Садовница (СИ)

Глава 12. Вспомнишь солнышко — вот и лучик?

Гефра не сразу поверила собственным глазам, когда в зеркале проступили черты девчонки, и с трудом удержала невозмутимый вид. Вот это везение! Красавица не смела вдохнуть, боясь спугнуть наваждение. Неужели Провидение вновь приняло ее сторону? Не придется тратить ни капли жизненной энергии, ведь между Всевидящими зеркалами прямая связь. Главное не спугнуть. Волевым жестом за пределами рамки Гефра приказала служкам молчать. Подростки бледными тенями вжались в стены. Женщина, не мигая, взирала на Виолетту, напустив на лицо как можно больше добродушия.

— Ты кто? — тихонько спросила девушка с расширенными от любопытства глазами.

— Зеркало Истины, — осторожно ответила Гефра. Девчонка должна поверить, должна…

— Зеркало Истины? — словно пробуя слова на вкус, повторила засиявшая вдруг Виолетта. — То есть, чтобы я ни спросила, ты на все дашь правдивый ответ?

— Почти на все, — чуть заметно улыбнулась красавица.

Виолетта засмеялась и буквально пропела:

— Свет мой зеркальце скажи, я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?

Гефра титаническим усилием воли удержалась, чтобы не поморщиться:

— Ты уверена, что хочешь знать ответ?

— Э-э-э, — пришла в замешательство Вита. — Неужели все так плохо?

— Нет, конечно, — улыбнулась Гефра, — просто потребуется время, чтобы подсчитать.

— Вот как? Ладно. Я вообще-то пошутила, — немного помолчав, девушка вдруг помрачнела и дрогнувшим голосом задала новый вопрос. — Скажи, кто убил мою бабушку?

Гефра едва не поперхнулась. Но с ответом не замешкала:

— Ее погубило лечение от редкой болезни.

— Лечение? А разве не сама болезнь? — уточнила Виолетта.

— Лечение.

— Я ожидала иного ответа, — девушка нахмурилась. — Значит, бабушка действительно страдала от болезни Гюнтера и участвовала в какой-то экспериментальной программе… А эти ежемесячные доставки "натуральной косметики" имеют к этому отношение?

— Да, — не моргнув, ответило "зеркало".

Лицо девушки потускнело. Гефра постаралась перевести разговор в нужное русло:

— Виолетта, существуют ограничения в пользовании зеркалом Истины.

— Какие?

— Во-первых, ты никому не должна меня показывать.

— Но почему?

— Это один из тех немногих вопросов, на который я не могу дать ответ.

— А еще, какие ограничения?

— А еще ты можешь спрашивать меня только один раз в сутки и не более нескольких минут. И теперь наше время на исходе.

— Но у меня столько вопросов! Например, о Розалии, о саде…

— Розалия — совсем не та, какой хочет казаться, — прочно уцепившись за протянутую соломинку, торопливо и взволнованно заговорила Гефра. — Ее намерения корыстны. Она причастна к смерти Евдокии. Берегись ее, Виолетта, берегись сада… А лучше беги оттуда!

— Бежать? — в зеленых глазах появился неподдельный страх.

— Беги, пока не поздно…

Гефра аккуратно провела кончиком пальца по витому стеблю с шипами — изображение девчонки пошло рябью — связь была разорвана. На прекрасном лице расцвела довольная улыбка.

— Гал! — позвала женщина, откинув назад длинные золотистые пряди.

— Моя госпожа, — через мгновение припал на одно колено гигант, спешно пряча в карман "Йо-Йо".

— Передай Двалину, чтобы ни секунду не ослаблял внимания. Думаю, совсем скоро наша недосадовница попытается оттуда сбежать.

На лице исполина пробежало недоумение, но он лишь ниже склонил голову и поспешил выполнять приказ. Довольная собой и сложившейся ситуацией, госпожа уютно устроилась на троне. Щелкнула пальцами — и подростки отлепились от каменных стен, припав на колени.

— Вина и фруктов. И Хильда!

Изображение златовласой красавицы исчезло. В зеркале снова отражалось мое лицо, напуганное только что узнанным. "Глупости все это!" — неуверенно фыркнула я и принялась обматывать тряпкой странное наследство, доставшееся от бабушки. Перед глазами предстал образ Розалии, Липка. Кто-то, но они точно не похожи на злодеев. Да и зачем им это? Хотя, где-то на самом дне сердца крохотное, еле заметное сомнение все же зародилось. Я знала, что причиной тому стали все эти садовые секреты. А еще неясная для меня невозможность хозяйки все рассказать. Внезапно разозлившись, я с силой распахнула тумбочку и сунула вглубь нее зеркальце Истины.

— И что у вас тут все правила какие-то?! Неужели нельзя все сразу рассказать? То своенравный дневник, то растения с характером, то Розалия, при любом запретном вопросе вытягивающая губы в трубочку! А теперь еще и зеркало Истины с ограничениями! Вот не возьму его больше в руки! Пусть лежит, пока пятнами от времени не пойдет! — я помахала кулаком в воздухе и спустилась вниз. Самое время выпить чая.

Когда аромат и несколько глотков помогли немного успокоиться и привести мысли в порядок, я взяла в руки мобильник. Вот и нашлось занятие — позвоню Вере Сергеевне. Но лишь только телефон включился, экран заполонили желтые конвертики с СМС от Андрея и оповещениями о том, что он звонил. В этот раз я принялась за удаление сразу. Но, устав где-то на тридцатой, решила прерваться и набрать номер соседки, теперь уже бывшей.

Женщина разразилась радостными приветствиями, но не забыла и поругать, так как аж три дня не получала обещанной весточки. Я повинилась и рассказала, как хорошо меня приняли на новом месте, и какую замечательную работу предложили. Вера Сергеевна искренне порадовалась и вдруг заплакала. После нескольких безуспешных расспросов все-таки призналась, что ее дочь тяжело заболела. Но самым страшным оказалось то, что врачи ничего поделать уже не могут и предполагают, что жить женщине осталось не более пары месяцев. И вот тут мне на ум снова пришли слова Розалии о премировании. Пожалуй, Липок с красотой вполне сможет недельку подождать, а вот помочь дочери человека, что приютил меня и помог в самые трудные времена — дело святое. Главное только, чтобы Розалия позволила выбрать премиальный цветок. Ну и еще один "пустяк" — заслужить эту премию. Когда Вера Сергеевна немного успокоилась, то рассказала также о визите Андрея. Меня будто булавкой кольнули. Сердце забилось чаще. Ох, и когда же я перестану так остро реагировать на все, что связано с этим предателем?

Вернувшись в кровать, я никак не могла заснуть. Долго ворочалась, даже пыталась считать овец, но волей-неволей возвращалась к мыслям о рассказанном зеркалом, об Андрее, о больной дочери Веры Сергеевны. Два часа метаний по постели так и не принесли желанного сна. Дневник, видимо, пожалел непутевую садовницу и все-таки откликнулся шелестом страниц. Я взяла его в руки и принялась читать высвечивающиеся одну за другой руны.

"И родился однажды человек и узнал он, что жила давным-давно на свете прекрасная и мудрая богиня, правительница сада Всевластия. И решил он, что несправедливо мир с ней обошелся. И назвал человек себя друидом и стал искать путь, по которому богиня смогла бы вернуться. Изо дня в день его вера крепчала, упрочнялась преданность. Но для возвращения богини даже кровавых жертв было недостаточно. И стал человек искать сторонников. Полжизни отдал на то, чтобы обойти полмира, но сумел призвать столько друидов, чтобы вернуть богиню из небытия. И под взывания толпы прекрасная Гефра вернулась."

Я в недоумении отстранилась от дневника. Хм. Если это продолжение той легенды, то далеко не самое удачное. Но зато достойное окончание странного вечера. Если вообще уместно так думать, находясь в саду, кишащем необычными растениями. Тетрадь вернулась на тумбочку. Уж лучше бы она анекдоты рассказала, что ли. Развлекла, называется. Через несколько минут Морфей все-таки открыл ворота в мир грез, но каких-то путанных и сумбурных. В них сад Всевластия смешался с бабушкиной квартиркой, лик из зеркальца утверждал, что он и есть богиня Гефра, а Липок и Розалия на пару вытягивали губы трубочкой, стоило попросить у них объяснений.

Проснулась я совершенно разбитой. Потянулась, поднялась с кровати и подошла к окну. Растянула плотные шторки и вгляделась в сад. Золотистое сияние неотвратимо меркло, словно высасываемое охровым рассветом. Чистое небо обещало погожий день и это улучшило настроение. Выпив чаю, я почувствовала себя более-менее готовой к новым событиям и принялась собираться. Пока принимала душ, в голову пришла идея. Наспех вытеревшись и облачившись в серые брюки и черную блузу, я приоткрыла входную дверь. Фиалок на крыльце не оказалось. Зато лежал букетик из ромашек. На этот раз без записки. Я огляделась. Растения, обступившие дом, хранили молчание. Похоже, тайный поклонник заранее побеспокоился, чтобы его не поймали с поличным. Разволновавшись, я подняла цветы и вдохнула поглубже их аромат. Через пару минут вчерашние фиалки обзавелись новыми соседками, а мое лицо — улыбкой.

Напевая под нос что-то веселое, я с удовольствием и не спеша направлялась по тоннельной аллее. С каждым днем в саду мне нравилось все больше. Я чувствовала, что прикипаю к нему душой и сердцем. Возможно, все происходило слишком быстро. Ведь по натуре я не склонна раскрываться так быстро перед людьми, и тем более так скоро привыкать к новому месту. Достаточно вспомнить, как долго осваивалась на бывшей работе. Но здесь… Здесь ощущение истинного счастья не покидало. Аромат цветочного полога как всегда послышался прежде, чем показался дом Розалии. Вдыхая чудесный запах, я насыщалась "Спокойствием и смирением". Да, день, определенно, должен быть плодотворным.

Наместница уже вовсю колдовала над сервировкой стола. А вот Липок пока еще не появился.

— Доброе утро! — поприветствовала я женщину. Но ее ответ заглушил знакомый низкий голос. Непонятно откуда взявшийся Гавриил так спокойно рассматривал меня чернющими глазами, будто стоял у шарообразной туи уже минут десять. Хотя еще пару секунд назад там никого не было.

— Теряюсь в догадках: что может стать причиной такого прекрасного настроения с самого утра? — глаза-бездны сузились, словно пытались заглянуть в мои мысли. Подтрунивание или намек? Я поспешно стерла возникший в памяти ромашковый букет.

— Просто хорошее настроение с утра — залог хорошего дня.

— Блажен, кто верует, — отчеканил Гавриил и подошел к спустившейся Розалии. Я в некотором замешательстве поднялась на веранду, раздумывая над сказанным. И почему постоянно возникает ощущение, что он надо мной смеется? Словно в подтверждение тому мужчина, беседуя с наместницей, посмотрел на меня и хитро улыбнулся.

— Милая, попейте пока чаю, мы вернемся через несколько минут, — пообещала Розалия.

Я демонстративно отвернулась от насмешливого взгляда и налила себе горячего напитка. Какой интересный вкус. С горчинкой, но все ж довольно приятный. Отпила еще немного и решилась снова посмотреть на Гавриила. Мужчина вместе с наместницей направлялся в сад, но в какой-то момент обернулся и одарил еще одной лукавой улыбкой. Может, у меня что-то с лицом? Я украдкой оценила отражение в латунной поверхности самовара, но ничего подозрительного не заметила. Снова потянулась к высокой чашке. Отпила. И вот в этот момент пришло осознание того, что это был чай Розалии. От внезапного открытия тело взмокло. Я судорожно вгляделась в глянцевое пузо самовара. Но никаких изменений не обнаружила. Уже приподнялась, чтобы броситься следом за наместницей, но дневник зашелестел страницами. Руки мертвой хваткой впились в обложку, взгляд побежал по проступающим рунам.

"Один глоток эликсира омолаживает на год."

Ой, мамочки! Беда в том что, сколько было сделано глотков, я не знала. Почти с ненавистью глянула на красивый фаянсовый заварник, украшенный золотыми розами. Правда, злиться следовало только на свою беспечность. Или на Гавриила… Я снова посмотрелась в самовар. Растянутое в стороны отражение не позволяло увидеть изменений. Хотя, вряд ли омоложение лет на пятнадцать осталось бы тайной даже в искривленном зеркале. Последовало еще несколько нервных обращений к латунному пузу. И как, интересно, от этого избавиться? Может, в саду "Старость" имеется?

Дневник безмолвствовал. Я взяла пустую чашечку и налила в нее простой воды из графина, предварительно тщательно понюхав его содержимое (не хватало еще, чтобы к резкому омоложению прибавились какие-нибудь усы или борода). Затем стала потихоньку пить. Я насчитала девять глотков, когда в сосуде осталось столько же жидкости, сколько в чашке со злополучным чаем. Значит, мне сейчас где-то семнадцать?! Вот блин! От лица отхлынула краска. Семнадцать! Несовершеннолетняя! С другой стороны, лучше семнадцать, чем десять или пять. Правда, в своих двадцати шести годах я чувствовала себя куда комфортнее.

Из груди вырвался вздох. Но своенравная тетрадь не шевелилась, игнорируя немые мольбы молодой садовницы. Послышались голоса Розалии и Гавриила. Тело напряглось в ожидании того, что скажет наместница. Хотя, если честно, куда больше беспокойства приходилось на долю предполагаемой реакции ее спутника. Впрочем, я не распухшая и не зеленая — это уже большой плюс. Зато, выходит, бестолковая и нерасторопная. А это вряд ли повод для получения премии.

Едва мужчина подошел к веранде, как впился взглядом в мое лицо, к которому тут же прилила кровь. Не зеленая, зато определенно красная аки зрелый помидор.

— Ох, милая, неужели вы пили мой чай? — всплеснула руками женщина.

— Случайно перепутала, — я опустила голову.

— Это моя вина, — посетовала наместница. — Нельзя было оставлять заварник вот так, без присмотра. Или стоило просто вам напомнить о его содержимом.

— Что случилось? — спросил запыхавшийся Липок. Я еще ниже опустила голову, а краска на лице проступила ярче. Похоже, помидор перезрел.

— Виолетта посчитала, что слишком постарела за последние дни, — медленно пояснил Гавриил. В низком голосе отчетливо слышались насмешливые нотки. Я решила не реагировать, но голова невольно вжалась в плечи.

— Постарела? — не понял юноша.

— Фиалка просто выпила мой чай. Ничего страшного. Если пожелаете, дорогая, то я уже к вечеру верну вам прежние годы.

Я подняла голову. Розалия лукаво мне подмигнула. Конечно, эликсир молодости — это то, о чем мечтает каждая женщина. Но лет после тридцати пяти, а то и сорока.

— Хочу! — пылко отозвалась я.

— Значит, пойду соберу немного "Старости". Как раз к вечеру она вызреет. Думаю, растение будет радо. В последнее время спрос на него совсем упал. — Розалия метнула осуждающий взгляд на Гавриила. — Кто-то приходит слишком рано.

Мужчина, сжимая букет "Смерти", и бровью не повел. Будто последняя фаза его вовсе не касалась.

— Начинайте завтрак без меня, — я лишь приоткрыла рот, но алый костюм Розалии уже скрылся из виду. Липок по обыкновению сел рядом.

— Может, присоединитесь…шься? — спросила я у Гавриила.

— Благодарю за приглашение, но у меня неотложные дела, — снова этот пристальный взгляд глаз-бездн. Меня опять охватила робость. Раздался хлопок, напоминающий раскрывающийся зонт, — и за спиной мужчины выросли огромные кожистые крылья. Угольно-черные. А ведь я их видела… И его…

— Тогда в парке… это был ты?

Гавриил кивнул и резко взмыл в воздух с охапкой гвоздик. Под ритм гулко бьющегося сердца я, не мигая, следила за волшебным полетом. Теперь все окончательно встало на свои места: и растения, и название сада, и эти загадочные хлопки. Мозаика сложилась. Видимо, это и была та последняя, но очень важная деталь… Лишь, когда мужское тело превратилось в едва различимую точку на синем небосклоне, размытую из-за собравшихся слез в глазах, ни разу не моргнувших за это время, я осознала, что стою.

— Кто он такой?

И хотя ответ был очевиден, мне хотелось конкретного подтверждения в виде простого слова. Да, наверное, я куда хуже Фомы неверующего.

— Покупатель, — безразлично пожал плечами юноша, сняв крышку с кастрюли. — Тебе сколько запеканки?

— Все равно, — я опустилась на стул и еще некоторое время рассеянно разглядывала золотистую корочку на своей тарелке.

— Вкуснотища! — оповестил Липок, выведя меня из ступора. Наконец, ощутив аппетитный запах, я последовала примеру юноши и принялась за еду. Через несколько минут к нам присоединилась Розалия.

— Вы готовы? — спросила она меня.

— К работе? — рассеянно переспросила я. — Да… конечно.

— Нет, работа сегодня переносится на вторую половину дня. А после завтрака мы все поедем в супермаркет.

— Замечательно! — это намного лучше, чем прямо сейчас осваивать уход за новой диковинкой из сада. Боюсь, эти крылья за спиной Гавриила и его полет еще долго не притупятся в памяти и не позволят сосредоточенно работать. А омоложения для меня сегодня хватит с лихвой.

Через час я буквально прилипла к машинному стеклу. На улице буйствовал дождь. Деревья почти полностью оголились. А ведь в саду осени почти не ощущалось. Да и небо было таким чистым. Но еще больше меня поразило несоответствие размеров сада снаружи и изнутри… Теперь оно было особенно заметно.

Липок моего настроения не разделял. С того момента, как Розалия сообщила о предстоящей вылазке в магазин, он совсем замкнулся. И вскоре я оставила попытки хоть чуточку его растормошить. А напоминания наместницы, что, во-первых, сейчас нам требуется его сила, а, во-вторых, он уже использовал в этом месяце свой лимит, еще больше добавили хмурости веснушчатому лицу.

Пучеглазый желтый Жук мягко покатил прочь от дивного домика. Выбрался на оживленное шоссе. Но затеряться среди спешащих авто у него не получилось. Цвет не позволял. Зато для двух машин, следующих за ним по пятам, этот колор оказался идеальным — из виду не потеряешь, даже, если захочешь.

Я и не предполагала, что всего за несколько дней можно так соскучиться по обычному походу по магазину. Стеллажи, наполненные разноцветными товарами, сейчас выглядели почти также заманчиво, как диковинные растения в саду. Розалия, не обратив никакого внимания на мои возражения, велела юноше составить мне компанию, а сама решила воспользоваться моментом и прямиком отправилась в садово-огородничий отдел. Я же решила сначала выбрать нетбук. К сожалению, Липок оказался плохим советчиком. Продавец же поручался исключительно за самые дорогие модели, а, в конце концов, и вовсе сказал:

— Девочка, ты лучше в следующий раз с кем-нибудь из родителей приходи. Старший брат тебе тут не советчик.

Я воззрилась на продавца, как на умалишенного, но случайный взгляд по зеркальной крышке ноутбука напомнил об утреннем омоложении.

— Ладно, пойдем, Липок, купим хотя бы кофе.

Вот переведу дух и вернусь сюда еще раз. Может, Розалия поможет? Сюда бы Андрея…

— Душновато тут, — я расстегнула курточку, обнажив краешек бабушкиной броши, и отправилась к бакалее. Но исполнить задуманное мне, похоже, суждено не было.

— Вита! — позвал до боли знакомый голос — и волна обиды захлестнула нутро, прежде чем я успела повернуться. Сердце забилось часто-часто, воздуха вдруг стало не хватать. Андрей быстро приближался. Надо же: вспомнишь солнце — вот и лучик. Мда… Я мысленно отдала себя приказ бежать прочь от предателя, но ноги словно приросли к полу. Тело не шелохнулось, только сердце уже практически в горле продолжало отбивать безумный ритм. Расширенные от неожиданности глаза ловили каждое движение мужчины. Даже за три десятка шагов было заметно, как он изменился со дня нашей последней встречи. А ведь прошло всего несколько дней. Мятое пальто, небритое лицо с ввалившимися щеками и фиолетовый синяк под глазом. Я не помнила, чтобы когда-либо прежде он выглядел столь плачевно. Андрей всегда следил за собой и производил впечатление человека, только что принявшего душ. Внутри что-то жалостно сжалось.

— Вита? Что с тобой?

— Что с ТОБОЙ? — слова сами вырвались изо рта.

— Ты так… помолодела?

— Этот синяк… Откуда?

— Синяк?.. — Андрей непонимающе посмотрел на меня, а затем, словно внезапно вспомнив, коснулся века. — Я знал, что все еще небезразличен тебе.

Появившаяся на его лице улыбка вызвала во мне бурю возмущения. Я немо замотала головой, пытаясь отказаться от собственных слов.

— А синяк — это подарок твоего горбатого женишка, — Андрей одарил Липка злобным взглядом.

— Женишка?

Внезапно юноша вышел вперед, загородив меня своим телом. Он сделал это довольно быстро, но я успела заметить желваки, заигравшие на веснушчатом лице.

— Отойди в сторону, горбун! — в голосе Андрея послышалась нескрываемая угроза.

— И не подумаю, — а я и не предполагала, что Липок может производить столь пугающее впечатление.

— Стойте! Перестаньте, — выскочила я вперед. — Ничего не понимаю. Вы что знакомы?

Липок молча смотрел на противника, игнорируя расспросы. Андрей перевел взгляд на меня и выражение его лица смягчилось:

— Вита, давай поговорим. Наедине.

— Нет, нет…

— Я прошу тебя, только поговорим.

Горбун снова встал между нами.

— Да отойди, ты!

— Липок, — твердо произнесла я, заметив, как к нам направляется охранник. Похоже, поговорить все-таки придется. — Подожди тут. Я сейчас вернусь.

— Я не могу оставить тебя одну, — уперся юноша.

— Она не одна, болван, — взвился Андрей. Горбун проигнорировал резкое пояснение, продолжая разделять нас монолитной стеной.

— Липок, перестань, — я снова почувствовала растущее внутри себя возмущение. Только на этот раз из-за того, что эти двое пытаются решать за меня. — Мы будем у того стеллажа с игрушками, ладно?

Юноша нехотя отошел в сторону, не выпуская из поля зрения Андрея. Охранник ретировался. Мы сделали несколько шагов, а когда остановились, я почувствовала, что дрожу, как осиновый лист.

— Вита… — просипел Андрей и поморщился так, словно ему стало больно. Почему-то сил на злорадство у меня не нашлось. — Вита, — рука взъерошила спутанные русые волосы, — я знаю, что все испортил, но… может, ты сможешь дать мне еще один шанс?

Чувствуя подкативший к горлу ком горечи, я, уставившись на блестящий нос плюшевого медведя, сумела лишь помотать головой.

— Прошу тебя, позволь мне все исправить. Это, это было какое-то наваждение… Дай мне еще один шанс.

Я выставила перед собой ладонь в молчаливой попытке остановить эти просьбы. Андрей сжимал и разжимал кулаки. Нервничал. Как странно… Я думала, что ненавижу его, но не чувствовала ничего, кроме обиды и горечи.

— Я не могу без тебя, — его голос сорвался. В светлых глазах отразилась мука. На мгновение я допустила мысль о возможном прощении. Попыталась представить его губы на своих, и тут же уперлась взглядом в удивительно похожую на Аньку куклу. Она ехидно улыбалась… Нет! Не могу… Слишком свежи воспоминания.

— Андрей, я не держу на тебя зла. Но забыть это не в силах.

Мужское лицо, на миг озарившееся светом надежды, тут же снова помрачнело.

— Значит, теперь ты с ним? — Андрей указал пальцем на напряженного юношу, готового в любое мгновение броситься на мою защиту.

— Нет. Он мой друг.

— Друг? Ха! Знаю я, какой он друг, — процедил сквозь зубы Андрей.

— Прекрати. Не порти хотя бы эту встречу, — я развернулась, чтобы вернуться к Липку, но Андрей схватил меня за руку. В один прыжок горбун оказался рядом.

— Отпусти ее, — ледяным тоном потребовал мой защитник. Это странное преображение пугало.

— А ты не вмешивайся! — злобно бросил Андрей.

— Перестаньте! Оба! — потребовала я и выдернула руку из мужской ладони. — Я ухожу, Андрей. Пожалуйста, не ищи больше со мной встреч.

— Постой, Вита! Твое право… не прощать меня…, но… но хотя бы выслушай! — мольба в светлых глазах не смогла оставить меня равнодушной. И это не смотря на то, что с каждым мигом выносить его общество становилось все труднее.

— Даю тебе две минуты. Липок, пожалуйста, — справиться с дрожью все еще не получалось.

Юноша отошел на расстояние, достаточное, чтобы не слышать разговора, но взгляда с нас не сводил.

— Этот горбун и его мать — совсем не те, за кого себя выдают.

Я поморщилась и уже хотела развернуться, но следующая фраза вернула меня на место.

— Розалия ведь обещала тебе сад?

— Откуда ты знаешь? — вытаращилась я на Андрея.

— Это не важно. Важно, что она за это от тебя потребует.

Я припомнила условие из завещания: "…лишь при искреннем желании и овладении всеми премудростями профессии, следуя инструкциям и правилам, она вступит в свою полную силу, сможет приручить его и достойно управлять…".

— Ничего невыполнимого.

— Значит, ради куска земли с зеленью ты готова стать женой этого уродца? Одумайся, Вита!

— Женой? Что ты несешь?

— Разве они тебе не сказали?

— Чушь!

— Но это не все! — глаза Андрея заблестели. — Эта Розалия, эта премилая и безобидная на вид садовница — убийца твоей бабушки!

В памяти возник дивный лик из зеркала Истины и его слова. Дрожь в теле усилилась. А вслед за ней и возмущение.

— Ты спятил! Кто тебе это сказал?

— Есть знающие люди.

— Скажи своим "знающим людям", чтобы шли куда подальше, — но уверенности в моем голосе поубавилось. Андрей тоже это заметил. — В конце концов, у меня есть завещание. Там нет ни слова про свадьбу. И потом Розалия Липку никакая не мать.

Или мать? Нет, Липок говорил, что родители бросили его еще младенцем… Все это — лишь плод воспаленного мозга Андрея. Или просто надумал, чтобы меня вернуть… Нет, такое поведение ему не свойственно. Да и по глазам видно — он действительно искренен. И… разве безумец на его месте сохранил бы самообладание? Вряд ли… Что-то не вяжется…

— Виолетта! Ты просто не понимаешь, какая опасность нависла над тобой! — вполголоса проговорил Андрей, взяв меня за руку. Светлые глаза полнились таким волнением, что по моей спине побежали мурашки. И это "Виолетта"… Он называл меня полным именем крайне редко, когда действительно из-за чего-то переживал. — Прошу, пойдем со мной.

— Нет.

— Я сниму тебе квартиру или комнату.

— Нет, мне ничего от тебя не нужно.

— Ты вернешь мне деньги, как только утроишься на работу, — глухо отозвался он.

— У меня уже есть работа и мне она нравится. И жилье есть, — мой голос предательски сорвался. — Две минуты истекли.

— Что здесь происходит?

Настороженный взгляд Розалии изучал меня, словно что-то пытался прочесть. Андрей тоже изменился в лице, теперь к волнению в глазах прибавилась злость или даже… ненависть?

— Добрый день, мадам, — чуть склонил голову и с вызовом бросил, — вы не пустили меня в сад, но встреча, как видите, все-таки состоялась.

— Ты приходил? Когда?

— Как только узнал от Веры Сергеевны, где ты находишься, — его невольное касание синяка кое-что прояснило. Вот, значит, когда они "познакомились" с Липком.

— Почему же вы его не пустили? — потребовала я ответа от Розалии.

— Вы знаете почему, — не мигая, пояснила женщина.

Перед глазами появилось волшебное сияние ночного сада, крылья Гавриила, гигантское "Уродство"… Да, знаю.

— Но вы могли хотя бы сказать о его приходе.

— Давайте поговорим об этом дома, — ровно произнесла Розалия. И впервые ее сдержанность меня возмутила. Я, что, ребенок, за которого решают взрослые?

Неожиданно из-за стеллажа выскочил подросток. Я не успела разглядеть его лица под капюшоном, зато почувствовала, как чужая рука рванула мой свитер.

— Брошь! Он украл мою брошь! — крикнула я, потеряв равновесие от толчка вора и падая на Андрея. Бегун уже успел скрыться за поворотом. Дура! Зачем я ее только надела?

Липок среагировал раньше всех и бросился вдогонку за подростком. Андрей, аккуратно поставив меня на ноги, побежал следом. Мы с Розалией кинулись к охраннику. Весть передали по рации. Но, не смотря на моментально организованный перехват, ничего не вышло. Брошь, практически единственное напоминание о бабушке, исчезла вместе с вором.

Крохотный дворик со сквозным проездом в окружении пятиэтажек слушал унылую песнь осеннего дождя. Седовласый пожилой человек с офицерской выправкой недвижимо стоял у черного Джипа. Ничто не выдавало в старике нетерпения или волнения. Даже падающих с хмурого неба капель он словно не замечал. Только хищный взгляд буравил одну из въездных арок и лишь изредка сверялся с наручными часами, но тут же возвращался к подворотне.

— Какого тролля мы тут маемся? — раздался недовольный зычный голос из салона машины.

— Надо, — отрезал Двалин, не сводя глаз с арки. — Госпожа меня назначила ответственным, так что жди.

— На лаврах уже почиваешь? Рановато. Провалишься — Гефра тебя до дна высосет, — хмыкнул гигант, почесав мясистый нос.

— Это великая честь для меня, — ледяным тоном парировал Двалин.

— Честь, ага, как же… О! Че-бу-раш-ка, подходит! — водила с упоением вписал в клеточки кроссворда еще одно разгаданное слово.

— Впервые я согласен с Галом, — отозвался еще один пассажир, ничуть не меньше гиганта за рулем. — Чего мы сидим здесь, когда девчонка в магазине? Давно б уже от нее избавились. Гавриила-то рядом нет.

— Гавриила нет, — ровным голосом ответил старик, — зато Рони и Пьер есть.

Гал фыркнул и записал разгадку по вертикали. Хильд закатил глаза:

— Тоже мне преграда…

— Они, может, и не преграда, а вот Брисингамен — еще какая.

В это мгновение из подворотни выскочил подросток в капюшоне и оказался возле Джипа.

— Брошь, — потребовал Двалин.

— Деньги, — парировал воришка необычайно высоким голоском. Капюшон чуточку съехал, обнажив хорошенькое девичье личико.

Старик вытянул из кармана плату. При виде тугой пачки лик воришки озарился алчной улыбкой.

— Сложности были?

— Не-а.

Обмен произошел в считанные секунды. Двалин и оглядеться не успел, как девица, снова натянув капюшон, скрылась из виду, будто в воздухе растворилась. Но это его нисколько не взволновало. Главное, Брисингамен вернулся! Теперь к сердцу Гефры почти не осталось преград. Старик уже видел извивающееся, горящее в сладостной истоме прекрасное тело госпожи, как когда-то давно. Только теперь он один разделит с ней страсть…

— Так вот, что ты задумал, старый хрыч! Думаешь оказаться в выигрыше? — прорычал Гал, скручивая газету в плотную трубку. Хильд только изумленно хлопал мелкими глазками.

— Поехали, — проигнорировал слова гиганта Двалин, усаживаясь на пассажирское сидение. — Сейчас нам ничто не мешает от нее избавиться!

Черный Джип рванул с места.