С добрым утром, Ярушка!

СЫН КОММУНИСТА

Письма к тебе, Ярушка, становятся для меня вроде дневника, привычкой. Я пишу их так, как если б каждый вечер заходила к тебе. Дома у нас посмеиваются — такая большая тётя, а дружит с маленькой девочкой. Но я не вижу в нашей дружбе ничего удивительного.

В Праге ты, непоседа, с таким редким терпением всегда отвечала мне, когда я забегала к тебе спросить какое-либо чешское словечко. Не уставала водить меня по Праге. А теперь я стараюсь издали помочь тебе. Ты лучше меня знала Прагу, я, пожалуй, неплохо знаю жизнь.

«Осторожно, Ярушка, не споткнись…», «Смотри, Ярка, какое красивое здесь местечко!», «Давай подойдём поближе. Что это за огонёк там светится?», «Откуда взялась эта туча?

Надо предупредить Ярушку»… Так думаю я про себя, когда сажусь за письмо.

Знаешь, в детстве долго можно блуждать, не находя верного пути, как блуждают порой неопытные путешественники в лесу: идут, идут и в конце концов оказываются на том же месте, откуда пошли. Так бывает, например, когда ребята остаются на второй год в одном классе. Они, бедняги, не понимают, что на целый год отстали от своих товарищей. Шли с ними целый год и остались на месте.

Сегодня мне хочется рассказать тебе о двух братьях, которые, как и ты с Либушей, совсем не похожи друг на друга. Я часто думаю: почему это в одной семье вырастают такие разные люди?

Недавно у меня была очень интересная встреча с одним итальянским журналистом. Я пришла к нему в гостиницу за статьёй и увидела двух мальчиков, его сыновей.

Старший брат, Энрико, широкоплечий, с сильными мускулистыми руками. Рядом со своим младшим братом, Деде, напоминавшим слабую, робкую рябинку, Энрико выглядел крепким, сильным дубком. Энрико заразительно смеялся, шутил и, когда я попросила, спел задорную песенку.

А Деде, узкоплечий, с испуганным взглядом, просидел весь вечер молча, забившись в тёмный угол.

Когда ребята ушли спать, я осторожно заметила в разговоре с их отцом, как не похожи друг на друга братья.

— По характеру ещё больше, чем по внешности, — ответил отец. — С Деде у нас много хлопот… Вы знаете, в Италии нелегко детям коммунистов. Как в любой капиталистической стране. Наших детей не жалует школьное начальство. В школе коммунистов называют дурными людьми. А мы учим наших детей всем сердцем любить вашу светлую страну. Учим верить в коммунизм.

Дома ребята слышат одно, а в школе совсем другое. Ни одна мысль, вынесенная нашими ребятами из дома, не встречает поддержки в школе. Конечно, это нелёгкая жизнь. Учтите, что в Италии немало детских и юношеских организаций, в которых воспитывается вражда к коммунистам. Они борются за своё влияние, они преследуют детей коммунистов…

Старший, Энрико, впрочем, никогда не колебался. Он твёрдо решил: вырастет и станет коммунистом. Как отец, как мать. Как дедушка, расстрелянный фашистами. Поэтому с первых лет своей школьной жизни Энрико вёл себя как маленький коммунист.

Там в школе так принято: при входе в класс каждый ученик должен произнести молитву. Энрико никогда этого не делал, он даже маленький молча проходил на своё место. И до четвёртого класса это сходило ему с рук. Просто никто не мог представить себе, чтобы в школе, где все дети религиозны, вдруг мог появиться безбожник.

В четвёртом классе бойкотировать бога потихоньку, как делал Энрико, стало невозможно. Появился новый предмет: закон божий.

На первом уроке священник увидел, что Энрико сидит сложив руки и ничего не записывает в тетрадь.

— Скажи, сын мой, почему ты ничего не записываешь? — спросил священник.

— Потому что я не верю в бога, — ответил Энрико.

— Ты не веришь в бога? — удивился священник. — Но ведь я только что рассказал, как бог создал землю и небо…

— Это неправда!

— Ты глупый! — усмехнулся священник.

Энрико был слишком мал для большого спора. Он ещё не знал, как на самом деле возникли земля и всё живое.

— Не верю, — повторил мальчик.

Класс недоумевал. Сосед по парте шепнул Энрико:

— Встань, встань.

Но Энрико продолжал сидеть.

Кто-то крикнул:

— Коммунист!

— Он коммунист! Коммунист! — зашумел класс.

Священник наклонился и внимательно заглянул в глаза мальчика.

— Скажи, сын мой, это правда? Ты коммунист?

Энрико растерялся. Коммунисты — взрослые люди. Как может он, мальчишка, назвать себя коммунистом? И всё-таки решился и сказал:

— Да, коммунист.

Священник всплеснул руками:

— Сын мой, бог наказывает коммунистов.

После уроков никто не захотел идти вместе с Энрико домой.

А его старый друг — они вместе пришли в первый класс — сказал:

— Я знаю, Рико, ты ни в чём не виноват. Виноваты твои родители.

Энрико грустно побрёл домой один.

Верующие обычно грозят возмездием на небе, но, не дождавшись, пока бог накажет грешника, берут это на себя. Три скаута, классом старше Энрико, решили проучить мальчика. Они подкарауливали его.

— Коммунист! Коммунист! — закричали они, увидев Энрико.

— А вы-то кто такие? — остановился Энрико.

— Мы? — Они подошли поближе. — Мы те, кто бьёт коммунистов.

— Трое на одного, да? — закричал Энрико.

Тут его так ударили в грудь, что он едва устоял на ногах.

В эту пору в сквере были только старушки с маленькими детьми. Видя эту неравную схватку, они кричали Энрико:

— Беги! Беги!

Энрико не убегал. Он отбивался руками, ногами. Из носа у него шла кровь. Больше всего он боялся упасть, — тогда с ним живо расправятся.

Скауты не ожидали такого сопротивления. Они не приняли открытого боя и убежали.

— Встретимся ещё! — крикнул вдогонку Энрико.

Энрико едва добрёл до скамейки. Ему казалось, враги сейчас вернутся.

Но время шло, а они не возвращались. Мальчик вздохнул свободнее. Собственно, всё это в порядке вещей. Мы — рабочие, коммунисты. Они — капиталисты. Мы и они — непримиримые враги. Энрико знал: у взрослых схватки бывают похлеще. Мальчик с гордостью подумал, что расскажет это всё отцу. Он поймёт сына…

Так рос Энрико.

А с Деде было иначе. Энрико спорил и дрался, Деде помалкивал, втихомолку плакал.

— Почему же ты промолчал? — выговаривал ему отец, узнав, что в их классе скауты возводили небылицу на коммунистов. — Разве тебе нечего было ответить? Ты что, не знаешь нас с мамой? Не знаешь наших товарищей?

В ответ Деде только плакал…

Интересно, что, несмотря на неприятности, Энрико жилось всё же лучше, чем слабохарактерному Деде. На удивление всем, безбожника Энрико даже освободили от занятий законом божьим.

— Своим неверием он портит других детей, — сердито заявил священник.

Никто из скаутов не решался подступиться к Энрико, а другие ребята всё чаще подходили к Энрико спросить то одно, то другое. В своём классе он стал центром правды.

Буржуазные газеты чернили Советский Союз, искажали все события; трудно было ребятам понять, что происходит. Когда полетела первая советская ракета в космос, Энрико принёс в школу фотографию Лайки, рассказал такое, от чего у ребят дух захватило: там, в Советском Союзе, в космос вот-вот полетит человек…

А Деде самого всё время терзали сомнения. Особенно сложно было с богом.

— Мама, почему ты думаешь, что бога нет? — спрашивал он.

— Потому, что знаю это, Деде, — отвечала мать. — Ведь ты хорошо знаешь, что черти, феи, колдуны живут только в сказках. Так и бог. Религия — это сказка о боге.

Деде соглашался с матерью, но, пробегая мимо «стены святой Марии», он на всякий случай украдкой крестился. А вдруг бог есть? Сидит там на небе и сердито смотрит на Деде?

Однажды мальчик решил испытать силу святой Марии.

Почти час он простоял на коленях перед «стеной святой Марии» молясь.

— Почему ты не готовишь уроки? — спросила вечером мать.

— Нам ничего не задали, — солгал Деде. Надеясь на святую Марию, он не решил ни одной задачки.

Утра он ждал с волнением. Поможет молитва или не поможет?

Учитель вызвал его. И чуда не произошло. Деде получил плохую отметку, несмотря на молитвы…

В глубине души Деде, так же как и Энрико, конечно, стоял за коммунистов. Он даже помогал им: вместе с другими ребятами расклеивал и разбрасывал листовки, собирал старую, ненужную бумагу и продавал её на рынке, а вырученные деньги отдавал на нужды партии. Но он боялся об этом сказать открыто. Он старался даже не подходить к Энрико в школе — брата все считали коммунистом…

Однажды на уроке учительница завела очередной разговор о том, какие плохие люди коммунисты, как они вредят государству. Деде слушал её потупившись. Он не заметил, как у него потекли слёзы из глаз…

— Ты не плачь, — вдруг услышал он за собой шёпот. — Пусть говорит что хочет. Мы-то с тобой знаем, что коммунисты смелые и самые справедливые люди на свете.

Это утешал Деде новичок, недавно поступивший в этот класс.

— Что такое? — Учительница услышала шёпот. — А ну, марш на место! Сейчас же!!

— А я и так сижу, — ответил ей новенький. И добавил громко: — Не плачь, Деде. Нам-то стыдиться своих отцов нечего.

Деде был ошеломлён, поражён смелостью новичка. Он почувствовал себя увереннее, сильнее.

В пятом классе Деде решил вступить в пионеры.

— Конечно, Деде ещё не совсем твёрдо стоит на своих ногах, — сказал отец. — Ему ещё многое придётся преодолеть в себе, поверить в свои силы. Но я уверен, это непременно произойдёт. Он уже начал воспитывать себя…

После этого разговора я долго сидела задумавшись и поняла, почему же вырастают в одной семье разные дети. Каждый человек воспринимает не только то, чему его учат другие. Он и сам себя учит, сам воспитывает себя. И, пожалуй, он самый сильный воспитатель: он лучше всех знает самого себя. Если б Деде так строго воспитывал себя, как Энрико, то не знал бы и половины горестей. А он оправдывал свою слабость и поэтому оставался слабым. Злые люди пользовались этим… Только влияние и поддержка таких сильных людей, как отец, Энрико и новенький ученик, помогли Деде побороть свою нерешительность, пробудили в нём желание быть сильным.

А что ты скажешь об этом? Что скажет на это Либуша?

Будь же и ты, Ярушка, сильной, смелой, как Энрико.

Нина.