С каждым днем сильнее

Дорогая Любовь, я всегда представляла тебя как понятие совершенства и красоты. Это так прекрасно — быть человеком.

Представление человека о счастье таково: наслаждаясь тобой, имея тебя рядом с собой, он обретет бесконечное счастье, решение проблем — у него будет все, чего ему не хватало. Ах, эта постоянная борьба за встречу с тобой, невзирая на время, расстояние и обстоятельства. Миллионы душ на протяжении истории отдали за тебя свои жизни. Сколько было развязано войн из-за любви к прекрасному.

Ты такая хрупкая и такая нежная, что если не позаботиться о тебе хорошенько, ты быстро умрешь.

Но, вместе с тем, ты можешь быть хладнокровным, безжалостным и педантичным убийцей своей жертвы.

Я познала тебя во всем твоем великолепии — ты заставляла меня дрожать, плакать, летать, касаться невообразимых вселенных, чувствовать каждую клеточку тела, раскрывать самые сокровенные мечты. На нашем с тобой пути я познакомилась с потрясающими, невероятными людьми и с нежелательными тоже. И только ты, Любовь, сообразно своим капризам управляла моими чувствами. Ты лгала мне, заставляя видеть то, чего не было. Так ты вела меня по большей части моего пути до тех пор, пока не состоялся тот наш с тобой жаркий разговор, в котором я со всей своей прямотой попросила у тебя перемирия. Мы разговаривали об уроках, которые ты мне преподнесла, о том, чему я научилась, обо всем неповторимом и, самое главное, об ошибках. И мы, как задушевные подружки, протянули друг другу руки, пообещав, что при каждой новой встрече останемся подругами, будем уважать друг друга и приходить к соглашению, хотим ли мы менять что-то или не хотим. Мы будем свободными, естественными, искренними. Такими, какими являемся по своей сути. Мы снова будем такими, как дети — наивными, ласковыми, простодушными и нежными.

Это обещание мы выполняем здесь и сейчас. С моим любимым, с моими детьми, с моей семьей и моими друзьями. Оно выполняется всеми, кто находится в этом списке, наполненном любовью, который мы вместе составляем в этот дождливый вечер. Теперь ты во всем и во всех. Теперь ты живешь, дышишь и сверкаешь, во мне… во всем и во всех.

Любовь

В жизни, как и в любви, мы должны рисковать. О том и речь, иначе зачем мы существуем на этой земле? Я глубоко убеждена в том, что наибольшее удовлетворение мне принесли вещи, которыми я сильнее всего рисковала. Это касается как моей карьеры, так и личной жизни. Без сомнения, любовь — это что-то такое, что выстраивается со временем, и над чем надо трудиться, но если ты никогда не рискнешь сделаться ранимым, чтобы целиком отдаться другому человеку, ты никогда не сможешь по-настоящему любить, потому что для того, чтобы получать, нужно отдавать.

Четырнадцать лет тому назад я рискнула переехать жить к едва знакомому человеку, которого знала около года, да и то на расстоянии или по договорам, связанным с моей профессией. Но мое сердце жаждало любви, которую он мне давал. Ему было хорошо, и я подумала, что если ему было хорошо, то, скорее всего, потому что это на самом деле была любовь. И тогда я прыгнула навстречу будущему вопреки советам многих людей, включая и мою маму, и уехала в новый город, в новую страну, чтобы по-настоящему прожить нашу с ним историю любви.

Но как бы сильно я не любила, разум тоже силен, и мне не удавалось заставить молчать негативные мыслишки, которые ежедневно прокрадывались в самую глубину моей души: «Какая же ты дура! Когда ему надоест жить с тобой, он оставит тебя ни с чем. Он никогда не сделает тебе предложение, не попросит твоей руки, потому что ему это не нужно. Он и так добился, чего хотел — ты уже в его доме…» Хоть я и знала, что Томми меня обожал и обращался со мной как с принцессой, меня мучила сама мысль о том, что мои опасения станут реальностью, тем более, что мама изо дня в день неустанно твердила мне об этом. Она повторяла, что Томми поматросит со мной да и бросит, оставив в грусти и печали. Я уверена, что она говорила все это не из плохих побуждений, а из-за того, что волновалась за меня, и все равно ее замечания ранили меня. Естественно, я всегда отвечала ей, что мне было очень хорошо с Томми, что я его знала и доверяла ему. Я столько раз повторяла ей это, что она просто вынуждена была поверить мне, хотя и продолжала стоять на своем почти до самой свадьбы.

Обручение

После моего переезда мы с Томми стали жить вместе и вскоре решили, что хотели бы построить дом в Майами. В будущем мы собирались пожениться, поскольку нам обоим стало ясно, что мы хотели бы жить вместе. Мы оба понимали, что свадьба не за горами, потому что наши чувства друг к другу были слишком сильны. Томми время от времени с завидным постоянством повторял мне, что хотел бы видеть меня своей женой, и, тем не менее, я не ожидала, что он решит все так быстро. Однажды он, не задумываясь, очень серьезно сказал мне:

— Давай поженимся. Я люблю тебя и хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь… Выходи за меня.

Несмотря на то, что я безумно желала услышать эти слова, в тот момент, когда я их услышала, меня захлестнули эмоции, заставившие меня расплакаться:

— Да, Томми, да, я согласна, я хочу, чтобы ты стал моим мужем, — взволнованно сказала я, — но сначала я хочу все прояснить между нами. — Все это я говорила очень серьезно, глядя ему прямо в глаза. — Я хочу, чтобы ты знал, — я с тобой только потому, что люблю, и ни из-за чего другого. У меня есть определенное положение в обществе, определенный ритм жизни, я всегда буду так жить. С экономической точки зрения у меня есть все возможности позволить себе роскошь и разного рода удобства, к которым я привыкла. С тобой или без тебя, я всегда буду так жить.

Томми посмотрел на меня и ответил:

— Конечно, беби… я это знаю. Поэтому единственное, что у меня есть для тебя, это я сам. Я хочу предложить тебе самое лучшее, что есть во мне.

Мы обнялись; я плакала, всем сердцем уверовав в то, что это Господь дал мне возможность прожить этот прекрасный момент. Не было никаких колец, это был замечательный разговор.

Позднее мы наведались на выходные в Майами, к чете Эстефанов, в их дом номер один на Стар Исланд. В этом доме они всегда принимают приехавших к ним гостей. Вечер был необычайно красив. Темно-лиловые мазки на холсте неба плавно переходили в сиреневые, розовые и оранжевые. Мы любовались солнечным закатом. Томми обнимал меня сзади, пока мы наслаждались красочным пейзажем. На нас были красивые наряды, поскольку потом мы должны были идти на ужин. И как-то так сразу, без всякого вступления, я сказала Томми, что это был один из самых прекрасных моментов в моей жизни, и я хотела бы навсегда сохранить его в своей памяти. «Это правда, малышка? — спросил он, а затем добавил: — Подожди минутку». — И куда-то убежал. Я осталась стоять столбом в полнейшем недоумении. Как же так, едва я сказала, какой чудесный был момент, и вдруг осталась одна, как пальма на отшибе. Я не понимала, что случилось с Томми, почему он оставил меня одну. «Чудной он какой-то, — подумала я про себя, — ну очень странный человек». Три минуты спустя он примчался, не теряя изящества, с подарком, завернутым в дорогую серебристую бумагу с милым бантиком из серого атласа. Он очень нежно вложил сверточек в мои руки и произнес, наблюдая, как я открываю коробочку:

— Я хочу, чтобы ты запомнила эту минуту, как самую волнительную для тебя.

Что-то подсказывало мне, что в коробочке могло быть обручальное кольцо… Как же я тогда волновалась, и сколько разных чувств испытала! Все внутри меня трепетало, пока этот хитрец не шепнул мне романтично в самое ухо:

— Они покажутся тебе очень красивыми, поистине прекрасными.

Мои чаяния вмиг рассыпались в прах. Я почти похоронила их! «И надо же было так размечтаться!» — мысленно твердила я себе. Стараясь справиться с комком, застрявшим в горле, я развязала бант, начала снимать красивые ленты, а затем потихоньку приоткрыла коробочку. Увидев, что было там, внутри, я быстро захлопнула крышку. Я не могла поверить своим глазам! Да, я не могла поверить — в коробочке лежало необыкновенной красоты обручальное кольцо, мое кольцо! Повлажневшими глазами Томми посмотрел мне в глаза и спросил: «Ты выйдешь за меня?» С этими словами он надел кольцо мне на палец, и от счастья я едва не лишилась чувств. Плача, мы крепко обняли друг друга и долго целовались. Потом мы вошли в дом, где нас ожидали все наши друзья, потому что Томми уже все им рассказал. Был чудесный праздничный ужин с мохито, кубинскими блюдами и текилой. Я никогда не забуду эту невероятную, немыслимую ночь.

Семь месяцев спустя мы поженились. Я нашла любовь всей своей жизни. Мои чувства были так сильны, что время потеряло свое значение, оно текло само по себе. Несмотря на то, что все случилось очень быстро, в своей истории любви я не изменила бы ни единой точки, ни единой запятой. Если бы я могла вернуться назад в прошлое, я все сделала бы точно так же.

Недавно я вспомнила один случай, когда я находилась в Нью-Йорке. Был 1997 год, я приехала на премьерный показ полнометражного мультфильма «Анастасия», в котором я пела за главную героиню и исполняла основные музыкальные темы в испанской версии фильма. Я поселилась в отеле «Плаза». За окном была зима, и люди сновали по улицам. Город был украшен к рождеству, его улицы были полны ярких огней. Шел снег, и снежинки были похожи на звезды. Из окна гостиничного номера я глядела на запруженные людьми улицы. Там, внизу, люди суетились, тащили в руках полные сумки рождественских покупок. И тогда я подумала: «Не может быть, чтобы я была такой одинокой здесь, в этом мире, где полно людей. Как такое возможно, что там, снаружи, нет человека, который был бы любовью всей моей жизни, я не могу в это поверить». И я сказала себе: «Нет, где-то там, вне стен отеля есть любовь моей жизни, и я решительно заявляю об этом!»

Хотя весь день я проводила в окружении людей, я чувствовала себя глубоко одинокой, это было душевное одиночество. Я всем сердцем желала найти того человека, который заставил бы меня почувствовать себя абсолютно счастливой. Той ночью я для себя решила, что когда придет тот человек, который сейчас должен был ходить где-то там, по Пятой Авеню, я скажу ему: «Здравствуй, любимый, я так тосковала по тебе»… Я безоговорочно верю в то, что ты получаешь то, о чем говоришь. Когда мы всем своим существом страстно желаем что-то, наши желания бывают услышаны. Самое невероятное во всей этой истории было то, что Томми действительно гулял по этим улицам, и, более того, его офис находился неподалеку от гостиницы, в которой я провела ту ночь. Я знаю, что то, о чем я только что рассказала, вовсе не было никакой случайностью. Сама не понимая того, я отправила ему сообщение, говоря, чтобы он пришел встретиться со мной, в тот момент, когда время и судьба будут благосклонны к нам. Я хотела, чтобы он знал — я ждала его. И как же хорошо, что этот человек послушался меня!

Другой непостижимый факт подтвердил мне, что Томми был мужчиной моей жизни. Я узнала, что он был менеджером Холла и Оутса, одной из моих самых любимых музыкальных групп. Он не только был их официальным представителем, но также писал вместе с ними песни, сидя в студии. Те самые песни, которые волновали меня, под которые я мечтала и плакала, будучи подростком, живя в Мексике. Томми был здесь, со мной, всегда. Сам того не зная, он сопровождал меня с тех пор, как мне было всего-то десять-одиннадцать лет. Таким образом, он уже присутствовал в моей жизни.

До тех пор, пока я не познакомилась с Томми, я никогда не была уверена в своих прежних отношениях и в истинности намерений встречавшихся со мной мужчин. Честных и порядочных было мало, большинство из них встречались со мной ради какой-либо выгоды. К этому времени у меня уже выработался свой собственный механизм защиты, превратив меня в весьма недоверчивую и подозрительную женщину. Так я и шла по жизни до тех пор, пока не встретила мужчину, которому ничего не нужно было от меня, который любил меня просто за то, что я была, а не за славу и успех, которого я достигла. Точно так же и я любила его, только его самого. Он был состоятельным деловым человеком на вершине своей карьеры, и я приехала к нему тоже будучи довольно известным в мире человеком, благодаря сериалам. Кроме того я добилась определенных успехов и на музыкальном поприще. На моем счету были золотые и платиновые диски. Мое финансовое положение было прочным и устойчивым. Ни Томми, ни я не искали никакой выгоды, не искали способа как бы прицепиться к славе и успеху другого. Мы были две израненных, одиноких души, встретившиеся на дороге. С открытым сердцем, испытывая друг к другу огромное уважение, без разного рода предрассудков мы начали наши с ним отношения.

В любом случае, ключ нашего успеха как пары кроется в том, что когда мы встретились, мы оба уже совершили все ошибки, существующие в сердечных делах. Мы знали, насколько далеко могли зайти ради любви, понимая, что ее не купишь. Знания и мудрость всегда приходят к тебе с твоими многочисленными ошибками и осознанием того, что ты ошибался. В этом и заключен секрет: приобретенный горький опыт превращается в бесценный клад, который позволяет тебе распознать дорогу, по которой ты не должен идти дальше, и оценить все истинное. У меня было время на саморазвитие, и теперь у меня есть антенна, которая позволяет мне отчетливо слышать то, что подсказывает моя интуиция.

Мы с Томми — люди одного уровня и в личностном плане, и в плане эмоций, и духовно. Он не только моя пара, он — моя вторая половинка. Об этом повествуют не года, а опыт. Он тоже ошибался, и это дало ему возможность хладнокровно осознать, что ошибки свойственны человеку. Поэтому в нем есть уравновешенность и выдержка, которые заставляют меня чувствовать себя уверенно и спокойно. Его компас находится в самом центре, поэтому и мой тоже. Какая удача, какое счастье, что мы встретились!

Равно как я в своем мире, Томми — общественно значимая фигура в Соединенных Штатах, и поэтому оказывается замешанным во множество сплетен и слухов, которые являются для меня отнюдь не успокоительными. Но слухи пролетят и забудутся, а для меня важно только то, что Томми со мной, а я с ним, и важны наши с ним необыкновенные отношения. Остальные пусть думают, что хотят. Единственное, что имеет значение для меня, это то, что я познакомилась с человеком, который имеет ясное представление о том, чего он хочет, равно как и я. И самое главное, что он знает, как этого добиться… И он добился меня!

Сеньора М

Я находилась в шаге от того, чтобы покончить с девичеством, ведь через несколько месяцев я стала бы уже сеньорой Моттола. Эту свадьбу я представляла себе волшебной сказкой и старательно, со всей своей дотошностью, готовилась к ней. Я выходила замуж, и это было единственное, о чем я могла думать. Я полностью сконцентрировалась на свадьбе. Моя семья была со мной. Они давали мне советы и поддерживали во всем.

Томми отвел меня в «Вера Вонг», самый престижный салон свадебных нарядов, салон номер один в мире. Несмотря на то, что все дизайнерские работы этого модельера были просто чудесны, в глубине души я все для себя уже решила. Мировая престижность была не так важна для меня, гораздо сильнее мне хотелось, чтобы мое свадебное платье было пошито с огромной нежностью и любовью. И тогда я позвонила Мици, дизайнеру мексиканских звезд, которого я люблю как брата. Я позвонила ему из своего дома:

— Мици… я выхожу замуж, — сходу выпалила я.

— Что-о-о? — услышала я вопль с другой стороны трубки.

— Ты не ослышался, я выхожу замуж, — повторила я, — и я не знаю ни одного человека в мире, кто сошьет мне свадебный наряд с такой любовью, как это сделаешь ты.

На то, чтобы пошить свадебное платье, ушло полгода, это был словно сон. Платье было из чистого шелка и органзы (скрученные нити шелка, полиэстера или вискозы). Его послали в Турцию, чтобы вручную расшить серебряными нитями, натуральным жемчугом и хрусталиками от Сваровски. Атлас был заказан в филиалах Дома Мици, находящихся в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Весь свадебный ансамбль был пошит в Мексике. Он был превосходный, но тяжелый. Его общий вес составлял около четырнадцати килограммов. Были сшиты еще два вечерних платья, одно — для праздничного банкета с монограммой из инициалов ТМТ, что означало Талия Моттола Томас, другое, полегче, для танцев «до упаду».

Накануне свадьбы мы с Томми решили провести ночь порознь. Хотя мы с ним практически уже жили вместе, эту ночь я хотела провести со своей семьей, представляя, что уходила из своего дома в белом платье, хотя, понятное дело, в этом случае моим домом был отель «Марк». Тем не менее, в конце нашего последнего холостяцкого дня мы с Томми собрались, чтобы помолиться вместе. Для меня было очень важно, чтобы он принял Иисуса в свое сердце, чтобы представить его идущим во главе нашего брака. Мы оба стали молиться, духовно обретя друг друга, и это было прекраснейшее мгновение. Мы действительно соединились перед лицом Господа и в его присутствии.

На следующий день, 2 декабря 2000 года, все было чистой воды безумием. Я, все мои сестры, мама и бабушка находились в разных номерах, и все мы носились из номера в номер от визажистов к парикмахерам, чтобы сделать макияж и прическу, в то время как мои племянники и друзья из Мексики уже заканчивали наводить красоту. Все было великолепно до тех пор, пока я не посмотрела на себя в зеркало. Это был кошмар! Я увидела огромный прыщ, выскочивший на моей щеке. И надо же было этому проклятому прыщу появиться именно в день моей свадьбы! Хорошо еще, что мой визажист был просто чудо — ему отлично удалось скрыть причину моего жуткого нервного потрясения. Напасть, свалившаяся на тебя в последнюю минуту, с которой ты не можешь справиться — таково высшее проявление «закона подлости»!

Все шло своим чередом без особых проблем, когда я вдруг услышала голос. Его тон мне совсем не понравился — он не сулил ничего хорошего:

— Талис, дорогуша, — как-то нервно проговорил Мици звенящим, как натянутая струна, голосом, — твое свадебное платье не помещается в лифте.

Что такое он сказал? То есть, как это платье не помещается? И где же мне тогда одеваться? Как я выйду из отеля? Должна же я где-то надеть свое платье. Не медля ни секунды, я поговорила с администратором отеля, и мне предоставили зал для торжеств на нижнем этаже. Мици и Даниэль, его помощник, а также и мой родственник, принялись одевать меня среди столов и стульев. Как хлопотливые пчелки, они суетились вокруг меня, чтобы платье сидело великолепно. Казалось бы, все было решено, и вот я выхожу из отеля, чтобы сесть в лимузин… Пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам… И все замирают на месте с широко раскрытыми глазами… Я не могу сесть в машину! Платье не пролезает в дверцу!

— Да-а-ни! — практически возопила я. — Залезай в машину первым и затащи шлейф в самую глубь лимузина.

Мици и Дани удалось уместить многометровый шлейф между ними, сложив его таким образом, что когда я выходила из машины шлейф постепенно разворачивался. Следом за ними в машину села мама, помогая мне с кринолиновыми юбками, последней пристроилась я. «Еще бы не справиться! Как бы не так! — сказала я самой себе. — Все умещается в маленьком кувшинчике, если знать, как это сделать». На самом деле «кувшинчик» был самым длинным и вместительным лимузином из тех, что мы смогли найти в Нью-Йорке.

Венчание проходило в соборе Святого Патрика на Пятой Авеню. Самое удивительное в этой истории то, что когда мне было четырнадцать лет, я побывала с мамой в Нью-Йорке, и мы зашли в этот самый собор. Когда мы с мамой сели на одну из деревянных скамеечек подле алтаря, я посмотрела на нее и сказала: «Когда-нибудь я буду здесь венчаться». Я и не вспоминала об этом, полностью поглощенная подготовкой к предстоящей свадьбе, пока мама не напомнила мне те слова. Законы притяжения непостижимы… откуда мне было знать в четырнадцать лет, где и с кем я буду венчаться. Неисповедимы пути господни. Чудесно думать, что все, что мы делаем, говорим, как живем, составляет часть абсолютного, высшего плана.

Неделей раньше, неподалеку отсюда, в отеле «Плаза» играли свадьбу Кэтрин Зета Джонс и Майкл Дуглас. Полиция города в целях безопасности была вынуждена перекрыть улицу, потому что посмотреть на свадьбу собралось около трех тысяч любопытных. Представить только — три тысячи человек сопровождает тебя в один из самых важных дней твоей жизни! Это меня потрясло, но еще больше взволновало, когда я узнала, что в день моей свадьбы собралось около десяти тысяч человек, чтобы сопровождать нас. Это были люди из разных стран мира — из Филиппин, из Мексики, из Греции и со всей Латинской Америки. Я была тронута, увидев подобное проявление любви. Я и по сей день несказанно благодарна тысячам своих поклонников, которые праздновали вместе со мной мою собственную сказочную историю. Кто бы мог представить, что девочка из Мехико будет венчаться в столь чудесном месте в окружении поклонников, друзей и родственников, приехавших со всех концов света. А потом было благословение, то, что я запомнила навсегда, и что вошло в мою душу.

Незадолго до того, как мы подъехали к собору, я вдруг почувствовала, как что-то запуталось у меня в ногах. Я почти не видела ни Мици, ни Дани, потому что платье занимало почти весь салон лимузина.

— Мици! — вскрикнула я. — Что-то запуталось у меня в ногах, я не могу ими пошевелить. Видимо, они не хотят, чтобы я выходила замуж! Не хотят, чтобы я венчалась!

Не мешкая ни секунды, Дани приступил к действиям. Чтобы добраться до моих ног, он практически с головой нырнул под ткань платья.

— Я ничего не вижу, включите свет или передайте мне лампу, да хоть что-нибудь такое, — в отчаянии воскликнул он.

Он хотел, чтобы мы дали ему лампу. Да вот только откуда бы нам ее взять? В машине находились четверо отчаявшихся сумасшедших, а в это время народ в возбуждении ожидал выхода Талии во всем ее великолепии, этакого образа сказочной принцессы, выходящей замуж за своего принца на белом коне. Между тем эта самая Талия начала впадать в панику. Шофер лимузина, кто его знает откуда, достал фонарик, который добрался до Дани, переходя из рук в руки. И вот голос, внезапно донесшийся из-под килограммов шелка и атласа, разрушил тишину и тревогу:

— Ну вот, вижу! Все понятно! Ты запуталась в леске, которая вылезла из одного из кринолинов, — пояснил Дани, отрезая злополучную армированную нить. Дани быстро справился с этой «маленькой проблемкой», и я вдруг почувствовала, что мои щиколотки свободны. Лимузин должен был вот-вот остановиться, потому что все это происходило буквально в нескольких метрах от основания лестницы, ведущей в собор Святого Патрика.

Когда лимузин остановился, Эмилио Эстефан и моя сестра Лаура, которые были посажеными родителями на свадьбе, уже поджидали меня у входа. Здесь же находились и все родственники. Я вышла из машины безо всяких проблем под тысячами и тысячами фотовспышек, обрушившихся на меня в эту минуту. Крики ликования и радости сопровождали каждое мое движение. На мои глаза навернулись слезы, когда я увидела тысячи собравшихся людей, и я должна была сдерживать себя, чтобы не расплакаться от нахлынувших на меня чувств. Когда я поднималась по лестнице собора, длинный шлейф моего свадебного платья безо всяких проблем покрывал ступени.

Мы с Томми решили, что нам хотелось бы провести венчание в тесном кругу родственников и друзей, так что едва мы вошли, двери храма закрылись. Мы хотели сами снять на пленку церемонию нашего венчания. Для этого была установлена одна камера общего вида и еще три камеры крупного плана. Таким образом, вся церемония была снята на пленку, но Томми хотел записать ее только для нас. Пока свершался обряд венчания, все журналисты оставались снаружи. Незадолго до начала торжества несколько доверенных лиц зашли в собор, чтобы убедиться, что все в порядке и обнаружили одного папарацци, забравшегося на колонну собора. Сколько часов провел он наверху, я не знаю, но его спустили и препроводили к выходу. Было бы очень забавно, что несмотря на то, что мы не хотели публичной церемонии, этот человек, которого мы не знали, оказался бы в числе тридцати из десяти тысяч людей, приехавших со всего мира, чтобы сопровождать меня в этот самый важный и знаменательный день моей жизни.

Я уже находилась в маленькой комнатке, когда началась церемония. Через стекло я видела, как входили мои сестры, мама, и мое сердце хотело выскочить из груди… это был такой необычный, особенный момент. Услышав первые звуки свадебного марша, я направилась к алтарю.

Я попросила, чтобы у моего платья был очень длинный шлейф, который крепился бы только к поясу, и по окончании венчания я бы избавилась от него. Этот шлейф олицетворял бы собой все, что я пережила до этого момента: груз сомнений, тяжесть одиночества, грусть, опасения, страхи. Венчание было бы моментом избавления от всего. Прошлое осталось бы позади, и я ухватилась бы за чудесный подарок, открывшийся передо мной.

Все шло очень хорошо до тех пор, пока мне не потребовалось подняться на несколько ступенек, ведущих к алтарю. Мне стало трудно двигаться вперед. Конечно, на этой лесенке не было ковра, который покрывал бы ее, и к которому цеплялись бы жемчужины, хрусталики от Сваровски и серебряные нити, но каждый шаг давался мне с огромным трудом. Было очень тяжело, но вот, наконец-то, я дошла до своего будущего мужа.

Сейчас я думаю, что никогда не понимала всего, что несла в своем сердце, и собиралась выплеснуть в эту минуту. Внезапно, стоя там, перед алтарем, рядом с любовью всей моей жизни, который плакал так же, как и я, я обернулась и увидела в первом ряду своих сестер, маму, бабушку, своих родственников и друзей. Все они были свидетелями тех или иных моментов моей жизни, поскольку росли вместе со мной, всегда были рядом, а теперь передавали меня мужчине, который завоевал мое сердце, и разделяли вместе со мной мое счастье.

Когда обряд венчания завершился, шлейф свадебного платья отцепили, и я смогла с легкостью передвигаться. Да… я позволила прошлому уйти и двинулась навстречу настоящему. Держась за руки, мы с моим новоиспеченным мужем, счастливые, выходили из храма и снова слышали крики людей, на всех языках желавших нам счастья. Это было нечто особенное. Как оплатить подобные проявления любви? Они не имеют цены.

И вот мы заходим в красиво оформленный зал, где находились 500 гостей. В разных концах зала начали образовываться группы людей. С одной стороны стояли все мексиканцы и друзья, говорящие по-испански, а с другой — все американцы. Этой ночью нас ожидал большой сюрприз, когда неожиданно выключили свет, и тишина была нарушена Донной Саммер, исполняющей первые аккорды песни «Последний танец». Это был огромный подарок для меня, поскольку она одна из моих любимых певиц. Стоило ей появиться на сцене, как все бросились танцевать, подпевая ей. Когда мы были уже изрядно навеселе, на маленькую сцену водрузили Эмилио Эстефана, который порывался сыграть на барабанах, пока его жена Глория пела вместе с Марком Энтони и Донной Саммер, а один из моих племянников играл на гитаре. Потом на сцену поднялись мы с Томми и комедийная актриса Рози О’Донелл, и мы втроем дружно спели хором. Со сцены я смотрела, как танцуют Дженнифер Лопес, Дэнни де Вито, Кристина Саралеги, Лили Эстефан, а поодаль среди остальных сидели Майкл Джексон, Роберт де Ниро и Брюс Спрингстин. Это была большая честь для меня! Я и мечтать не могла, что когда-нибудь буду праздновать свою свадьбу в компании таких выдающихся артистов, записи которых я всегда возила с собой и постоянно слушала. В какой-то момент этого вечера Томми усадил меня на стул рядом со сценой, схватил микрофон и стал петь мне классику из Фрэнка Синатры «Ты в моей душе». Это было прекраснейшее мгновение, потому что я знала, что всегда буду в нем, во всем его существе, в его душе.

Подобно Золушке в двенадцать ночи, все американцы бросили веселиться и разошлись. Я подумала: «Как же так? Ведь праздник только начался!» Зато все латиноамериканцы, напротив, пребывали в радостном воодушевлении. Группа мексиканских гостей спросила у меня: «Тали, в котором часу подадут посоле[55]», потому что в Мексике свадебные ужины заканчиваются почти на рассвете и не обходятся без очень вкусного, от души наперченного посоле. Здесь, в самом сердце Манхеттена, была частичка моей родной земли.

Я неплохо распланировала свои наряды и все прекрасно организовала, но когда мы с Томми решили «сбежать», то поняли, что никому из нас не пришло в голову, что нам понадобится что-нибудь теплое, чтобы укрыть меня. Мое третье платье было очень легким, а на дворе стоял декабрь, и температура была ниже нуля. Я замерзну, если выбегу так! Я быстро огляделась по сторонам и заметила жену моего племянника с рыжей меховой шубкой, кажется, лисьей. Я подбежала к ней и, практически, выхватила шубку у нее из рук, сказав: «Завтра я пришлю ее в отель». Мы с Томми отправились в наш медовый месяц.

Брак и семья

Как все молодожены, мы с Томми начали налаживать свою новую жизнь, все деля на двоих, и все решая вместе. Мы оба постоянно учились совместной жизни, построению наших отношений, планированию каждого шага, каждой идеи. Для нас обоих это был каждодневный труд — раскрывать допустимые пределы жизни другого человека, не нарушая границ его личного пространства. Все это было вызовом, чудесным вызовом, который позволял нам упрочить наш брак и закалиться как супругам и как личностям.

После свадьбы я продолжила работу над своими проектами. Я начала готовить свой новый диск

«Arrasando» и концертное турне, диск на английском языке и дуэт с Фэтом Джо (американский рэпер). Я развернула свою линию одежды под маркой «Талия» для сети магазинов, коллекцию шоколада с фирмой «Хершис», коллекцию очков и солнцезащитных очков. Словом, я была очень занята. В конце концов, это часть моей учебы и роста. В моей семье большинство сестер работает, это было частью нашего воспитания. Как говорится в моей песне «Шагай вперед, не смотри назад». Я продолжала заниматься тем, что умела: работать, чтобы расти вместе с мужем, с которым мы жили как два вечных подростка, несмотря на разницу в возрасте. Наша разница в возрасте для меня абсолютно нормальна, поскольку моя мама, как и мои сестры, вышла замуж за человека, который был гораздо старше ее. По правде говоря, у самого молодого из моих свояков разница в возрасте с моей сестрой составляет десять лет, а самая большая разница — двадцать два года. Словом, я всегда считала нормальным находиться рядом с мужчиной, который старше меня. Это — часть нашей фамильной женской истории.

Тема выбора отца моих детей всегда наводила на меня ужас. Я боялась, что он окажется не очень хорошим отцом или не станет заниматься со своими детьми. Я боялась, что что-нибудь случится, и он умрет так же, как мой отец. После нескольких лет замужества, я подумала, что пришла пора родить ребенка, тем более что мои биологические часы уже звенели. Когда мы начали планировать появление ребенка, я поняла, что Томми в этом вопросе такой же новичок, как и я, хотя у него уже было двое детей от первого брака. Тогда он долгие годы так много времени уделял своей работе и карьере, отдаваясь им душой и телом, что упустил лучшие мгновения первых лет жизни своих детей. Практически, мы были двумя людьми, которые говорили о детях и хотели иметь их, но у нас обоих не было ни малейшего опыта.

С тех пор, как я захотела ребенка, он постоянно появлялся в моих мыслях, я неотступно думала о нем. Я боялась оказаться не готовой к материнству. В моей голове непрестанно крутились самые противоречивые мысли. «А вдруг я окажусь плохой матерью? — думала я. — Я не хочу повторять линию поведения моей семьи»… А вдруг мы с Томми окажемся плохими родителями? — сомневалась я. Со скорострельностью пулемета тысячи мыслей в час проносились в моей голове. Единственное, о чем я могла думать, так это то, что я не хотела повторять свой семейный уклад, и еще меньше хотела, чтобы Томми повторял свой. Я была убеждена в том, что мы с Томми должны были найти способ уделять нашим детям столько времени, сколько это необходимо для того, чтобы они росли счастливыми и уверенными в себе. Мы не должны были позволять работе оказываться выше наших семейных отношений. Нужно было отыскать необходимое равновесие в наших рабочих и семейных делах.

Также я уверяла себя, что нужно быть справедливой по отношению к Томми и не осуждать его как родителя за прошлое, потому что все люди меняются. Мы имеем не только права, но и способность становиться с каждым днем лучше. За то, чтобы снова стать отцом, он отдал бы жизнь, и только это единственное я должна была брать в расчет. В своем настоящем я использовала жизненный урок — забыть прошлое и не слишком думать о будущем. В своем настоящем я нашла человека, который стал спутником моей жизни. Томми был мужчиной, о котором я всегда мечтала, и отцом, которого я всегда хотела дать своим детям.

Естественно, что в жизни не все получается так, как мы планируем. Когда мы, наконец-то, решили, что готовы к рождению ребенка, мне никак не удавалось забеременеть. Мы старались зачать ребенка с 2004 года, и если я могла раскаиваться в чем-то, так это в том, что не старалась забеременеть раньше. Мы так быстро поженились, что меня это сильно смущало. Никто не говорит тебе, что после тридцати у женщины начинает уменьшаться количество яйцеклеток, способных к оплодотворению, а после тридцати пяти ты можешь забеременеть лишь при некоторой доле везения, потому что женщины рождаются с определенным числом яйцеклеток, которые с годами умирают. Присовокупите к этому еще и то, что сегодняшнее общество говорит тебе: «Добивайся успеха, в первую очередь делай карьеру, а потом у тебя еще будет время завести детей». Сколько мы не падаем в эту ловушку, но потом с сожалением оглядываемся назад, потому что наши тела уже не настолько сильны для беременности! У некоторых эта ловушка таится в семье. Мы смотрим на собственных матерей и бабушек, у которых не было иного выбора, кроме как сидеть дома, рожать и заботиться о детях с семнадцати лет. Они же, видя, что у нас есть альтернатива, всячески подбадривают нас, чтобы мы не совершили ту же «ошибку», что и они. Мое тело уже устало от работы на износ, от бесконечных поездок, бессонных ночей, самолетов, смены часовых поясов, вдобавок к этому я была в центре внимания.

Томми тоже было тяжело оттого, что я не могла забеременеть, особенно потому, что он не мог не думать о том, что жизнь, вероятней всего, таким образом платит ему за то, что его никогда не было рядом с Сарой и Майклом, его детьми от первого брака. Конечно, они были зачаты от него, и они — его дети, но он не был по-настоящему их отцом, потому что, будучи Томми Моттолой, импресарио высокого полета, он всегда был слишком занят, его голова была занята работой. Так проходили дни, а вместе с ними проходила и жизнь его собственных детей. Когда мы с Томми разговаривали на эту тему, он непрестанно говорил мне: «Ты не знаешь, беби, я так страдаю оттого, что не был рядом с ними в их самые важные годы, чтобы поддержать их в самые тяжелые моменты, когда они были так ранимы. А самое худшее, как бы я ни хотел, я не могу перевернуть листок календаря назад. Теперь я стараюсь стать лучшим отцом и помогать им во всем, но они уже смотрят на меня как на отца, который всегда вдали». Я, со своей стороны, вижу, как отчаянно он хочет присутствовать в их жизни, но время нельзя вернуть, и все прожитое глубоко затрагивает их троих. Я чувствовала, что будь у Томми ребенок, и его присутствие каким-то образом дало бы им троим возможность снова вернуть их связь отца с детьми под новым углом. Я понимала, что это дало бы ему новый шанс стать хорошим отцом.

Со своей стороны я ощущала огромный груз мыслей: «Ну почему я столько ждала, так затягивала с рождением ребенка? Какой эгоисткой я была!» Но все имеет свое вознаграждение, а безнадежное ожидание — особенно. Пока мы усиленно старались, делая ставку на новую жизнь, судьба приберегала для нас подарок — событие, которое радикально изменило бы наши жизни, попутно испытывая на прочность не только нашу любовь, но и подвергая риску нашу семью, как таковую. Но, еще раз любовь оказалась позвоночником, который поддерживал нас на протяжении всего этого мрачного кошмара, в конце которого забрезжило будущее. Любовь одержала победу, она восторжествовала.

Любовь соткала свою сеть узорами сострадания, огромного терпения и мудрости, чтобы спасти и залечить наши сердца, которые треснули под огромным давлением тяжести, которую нам пришлось пережить. Будь это не так, мы сдались бы в самом первом сражении, вместо того, чтобы день за днем праздновать нашу огромную победу таким чудесным подарком, каким является жизнь.