С любовью, Луна! (СИ)

Глава 18

Как понять, что ты уже не ты? Как принять, что всё, что происходит вокруг, никакой не сон? Как принять реальность, которую не можешь считать своей?

А вот так наверное и приходит это понимание!

Я смотрю на «свой дом» и не вижу НИ-ЧЕ-ГО! То есть, дом то я вижу, но он не мой. Передо мной сейчас стоит полуразвалившийся домик, с покосившимся забором, который мы с Пашей сами переделывали. Я даже помню досточку о которую сломала сразу три ногтя, точнее сорвала с мясом. А мой муж, после заливал всё перекисью и зеленкой, успокаивая меня и прижимая к себе, как маленькую.

Но… сейчас я смотрела на эти развалины и не видела ничего.

Я даже не смогла себя заставить выйти из машины. Да еще и вечерние сумерки, нагоняли на это место тоску и боль.

— Меня здесь не было никогда. — тихо прошептала я сама себе.

— Виктория Викторовна. — позвал меня Николай Иванович, что даже дёрнулась от его голоса, — Может поедем?

— Извините меня, Николай Иванович, что заставила вас ехать в такую даль. — с трудом проглатывая ком в горле, проговорила чуть громче.

— А что это за место? — как-то даже встревожено спросил мужчина, кинув на меня извиняющийся взгляд.

— Это… это мой дом, Николай Иванович.

И сейчас только заметила, что мужчина даже развернулся, чтобы посмотреть на меня.

Я же смогла только выдавить грустную улыбку и всё. Никто мне не поверит здесь!

Я никому ничего не докажу, так смысл изводить себя и людей? Хотя, не могу я даже представить, как вести себя, чтобы все смогли увидеть во мне Виктория Викторовну.

— Поехали, Николай Иванович. — проговорила уже более уверенно, — Больше мне здесь нечего делать.

Машина тронулась с места, а меня такое чувство появилось, что здесь остаюсь Я. А вот Виктория Степанова — уезжает обратно. В жизнь, где ей осталось жить совсем не долго.

Подняла телефон, который не переставая мигал и сразу же подняла трубку.

— Вика-а-а! — слезливо завопила Дюймовочка. И да, я уже подметила, что когда она нервничает, то чаще всего даже не замечает, как начинает называть меня просто Вика, — Как так можно? Как⁈

— Юленька, успокойся. — спокойно, даже слишком проговорила, — Я скоро буду дома и мы с тобой всё обсудим.

— Какое «дома»⁈ — завопила мне в трубку Юля, — Ты должна быть в больнице! В больнице, понимаешь?

— Юленька, так я и была в больнице. Просто, поехала покататься. Не на долго. — проговариваю всё также спокойно, но тут слышу, как закашливается Николай Иванович, который уже пятнадцать часов за рулём, а на другом конце трубки образуется тишина.

Ага. Значит — переборщила с объяснением.

— Юля, с кем ты разговариваешь? — слышу издалека голос Дениса и тяжело выдыхаю. — Это она? — ух, как грозно, — Дай мне телефон! Вика — ты безответственная, больная на всю голову, идиотка! — проорал в трубку Денис, да так, что мне пришлось телефон отодвинуть от себя, чтобы не оглохнуть.

— Ну тут я поспорю. — опять начала говорить спокойно, — Судя по заключениям врачей, только на часть головы.

— Дура! — юрист уже гаркнул мне. — Юля, девочка моя, пойди на кухню и сделай нам кофе. А я пока вправлю мозг твоей… руководительнице.

На заднем фоне послышались всхлипы и мне стало неловко. По моей вине, опять эта девочка плакала. Нужно прекращать доводить людей. Тем более… а что, собственно, тем более? Кем мне теперь быть?

— Слушай сюда, юмористка, блядь! — гаркнул Денис, и по тону я поняла, что мы остались «одни», — Ты что устроила? Ты хоть понимаешь, что из-за тебя я чуть не поднял весь Краснодар на уши! Да я посидел ещё сильнее за этот день! Вернись только! Я тебя запру в этой еб… клинике и охрану поставлю под дверью! Ты поняла⁈

Ну что сказать? Мужик зол и это нормально. Сейчас я понимаю его, потому что могу даже представить себе, что он думал всё это время. Но!

— Денис Львович. — проговариваю спокойно, но голос немного повышаю, — Со мной даже муж не разговаривает в таком тоне. А здесь какой-то адвокатишка решил себе позволить покомандовать?

— Какой, нахрен, муж⁈ — заорал в трубку мужчина.

— Муж… — тихо повторила и поняла, что опять упомянула Пашу, которого у меня нет здесь, — Денис, я сейчас не могу больше разговаривать. Завтра с утра буду в больнице. Может к обеду. Тогда и поговорим.

Я отключилась. Точнее, выключила телефон полностью. И только сейчас заметила, что у меня даже руки дрожат. И боль опять начала наступать. А ещё по щекам побежали горячие дорожки слёз.

Дом. Муж. Дети. У меня нет этого. Я всё потеряла. И самое страшно, что именно сейчас я начинаю понимать это как никогда!

И если учесть, что я попала в эту реальность, где у меня есть всё и в тоже время нет ничего, то и детей мои… НЕТ?

А ещё, сегодня меня накрыло понимание, что это не сон. Абсолютно точно — не сон!

Боль стала появляться и в груди. Всё запекло, будто душу выворачивают. Перед глазами всплыли образы детей. Причём, именно моменты их рождения. Каждого!

Первый крик. Первое объятие. Первое прикладывание к груди. Первые слёзы. И резко перед глазами появляется лицо старика с АЗС:

«А вот домой тебе поможет попасть только… смерть.»

Это, что получается? Я должна смирится и умереть? Дать себе, точнее, Виктории закончить свою жизнь вот такой? Или поверить какому-то сумасшедшему старику? Хотя, я то кто сама? Такая же… тронувшаяся, которая всем твердит, что я не я совсем!

Э-э-э нет, товарищи! Так не пойдёт! Как там говорили в старых фильмах: «Умирать так с песней!»

Ну, значит, почудим на последок Виктория Викторовна! Разгоним твой гарем. Накажем злодеев. И найдём нашего Пашу!