Рысюхин, что там у вас налито?

Глава 16

Поработать над своим будущим транспортом не удалось: к тому времени, как дед устал придумывать эпитеты, характеризующие мой уровень умственного и общего развития, а я соорудил из необработанного растительного макра примитивный одноразовый светильник — для чего-то большего требовались хотя бы основы артефакторики, которые нам начнут начитывать на втором курсе — приехал первый комплект подушек на сиденья. И вызвал этот комплект второй поток брани от деда. Если бы он не устал, ругая меня, то, возможно, было бы больше экспрессии. А так только сказал: «Бери это чудо техники и поехали к мастеру. Выяснять, каким местом он думал, когда вшил оставленный ему для примерки каркас внутрь подушки. И как собирался делать второй комплект сидений без второго набора железяк».

Погрузились, поехали. Поругались, хоть и без огонька, но душевно. Шорник, оказывается, уже сделал выкройки и на второй комплект, а за железом собирался заехать позже — всё равно, мол, по плану сейчас сиденья для пикапа.

«Нет, так-то оно выглядит даже красивее, но как теперь найти где там под кожей монтажные отверстия? И как прорезать аккуратно кожу над ними, чтоб она не разъехалась».

Мастер каялся, что просто привычка сработала — сёдла-то с каркасом внутри, вот он и загнал туда как закладные детали, так и внешнюю раму. Когда я сказал, что найти металл под кожей и определить точное положение отверстий для меня не проблема, как и изготовление пробойника, дед вообще успокоился.

«Ладно, и так сойдёт. Салазки переделывать придётся, как и узел крепления спинки. Хорошо хоть, для тебя металл деформировать, как из глины лепить. Если бы нужно было менять чертежи и заново заказывать изготовление — было бы хуже. А так пошито шикарно, конечно. Руки у мастера золотые. Хоть и растут из задницы!»

Дед всё же напоследок не удержался от ехидства. А вот присутствовавший при всём этом Егор Фомич проявил себя более прагматично. Он сумел повернуть вопрос о необходимости переделки всего кресла в сторону дополнительных расходов, которые мы, якобы, понесём на этом и выбил скидку. Пусть небольшую, на фоне общей стоимости заказа, но мне бы и такое не удалось, даже если бы догадался попробовать.

На обратном пути заехали в каретную мастерскую — заказать лежанки в грузовики. Деревянная рама и тонкая фанерка как основа, кожаный верх и набивка средней жёсткости — каждая такая конструкция обошлась всего-то в пятнадцать рублей. Что-то дёрнуло меня достать из кузова полученные от шорника изделия и спросить:

— А такое сделать сможете? Если да — то за сколько, по деньгам и по времени?

— Это же Савельича работа? Сразу видно руку, да…

— Савельича, Савельича. Та что, взялись бы?

— Это тут мудрёно, с железом внутри, иди ж ты! Надо же, что старый удумал…

— Стоп-стоп, это не «старый удумал», это он по моим чертежам делал, причём кое-что сделал не так, как договаривались, его здесь только работа.

Услышав это — мастера оживились, переглянулись и перестали «дурочку включать», по определению всё того же деда. Зато начали задавать вопросы по делу и прощупывать не с праздным интересом, а что-то прикидывая для себя.

«Ишь ты — корпоративная солидарность какая! Не хотели у старого мастера работу перебивать, а как узнали, что он только исполнитель — вспомнили о конкуренции».

В итоге, узнав сколько и чего мне было нужно запросили за весь заказ триста пятьдесят рублей, но больший срок. И это их первая цена, там же ещё поторговаться наверняка можно! Ну, старый прохиндей! Но тут мастера, засмущавшись, признались:

— Правда, такой красоты вряд ли добьёмся, не так богато выглядеть будет. У Савельича ить каждый стежок в своё тиснение ложится, заподлицо с кожей. И нить проварена да укреплена составом, который он в секрете держит — её ни огонь, ни жучок не возьмёт. Ну, если в меру, конечно. У нас оно всё попроще будет, и по виду тож.

«То есть, у деда, получается, „господская вещь“, то есть — премиум-сегмент, а у этих ребят массовый продукт. Для себя или для важного кого — надо к деду ехать, а вот на грузовики сидушки можно было и здесь заказать. Всё равно там через пару месяцев под слоем грязи никакой разницы не разглядишь».

К вечеру переделали салазки, собрали механизмы регулировки, после чего и кресло, которое, по настоянию деда, поставили на верстак, а не в кабину. И не зря — пришлось дважды разбирать и переделывать, потом разбирать третий раз, чтобы иметь перед глазами образцы для второго экземпляра. А потом и четвёртый, поскольку ручка, удобно доступная на верстаке, когда стоишь сбоку от него, сидя в кабине оказалась расположена просто издевательски неудобно.

А кабина после установки сидений стала выглядеть совсем иначе. Коричневая кожа, серебристые панели, бронзовые накладки — просто шик и блеск, даже не скажешь, что делали рабочую лошадку, а не что-то представительское.

«Да, малёк увлеклись мы с тобой наведением красоты. Перестарались немного. Но зато руку набили! Кстати, когда Фомичу аккумулятор ставить и сидушки менять станем — надо будет аналогичным образом всё отделать. Чтобы обидно не было старшему, что у младшего машинка наряднее».

Аккумулятор, кстати, мы убрали из ящика между сиденьями, сдвинув его до упора вперёд и развернув поперёк. В ящике дед организовал в задней его части «отсек для документов», с кучей перегородок, а впереди сравнительно большой «перчаточный ящик». Причём перегородки он лепил специально так, чтобы кроме всякого рода канцелярщины, включая планшет — жёсткую пластину с пружинным прижимом для удержания бумаг сверху, чернильницу с крышкой и прочее, туда ничего нельзя было положить. Максимум пару газет или журнал какой.

«Иначе водитель первым делом уложит туда свой перекус. Вторым — курево. Потом уже бумаги. В дороге оно всё перемешается, по ряду причин, и получим мы накладные, идентичные натуральным, со вкусом курицы, и это в лучшем случае. Оно тебе надо? Вот я и думаю, как сделать так, чтобы кроме бумаг сюда вообще ничего не лезло».

Под будущей лежанкой тоже был ящик для багажа, во всю ширину кабины. Забраться в него можно было или откинув вперёд спинку пассажирского сиденья или открыв запирающуюся на замок дверцу за дверью водителя. Над лежанкой была полка для вещей со страховочной сеткой, сетчатый карман на стене, поворотный светильник и отдельный выход вентиляционной системы, она же отопительная, она же — охладительная.

«Подушку и одеяло пусть свои приносят, а то совсем уж барство получится!»

«Дед, мы и так грузовик отделали, как не каждый господский автомобиль похвастаться может. Про „климат-контроль“ так вообще ни в одном каталоге ничего нет!»

«Вот и хватит! Ладно, шторку ещё повесим, между лежанкой и кабиной, а то ещё не догадаются, зачем тут карниз приделан».

Так и не понял, почему дед называет Влада во множественном числе и что помешает нам объяснить ему все задумки, хоть лично, хоть по телефону.

Дальше так и работали, то мой автомобиль потихоньку строили, то в пикапе сиденья меняли и салон «обновляли», после чего Егор Фомич заявил:

— Это противоестественное что-то — на такой красоте по деревням кататься. Салон от авто, которому в столице ездить нужно! Мне аж садиться внутрь страшно.

— Почему вдруг⁈ По сути-то ничего не поменялось, разве что «табуретка» стала немножко удобнее.

— «Немножко»⁈ Юра, это ваше регулируемое кресло — это вообще чудо! Причём вот так всегда у вас — вначале непонятно, как и почему придумано, а через три дня, уверен, будет непонятно, как вообще без этого можно было обходиться.

Старый Пырейников, вопреки обыкновению, без особых препирательств согласился сделать светляки для фар всех четырёх автомобилей, а также ещё три системы кондиционирования. Да и вообще выглядел гораздо бодрее, чем при работе над первым грузовиком и совсем уж несравнимо с тем, каким он был зимою. На осторожный вопрос, заданный наедине, он ответил только:

— Не хочу и не могу вдаваться в подробности, но, кажется, мы нашли то, чем могли обидеть Хранителя. И есть основания полагать, что можем исправить ситуацию. Большего пока не скажу, не просите. Но должен буду, не банальные деньги, а что-то большее. Не я, так потомки мои рассчитаются. Не спорьте, так надо!

Ну, надо, так надо. Во взаимоотношения людей с их богом лезть вообще не принято, и не просто так.

Рефлекторы для фар, равно как и стёкла с хитрым рельефом внутри, который, по мнению деда, должен обеспечивать более ровный и правильно сформированный поток света, делал я. Потом мы с Трофимом Ильичом вместе собирали устройство, я устанавливал его на место, а он — подключал через регулятор.

Несмотря на ворчание деда, и даже на стремление как можно быстрее оказаться рядом с моей ненаглядной, такой «запойной» работы, как над первым образцом, я не допускал. Находил время и для текущих дел, и для обновления гардероба, и просто для отдыха — в конце концов, у меня каникулы! Только когда привезли заказанное железо из механических мастерских, я дал слабину, и мы отработали всей бригадой «от рассвета до заката», но закончили грузовик за день, включая установку дуг тента и пробное натягивание брезента на них. Несмотря на разумность идеи со сменными «грузовыми модулями» до её реализации руки так и не дошли, и дойдут ли этим летом — неизвестно. Потому пока такой вот компромисс, ориентированный в первую очередь на «генеральный груз». Зерно придётся возить в мешках, а жидкости — в бочках.

Мне и самому было интересно, что у нас получится, потому и поддался на «творческий порыв» деда. Когда стемнело, под руководством «соседа по черепу» произвёл проверку и настройку фар, хоть мой «внутренний голос» и ворчал, что во дворе это всё равно нормально не сделаешь, надо выехать на дорогу. Нет уж — у меня от напряжения руки дрожат, куда тут по городу ехать!

Утром на выезд грузовика для обкатки, как на представление в театре, собралась едва ли не вся улица. И откуда только узнали, и о самом планируемом мероприятии, и о точном времени? С другой стороны — с развлечениями здесь туго, так что людей можно понять.

Брандмейстер заглянул внутрь, одобрительно покивал, щупая сиденье и сказал только:

— Вот, другое дело. Теперь ничто вид не портит!

А вот другой сосед, его постоянный соперник и старинный друг, местный полицейский, осмотрел всё более дотошно, что и понятно — он-то на пикапе не катался. Так же пощупал кожу, подержал руку у решётки вентиляции, заглянул за шторку.

— Говорите, заводской грузовичок? Для перевозки сырья и товара? Хех! — Он покачал головой. — В шофёры какого-нибудь барона нанимать думаете?

Он сам засмеялся своей шутке и отошёл в сторону, качая головой, даже не понятно — то ли в недоумении, то ли в неодобрении.

Обкатку производил по тому же маршруту, что и в случае с пикапом, разве что задерживался в каждом адресе на меньшее время — Егор Фомич на месте, работает, это я — так, катаюсь. Встретились мы с ним в «Прикурганье», обсудили текущие дела, а помимо прочего я ему сказал, мол, пусть Влад, как сможет выделить день, приезжает в Смолевичи, на грузовике. Заберёт себе новый, а старый оставит мне для профилактического ремонта и аналогичной переделки.

Два наших авто, пикап и грузовик, стоявшие рядом у трактира, выглядели очень необычно и по отдельности, а уж в паре вообще производили сильное впечатление. Эх, к ним бы добавить ещё парочку, с цистерной и зерновым кузовом, да ещё «представительский бусик», как обзывал дед будущий мой транспорт — вообще выставка бы получилась, не хуже, чем в столице. И так какой-то караван, двигавшийся со стороны Червеня к Смолевичам и вроде как не собиравшийся заезжать к нам — вдруг резко завернул направо, к трактиру.

Мы с Пробеляковым, переглянувшись, с интересом наблюдали через окошко, как караванщик обходит оба автомобиля, заглядывает через стёкла внутрь, изучает эмблему в виде Рысюхи на капоте и её же изображение на дверях — идея деда, мол, транспорт фирмы должен нести рекламу фирмы, потому и поместил изображение, которое мы с горем пополам скопировали с увеличением с одного из эскизов могилёвского студента-художника, дополнив идущим по кругу текстом «Напитки от Рысюхина». Но когда купчина перешёл к ощупыванию и пытался, оглянувшись по сторонам, сделать щёлочку в шнуровке брезента и заглянуть внутрь — решили, что пора выходить и прекращать это безобразие. На крылечке услышал кусок разговора предводителя каравана с местным конюхом:

— Это где же такое чудо изготавливают? В Англии или в Германии?

— Да это барин наш, Рысюхин младший, из покупных грузовиков выделывает разное. Он маг по металлу не их слабых, в академиях учится — вот и тренируется на досуге.

Тут и мы с Пробеляковым подошли к месту событий.

— Добрый день, чем могу быть полезен? — я уступил право начать разговор своему управляющему.

— Здравствуйте. Продайте грузовики, а? — Взял быка за рога караванщик.

— Не продаются! — ответил я.

Визитёр оглянулся — видимо, хотел дать отповедь молодому, который влезает в разговор старших, но увидел перстень главы рода и осёкся. Сопоставил герб на пальце и картинку на дверцах, вспомнил сказанное ему только что и сделал правильный вывод.

— Господин Рысюхин, ну вам-то зачем? Вы себе ещё сделаете, а мне товар возить!

— Мне тоже товар возить надо. У меня бровар, три завода, один вообще в Шклове, корчма, два трактира и своё село на границе Могилёвской и Минской губерний. И для всего этого нужно кучу всего возить. Я не то, что продавать — я добавлять грузовики собираюсь, имеющихся не хватает! Но если сильно надо…

Караванщик, у которого в ходе перечисления моих предприятий появилось на лице что-то наподобие уважения, яростно закивал головой.

— В основе это — электрический грузовик Кротовского, как бы не самый дешёвый вариант на рынке, при этом удобный и достаточной для меня грузоподъёмности. Просто чуть-чуть поменял кабину, чтобы удобнее было и не дуло.

Караванщик был разочарован, но не имея никакого родового перстня, хотя бы слуги рода, спорить и «качать права» (очередное странное выражение деда) не стал. Просто вздохнул и с тоской посмотрел, как мы с Егором Фомичом забираемся в кабины. И это ещё он, по счастью, стоит достаточно далеко от двери, чтобы не почувствовать дуновение прохладного воздуха изнутри. Ну, пусть попробует купить базовый грузовик, мне рекламы для графа не жалко, и переделать самостоятельно. Может, что-то и получится. Если в механизмы лезть не станут, ограничившись кабиной.

До Алёшкино шли вместе, маленькой колонной, как недавно из Минска, вот только ощущения совершенно другие. Пусть мелкая пыль и просачивалась где-то, несмотря на все усилия по подгонке деталей и невзирая на кожаные уплотнители, но это даже смешно было сравнивать — тут скорее запах пыли, чем она сама, в отличие от килограммов песка, летавших по кабине ранее. Дед, правда, ворчит, говорит, что при нормальных резиновых прокладках её было бы ещё меньше и грозится на нашем авто добавить пару рёбер в лабиринтные уплотнители.

«Или за счёт нагнетания очищенного воздуха создать избыточное давление в кабине? Не на много, где-то сто два килопаскаля? Или этого маловато?»

«Дед, ты это всё можешь не вслух думать, а? От дороги отвлекаешь!»

А всё-таки на самом деле удобная штука, этот автомобиль! Объехал все свои заведения в районе, раньше это целый день бы отняло, а так — два с половиной часа на всё про всё, включая разговоры. Но от роли извозчика всё ещё коробит — благо, кабина закрытая и можно сделать вид, будто веришь, что тебя никто не видит.