С любовью, Луна! (СИ)

Глава 26

Он сидел на самой дальней лавке, в парке поликлиники. И можно даже гордится собой, что я знаю своего мужа. И оказалась права. Но вот сейчас мне совсем не до гордости.

Я сижу метрах в пятидесяти от него, но даже с такого расстояния могу сказать, что ему совсем не легче, чем мне. И да, я вижу, что он тоже меня заметил, но никаких эмоций на его лице. Только какая-то непонятная печаль.

Хотя, почему не понятная. Я понимаю его, пускай и от части. Но еще мне страшно. Я ведь помню своего Пашу улыбающимся, задорным. Старающимся всегда поднять настроение.

И сейчас мне доходит, что эта рыбалка его — вообще пустяк. Да пускай хоть каждые выходные ездит на неё, только чтобы вечерами сидел рядом со мной, а не вот с таким лицом.

А ну его всё, куда подальше!

Поднимаюсь со своей лавочки и иду в сторону Паши. Прогонит, значит так и надо. Нет, тогда поговорю с ним.

Может хоть извинюсь, да попробую по другому построить наш диалог.

Я же всё-таки работник музея. Могу общаться с людьми и рассказывать разные истории. Вот как раз сейчас и буду вспоминать.

— Можно я присяду? — подойдя вплотную, спрашиваю у Паши.

Он же только рукой указывает на место рядом, но головы так и не поднимает, уперев при этом руки в колени.

Вот сейчас согласна с доктором, что сюда люди приходят не для того, чтобы услышать от «чужого» для них человека, слова о том, что он — «мой дорогой».

Даже смешно как-то стало в этот момент. Но да ладно…

— Паш. Можно я буду называть тебя так? Да и на ты? — нужно всё же проявить чудеса общения с «незнакомым» человеком.

— Можно, — улыбается мне в ответ мой муж, а я готова на руки ему залезть, так соскучилась.

— Ну и отлично. — выдыхаю, прикрываю глаза и решаюсь на авантюру. Когда-то Паша меня завоёвывал, сейчас попробую повторить его трюк. — А хочешь, я расскажу тебе историю одной семьи? — спрашиваю, но уже вижу с какой скоростью брови у Паши ползут вверх и он всё же обращает на меня внимание, — Хочешь? Отлично. Ты знаешь, я думаю, ты оценишь. Только вопрос: а ты женат?

— Нет, — давиться воздухом, но улыбка проявляется ярче. — А это важно для твоего рассказа?

— Нет, что ты. — махнув рукой в никуда, ответила, а у самой прям отлегло.

Вот же! На меня тоже действует этот мир, не так как нужно.

— Ну тогда, я начну? — опять спросила и просто приклеился взглядом к его губам. Я так соскучилась по ним. Боже, я хочу домой!

— Начинай, — и опять его улыбка.

— Жила-была семья. Муж, жена и трое замечательных деток. Жили они счастливо. Старались всё распределять, умудрялись откладывать и даже дом сами купили. Каждый вечер собирались за общим столом, чтобы поделиться всем тем, что произошло с каждым за день. И даже, когда дети перебивая друг друга начинали рассказывать папе и маме, что они делали, то родители умудрялись слушать и слышать каждого. Оба работали. Но, как и водиться, если нужно было идти на больничный, то эту роль брала на себя жена, так как она привыкла к детям, да и быстрее найдёт то или иное лекарство. Так они и жили день за днем, год за годом, даже ссориться старалась тихо и без оскорблений.

— Ну это уже прямо точно сказка. — вставил Паша, пока я переводила дыхание.

Оказывается, что мне очень больно от этих воспоминаний. Ведь не сказка это, ой не сказка.

— Возможно. — решила согласиться, — Но ведь в каждой сказке есть доля правды, согласен? — паша кивнул, и стал более серьёзным, заметив что я совсем не улыбаюсь сейчас. — Так вот, однажды муж пришёл домой после работы. Как обычно поцеловав всех, выслушав и поговорив, сказал, что он собрался на рыбалку с ночевкой. Но жене он, случайно забыл сказать это заранее. А у неё были немного другие планы на выходные. Она хотела хотя бы немного времени уделить себе. Так как в понедельник ей тоже не работу. А после двухнедельного больничного выглядела она не очень. Но получив в отчет, что она и так красивая, а по магазинам можно пройтись и с детьми, она решила привести ещё один аргумент в ответ. Пока не услышала от мужа, что она вообще-то дома сидела и ничего не делала.

— Ну и дурак. — выдал Паша, а мне треснуть захотелось… себя. Так по глупому сейчас всё это звучит, что даже противно.

— Возможно. Хотя жена тогда тоже согласилась с этим. И обидевшись на мужа, решила не разговаривать с мужем. Ей ведь обидно. Но посидев какое-то время в одиночестве, она начала вспоминать, как муж её добивался. Как мог проснуться вместо неё ночью к детям и переодеть или положить рядом, чтобы она покормила. Как ухаживал за ней до свадьбы и вытаскивал из токсичных отношений. Как предложение делал. Ночью. По забором её двора пел песню Малинина. Пьяны. — в этот момент мы оба прыснули, и добавили в один голос, — «Очарована».

— Серьезно⁈ — удивления Паши просто было невероятным, а я усмехнулась про себя: «Этот Паша тоже любит Малинина.», — Он пел «Очарована»?

— Мг. — улыбнулась в ответ, и почувствовала как по щеке побежала слеза, — Так пел, паршиво, но самым любимым голосом. Да еще и гитара была расстроена, но такого предложения ни у кого не было.

— Ты плачешь. — тихо сказал Паша.

— Да. — кивнула для убедительности и отвернулась в другую сторону. Что-то я раскисаю, — Ну да ладно. В общем жена вспомнила всё это и поняла, что за столько лет совместной жизни не разлюбила мужа, а просто забыла, что нужно разговаривать нормально. И учиться предупреждать заранее. Хотя с тремя детьми не всегда можешь предугадать следующий день.

— А она согласилась? — спросил Паша, а даже подвисла.

— Кто?

— Жена. Согласилась? — и такое серьезное лицо стало у него.

— Конечно! Откуда у них, думаешь, трое детей взялось. Хотя её отец тогда погонял горе-певца. — ответила и замолчала. Передумала я рассказывать ему историю. Не хочу. Это моё. И моего Паши. — В общем, всё у них было хорошо и жили они долго и счастливо. Я пойду. Мне нужно еще подготовиться к завтрашним процедурам. — встала и развернулась на выход из парка и тут услышала вопрос.

— А как их хоть зовут?

— Кого?

— Мужа и жену. — уточнил Паша, когда я повернулась к нему снова.

— Ааа. Их? Паша и Вика.

Ответила и заметив шок и растерянность на его лице, развернулась и всё же пошла назад в госпиталь.

Пускай теперь думает, что хочет. Я думала мне станет легче, когда я начну общаться с пашей, а вышло наоборот. Мне стало тяжелее. Не очень приятно, оказывается, понимать, что во всём происходящем виновата я сама. Потому что просто не стала разговаривать тогда, когда нужно было открыть рот.