что там у вас налито?

Глава 12

— Доброго утра, господин Лопухин! Или господин адъюнкт?

— Лучше всего — просто Кирилл Анатольевич. А вы, как я понимаю, господин Рысюхин?

— Можно просто Юрий.

— Очень приятно. Итак, какова наша программа на сегодня?

— Сейчас мы при помощи вон той самобеглой коляски выдвинемся к моему родовому имению Дубовый Лог. Отсюда до места почти ровно двадцать четыре километра, дорога неплохая, тракт Смолевичи–Червень, за исключением последних пары вёрст. Так что минут за сорок-сорок пять должны доехать.

— Ого! Быстро!

— В теории без груза двигатели позволяют разогнать автомобиль до семидесяти, но вот дороги…

— Занимательный аппарат. Вы сказали «двигатели»?

— Да, там два электромотора, по одному на ось. Таким образом все четыре колеса — ведущие, что хорошо сказывается на приёмистости и проходимости.

За разговором мы дошли до автомобиля, и я открыл для гостя левую заднюю дверь. Затем обошёл вокруг и сам сел справа сзади.

— Простите за аскетизм, переделка и обновление салона ещё не закончены, это временное сиденье, снятое, если честно, с конного возка.

— Хорош аскетизм — если не ошибаюсь, артефактное охлаждение воздуха?

— В качестве вентилятора — стандартный «ветродуй», воздушный фильтр на входе, потом короб, в котором стоит инвертируемый охладитель. Летом воздух остужается, зимой можно подогревать. В планах поставить заглушку, позволяющую временно перекрыть забор воздуха с улицы — если нужно будет проезжать участок с большой задымлённостью, например.

— Вот! Герметичная кабина, артефактная вентиляция, видимо, ещё что-нибудь?

— Да почти и ничего. Говорю же — не доделан аппарат. Так вот, возвращаясь к планам на день. Проводим осмотр места, потом вернёмся на пару километров назад, заедем в трактир «Прикурганье», там мы вас покормим, отдохнём и решим все вопросы с заключением и оплатой. Ну, и доставим к поезду на этом же экипаже, разумеется.

— В принципе — нормально, но вот можно ли доверять провинциальным кабакам?

А вот это было обидно. И, думаю, обида прорвалась в голосе.

— Во-первых, не кабак, а трактир! Во-вторых, он принадлежит мне, точнее — моей семье с момента основания, потому — да, я в нём уверен.

— Простите, богов ради, не хотел вас обидеть! Просто за время полевой работы бывало всякое, с продуктами на местах — в частности. А, кстати, что — такая большая разница между кабаком и трактиром? По мне так практически одно и то же…

— Ну да, ну да. Примерно, как серный колчедан и медный. И то, и другое — жёлтенькое, ну, одно ещё и с разводами…

— Забавная аналогия, видимо, готовились ко встрече со мной? И всё же?

— Кабак, или кружало — это чисто питейное заведение. Работают по принципу «закусь крадёт градус»…

— Как-как вы сказали? — перебил меня геолог. — В определённой ситуации сойдёт за афоризм.

Я кивнул и продолжил:

— И если и предлагают какую-то закуску, то только чтобы помочь клиентам пропихнуть в себя то пойло, которым зачастую торгуют эти заведения. В общем и целом, они рассчитаны на тех, кто желает накидаться подешевле да побыстрее. Корчма — это уже место, где можно в первую очередь поесть, ну и выпить заодно, куда же без этого. В деревнях может служить этаким аналогом клуба для местных обитателей. Трактир — как видно из названия, стоит на тракте. По сути это та же корчма, но рассчитанная на работу с проезжими. Отсюда другой набор услуг — возможность посидеть, отдохнуть, даже заночевать. Перековать коня, починить упряжь и одежду, пополнить запасы — то есть, продажа еды «на вынос». Это всё касается в первую очередь таких вот трактиров, которые вдали от городов. Городской трактир зачастую от корчмы особо и не отличается, разве что наличием отдельного зала для чистой публики. В хороших загородных трактирах также есть «чистый» зал, а в расчёте на проезжих купцов, есть пара-тройка уединённых кабинетов, где можно или обсудить и заключить сделку без лишних свидетелей или просто поесть в своей компании. Таверна, кстати, это тот же трактир, но не на тракте, а в порту, со своей спецификой. Скажем коня вам вряд ли подкуют, и седло не починят, разве что подскажут адрес, куда обратиться. Зато расписание судов на ближайшую неделю расскажут охотно и подробно.

— Надо же, целая система рангов и званий!

— Вот-вот. А вы приравняли аспиранта к первокурснику…

— Ещё раз прошу прощения — не со зла, а по незнанию.

— Разумеется, я не в обиде — невозможно знать всего. Что до подготовки к визиту… Я маг металла и кристаллов, две вторичные стихии. Изучаю металлургию, кристаллографию и немного геммологию по рекомендации профессоров моей академии. По их словам, это может не только помочь с развитием дара, но и усилить потенциал с нынешних трёх с небольшим до вашего уровня, или даже в перспективе до четвёрки, годам к двадцати пяти — тридцати.

— Слышал такую теорию, но проверить на себе не мог — универсалы развиваются несколько иначе.

Пробеляков к моему удивлению и одобрению деда уверенно держал скорость тридцать пять-сорок километров в час. Так что доберёмся всяко быстрее часа. Приглашённый специалист мимоходом прослушал наши доводы в пользу его приглашения и утратил к этому всякий интерес. Оно и понятно: в любом случае будет проверять, и именно результат его проверки окажется решающим. Зато геолога очень интересовал автомобиль, на котором мы ехали. Он умело втянул в разговор Егора Фомича, после чего с упорством и сноровкой учёного-практика вытащил из нас больше подробностей, чем мы хотели бы рассказать. Надо казать, что больше всего ему нравилось также отсутствие сквозняков и возможность управлять температурой в кабине. На этой почве они вообще как-то очень близко сошлись с управляющим, после чего обсуждали сквозняки в целом и их воздействие на организм в частности практически до самого имения.

Возле руин усадьбы дверь магу-универсалу открыл Фомич — мне для этого пришлось бы оббегать автомобиль, зато я сразу повёл к точке.

— По нашим расчётам место перехода должно быть примерно здесь, между вешками.

— Хорошо, но позвольте я сам буду делать свою работу, ладно?

Возможно, получилось немного грубовато по форме, но обижаться даже не подумал — сам не люблю, когда лезут под руку с непрошенными советами.

Порталист прошёл крест-накрест весь участок, подумал, обошёл по кругу ту четверть, где стоял подозрительный сарай, прошёлся по диагонали… Он иногда вставал на цыпочки или наоборот сгибал колени в полуприседе, разводил руки в стороны и сводил к груди. Он то кивал сам себе, то морщился и мотал головой. Если бы всё это запустить раза в три-четыре быстрее и под ритмичную музыку — мог получиться танец. Особенно, если совмещать элементы движений, а не выполнять их поодиночке. Наконец, Лопухин «доплясал» до отмеченного вешками бывшего сарая, обошёл его по кругу и изрёк:

— Вы были почти правы. Проход не «примерно здесь», а именно здесь. Даже удивительно, как вы смогли вычислить его столь точно, не владея нужным направлением магии⁈

— Ничего удивительного. Та изнаночная тварь ориентировочно не то четвёртого, не то пятого уровня, которая походя снесла угол дома, изволила остановиться, лечь и сдохнуть именно здесь, попутно втоптав в землю стоявший на этом месте сарайчик.

— Ну что ж, у меня для вас две новости.

— Хорошая и плохая?

— Почему вы так решили⁈

— Распространённый ход и в литературе, и в жизни.

— Хм, пожалуй. Но в данном случае — хорошая, и та, которую я затрудняюсь оценить. Начну с хорошей, потому как вторую без этого не сообщить. Итак, тонкое место здесь, как вы уже поняли, есть. Но место это очень «мелкое». По моим прикидкам — первого уровня, то есть всего два яруса изнанки, нулевой и первый. Не дам голову на отсечение, но я второго уровня не чувствую вообще, так что с вероятностью девяносто девять процентов его здесь нет. Возможно, если задействовать имеющего талант к портальной магии универсала уровня так восьмого, то он, обвешавшись накопителями, пробьётся здесь с первого уровня на второй, но это не точно.

— Такого экстрима нам не нужно! Зато, если что, от прорывов защищаться проще. И строительство дешевле.

— Это да, это конечно. Но и шансов что-то полезное найти меньше.

— Эх, глянуть бы, что там, на нуле хотя бы! — Не выдержал я, и тут же сам замахал руками: — Нет-нет, это не предложение, понимаю, что готовиться надо. Но до чего же интересно!

— «Любопытство погубило кошку» — так, вроде бы, говорят англичане.

— Она там, у себя на островах, вообще странные. Любопытство и народу погубило немало, но и дало почти всё, что мы имеем.

— И так тоже можно сказать. Ну что ж, я свою часть работы закончил, осталось написать заключение, но для этого нужен как минимум стол.

— А стол — это уже моя часть работы. И он должен нас ждать в корчме.

По дороге не удержался, завёл разговор про самую интересующую меня тему — разумеется, это «тонкое место».

— Скажите, а во сколько примерно обходится обустройство подобного «тонкого места»?

— Ну, цена зависит от глубины места, от региона, от свойств изнанки в этом месте — то есть, кто и в каком количестве там водится и может выйти из прорыва. В среднем на круг полное обустройство портала на изнанку со всеми обязательными сооружениями, для европейской части, тысяч двести десять — двести тридцать.

— Йоооп… сельмаш, завод такой! — помимо воли вырвалось у меня одно из дедовых присловий. И судя по глазам Фомича в зеркале — он был полностью со мной согласен.

— Ну, это усреднённый ценник, рассчитывается для изнанки второго-третьего уровня, с учётом всей обвязки и защитные сооружения на каждом уровне. Но без добывающего купола, то есть — безопасной зоны для добытчиков, там цена артефактного комплекса зависит от глубины, а также частоты и силы нападений. А также без найма гарнизона, оружия для него и содержания всего этого.

Стало чуть полегче.

— А в нашем случае, если это действительно «единичка», разброс можете дать, от минимума до полного комплекса?

— Без купола и найма охраны — от ста двадцати до двухсот, в зависимости от, так сказать, агрессивности среды там, внизу. Но это с полным выполнением всех требований Имперского уложения по безопасности лица и оборудованием портала под хозяйственную деятельность.

Егор Фомич прокашлялся и, спросив взглядом разрешения, поинтересовался:

— А если продавать такое место? Нет, понятно, что это — на землях родового имения, его не продашь, даже если захочешь, а вообще?

— Сложно сказать. Много факторов — и расстояние от ближайшего города, и глубина, и наличие транспорта, и содержимое… Если неразведанную изнанку, в средней полосе, но в такой, уж простите, глуши… Поймите, я сейчас очень грубо… В общем, такой «кот в мешке» может дать от восьмидесяти до двухсот сорока тысяч, в зависимости от количества возможных покупателей и их заинтересованности. Но это абсолютная, полная абстракция, не применимая для реальных расчётов.

— Сферический конь в вакууме, понятно.

— Что, простите⁈ Какой конь⁈ Нет, сферический — понятно, в вакууме раздуло, но зачем его туда засунули⁈

— А вы не слышали⁈ Это старая школярская шуточка. Про студента — разгильдяя и его больную фантазию. Или про абстрактные величины в технике — это как посмотреть.

— Знаете, не доводилось.

— Студент «плавает» на экзамене, преподаватель задаёт дополнительные вопросы, пытаясь уже не выяснить уровень, а вытащить хоть на «удава». Ну и спрашивает, мол, что такое «лошадиная сила»? Кстати, назвать единицу мощности «силой» само по себе та ещё шуточка, да… Так вот, а студень помнит только, что производные величины в большинстве своём через какое-то взаимодействие выводятся и, зачастую, в вакууме, чтобы пренебречь влиянием среды. Ну, и начал вспоминать то, чего не знал: «Лошадиная сила — это сила, которую развивает конь… сферический конь диаметром один метр в вакууме!»

Когда спутники отсмеялись, мы уже подъезжали к трактиру. Успел только напоследок заметить:

— Это шутка, которая переросла себя. Изначально звучала примерно так, как рассказал, и была просто анекдотом про студентов. Но потом «сферический конь в вакууме» начал самостоятельное существование и стал символом не применимой в реальной жизни отвлечённой абстракции. Нечто, заведомо не существующее, но подразумеваемое в обстоятельствах. По крайней мере, я это так понимаю.

За обедом о делах, как положено, не разговаривали, не ограничиваясь однако обсуждением «приличествующих» тем, вроде погоды. Разного рода байки — геологические с одной стороны, и про то, как чудят рабочие, с другой тоже пошли в ход. Правда, тут отдуваться приходилось в основном Егору Фомичу — свой запас у меня был маленьким, и не таким смешным, или я просто не умел рассказывать. Количество баек у деда было огромным, он почти на каждую ситуацию мог привести пример, а то и несколько, но практически все они были слишком иномирными. Поэтому, когда Лопухин обратился напрямую ко мне с вопросом, почему, мол, я всё отмалчиваюсь — пришлось спешно адаптировать одну из дедовых студенческих баек.

— Это опять история про бестолкового студента, точнее, студентку. Она и поступала-то в технический ВУЗ исключительно с целью подобрать себе перспективного мужа, и как только это сделала — тут же забрала документы. И произошло это чуть больше, чем через месяц после событий в рассказе. Тем не менее, есть своего рода «джентльменское соглашение» не оглашать её имя, а также точное время и место событий, дабы не портить репутацию даме[1].

Увидев понимающие кивки собеседников, продолжил.

— Экзамен по основам электротехники. Девушка, как вы понимаете, с её задачами на пребывание в ВУЗе в вопросе не то, что «плавала» — легла на дно и пузырей не пускала. Преподаватель — совсем ещё молодой, как бы не первый раз сам экзамен принимал, но при этом понимал, что в следующий раз она придёт такая же, осенью — тоже. И по специальности работать никогда не будет, хотя бы потому, что не доучится. И старался найти хоть какой-то повод всё-таки поставить ей проходной балл. Решил тоже пройтись по определениям, в расчёте на то, что хоть какое-то она помнит.

— Ох уж эти базовые определения. Сам когда-то учил и ругался — мол, кому они нужны, формулировки эти, и так же всё понятно.

— Решил спросить, на свою голов, про шаговое напряжение — то, которое возникает между контактами, если коснуться одного и того же проводника с определённым шагом.

Я невзначай ввернул упрощённое определение на случай, если собеседники термина не знают.

— Девица спрашивает, мол, можно своими словами? Преподаватель, которому уже давно всё равно отвечает — мол, хоть своими, хоть чужими, хоть иероглифами египетскими, только дай мне что-то, за что я оценку поставить смогу! Ну, та и выдала: «Шаговое напряжение — это напряжение (уже хорошо)… которое возникает между ног (ну, ладно, пусть себе там)… когда берёшься руками (стоп, ноги же были⁈)… за голый конец!» Кто из студентов заржал первым — история умалчивает, просто потому, что остальные отстали ненамного. Преподаватель лежал лицом на ведомости, и только вздрагивал — ему смеяться в голос должность не позволяла. А экзамен был сорван — как, скажите, разговаривать об электричестве, если каждый раз при слове «напряжение» возникают смешки, переходящие в хохот? Пришлось всем, кроме Нат… кхм… кроме виновницы торжества собираться для сдачи на следующий день утром.

— Смешно и пошловато, хоть и без откровенной похабщины.

— Ну, а что ей, какая разница — голый конец или оголённый, если итог один?

— Ага, напряжение… Возникающее… В нужных местах…

[1] Связанный этим соглашением могу только сказать, что дело было в самом начале 1990-х в одном из ВУЗов одной из столиц бывших союзных республик, на весенне-летней сессии. Потом довелось услышать несколько анекдотов, созданных на базе данной истории.