Глава 3 Этот автобус идет в Каван

Шейн, видимо, очень хороший друг Шеймаса. Я просто видел его лицо, когда он отвечал на звонок.

— Привет, Шейн! Это Шеймас. Ты можешь оказать мне услугу?

— Конечно.

Ошибка номер один. Он не поинтересовался заранее, что это за услуга.

— Мой друг Тони собирается совершить путешествие автостопом по Ирландии с холодильником.

— Хм-м-м-м-м-м.

— Ты не мог бы купить маленький холодильник и тележку и встретить его в Дублинском аэропорту? Он отдаст деньги, когда прилетит.

— Но…

— Здорово, просто отлично… Я позвоню тебе в пятницу и скажу номер рейса.


И вот он, человек, которому доверили покупку попутчика для круиза на ближайший месяц, что скорее ассоциируется с Бангкоком, чем с Дублином. Хоть мы никогда и не виделись, но сразу же узнали друг друга. Он, должно быть, заметил дикий страх в моих глазах, а я — смятение в его взоре. Однако он довольно тепло меня поприветствовал, и мы пошли к машине. Холодильник был там, как он сказал, безошибочно предположив, что местонахождение агрегата — моя главная головная боль.

Я немного нервничал перед нашей встречей. Он получил подробные инструкции и казался вполне смышленым, но что, если он купил не тот холодильник? Я внезапно подумал, что зря перенес ответственность за приобретение этого важнейшего предмета моего снаряжения на кого-то другого. В конце концов я уже много знал о холодильниках, благодаря подробной информации такого эксперта, как Даррен. Но так было правильнее, потому что было воскресенье, не самый подходящий день для поисков холодильника, а я хотел отправиться в путь с утра. Я, можно сказать, выходил на новую работу — в понедельник утром, спозаранку, в лучшей форме и в ожидании новых впечатлений.

Мы поднялись по лестнице на многоэтажную парковку, на которой, что удивительно, ничем не пахло. Шейн показался мне неразговорчивым парнем, но в тот день, думаю, он был замкнут сильнее обычного, потому что все его мысли были о масштабе услуги, которую он сможет потребовать от Шеймаса в ответ. И она определенно была немалой, что-то вроде: «Я хочу, чтобы ты убил вон того парня…» Затем я впервые увидел холодильник. Шейн оказался молодцом. Именно то, что я искал, белый куб размером около двух квадратных футов. Я нежно его погладил, и Шейн отвернулся, чтобы нас не смущать. Потом он достал тележку, и мы в почтительном молчании привязали к ней холодильник, благоговейно наблюдая за рождением истинного симбиоза.

Я прокатил холодильник по автомобильной парковке, как спортсмен на разогреве, и мне все понравилось. Холодильник, тележка и я должны были отлично поладить. Мы могли бы быть идеальной командой, если бы не рюкзак. Не обычный обряд посвящения был совершен. Шейн даже превысил свои полномочия и забронировал для меня номер в небольшой гостинице к югу от реки Лиффи, в районе под названием Доннибрук. Он немного расслабился, и мы разговаривали уже свободнее. Он признался, что был очень удивлен, услышав о моей предстоящей экспедиции, и предложил мне связаться с программой на радиостанции «„Ар-ти-и“ FM 2» под названием «Шоу Джерри Райана». Он сказал, что они всегда рады поддержать идиотские затеи, и моя авантюра идеально вписывалась в их формат. Я не думал ни о чем таком, но по мере того, как мы медленно продвигались по запруженному центру Дублина, эта идея начала мне нравиться.

Мы добрались до Доннибрука, и я отдал Шейну 130 фунтов за холодильник.

— Кстати, на сколько вы поспорили? — спросил он.

— На сто фунтов, — ответил я.

На мгновение он растерялся, затем поспешно пожелал мне удачи и отъехал с таким выражением лица, которое говорило, что он испытал облегчение от того, что меня больше нет в его машине.


В гостинице разряда «пожрать и бежать» меня встретил Рори, молодой человек, который выглядел так, будто только что окончил школу, и был не очень-то похож на пожилую семейную женщину по имени Рози, которую ожидаешь увидеть во всех подобных заведениях. У него были очки с очень толстыми линзами, и увеличенное изображение глаз за ними приводило в некоторое замешательство. Он объявил, что никаких проблем со свободными номерами нет, так как гостиница пуста. Вначале, когда я вкатил холодильник в холл, он ничего не сказал, но наблюдал с таким видом, будто просто не уверен, что линзы в его очках достаточно толстые. Через несколько секунд он сдался.

— Это холодильник? — спросил он.

Этот вопрос мне предстояло услышать еще не один раз в ближайшие недели.

— Да, — только и сказал я.

Он не стал расспрашивать дальше, а я больше ничего не стал говорить, хотя ответил бы ему, если б он поинтересовался. Я заранее решил, что постараюсь не выдавать сразу всю информацию об этом холодильнике добровольно, до тех пор, пока меня не спросят, и только тогда расскажу всю правду. Мне было интересно узнать, сколько людей не станут ничего спрашивать, либо из вежливости, либо просто из-за отсутствия интереса. Рори попал в последнюю категорию.

Вскоре после того как я разместился в своем номере и начал спокойно распаковывать вещи, в дверь постучали. Это был Рори, он спросил, не могу ли я оказать ему услугу. Я беспечно ответил «конечно» таким тоном, которому позавидовал бы Шейн. Рори сказал, что ему нужно выскочить ненадолго, так что не мог бы я ответить на телефон, если тот зазвонит, и я снова произнес вежливое «конечно». Через сорок минут и три брони я решил, что лучшим выходом из ситуации будет выйти самому.

Я чувствовал себя жутко усталым после бессонных ночей и перелета, но хотел сделать кое-что до того, как лечь спать. Во-первых, так как Шейн заметил, что студия «Ар-ти-и» случайно оказалась в пяти минутах ходьбы отсюда, я подумал, что не произойдет ничего страшного, если я заброшу записку для «Шоу Джерри Райана» с подробностями своего путешествия. Я собирался оставить номер телефона гостиницы Рори, если они захотят со мной поговорить утром. А еще я хотел кое-что сфотографировать.

В прошлый раз, когда я был в Дублине, я отправился в ночной клуб под названием «Бак Уэйлиз», который находился в подвале на Лисон-стрит. Тот вечер ничем особо не отличился, за исключением таблички агентства по недвижимости, которая предстала моему взору. Через две двери от «Бак Уэйлиз» был еще один подвальный клуб, уже закрытый, однако слово «Дискотека», составленное из неоновых ламп, еще висело. Снаружи агент по недвижимости повесил объявление:

СДАЕТСЯ
КОММЕРЧЕСКАЯ НЕДВИЖИМОСТЬ
Подходит для дискотеки

Я был поражен. В конце концов вы платите за это деньги. Без столь блестящей экспертизы агента по недвижимости и без столь тщательно подобранных слов «Подходит для дискотеки», бог знает, какое еще обреченное предприятие задумает в этом помещении бизнесмен, беспечно вывозя барные стойки и разрушая танцпол, чтобы открыть обувной магазин.

Я нашел это место и увидел, что запечатлеть его на камеру мне не удастся, так как объявления больше не было — кто-то последовал мудрому совету и снова открыл там дискотеку. Вполне заслужили свои комиссионные господа Дейли, Куиллигэн и О’Райли.

Я бросил свою пояснительную записку в ящик «Ар-ти-и», съел абсолютно невкусный ужин на вынос, вернулся к Рори, принял душ и пошел спать. К счастью, я так устал, что сразу же уснул. Если бы нет, я начал бы нервничать по поводу того, что день грядущий мне готовит.


На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Это был Рори. Я подумал: «Боже, верно, ты снова хочешь выйти, посадить меня на телефон и заставить самому себе готовить завтрак?» Но вслух произнес:

— Да?

Не самый удачный ответ, зато занял всего секунду.

— Вам звонят, — взволнованно произнес Рори. — Из «Шоу Джерри Райана».

— Да?

Я проснулся всего несколько секунд назад и не слишком хорошо понимал, что все это значит. Я открыл дверь, и Рори вручил мне один из тех беспроводных телефонов, в которых, как правило, ничего не слышно, хотя производители обещают обратное. Я приложил трубку к уху.

— Алло?

— Здравствуйте, Тони. Это Шиобан из «Шоу Джерри Райана», не кладите трубку, через минуту вы будете говорить с Джерри.

Джерри? Я не знаю никакого Джерри. И почему он не может поговорить со мной прямо сейчас? До того, как я смог что-то сказать, я уже слушал Криса Ри, и тут до меня дошло. О, нет, после этой песни я буду в эфире! Что с моей прической? Я несколько раз откашлялся, пытаясь сделать голос не похожим на такой, какой бывает, когда ты только что проснулся. Я старался не обращать внимания на песню Криса Ри, потому что мысль о том, что ты с самого утра на «дороге в ад» несколько нервировала. Однако когда готовишься к такому предприятию, как мое, это похоже на издевательство.

Сквозь затихающую песню послышался голос Джерри Райана.

— А сейчас у нас на линии Тони Хоукс. Доброе утро, Тони. Мы узнали, что ты собираешься совершить интересное путешествие. Не мог бы ты рассказать нам о нем?

По-моему, едва очнувшись от крепкого сна, можно было бы заняться чем-нибудь попроще.

В общем-то, я неплохо справился с задачей, объясняя, что я собираюсь сделать и почему, и даже умудряясь время от времени шутить.

— Не знаю, будет ли мне и дальше смешно, — сказал я Джерри в какой-то момент. — Я веселюсь, потому что еще не начал свой путь.

— Ну, думаю, если погода будет хорошая, то все пройдет как надо. А отлично зная, как устроено у людей в этой стране мировоззрение, могу сказать, что тебя скорее всего примут очень тепло — и это будет большой шаг для всего человечества.

— Что ж, надеюсь, что сегодня я уже буду ехать по Северной Ирландии, так что, если я могу что-нибудь сделать для мира во всем мире, я буду очень счастлив. Может быть, мы примемся водить хороводы вокруг холодильника. Люди пытаются организовывать круглые столы, и это не помогает, ведь язык тела за столом обманчив, так что давайте соберемся вокруг холодильника.

— Думаю, здесь ты попал в точку, Тони. Эти слова могут стать девизом для мирного урегулирования — «Давайте соберемся вокруг холодильника».

Мне показалось, мы болтали минут шесть-семь, что меня удивило, потому что я привык, что на британском радио вы едва успеваете издать короткий звук, как они уже ставят следующую песню. Мы даже ответили на один звонок от владельца паба, предложившего устроить «Холодильную вечеринку», когда я буду в Корке. Я поблагодарил и пообещал рассмотреть его предложение, но интересно, имел ли он хоть малейшее представление о том, что должна собой представлять «Холодильная вечеринка»? Видимо, это было неважно.

Должен сказать, Джерри Райан был очень опытным ведущим, который преуспел в мастерстве спокойно справляться одновременно с четырьмя делами, ведя при этом разговор. Он также показался искренне заинтригованным нелепостью моей авантюры и закончил интервью словами:

— Нам всем любопытно, как пройдет твое путешествие. Держи нас в курсе! Вся команда «Ар-ти-и» будет болеть за тебя, ты позвонишь нам завтра?

— Конечно, Джерри. С удовольствием!

— Удачного дня!

— Удачного дня!

Мой голос был радостным, и я действительно был счастлив. Но лишь потому, что я не вполне пробудился (как в физическом, так и метафорическом плане) для реальности, которая ждала меня. Более того, я не выглядывал в окно и пребывал в блаженном неведении относительно того, что там ливень.

В телефонной трубке я услышал, как Джерри произнес завершающую фразу:

— Удачи тебе, Тони… Что ж, должен сказать, это совершенно бессмысленная, но чертовски забавная затея.

Я надеялся, что остальная Ирландия была того же мнения.

По пути в гостиную меня с лучезарной улыбкой перехватил Рори.

— Так зачем тебе холодильник, псих?

Он провел меня на кухню и посадил за стол, откуда я мог наблюдать, как он готовит завтрак. Вероятно, этой чести удостаивались только гости, выступающие по национальному радио. В ближайшие несколько минут Рори рассказал о себе, о своих занятиях, путешествиях и деловом партнерстве с отцом, и все это в ущерб моему бекону. Но он не расстроился. Он просто выбросил сгоревшие ломтики и экстравагантно извлек свежие. Эти действия были произведены в ущерб моей яичнице. Из него был неважный повар и, возможно, мне было бы легче, если бы не приходилось на это смотреть. Однако его это совсем не беспокоило, он был слишком занят, рассказывая мне о пятилетнем экономическом плане, который разработали они с отцом.

Не знаю, что привело к этому словесному поносу, но, полагаю, выяснение, почему кто-то путешествует с холодильником, настраивает на непринужденную беседу, какой бы глупой ни была причина. Еще вчера Рори, вероятно, думал, что его единственным постояльцем был опасный психопат, но теперь-то он знал правду. Я оказался просто эксцентричным парнем с хорошим чувством юмора, для которого завтрак был чем-то второстепенным. На самом деле ему отлично удавалось полностью меня игнорировать. Три раза он исчезал, чтобы ответить на телефонный звонок, и его длительное отсутствие вынуждало меня назначать себя шеф-поваром. Но это ничего, потому что готовил я лучше и был рад, что у него в гостинице растет количество забронированных номеров. Тот уровень заселенности, который наблюдался вчера вечером, явно не соответствовал пятилетнему плану.

Рори вернулся после очередного телефонного звонка как раз тогда, когда я уже доедал завтрак.

— Вкусно? — спросил он, не извиняясь за неучастие в процессе приготовления.

— Очень. Спасибо.


Через двадцать минут я уже ехал в такси к автобусной станции. Рори взял с меня половину стоимости номера.

— Если ты будешь целый месяц останавливаться в гостиницах, тебе надо экономить деньги, — сказал он.

Очень мило с его стороны — если только он не пытался заманить меня к себе отработать полный рабочий день.

Таксист помог мне с холодильником, но не нашел в этом ничего, достойного разговоров. У него были свои темы, ему хотелось поговорить о дорожных пробках в городе, ненужных кольцевых развязках и бездумном введении системы одностороннего движения. Таксисты везде одинаковы — это великие сторонники равенства. Запрыгни в их машину Нельсон Мандела, президент Клинтон или Мишель Пфайффер, они ни за что не станут с ними общаться иначе. Водитель наведет на них такую же смертельную скуку, как на вас и меня.

На автобусной станции мне повелось узнать, что везти на тележке холодильник через толпу спешащих куда-то людей непросто. Поворачивать было труднее, чем я себе представлял, а спускаться по лестнице вообще рискованно. Я понял, что в ближайшие несколько недель не желаю слишком часто спешить. Я осторожно пробрался к билетной кассе, стараясь не поранить маленьких детей своим громоздким багажом. Теперь я был в курсе, что на улице ливень, и приготовился к тому, что в любой миг мое радостное настроение сменится отчаянием.

Я купил билет в Наван, где собирался начать путешествие автостопом. Было бы очень хорошо добраться до Кавана до темноты, а затем, на следующее утро, отправиться бы в не предвещающее ничего хорошего путешествие в Донегол. Насколько я мог судить по карте, дороги, ведущие в Донегол, начинались и заканчивались в Северной Ирландии, а мне очень не хотелось передвигаться автостопом в этой части света. Не считая рассказов о том, что местные водители очень редко останавливались, чтобы кого-то подвезти, я осознавал, что мой маленький белый контейнер вполне мог заинтересовать службу безопасности. Из всех романтичных и героических способов покинуть этот мир подрыв на крупной бытовой технике имеет самый низкий рейтинг. Этому не станут посвящать стихи и песни. И не только потому, что к слову «холодильник» очень трудно подобрать рифму.

Водитель автобуса, седеющий добродушный дядюшка средних лет, помог мне погрузить холодильник в просторное багажное отделение в задней части автобуса. Никаких сумок там больше не было, и я забеспокоился, не будет ли груз мотаться из стороны в сторону на поворотах.

— Он не будет мотаться из стороны в сторону на поворотах? — спросил я водителя.

— Да нет, все будет хорошо, — авторитетно убедил он меня.

Никаких надежд на то, что пятидесятиминутная поездка на автобусе будет приятной, я не питал, поскольку из-за ливня все окна запотели. Я не понимаю, почему это происходит с точки зрения физики, но знаю, что настроение это явление не поднимает. Мой персональный барометр настроения качнулся с отметки «веселый» в сторону отметки «отчаявшийся» с небольшой остановкой на «слегка несчастный».

Мы ехали сквозь дождь по направлению к Навану, пять человек, рассевшихся в разных углах автобуса. Кто-то читал, а кто-то, как я, предавался болезненному самокопанию. Никаких разговоров, которые отвлекали бы меня от мыслей о неизбежном будущем; единственными звуками были гудение мотора и стук холодильника, болтающегося из стороны в сторону на поворотах.

Наконец мы куда-то доехали, и я подумал, что это Наван. Мы поднялись на холм, и справа я с трудом разобрал табличку с надписью «Ноббер моторе». Отлично — это меня приободрило — салон подержанных автомобилей «Ноббер моторе», где продавцы непременно вас нагреют.

Я протер запотевшее окно и смог разглядеть еще кое-что. Дождь припустил еще сильнее, а центр Навана отнюдь не выглядел подходящим местом для поиска попутчиков, потому что все либо ездили по магазинам, либо ехали в банк за деньгами. Предположив, что, возможно, на севере города будет подходящий отрезок дороги, я решил проконсультироваться с водителем.

— Простите, а автобус останавливается на севере Навана?

— А куда вы едете?

— Э-э… в Каван.

— Этот автобус идет в Каван.

— Да… э-э… да… но дело в том… что я хочу сойти на подходящем отрезке…

— Вы сказали, что вам в Каван?

— Да, но…

— Этот автобус и идет в Каван.

— Я уже знаю, но…

— Куда вы едете?

— Э-э… в Каван.

— Этот автобус идет в Каван.

Я вернулся на свое место, ни капли не сомневаясь в том, куда идет автобус. Он шел в Каван. С моей точки зрения, разговор с водителем был унизительным поражением. Все, чего я смог добиться, — это не подразумевающего никаких сомнений подтверждения того, что я уже знал, и теперь сойти с автобуса было настоящей проблемой; водитель, похоже, твердо решил непременно доставить меня в Каван. Любые попытки заставить его остановиться и позволить мне выйти прямо на дороге заканчивались утверждением, что это еще не Каван и что автобус как раз туда едет.

Я мог бы настоять на том, чтобы он остановил автобус и позволил мне сойти, в конце концов, это было моим неотъемлемым правом пассажира, и, кроме того, я проехал уже больше, чем позволял мой билет. Но я страдал английской немощью — нежеланием закатывать скандалы. Как и большинство англичан, я попадаю в категорию тех, кто переживет третьесортный ужин в ресторане с неважным обслуживанием, а затем, столкнувшись с вопросом официанта: «Вам все нравится, сэр?», просто ответит «Да, все отлично, спасибо». Это лучше, чем закатить скандал. Последнее, что мне захочется сделать, — закатить скандал.

И все же мне надо было придумать, как не доехать до Кавана на автобусе. Не закатывая скандал. Я решил попытаться выскользнуть из автобуса на следующей остановке, рассчитывая, что выходящие и заходящие пассажиры станут достаточно надежным прикрытием. Это было рискованное предприятие, однако должно было сработать. Через пятнадцать минут мы остановились на окраине небольшого городка и несколько человек, которые присоединились к нам в Наване, встали и направились к выходу. Сейчас или никогда. Я быстро вскочил на ноги и проскользнул между пожилой женщиной и женщиной с ребенком. В любой миг водитель мог заметить меня краем глаза, но я мастерски скрыл лицо за рюкзаком. Это был высший пилотаж. Я был на высоте, спускался по ступенькам автобуса и уже чувствовал запах свободы. Я был в таком восторге, когда ступил на землю и пошел прочь, что даже не обратил внимания на встретивший меня ливень. Внезапно я замер на месте. Холодильник! Я забыл холодильник!

Я обернулся как раз в тот миг, когда двери автобуса закрывались. Я бросился назад и только-только успел стукнуть кулаком в закрытую дверь до того, как автобус тронулся. Водитель посмотрел вниз и узнал меня. Он открыл двери и сказал:

— Это еще не Каван.

И мы снова завели спор.

— Я знаю. Но дело в том…

— Запрыгивай назад, этот автобус идет в…

— Каван, да, я знаю, но я просто подумал, что, возможно, побуду для начала здесь.

— В Келлее?

Он выглядел слегка удивленным, желание побыть в Келлее выражали нечасто. Осмотревшись вокруг, я заметил лишь паб, магазин и причину удивления водителя. А потом я осознал, что идет дождь. Ливень. Я вспомнил уютную жизнь дома, и понял, что мне требуются паб, магазин и психиатр.

Я ответил недоумевающему водителю.

— Да, мне здесь нравится. Очень.

Возможно, я переусердствовал.

— Помогите открыть багажник и достать свои вещи.

Водитель послушался, но без особого энтузиазма и отчасти с неодобрением. Он не купился на все эти небылицы вроде «я хочу побыть в Келлее», и, насколько я понял, я сильно его разочаровал, не доехав с ним до Кавана. Он помог мне выгрузить холодильник, обращаясь с тем как с обычным чемоданом, и произнес «Всего хорошего» таким мрачным тоном, который явно дал понять, что он глубоко во мне разочарован.

Что ж, иногда в этом мире приходится чем-то жертвовать.

Загрузка...