С чем вы смешиваете свои краски? 3

Глава 17

О чернобыльской аварии из прошлой жизни я мало чего помнил. Самая распространённая версия случившегося — совпадение ряда факторов. Не только нарушение правил эксплуатации АЭС и неудачный эксперимент, но и изначальная ошибка в конструкции данного типа сооружений. В сентябре 1982 года во время запуска первого энергоблока разрушился один из технологических каналов реактора. Потом-то всё восстановили, и деформированная графитовая кладка активной зоны проблем не доставила.

КГБ в лице Владимира Петровича подал документ о якобы готовящемся теракте и рекомендовал усилить нормы соблюдения безопасности. Специальная комиссия отметила, что обслуживающий персонал не до конца осознаёт важность соблюдения инструкций. Кого-то сняли с должности, кого-то просто пожурили.

Отслеживать события в Чернобыле по ряду обстоятельств я не мог. Не входило это в мою компетенцию, да и объяснить подобный интерес не получилось бы. Поскольку весной 1986 года в Чернобыле ничего не случилось, я практически успокоился. Как оказалось, объективные причины аварии не исчезли.

Машеров если и колебался касательно того, чтобы на весь мир заявить о возникшей проблеме, но я подсунул ему прогноз-аналитику того, что произойдёт, задержись он с сообщением. Случившееся уже не скрыть, а авторитет страны сейчас важен как никогда.

ТАСС и другие средства массовой информации довели информацию об аварии на АЭС через три часа после того, как узнали «наверху». И тут же огласили рекомендации жителям близлежащей зоны и Киева. Насколько сильная авария и повторится ли прежний сценарий, я не знал. Что-то сможет разъяснить поднятый по тревоге 21-й полк химической защиты. Пока же на месте аварии разбирались местные службы защиты. Но самое важное, что я увидел в донесениях, — пожара не было!

На совещание, срочно собранное Машеровым, пригласили специалистов в разных областях. Спешно были доставлена вся документация на АЭС, а также отчёты комиссии по проверке. Да и сами представители комиссии прибыли в Кремль в кратчайшие сроки.

— Петров, просмотри и выводы предоставь, — сунул мне папку Машеров, посчитав, что моё присутствие на совещании не нужно.

Действительно, моя работа анализировать, а не выслушивать длинные речи тех, кто пытается прикрыть свой зад.

В первых же страницах текстах я прочитал то, о чем слышал ранее: ядерный реактор серии РБМК-1000 изначально отличался некоторой непредсказуемостью и трудностью в управлении. Комиссия, проверявшая работу ЧАЭС, отметила то, как меняется мощность. Автоматический регулятор срабатывал, подавая сигнал об опасности, которой, по заверению конструкторов, не было.

Следующее, что меня поразило в документах, это то, что АЭС находилась в ведении Министерства энергетики. Почему объект такой значимости был на балансе у «гражданских», а не военных? Жаль, раньше мне не дали всю информацию. Как исполняются инструкции и какова дисциплина на гражданских объектах, я знал не понаслышке. Пусть кто-то и насмехается над военными, слагает анекдоты, что у них одна извилина в голове, и то от фуражки, зато дисциплина на секретных объектах суровая.

В данном случае разгильдяйство было видно невооруженным глазом даже по документам. Я не специалист и ничего не смыслил в «выбегах ротора турбогенератора», но сопоставить факты мог. Во время остановок энергоблоков для планового осмотра и ремонта по непонятной для меня причине проводились испытания оборудования, как регламентные, так и нестандартные.

Послав комиссию на проверку, КГБ приостановил один из таких экспериментов, предложенный генеральным проектировщиком в качестве дополнительной системы аварийного электроснабжения. Первая же попытка использования режима «выбега» и остаточной кинетической энергии для собственных нужд станции в 1982 году показала, что напряжение падает быстрее, чем предполагал проектировщик.

В моём представлении проводить дальнейшие попытки чего-то там сэкономить смысла не было. Тем не менее испытания проводились. По поступившим данным, это был уже четвертый по счёту эксперимент. Естественно, за те несколько часов с момента происшествия на АЭС восстановить полную картину никто не успел, но отчёты выглядели пугающе: «Зарегистрирован сигнал аварийной защиты АЗ-5… Кратковременное увеличение реактивности… Разгон реактора вместо торможения… Нерегламентное состояние реактора…» Много непонятных слов и практически ничего по сути.

Я искал в поступивших донесениях одно — был взрыв или не был? То, что не случилось пожара, не показатель, он мог произойти в ближайшее время. Пока таких данных не имелось, но Машеров всё равно объявил эвакуацию населения в радиусе пятидесяти километров от АЭС.

Все утренние газеты следующего дня пестрели заголовками о Чернобыльской АЭС. Илья принёс выжимки из западных СМИ. Там истерических нот было на порядок больше. Эти умники уже успели просчитать скорость ветра, направление и возможные регионы заражения. Северо-западный ветер представлял опасность для Румынии и Венгрии в первую очередь. То, что возможное заражение коснётся жителей Украины, иностранных журналистов несильно волновало. Они истерили по поводу самого факта частичного разрушения атомного реактора, о котором заявило правительство СССР.

— Саша, страшно-то как. Ты знаешь больше? — охала жена.

— Чуть больше, чем вы, — отговаривался я. — Возможно, обойдёмся малыми потерями.

— Шурка, а этот заместитель директора ИАЭ, что по телевидению выступал, заявил, что разрушение топливных каналов и чего-то ещё некритично, — решил разобраться с непонятным для себя и отец.

Пришлось мне рассказывать подробно. Секретными эти данные не были. Скорее принадлежали к области узких специалистов. Сам бы я никогда не стал вникать в то, что в процессе работы реактора через активную зону прокачивается вода и как она становится своего рода замедлителем и поглотителем нейтронов. Но это вода. В топливных каналах она, естественно, кипит от той температуры, что производит реактор. Пар уже не такой хороший поглотитель. Однако увеличение содержания пара может привести как к росту реактивности (положительный паровой коэффициент), так и к её уменьшению (отрицательный паровой коэффициент), это зависит от нейтронно-физических характеристик. Конкретно в конструкции этого реактора паровой коэффициент реактивности был положительным. А теперь представьте, что случилось при разрушении топливных каналов, где кипела вода?

На самом деле точных данных случившегося ещё не было. Как и в прошлой реальности, погиб оператор. Если и были свидетели происшествия, то ими занимались более компетентные люди. В отчёте комиссии, проверяющей АЭС два года назад, значилось, что большинство нарушений можно рассматривать двояко. В любой другой ситуации их таковыми и не посчитали бы. Но мы-то подали информацию как готовящийся теракт, потому некоторым пунктам эксплуатации реактора комиссия уделила особое внимание, категорически запретив отключение аварийной защиты.

Тем не менее АЗ-5 не сработала как нужно или скорее всего повлиял тот самый пресловутый человеческий фактор. КГБ, конечно же, стал разрабатывать версию вмешательства посторонних сил. Предупреждение о диверсии было, значит, там и нужно искать виновных. То, что это ни к чему не приведёт, я знал, главное сейчас, предотвратить последствия аварии.

В последующие несколько дней к Машерову продолжали стекаться данные о Чернобыльской АЭС. Мне из этой лавины документов тоже перепадало. Я не сразу вспомнил, что одной из версий в другой реальности и сопутствующим фактором посчитали землетрясение. Оно не было основной причиной, но добавило проблем. Трудно поверить в подобное совпадение. С другой стороны, на АЭС трижды проводили ремонтно-профилактические работы. Пусть имелись проблемы, но проявили они себя во время четвёртой остановки реактора. Опять же это было в другой реальности.

В совпадение я не верил, хотя и пролистал документы Института физики Земли. Геофизики заявляли, что четвертый энергоблок стоит на узле тектонического разлома земных плит. В качестве подтверждения своей теории они приводили тот факт, что третий энергоблок не пострадал. Так в нем и не проводили испытания! Вибрация же почвы с большой долей вероятности стала следствием аварии реактора, а не землетрясения.

Иностранные СМИ продолжали мусолить тему атомных электростанций вообще. В Западной Европе начались протесты, направленные на предотвращение строительства АЭС. Общественное мнение в СССР тоже выражало несогласие с использованием в дальнейшем этого вида энергии.

Через два месяца после аварии, несмотря на положительную тенденцию устранения последствий, Машеров был вынужден подписать документы о приостановлении и замораживании строительства новых АЭС. Здесь основную роль сыграло давление со стороны Запада и создание организаций, следящих за последствиями экологических катастроф.

Экономические потери от замороженных строек не шли ни в какое сравнение с тем, что могло реально случиться в Чернобыле. Машерову я предоставил объёмную справку, и он впечатлился. Не только миллионы рублей на предотвращение самой аварии, болезни людей вследствие радиационного заражения, наследственные патологии и снижение иммунитета. И всего этого не произошло.

На какое-то время внимание всех жителей страны было сконцентрировано только на Чернобыле. Но осень приближалась, а вместе с ней очередные проблемы в сельском хозяйстве. Меры, предпринятые генеральным секретарём, вызывали споры. Народ кормить сам себя не хотел. И это притом, что льгот предоставили немерено. Никаких налогов и поборов для тех, кто решил продавать продукцию с собственных огородов и дач. Спешно вводились новые автобусные маршруты, чтобы облегчить доставку этих «даров природы» в город.

Закупочные цены колхозникам подняли в два раза. Соответственно, и цена в магазинах за овощи и фрукты поднялась. Не самые популярные меры. А куда деваться? Цена за картофель, стоивший 10 копеек[5] за килограмм (в средней полосе), увеличилась и стала 22 копейки, свёкла — не 9, а 20 копеек, и так далее. На самом деле подняли расценки не на все овощи. Летом, напротив, даже снижали на скоропортящиеся продукты. Продаже абрикосов, к примеру, журналисты уделили особое внимание, об этом говорили во всех новостях. В результате на абрикосы снизили цену. Это чтобы у народа создалось впечатление о том, как правительство о нём заботится. Кто там реально посчитает, сколько получилось прибыли с поднятия цены и её снижения?

Не думайте, что я один такой умный на всю страну был. Некий Иван Карпов на Кубани проявил инициативу. Я только поддержал её и поспособствовал освещению на телевидении. Этот Карпов взялся отслеживать, как доставляется в магазины конкретная продукция. Для примера он выбрал совхоз «Солнечный» и следил за отгруженными овощами и фруктами. Там чуть до драки не доходило. Заведующим овощными базами такой соглядатай совсем не нравился. И не только по той причине, что они не умели хорошо хранить овощи. Существующая в стране система позволяла списывать гнильё, и под это дело шли вполне качественные продукты, чтобы реализовать их на рынке.

Разница между магазинной ценой и рыночной была огромной. Если уборщица, имеющая зарплату в семьдесят рублей, не особо заметит разницу в цене за картофель 10 или 22 копейки, то 50 копеек на рынке для семейного бюджета уже ощутимо.

Карпов же лез во всё это, не опасаясь последствий, зная, что у него за спиной серьёзная поддержка. Я ему ещё подкинул письма трудящихся.

Из письма Г. И. Терновой (Краснодар):

Б. П. Пугацевич (Черновцы):

Ф. И. Строгов (Горький):

Н. Розендор (Москва):

Народ возмущался и поддерживал комсомольца Карпова, который чуть ли не каждую тонну овощей выбранного совхоза контролировал, сверял с накладными и не стеснялся ставить на место руководителей овощных баз и магазинов. И всё равно цены на рынках держались высокими по той причине, что изобилия не имелось.

Реформа шла со скрипом. Разве что бывшие фарцовщики, получившие свободу своей предпринимательской деятельности, были счастливы и активно торговали не скрываясь от властей.

Следующей проблемой были низкие зарплаты основной массы населения. Даже инженерам дороговато питаться с рынка, не говоря уже о тех самых уборщицах. Вот ещё одна проблема. Платить больше этому специфичному персоналу не позволяли установленные тарифные ставки. На крупных предприятиях ещё как-то выкручивались, а основной массе платить больше не могли.

Объявления «Требуется на работу уборщица» пестрели на воротах многих заводов, фабрик, проектных институтов и прочих мест.

Уборщица советского периода — это особый персонаж. Тётки в тёмно-синих халатах, наглые и не сильно-то аккуратные, были специфическим контингентом работников, с которым считались даже директора. Это инженеров сомнительной квалификации массово выпускали институты. Инженеров было хоть завались, а вот уборщиц не хватало. Работать за такие гроши соглашались немногие. Заманить можно было какими-то особыми привилегиями, часами работы или совмещённой ставкой.

Машеров почти сразу занялся проблемой тарифных ставок. Оно, конечно, удобно, что всё прописано и решено на верхах, но на практике такие ограничения создавали много проблем. Одна из них — невозможность поощрить денежно. Это, безусловно, лазейка для нечестных на руку, но Машеров намеревался дать крупным предприятиям возможность за счёт своих средств менять заработную плату. Первые пять оборонных заводов, применившие эту гибкую систему, породили много слухов по стране. Тёща рассказала очередную сплетню, как в Куйбышеве уборщицам платят по триста рублей в месяц! Допустим, не триста, а всего двести пятьдесят, и то на одном заводе имени Масленникова. И действительно уборщикам. А что такого? Предприятие богатое. Возможности получили. Как это применят на местах, трудно сказать, но первый опыт воодушевил многих. Это они пока не в курсе, что конкретно на таких предприятиями будет проведён серьёзный контроль за распределением денежных средств.

В целом в промышленности успехов наметилось больше, чем в сельском хозяйстве. Руководители предприятий, почувствовав некую свободу, развернулись. И средства, и материалы, и возможности нашлись, чтобы клепать некую продукцию народного потребления и распределять полученную прибыль по своим работникам.

Хорошо, что подобных предприятий по стране было не так много. Нехватка наличности всё ещё ощущалась. Хотя некоторые идеи (не от себя лично, а от неких товарищей) я подал. На сберкнижках у многих советских граждан скопились приличные средства. Они их копят и не расходуют. Как влить в оборот эту денежную массу? Есть один не самый популярный способ. К примеру, предложить государству продавать квартиры в собственность. На данный момент граждане могут менять и якобы «продавать» своё жильё. Все эти манипуляции проводятся на грани законности. Мало того, существует ограничение на количество квадратных метров на человека.

Семья, имеющая двух детей одного пола, получит от завода (фабрики и так далее) двухкомнатную квартиру. И всё. Это предел мечтаний. А что если предложить выкупить жильё в свою собственность и не ставить ограничений по количеству квадратных метров? Машеров не сразу понял, в чём тут выгода государству. Но я же запасливый. У меня все циферки подготовлены. И про северные надбавки, и самих северян, тех, кто накапливает или уже накопил денег. Пусть растрясут мошну, стимул мы им предоставим и по-любому государство останется в выгоде.

— Напиши подробнее, — попросил Машеров, и я мысленно «потёр лапки».

У меня самого и накоплений, и того, что хотел бы прикупить, имелось достаточно. Предположу, что первыми воспользуются этими льготами работники ЦК, затем вся партийная верхушка. Пусть. Главное, что бюджет страны пополнят.