Дёргаю ногой кресло и оно так удачно подъезжает и перекрывает дорогу…
— Никифоров. — проговариваю отстранённо и глухо.
Мой манёвр не остаётся без внимания, и замешательство быстро сменяет удивление, которое сначала отразилось на его лице.
Я же упираюсь руки в спинку кресла и смотрю перед собой не моргая.
Дышу и думаю. Думаю и дышу! Как-то же называются эти дыхательные упражнения? Нужно будет поискать название да на заметку взять себе.
— Викуля, что-то случилось? — спрашивает вкрадчиво.
А я молчу, снова дышу и рассматриваю этого муд… жчину.
Смазливый. Подтянутый. Гладковыбритый. В идеально подогнанном костюме и… с обручальным кольцом!
— Ага. Случилось! — также глухо отвечаю, — Дверь, с другой стороны, закрыл!
— В смысле? — теперь, к удивлению, ещё и раздражение добавилось? Интересно!
— Юля? — зову помощницу, которая сейчас даже не шевелится, наверное, — Я опять стала разговаривать на непонятном языке? — спрашиваю у своей Дюймовочки, но смотрю на Никифорова.
— Нет, Виктория Викторовна. — пищит Юля, — Вы разговариваете на русском.
— Отлично. Спасибо Юля. — отвечаю и начинаю вопросительно выбирать брови. — Мне повторить?
— Вика у тебя, что недотрах? — рычит мне в ответ мужчина. А я надеялась… так надеялась на понимание!
— Толя, если ты сейчас не выйдешь из кабинета, тебя вынесут отсюда вперёд ногами! — в такой же рычащей манере отвечаю, сжимая пальцами спинку кресла так, что они немеют, а перед глазами начинают плясать разноцветные пятнышки. — Я понятно объяснила?
Никифоров сглатывает, а я так хочу придать ему ускорения, что даже на месте притопывать начинаю.
— Я, вообще-то, по делу пришёл! — зло выдаёт, — Твои бухгалтеры не хотят переводить мне оплату за доставленную сантехнику. И ты обещала решить этот…
— Вышел. Отсюда. На хрен! — вот! Опять приходится повышать голос.
— Идиотка. — гаркает в ответ и резко развернувшись выходит.
И теперь уже моя очередь выдыхать. Протяжно так. С замиранием сердца. А ещё с болью, которая поднялась ядом внутри.
Медленно опускаюсь в кресло, которое служило мне опорой и тихо спрашиваю у Юли:
— Юль, а ты меня уважаешь, как человека? Хотя нет. Не так. Как женщину, Юль, уважаешь? — и вместо ответа слышу, как девчонка тяжело сглатывает. — Так почему же ты, столько времени со мной работаешь? — пытаясь проглотить ком внутри, спрашиваю ещё. — Господи, я себя чувствую сейчас общественным туалетом.
— Виктория Викторовна, — тихо проговаривает Юля, — Вы… справедливый руководитель. А ещё…
— А нет больше никаких «ещё», Юль. Твоё поощрение — это единственный плюс, который я могу принять на свой счёт! — безэмоциональным голосом проговариваю, — Я сейчас чувствую себя полностью выжатой оболочкой. Просто тело, голова и жизненные потребности. — замолкаю, прикрываю глаза, а перед ними начинаю бегать картинки моей жизни, — А я ещё жаловалась, что устала. Что быт меня достал. И даже представить не могла, насколько не права было!
— Виктория Викторовна, вы опять что-то путаете, да? — нервно спросила Юля.
— Ага. Путаю. — согласилась тяжело и начала подниматься, — Ладно, веди меня в кабинет и показывай, чем заниматься сегодня будем.
Юля быстренько зашагала впереди меня по длинному коридору, что-то проверяя у себя в планшете и параллельно пытаясь донести мне всё то, что сегодня нужно сделать.
Я же шла и старалась хоть что-то запоминать, но в голове стоял шум, а вокруг тишина.
Хотя нет! А это ещё что такое⁈
Останавливаюсь и начинаю прислушиваться откуда идут голоса, потому что чётко слышу два знакомых и своё имя. О-о-о-о, а вот ещё один знакомый добавился.
Делаю шаг в направлении звуков и слышу тихий шёпот:
— Может, не надо, Виктория Викторовна?
— Да чего уж, Юленька. Пойдём, послушаем интересные истории.
Моя Дюймовочка опять тяжело сглатывает, но идёт за мной. Я же с каждым шагом, всё лучше различаю голоса говорящих.
Рома, которого я сегодня не видела на собрании. Сергей — финдир. Дмитрий — начбез, и Анатолий!
— … и что, прямо так и сказала? — смеётся Толик, а голос Сергея звенит от напряжения.
— Тебе смешно, а вот мне было не до смеха! И она не просто сказала, я думал и палец мне вырвет.
Мужской гогот наполнил кабинет…
— А чей это кабинет, Юль? — спрашиваю шёпотом у притаившейся за спиной Юли.
— Начальника безопасности. — скорее читаю по губам, чем слышу.
Ага. Значит, вы мальчики, не только трахаете «эту меня», но ещё косточки перемываете. Интересно!
— Она, что-то не в духе вообще последние дни. — тяжело вздыхая, добавляет Роман. — Маринка вообще сказала, что она ушла в субботу с клуба даже ни сказав ни слова.
— Кстати, да! Иваныч сказал, что она у сестры была полдня. Да не просто была! Она развлекала детей на дне рождении племянницы.
— Ещё и крестницы! — зло прошипела себе под нос.
Злость! Вот что я испытала сейчас! Да такую, что и сравнить с чем-то тяжело сейчас.
Кабели драные! Вот гадость-то какая!
Я даже дёрнулась, чтобы войти во внутри, но рука Юли и умоляющие глаза со слезами остановили меня.
А ведь желание раздолбать их всех было невероятным!
— Пожалуйста, Виктория Викторовна, не нужно. — одними губами промолвила Юля.
Я посмотрела ей в глаза ещё несколько секунд, а после также, одними губами сказала:
— Веди.
И мы пошли дальше.
Вика, Вика! Как же так? Как ты позволила такому быть с тобой? Самодостаточная, умная, интересная женщина.
Да у тебя же есть всё, о чём можно мечтать! Хотя нет! Не всё!
У тебя, Вика, нет Паши! Моего Паши! И детей нет! И я даже могу понять причину, почему у тебя их нет. Но… вот это но…
— Виктория Викторовна. — тихий голосок Юли вывел меня из состояния самобичевания. — Виктория Викторовна, вы слишком бледные. И губа у вас уже посинела. Может…
— Юля, а что это? — я перебила девочку и пошла к столу, на котором стояла длинная белая коробка.
Я так и не поняла, как мы оказались в этом кабинете, но судя по обстановке — это моё рабочее место.
— Не знаю, Виктория Викторовна. Может подарок от очередного воздыхателя. — проговорила задумчиво Юля.
А меня передёрнуло.
— И часто мне приходят подарки от… «воздыхателей»? — прорычала себе под нос.
— Довольно… — Юля запнулась, а я присвистнула, открыв крышку коробки, — … часто. — добавила приглушённо.
И мне бы сейчас расстроиться ещё сильнее, но в моих руках находится невероятно тяжёлая, деревянная, с какой-то надписью на ручке… бита!
— Хах! — выдаю нервно, но с предвкушением, — А мне нравится подарочек. И надпись какая, а! «Для убойной женщины. Спасибо за убойные анекдоты!» — читаю и начинаю нервно посмеиваться. — Юля-а-а. А проводила меня назад, к кабинету начбеза.
Говорю своей Дюймовочке и снимаю туфли. На каблуках не очень удобно будет битой махать.
Да, и кстати, мы недавно с детьми тренировали замахи. Изучали русскую игру — лапта, называется.
Вот сейчас и продемонстрирую навыки этой замечательной игры.
— Виктория Викторовна. — пискнула бледная Юля.
— Веди Юля. Веди! Судя по разговорам взрослых дяденек, они считают, что знают меня. Пора преподать урок таким умникам: женщину нельзя понять, узнать или приручить. Её нужно просто любить и, не дай Бог, не обидеть! Иначе она придёт в страшном сне и с… битой! Ну или как Я. Наяву.