Садовница (СИ)

Глава 16. Тайны раскрываются

Внизу, словно на ладони расстилался город, переливающийся мириадами огней. Свежий воздух ласкал лицо. Ветерок, возомнивший себя стилистом, путал волосы. Лунный диск едва выглядывал из-за набежавших туч, словно пытался скрыть странную пару в небе от случайных свидетелей. Я старалась насладиться каждым мгновением этого странного единения. Ведь как ни закончится столкновение с Гефрой, с Гавриилом мне все равно вместе не быть: проиграю — стану кормом для кровожадной богини, выиграю… Он — ангел, а я — всего лишь человек…

Почему?.. Почему только сейчас пришло осознание этого всепоглощающего чувства, что, оказывается, все это время жило в моем сердце? Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, я теснее прижалась к любимому.

— Гавриил.

— М-м?

— А почему цветы смерти именно гвоздики?

— Для тебя гвоздики.

— В смысле?

— Ты их видишь такими. Смерть ведь многолика, — он говорил смерти с такой теплотой, что я и сама почти перестала ее бояться.

— А еще вопрос можно?

— Давай, уже в саду. Мы почти добрались.

Сердце ухнуло в пятки, когда Гавриил резко устремился вниз.

— А почему не сразу в сад? — удивилась я.

— Только ангелы и демоны способны появляться в саду, минуя врата.

— А-а-ой!

Когда мы оказались на земле, я первым делом попыталась осмотреть рану Гавриила. Он с улыбкой продемонстрировал бок. Под разорванной окровавленной одеждой бледнела неповрежденная кожа.

— Чем это они тебя?

— Гал. Булавой.

Я поморщилась, представив, какую боль испытал Гавриил от "соприкосновения" с тем средневековым орудием убийства.

— Ну, здравствуй, Вита, — раздался знакомый голос. — Значит, я с ума схожу: что с тобой случилось, почему ты не пришла на встречу, а ты с новым ухажером развлекаешься!

— Андрей. — Я выпрямилась. Он похудел еще больше, щеки ввалились, глаза словно стали больше. — Прости, пожалуйста, я совсем забыла о нашей встрече. Просто у Веры Сергеевны сегодня умерла дочь, пока неотложку вызвали…

— Вижу я твою неотложку, — фыркнул Андрей, стискивая кулаки. — Видимо, одного горбуна тебе недостаточно?

— Перестань, как ты можешь такое говорить? — Неожиданно я рассмотрела, что его грудь окутана полупрозрачными ветвями. Растение показалось смутно знакомым.

— Могу! А я еще переживал, из-за связи с Анькой. Да ты сама — обычная шала…

Договорить он не успел. Гавриил молнией метнулся вперед — и уже в следующую секунду мой бывший возлюбленный летел прочь от забора. Из пакета, что он до сего момента нервно теребил в руках, вывалилось что-то тяжелое и глухо брякнуло о камень. Похоже, мой новый ноут. Точно. Монитор неестественно выгнувшегося компьютера покрылся паутиной трещин. Именно в это мгновение я осознала, что больше ничего не чувствую к Андрею. Вернее, мне дорого то, чтоб было между нами, но это в прошлом.

— Ах ты — урод! — вскрикнул поверженный, вскочил на ноги и бросился на ангела. Гавриил ловко увернулся — и атакующий снова упал, прочертив на земле широкую борозду.

— Пожалуйста, перестаньте! — я встала между мужчинами. — Андрей, тебе лучше уйти.

— Вот ты, значит, как? На свадьбу хоть позовешь? — криво хмыкнул он, ярость в светлых глазах уступила место боли.

— Андрей…

— Можно поговорить с тобой наедине? — Бывший возлюбленный волком посмотрел на ангела, который в свою очередь совершенно не изменился в лице.

Я кивнула. И мы отошли на несколько шагов от забора. Почему-то казалось, что это все равно не поможет — и Гавриил останется в курсе беседы с глазу на глаз.

— Да, пойми, что им от тебя нужно…

— Я знаю, что им от меня нужно.

— А как же условие контракта?

— Там нет ничего такого!

— Значит, ты плохо читала!

Я закатила глаза.

— Если я покажу тебе договор, ты успокоишься?

— Да, — прохрипел Андрей в ответ. Полупрозрачный куст вокруг груди шевельнулся словно в противовес его словам.

— И оставишь меня в покое, — добавила я.

Боль в светлых глазах утроилась.

— Но…

— И. Ты. Оставишь. Меня. В покое, — отрывистая фраза прозвучала с базальтовой твердостью.

— Ты, правда, этого хочешь?

— Хочу. — Теперь это казалось очевидным. А еще я осознавала необходимость, во что бы то ни стало, разорвать наши отношения. Андрей не должен подвергаться опасности. Не дай бог, Гефра решит использовать его в своих целях.

Он тяжело выдохнул, а я, наконец, вспомнила название растения, что обволокло его грудь и особенно густо разрослось в области сердца. Сомнения.

— Подожди немного, сейчас вернусь.

— В сад, значит, не приглашаешь.

— Он мне не принадлежит, — бросила я через плечо и отворила калитку. Гавриил зашел следом, но остался у домика Розалии.

— Эй, Виолетта! Ты куда? — окликнул Липок. Наместница возвела ко мне пытливый взгляд.

Гавриил еле заметно махнул — мол, иди, сам все им объясню. И я поспешила за документом. Чем скорее со всем этим разберусь, тем лучше. Пожалуй, стоит еще деньги взять — верну за ноут. И ножницы. Вряд ли, конечно, удастся незаметно состричь весь куст Сомнений, но хотя бы пару ветвей отсечь просто необходимо. Я неслась к домику по восхитительно сияющей аллее. Этим вечером свечение сада походило на волшебную радугу. На душе было так странно. Она одновременно переполнялась счастьем и радостью, но при этом находилась в смятении. Этот круговорот событий и откровений… А сколько еще предстояло… Впрочем, прежде всего сейчас нужно отправить восвояси Андрея, а уже потом переходить к более сложным вопросам.

Ножницы нашлись быстро, деньги тоже. А вот документ пришлось поискать. Из-за спешки я вывернула, наверное, половину содержимого тумбочки, но собрать решила по возвращению.

Гавриил проводил меня пристальным взглядом. Розалия ограничилась вздохом, Липок хмуро напомнил, что ужин стынет.

Андрей топтался у забора, подковыривал и пинал камешки, что-то тихонько бормотал и оглядывался по сторонам. Он всегда активно волновался — не мог спокойно находиться на одном месте. Завидев меня, засуетился еще сильнее.

— Вот. — Я сунула бумагу в чуть подрагивающие руки.

Пока Андрей вчитывался в свете фонаря в ровные строки (удивительно, но за пределы сада свечение почему-то не проникало), я попыталась незаметно срезать Сомнения. Три ростка упали на землю без трудностей, а вот на четвертом движении ножницами, когда я параллельно отвлекающим маневром ткнула в одну из строк и прочла ее вслух, Андрей одарил меня странным взглядом.

— Виолетта, давай кое-куда съездим.

— Куда? — не поняла я и попыталась-таки срезать самую густую ветвь.

— Что ты делаешь? — насторожился он.

— Ничего. — Ножницы незаметно юркнули в карман куртки. Пожалуй, позже стоит собрать все эти ветки. Сомнения — самосей. Не хватало еще, чтобы его разнесло на всю округу. — Ну, что, прочел?

— Виолетта, давай кое-куда съездим, а потом я верну тебя обратно, — его тон вдруг приобрел нотки заботливого родителя.

— Куда? — Может попытаться обрезать еще вон ту веточку?

— В кафе. Неужели я не заслуживаю нормального расставания?

— Не вижу смысла. — Пожала я плечами. — Ты прочел?

— Что?

— Документ. Удостоверился, что никакого условия про свадьбу нет?

— Э-э-э…

— В чем дело?

— Вита, тебе нужна помощь. Позволь, я окажу тебе ее.

— Глупости, — я старалась сохранять спокойствие. Помощь мне действительно не помешала бы. Но в сражении с Гефрой Андрей — последний человек, который смог бы мне действительно пригодиться. — Езжай домой. И, пожалуйста, не пытайся больше искать встреч, — в последнюю фразу я вложила максимум уверенности.

— Вита, прочти мне сама этот документ.

— Зачем? — Похоже, тянет время.

— Прочти, пожалуйста. И тогда я уеду.

Я выдохнула и забрала бумагу. Во время чтения несколько раз ловила на себе сочувствующий взгляд бывшего возлюбленного. Это казалось странным, ведь в этой ситуации жалеть следовало его. Где-то под конец, Андрей не выдержал:

— Вита, я все понимаю: смерть любимой бабушки, отобранная квартира, увольнение, а еще я… Но все не так плохо, правда. Вместе мы справимся.

— Ты о чем?

— М-м-м…У меня есть хороший знакомый, у него клиника частная. Я договорюсь, что лечение в твоей карте не отметят…

— Лечение? — очумело уставилась я на его. И тут до меня дошло. — Ты что решил, что я спятила?

— Нет, нет, конечно. Ты просто переутомилась, слишком много пережила.

— Андрей! — я возмущенно вскрикнула. — Я не сумасшедшая!

— Я этого и не говорил…

— Уходи!

— Не волнуйся, Вита…

— Не говори со мной, как с ребенком. Я в этом не нуждаюсь! Уходи!

— Но…

— Уходи! — еще громче повторила я и развернулась к калитке.

— Я должен тебе помочь. Ты мне потом сама "спасибо" скажешь. — Он подхватил меня на руки и потащил в машину.

— Отпусти! — заорала я и попыталась вырваться. К счастью, Андрей не обладал такой силой, как ангел или Липок — и довольно быстро я оказалась распростертой на сырой земле. Поднялась. Рванула к спасительной калитке, но бывший возлюбленный быстро догнал и потащил обратно к машине.

— Гаври… — Широкая ладонь накрыла мой рот. К своему ужасу, я поняла, что уже нахожусь в салоне. Фиксаторы дверей опустились, серебристый БМВ задрожал.

— Вита, поверь, так будет лучше, — извиняющимся тоном произнес Андрей. Я кошкой бросилась на "спасителя" и принялась царапать его лицо. Сначала он уворачивался, а потом, поняв, что так далеко не уедет, резко развернулся и занес кулак:

— Прости, но это необходимо.

Тупая боль… В глазах потемнело. Мир покачнулся.

Я шла по чудесному саду, вокруг звучали заливистые трели диковинных птиц, порхали разноцветные бабочки и стрекозки. Удивительно чистый воздух то и дело наполнялся все новыми пряными примесями, соперничающими между собой. Трудно было ими надышаться, и тем более устать от подобной красоты. Но внезапно, мирное стрекотание и жужжание перекрыл дикий рев. Земля задрожала, растения поникли, насекомые и птицы — затаились. Полуденный тихушник набрал полные легкие злости и, выдыхая, уже ничем не напоминал легкий игривый ветерок. Он превратился в настоящий ураган. Откуда-то я знала, что бежать бесполезно — нет на свете места, где можно было бы скрыться от надвигающейся бури. А еще внутри жила уверенность, что если не попытаться утихомирить ее — всему настанет конец…

— Виолетта…

Откуда этот голос? Такой знакомый…

— Виолетта, очнись…

Но я не сплю.

— Открой глаза.

Веки не то налились свинцом, не то склеились. Лишь невероятным усилием удалось их раскрыть. Первыми, на что наткнулся взгляд, оказались две черные бездны. Гавриил. Из-за его спины выглядывали взволнованные Розалия и Липок. От попытки сесть затылок пронзила нестерпимая боль, голова закружилась, и снова потемнело в глазах. Мир снова пошатнулся. Серость распахнула объятия, готовясь спрятать меня от неприятных ощущений. Крепкие руки ангела удержали за плечи. Я ухватилась за его запах, как за веревочку, соединяющую с реальностью.

— Сейчас, Фиалка, — послышался голос наместницы. — Вот выпейте это.

Я сделала глоток из поднесенной к губам кружки. Как горько. Невольно поморщилась.

— Выпейте все до капли, — пояснила женщина. Действительно, стоило осушить кружку до дна, как мгновенно полегчало. В тело вернулась уверенность и сила. Я коснулась ноющего затылка. Источником угасающей боли служила огромная шишка. Ничего себе!

— Твой бывший, — встрял Липок, — хотел увезти тебя и, чтобы ты не позвала на помощь, трусливо ударил по голове. Я почти догнал его! — досадливо топнул ногой горбун.

— Перестань, малыш, — остудила его горячий пыл Розалия.

— Он решил, что я сошла с ума. — Пожала плечами я и с радостью отметила, что этот жест не причинил боли. Гавриил осторожно помог встать. — Не пойму, в чем дело. Разве что… он все-таки заметил, как я срезала с него Сомнения.

— Не только. — Розалия подобрала с земли перепачканный лист бумаги. — Вы показывали ему это?

— Да.

— Пока вы не выполнили главное условие завещания, его не может видеть обычный человек.

— Вот как? — Теперь понятно, почему Андрей сделал такие выводы.

— И все равно это не дает ему никакого права, так обращаться с тобой! — вскрикнул Липок. Гавриил хранил молчание, не сводя с моего лица внимательного взгляда.

— Пойдемте в сад. Самое время отужинать.

Я посмотрела на дорогу. Но ее хвост, скрытый темнотой, не позволил ничего разобрать.

— Он давно уехал, — ответил на незаданный вслух вопрос ангел.

— Что с ним?

— Пара синяков и ссадин — слишком мало для наказания, — хмыкнул Гавриил.

Наместница уже скрылась за забором. Липок топтался рядом.

— Пойдемте, поужинаем, — запоздало согласилась я.

Серебристый БМВ во всю прыть несся к старинному дому на окраине города. Это было единственное место, где могли помочь. Андрей смахнул с лица злую слезу, невольно задев огромный фингал, расползшийся вокруг левого глаза. Черт! Но боль, ссадины и синяки сейчас его мало волновали. Куда страшнее было за Виолетту. Ведь очевидно, что она помешалась. Режет ножницами воздух, уверенно читает с абсолютно чистого листа! Да ее спасать надо! И как можно скорее. Андрей дважды пытался вызвать бригаду из психиатрической больницы, но ему четко дали понять, что для того, чтобы отправить человека в психушку, должны быть веские основания. Даже знакомый не сумел обнадежить.

В душу все чаще прокрадывалось нехорошее предчувствие, что виной помешательству Виолетты — Розалия. Вернее те снадобья, которые она варит. Ведьма! Ведь, если она без труда сумела избавиться от Евдокии, и даже вскрытие толком ничего не показало, что ей стоило одурманить убитую горем простушку? Остается только один выход действовать быстро. И единственный, кто тут может помочь — Гефра. Самое время объединиться и силой ворваться в этот чертов сад!

Серебристая машина лихо объезжала редкие полусонные авто, гоня на пределе своих возможностей. И все равно ехала слишком медленно. Однако нужная развилка, наконец, показалась. Андрей со вздохом облегчения съехал на неширокую тропу и покатил вдоль сада-лабиринта. Это место всегда его пугало, но сейчас даже чудовищный звериный визг, который еще неделю назад заставил бы нестись прочь от проклятого места, казался всего лишь чем-то несущественным. Блеснули острые пики особняка, который впервые выглядел не зловещим средоточием каверз и страхов, а обителью помощи и спасения.

БМВ Андрей оставил у кованого забора — ворота оказались закрыты, зато калитка с изображением скалящейся летучей мыши была не заперта. Он прошел во внутренний двор и порадовался паре окон, в которых горел свет. Неслышная поступь слегка удивила — ведь стук каблуков по влажной мостовой должен был звучать достаточно громко, а вместо этого камни словно губка впитывали в себя малейшие шумы. Андрей внимательно осмотрел тяжелую входную дверь, но звонка так и не нашел. Только молоток в форме розы. Однако беспокоился зря — звук от удара бронзового цветка оказался ничуть не глуше рева гонга. Вот только дверь не открыли ни через пять, ни через десять минут, ни даже после пятого удара дверного молотка, буквально разрывающего барабанные перепонки. В стремлении спасти любимую Андрей решился на дерзость: налег плечом на многовековую дубовую хранительницу покоя в странном особняке. Дверь откликнулась едким скрипом и вяло поддалась натиску. Гость боком просочился в образовавшийся зев, не дождавшись, пока проем станет шире.

— Эй! Хозяйка!

Окрик заполнил огромный темный зал, но так и не рассыпался на сотню крошечных кусочков эха. Верхние этажи дома оставались в девственной тишине. Секунду поразмыслив, Андрей достал из кармана мобильник и снова набрал номер Гефры, однако звонок и на этот раз остался без ответа.

— Двалин! Мальчики! Ау!

Камни жадно поглотили окрик.

— Ладно, — крикнул Андрей, — я поднимаюсь!

— Что случилось? — спросил Гавриил.

— Да вот, — горько вздохнула я и вытянула руку, — мамины часики разбились.

Ангел внимательно всмотрелся в крохотный циферблат, спрятавшийся под кружевом трещинок.

— А, хочешь, я починю? — вызвался Липок.

Я глянула на Гавриила, тот лишь пожал плечами, мол, сама решай.

— А сможешь?

— Постараюсь.

На широкую ладонь опустилась единственная память о родителях.

— Скажи, а ты моих родителей знал?

— Нет, — покачал головой Гавриил, — но к свету их провожал я.

— К свету?

— Да.

— А есть и другие варианты?

— Пути, — поправил ангел смерти, — всего два.

— Свет и тьма?

Он кивнул.

— Спасибо, — выдохнула я, украдкой стерев одинокую слезинку, и присела на ступеньку. Липок плюхнулся рядом, ковыряясь в часах. Гавриил остался стоять.

— За что? — удивился ангел.

— Что выбрал для них свет.

— Нет, нет. Путь выбирает сам человек, и идет по нему еще при жизни.

— Вот как? Хотелось бы знать, какими были мои родители.

— А бабушка не рассказывала? — спросила Розалия.

— Рассказывала, но, наверное, такой информации всегда мало.

Наместница ободряюще похлопала меня по руке.

— Они были очень хорошими людьми.

— Откуда вы знаете?

— Только у хороших людей с любящими сердцами могла появиться дочь, заслуживающая уникального таланта.

— Как?

— Дара садовницы. Пойдите, умойтесь, сейчас будем ужинать.

Я послушно побрела в ванную. Из зеркала на меня смотрела растрепанная, перепачканная девица. Ну и вид! Как сумела, привела себя в порядок, с трудом подавив желание сказаться больной и отправиться прямиком в душ.

Всего один глубокий вдох дивного аромата цветочного полога вернул в душу спокойствие, уже собравшееся улизнуть, когда я углядела удаляющиеся спины Гавриила и Липка.

— Куда это они?

— За Смертью, — будничным тоном пояснила Розалия, чуть сузив глаза. — Присаживайтесь, дорогая. Самое время подкрепиться. Ну, и натерпелись вы сегодня страху.

Я улыбнулась и попыталась сконцентрироваться на аппетитном ужине. Вот только перед глазами вновь и вновь появлялся образ ангела.

— Думаете о нем?

— О ком?

— Милая, неужели вы считаете: я ничего не вижу? — присела на стул Липка Розалия. — Я ведь не первое столетие живу на этом свете. Конечно, большую часть времени провожу в саду, но все же…

— Не первое столетие? — заворожено повторила я. — Сколько же вам лет?

— Ну, такие вопросы задавать дамам неприлично, — кокетливо улыбнулась она. — Скажем так: много. Не зря же я вас чаями потчую. Они куда полезнее кофе. Но речь сейчас не обо мне. Вы его любите, так?

Я опустила голову и еле слышно призналась:

— Да.

— Так что же вас так печалит? Он тоже определенно к вам неравнодушен.

Я длинно выдохнула.

— Что у нас может быть общего? Он ведь ангел… А я…

— И вы не совсем обычный человек.

— В смысле?

— Дорогая, вы без пяти минут владелица сада Всевластия, — негромко, но торжественно произнесла Розалия. — Понимаете, что это значит?

Я откинулась на плетеную спинку. Действительно. Ведь в моих руках такая власть! О, Господи… Я едва не задохнулась от накрывшего меня с головой осознания, кем вот-вот стану.

— Но ведь сад нельзя использовать в своих целях. — Плечи понуро опустились, лишь стоило припомнить легенду.

— Вы должны использовать дары сада, чтобы поддерживать равновесие в мире и не нарушать его — вот и все правила, — подмигнула наместница.

Неожиданно зажегшаяся крохотная надежда тут же погасла. Как бы там ни было, впереди неминуемое сражение с чудовищем по имени Гефра. Вера в собственную победу стремительно гасла. Особенно сейчас, когда рядом не было Гавриила. В отсутствии ангела я чувствовала себя такой уязвимой… Будто нагой. Липкий страх пополз по телу. И между мной, обычной девушкой, и мной, властительницей сада, пролегла непреодолимая пропасть.

— Скажите, почему я должна стать садовницей? Почему этот удел предназначен именно мне? Ведь никто не спрашивал: нужно ли мне все это.

Розалия пожала плечами. Встала. Сделала пару шагов:

— А почему я — наместница? А почему Липок — горбун, а Гавриил — ангел? Иногда выбор делается за нас. Нет, конечно, вы можете все бросить и отступить…

— Я ведь даже не знаю, как с ней бороться, — прозвучало сдавленное признание, — у меня нет ни единого шанса.

— Вы можете намного больше, чем думаете. Одно оживление боярышника в парке чего стоит, — вернулась в кресло Розалия.

Довод показался совершенно неубедительным.

— Что с того?

— Гефра на это не способна.

Припомнив, как я устала после трюка по оживлению кустов, совершенно расстроилась.

— Вряд ли богиню можно победить движением веток. Тем более, если она способна превращаться в птицу. И мало ли в кого еще.

— Определенно, это не главное ваше орудие, но пригодиться вполне может. Выпейте еще чайку. Полегчает. И кстати, она может обращаться только соколом.

— Откуда вам это известно?

— Милая, я неплохо управлялась с растениями и знала немало их тайн еще в те времена, когда Гефра была полноправной владелицей сада.

— Вот как? — истерично хохотнула я и потянулась к кружке.

— В птицу она превращается только благодаря своему манто. Не станет его — пропадет одно из преимуществ, которых, кстати, у нее почти нет. Тролль, оборотень, гном и горстка бестолковых жрецов, которых с каждым днем становится все меньше. Она утратила свою безмерную власть над растениями, в отличие от вас.

— У нее есть Брисингамен, — обреченно подытожила я.

— Есть. Но это еще не означает, что победа у нее в кармане. Не расстраивайтесь раньше времени. Вам просто нужно побольше уверенности в себе. И план.

— План? — Чай приятно согревал.

— Да, план. Стратегия.

— Прям как перед войной. — Пара глотков сделала свое дело — успокоение быстро вытесняло разбитость. И голова уже совершенно не болела. Пожалуй, перед битвой выпью столько этого напитка, сколько смогу.

— К сожалению, так и есть.

— А что если я просто использую против Гефры цветы из сада, ну, там Смерть, например. Ведь по сути это можно расценивать, как стремление сохранить равновесие.

— Ничего не выйдет, мотнула головой Розалия. Они на нее не подействуют.

Какое-то время мы молчали. Гавриил и Липок не спешили возвращаться, словно давая возможность мне прояснить все до конца.

— Можно еще вопрос?

— Да, дорогая.

— Почему я обо всем узнала только неделю назад?

— Так пожелала ваша бабушка. Она до последнего верила, что время исполнения пророчества еще не пришло. Вернее хотела, чтоб так было.

Розалия вышла из-за стола:

— Пойдемте.

— Куда?

— Увидите.

Андрей поднимался по ступеням, время от времени окликая хозяйку или слуг. Но навстречу так никто и не вышел. Куда идти он не представлял, но решил, что самым разумным будет отправиться в тот зал, где побывал в прошлый раз. Тем более это было единственное место, куда он знал, как добраться. Немалый дом определенно имел кучу комнат, и обходить их все… К тому, же раз хозяйка принимала Андрея именно там, она и сейчас вполне могла там находиться.

Скоро он понял, что поступил правильно. Коридор, ведущий к цели, освещался намного лучше, нежели холл и лестница со всеми пролетами вместе взятые. И кто только придумал использовать в век галогенных, светодиодных и люминесцентных ламп факелы? Уже не в первый раз тело, словно по собственной воле, шарахалось в сторону — тени меняли размеры и формы от малейшего движения воздуха, приобретая причудливые и пугающие очертания. К тому же каменные статуи, зловещие росписи на стенах и потолке уверенности не добавляли. Вечно что-то чудилось и мерещилось.

Когда Андрей добрался до третьего этажа, уверенность в правильности действий несколько поутихла. Но, наконец, услышанные голоса порадовали.

— Эй, хозяйка!

Стены снова слишком быстро поглотили прозвучавшие слова, не позволив им добраться до хорошеньких ушек Гефры. Впрочем, шаг стал более решительным и скорым. Андрей уже был готов постучать в приоткрытые двери, когда его что-то остановило. Знакомые имена.

— Госпожа, позвольте мне убить ее!

Убить? Андрей прислушался.

— Нет, я сама должна это сделать. Для вас найдется работа. С Гавриилом без дела никто не останется.

Рука Андрея уже легла на ручку, но мгновенно была отдернута.

— Госпожа, как же нам его обезвредить? Ведь Гал сегодня его смертельно ранил — и что? Ангел и сам уцелел, и девчонку спас! Ему все нипочем!

— Есть у меня кое-что для него, — вздохнула Гефра. — Я сама займусь им. А вы убейте Виолетту! Как только девчонка умрет, я щедро отблагодарю вас. Сад позволит исполнить мечты каждого.

В висках запульсировало. На лбу выступили капельки пота. Они собираются убить Виолетту!

Андрей тихонько развернулся и направился к лестнице. Но дом внезапно словно ополчился на него. Минуту назад звук шагов ненасытные камни мгновенно скрадывали. Теперь же каждое движение обрастало тройным эхом. Даже одежда шелестела слишком громко. Да, что ж такое-то?! Кое-как, но достигнуть лестницы незамеченным все же удалось. Теперь вниз. Как можно скорее. И как можно тише. Хорошо, что ворота оказались закрытыми — и БМВ пришлось припарковать у обочины. Значит, главное добраться до машины, а там новенький мотор и полный бак — не подведут.

Андрей поспешил вниз. Старался ступать твердо, осторожно и тихо. Но получалось все наоборот. А в какой-то момент, нога подвернулась, и он с грохотом, перекатываясь и считая то плечом, то задом, то головой ступеньки, полетел вниз. Замер. Прислушался. В доме царила тишина, вот только ощущение, что за ним наблюдают сотни глаз, усилилось. Андрей осторожно подвигался. Вроде, цел. Встал и, крепче держась за перила, продолжил спуск. Сделал шаг. И абсолютно четко ощутил, как мгновение назад идеально гладкий мрамор вдруг вздыбился, сбив с назначенной траектории, — и он опять полетел вниз. Во время падения Андрей успел помолиться, чтобы кости не сломались, а когда приземлился и понял, что все в порядке, даже порадовался — быстрый, хоть и экстремальный спуск только помог. Осталось всего лишь выскочить на улицу, прыгнуть в БМВ — и прочь от этого странного места, кишащего убийцами-психопатами. Да и вообще тут явно творится что-то неладное. Не зря старинный особняк стороной обходят.

Быстрый взгляд, скользнувший по лестнице, плохо освещенным жутким статуям, странной лепнине и росписи, заставил поскорее подняться. Андрей рванул к двери и тут же остановился в нерешительности — ни ручки, ни кольца… Ладони неистово блуждали по гладкой поверхности в поисках какого-нибудь выступа, кнопки и тому подобного. Как-то же хозяйка и слуги отсюда выбираются. Но все было тщетно. Еще и щель между дверью и наличником оказалась слишком узкой для пальцев. Черт! Черт! Черт!

— Куда-то собираешься? — громогласный оклик заставил в страхе обернуться. Каким-то удивительным образом, совершенно бесшумно, абсолютно незаметно, в холл спустилось сразу несколько человек. Хозяин раскатистого голоса — Гал, трое бледных подростков, старик и какой-то здоровяк, могучее телосложение которого ничуть не уступало водиле. Позади всех, на лестнице стояла Гефра, как всегда ослепительно прекрасна. Вот только сегодня… То ли дело в неверном свете факела, то ли из-за страха, уже прочно вцепившегося в загривок, она казалась еще и зловещей, под стать скалящимся статуям и этому старинному дому.

— Добрый вечер, простите, что так поздно, я…я просто забыл в машине бумажник, — как можно уверенней произнес Андрей.

— Не страшно, — заметила она, — здесь нет воров. К нам сюда вообще почти никто не заглядывает, особенно в такой час. Все сторонятся этого места.

Ее слова прозвучали странно и пугающе. Гал, покручивая кубик-рубик, казавшийся чужеродной крохой в гигантских лапищах, растянул рот в широкой недоброй улыбке. Внутри Андрея все съежилось — воздух вокруг будто загустел, не предвещая ничего хорошего.

— Я только туда и сразу вернусь, — пообещал поздний гость, изо всех сил изображая спокойствие.

— Не стоит так торопиться. Вы же не просто так заглянули к нам? — Гефра грациозно покинула мраморные ступеньки и подошла к нему. Андрей с трудом не двинулся с места.

— Давай, выкладывай, что тебе надо, — потребовал водила, не отводя внимательных глаз от хрустящей в лапах забавы.

— Гал, не груби, — велела Гефра, однако выглядело это скорее как призыв к дальнейшей резкости.

— Д-дело в том, что мне нужна ваша помощь. Мне кажется, что Вита сошла с ума. Необходимо ее вытащить из этого чертова сада. Подальше от горбуна и прочих фриков.

Сейчас главное добраться до БМВ, а там обязательно найдется способ, как связаться с Андреичем. Пусть он подключит свои связи и отправит всю эту шайку в места не столь отдаленные.

— Вы правы. — Длинный палец коснулся великолепной броши на груди. Это же… Андрей внимательно вгляделся в редкое раритетное украшение. Это оно, точно! Евдокия говорила, что эта брошь единственная в своем роде. Вот значит, кто подослал воришку в супермаркете! — Ее действительно необходимо выманить оттуда. И теперь я знаю способ.

На лице Гефры появилась неприятная улыбка. Андрей невольно отпрянул, не заметив, как с груди осыпались последние полупрозрачные ростки Сомнений. Стена из трех слуг позади госпожи быстро и неумолимо приближалась. Собранный кубик-рубик бесшумно упал на мраморный пол и разлетелся на десятки кусочков. Старинный особняк жадно поглотил дикий крик, не позволив ему достигнуть даже высокого кованого забора.

Сад, восхитительный в своем радужном свечении, снова заставил сердце трепетать, а восторг переливаться через край души. Сколько чудес, сколько волшебства здесь растет! Именно они насыщают людскую жизнь красками. Ведь как чудесно любить и быть любимой, переполняться счастьем, наслаждаться фантазиями. Что жизнь без красоты, общения или дружбы? А без успеха, нежности и удивления? Как замечательно верить в чудеса и лицезреть их! А стать мамой или папой. Ценить жизнь, преодолевая препятствия.

А маленькие радости? Например, насладиться чашечкой ароматного кофе в воскресное утро. Держать любимого за руку. Чувствовать запах дождя, падающего на горячий асфальт. Трогать волосы после стрижки. Поскользнуться и не упасть. Улыбнуться незнакомцу и получить улыбку в ответ… Каждый росточек, каждый цветочек в этом саду — все это нити, из которых и сплетается жизнь… Так неужели я струшу? Неужели все это не стоит того, чтобы бороться? Сердце билось в такт мыслям, а вот колени предательски дрожали.

— Вот он.

Среди разноцветных обитателей сада я разглядела серебристый стебель, увитый курчавыми золотистыми усиками. Растение чуть покачивалось от легкого ветерка.

— Что это?

— Сердце садовницы. Оно цвело лишь однажды. И этот цветок достался…

— Мне…

— Да.

— Можно дотронуться?

Розалия кивнула — и я провела кончиками пальцев по удивительному стеблю. Тот откликнулся еле заметным колыханием — на землю посыпался дождь из серебристых и золотистых капель. Как красиво!

— Ангел отнес этот цветок избранной, которая получив дар, с детства проявляла удивительные способности в садоводстве. Конечно, в полную силу они могли раскрыться только здесь. Как вы уже поняли, это намного больше, чем просто дар.

Я кивнула.

— Когда в мире установилось новое равновесие, именно Евдокия напророчила, что в будущем Гефра возродится. Вероятно, поэтому высшие силы и выбрали вашу бабушку в качестве хранительницы тайны. Меня определили наместницей. Много столетий мы с ней трудились бок о бок. Ухаживали за садом, как могли. Так продолжалось, пока однажды Сердце садовницы ни зацвело. Когда ваши родители погибли, Евдокия, успевшая сильно устать от жизни в саду, стала вашей бабушкой.

— Как вам это удалось? Ведь, получается, она мне не родственница?

— Право, милая, с таким-то арсеналом. — Розалия снисходительно улыбнулась и условно очертила пальцем сад.

— Ах, да… — рассеянно протянула я.

— Итак, с тех пор, мне пришлось справляться самой. Евдокия заботилась о вас. Я отправляла ей настои для поддержания сил и молодости. Но она не спешила возвращаться обратно, почувствовав вкус обычной человеческой жизни. Жизни, которой мы с ней были лишены. Со временем стало ясно, что в одиночку с садом мне не справиться. И вот тогда вырос помощник.

— Липок?

— Да, — кивнула она.

— А как это "вырос"?

— Очень просто. Взял и вырос. Вот здесь, — Розалия указала на небольшой холмик рядом с Сердцем садовницы, покрытый сиреневыми травинками, каждая из которых заканчивалась крохотным овальным бутончиком. Они терли свои головки тоненькими веточками и удивительно походили на человечков.

Я не смогла сдержать улыбки:

— Стало быть, выражение "нашли в капусте" не так уж и беспочвенно?

— Верно, — подмигнула она.

— Но почему же вы Липку этого не рассказали, а позволили верить, что родители отказались от него еще в роддоме?

Неожиданно я разозлилась. Ведь он так сильно переживал из-за этого.

— От него действительно отказались. Поймите, тут выращиваются цветы, не более того. Обо всем последующем заботятся ангелы и демоны. Это их удел.

— Понятно, — выдохнула я.

— Малыш оказался очень способным. Правда, всей работы выполнить все равно не мог. Для этого нужен, как я уже отметила ранее, особый талант.

— Но почему же бабушка не отвезла меня сюда, как только приняла опекунство?

— То-то и оно. Евдокия так прониклась к вам, так вас полюбила, что не спешила открывать тайну. В свое время мы сильно поругались из-за этого. Она старалась как можно дальше оттянуть тот момент, когда груз предназначения упадет на ваши плечи. Более того, позволила себе уверовать, что пророчество не сбудется. Поэтому не подпускала вас даже к комнатным цветам, чтобы дар не проявился.

Внезапно я вспомнила, как однажды, еще будучи девочкой, ослушалась бабушку, наотрез отказавшись выбрасывать подаренные одноклассницей на день рождения фиалки в горшочке. Тогда прародительница объяснила, что у нее ужасная аллергия на растения. Для пущей убедительности понюхала цветы и на моих глазах покрылась пятнами, и стала задыхаться. Теперь я поняла, что это был всего лишь трюк.

— Она не хотела, чтобы вас постигла наша судьба: положить на алтарь сада молодость, жизнь, семейное счастье и любовь. Евдокия мечтала, чтобы вы жили счастливой жизнью обычного человека как можно дольше. Но возрождение Гефры все-таки произошло. И оно… — Длинные пальцы бережно пробежались по путанной серой бахроме крупных розовых листьев в черную крапинку. — Помешало…

— Понятно… — Я обвела взглядом чудесный сад. И внезапно ощутила такой прилив теплоты. — Ой, совсем забыла! Я же не подобрала срезанные с Андрея Сомнения! И ноутбук надо бы убрать.

— Где они?

— Там у ворот.

— Не беспокойтесь, милая. Сейчас займусь этим. У вас остались вопросы?

— Нет… Наверное… Не знаю, — честно призналась я. Голова пухла от узнанного.

— Тогда идите, отдыхайте. Если вдруг что-то понадобится — обращайтесь.

— А как же защита вашего дома? — Летать куда приятнее было с Гавриилом с бережным приземлением, а никак не с жестким падением на кусты или вообще тропинку.

— А вы приходите утром, — улыбнулась Розалия. — Дорогу к себе найдете?

Я огляделась:

— Да, найду.

— Отлично, — подытожила она и поспешила прочь.

Я еще раз подошла к Сердцу садовницы, провела рукой по изгибам стебля, ссыпая наземь светящиеся брызги. Неожиданно один из усиков отломился, взвился в воздух и опустился мне на плечо. Создалось впечатление, что растение на что-то меня благословляет. Можт, на предстоящую битву? Наверное, стоит спросить об этом Розалию. Но она успела раствориться в дивном саду. Я повертела золотистый жгутик в руках, а потом осторожно повесила на стебель. Усик мгновенно прирос обратно, а я побрела к себе. Наслаждалась окружающей красотой и пыталась переварить полученную информацию. Однако настроение стремительно падало. И, к собственному удивлению, я поняла, что это связано даже не столько с предстоящим сражением (что само собой ужасно пугало), сколько с Гавриилом. Сегодняшнее открытие сильно волновало. И хотя Розалия обнадежила тем, что и я не совсем человек, все-таки намного легче было бы услышать нечто более определенное. И лучше от самого ангела. Конечно, как любая женщина, я чувствовала, что он что-то испытывает ко мне. Но этого "что-то" было недостаточно, чтобы сердце успокоилось или наоборот трепетно забилось в предвкушении.

В размышлениях и переживаниях добралась до своего крыльца. Вздрогнула, заметив чей-то силуэт. Но разглядев горб, ощутила, как легкая волна разочарования прокатилась по телу. Липок же, завидев, меня, напротив, вскочил и радостно помахал рукой:

— Вот, держи.

На мою ладонь опустились целехонькие, без единого скола золотые часики.

— Спасибо тебе. — Возвращение единственного сокровища невольно вызвало слезы, которые хоть и с трудом, но удалось сдержать.

— И это тоже тебе. — Милый букетик из фиалок перекочевал в мои руки.

— Так это был ты…

— Ждала кого-то другого? — нахмурился он. — Его?

— Кого — его?

— Гавриила, кого же еще? — пожал плечами Липок, и не пытаясь скрыть грусть. Мне стало так жаль его. Но что поделаешь?

— Прости, — проговорила я, чувствуя себя последней стервой на земле, и уткнулась носом в душистые цветы.

— Не за что извиняться, сердцу не прикажешь, — слова прозвучали одновременно несколько ожесточенно и с сожалением.

Я снова трусливо подумала, не воспользоваться ли очередной положенной премией в пользу Липка, а, может, и в свою.

— Замечательные цветы. — Еще один глубокий вдох, — мои любимые.

Я тихонько опустилась на крыльцо. Липок присел рядом. Какое-то время вокруг царила тишина. Мы вообще хорошо понимали друг друга. Жаль только, что для него дружбы было недостаточно.

— Хочешь чаю? — спросила я.

— Нет, спасибо. Пожалуй, мне пора.

— Ладно. Тогда до завтра?

— Ага. Спокойной ночи.

Я наблюдала, как долговязая фигура направляется к аллее, думая, что если удастся, то все-таки непременно подарю Липку Красоту. Сомнений, что кроме Рони и Пьера только из моих рук это растение окажется действенным, больше не осталось.

Внезапно Липок остановился и, не оборачиваясь, бросил:

— Он тоже тебя любит. — И со всех ног припустил по сияющему арочному коридору.