Садовница (СИ)

Глава 17. Садовница

— Выпьете чего-нибудь? — предложила "гостеприимная" хозяйка и расхохоталась. Зло, ненавистно. Мальчики-служки сильнее прижались к стенам. — Звони!

"Вспомнил! — изумился собственной догадке Андрей, не чувствуя онемевших конечностей, чрезмерно стянутых веревками. — Вспомнил, где я видел этих подростков. Их лица были не раз напечатаны в газетах. Это они бесследно пропали в саду-лабиринте… Но разве такое возможно? Подростки ни капли не изменились. А ведь уже и живы не должны быть. Больше ста лет прошло".

Но чем пристальнее он вглядывался в бледные личики, тем сильнее убеждался в правдивости догадки. Черно-белые фотографии навсегда отпечатались в памяти. Еще в детстве с друзьями он долго вынашивал идею о попытке пробраться на запретную территорию дома и примыкающего к нему странного, вечно зеленого сада, мечтая отыскать останки пропавших мальчиков и убить страшное чудище. Только теперь стало ясно, что именно шестое чувство не позволило тогда совершить непоправимое и заставило в страхе бежать прочь от высокого кованого забора всего лишь от единственного звериного визга. Иначе бы сейчас к стенам жалось не трое, а семеро бледных мальчиков.

— Молчишь? — зашипела изменившаяся в лице Гефра.

Андрей вдруг заметил, что она вовсе не так хороша, как чудилось прежде. Нет, определенно это лицо, словно высеченное талантливейшим скульптором из камня, было самым прекрасным в целом свете. Но холод, исходящий от него… — Звони!

— Она не поедет, — прохрипел он.

— А ты найди нужные слова.

— Я не буду вам помогать.

— Ты поможешь! Ты подчинишься! Ведь этот болван Трутень сделал, как я хотела!

— Так это из-за вас Виту уволили?

Снова комната наполнилась ледяным смехом.

— Трутень — это мелочи, так же, как и твоя сиюминутная страсть к той женщине.

— Ане? Это были вы? Это невозможно! — Андрей затряс головой, пытаясь избавиться от созерцания группы психопатов. Но, когда Хильд принял образ кабана и снова стал человеком, сомнения рассеялись. Пленник бестолково таращился на странных людей, запоздало осознавая, во что на самом деле вляпалась Вита, да и он сам.

— Госпожа, позвольте вразумить его. — Перекатываемая в огромных лапищах булава смотрелась куда органичней, нежели кубик-рубик.

— Погоди, Гал, дай нашему гостю самому сделать правильный выбор. — Гефра подошла почти вплотную, потирая между длинными пальцами черное зернышко. Андрей перевел взгляд с совершенных черт на великолепную брошь. — Ты ведь передумаешь, правда?

— Я не стану помогать вам в убийстве кого бы то ни было. И тем более Виты! — Андрей храбрился и очень надеялся, что все-таки не доведется испытать на себе силу гиганта и ужасающего оружия. Вряд ли он сумеет долго терпеть пытки и избиения. Хотя тренер не раз говорил, что в какой-то момент тело перестает чувствовать боль. А, может, сделать вид, что он согласен и попытаться рассказать Вите, что ее хотят убить? Нет, после того, что он сделал, она не поверит. Дурак, дурак…

— Тогда тебе остается только молить о кончине Евдокии, ибо твои муки будут длиться долго, — зернышко вернулось в карман, — действуй, Гал.

Здоровенная кисть сложилась в увесистый кулак, полетевший прямиком в солнечное сплетение. Резкая боль пронзила тело. Удар выбил из пленника весь воздух. Андрей, словно рыба, выброшенная на берег, раскрывал рот, но вдохнуть не получалось. Легкие будто атрофировались и никак не могли напитаться потоком свежего кислорода.

Гефра разочарованно потерла Брисингамен. Надо же, это второй раз, когда волшебное украшение подвело. И все же использовать одно из последних трех зернышек, она так и не решилась. Ведь это — то немногое, что осталось.

— Хвати-и-ит, — взвыл Андрей. — Гефра обернулась и брезгливо поморщилась. Красивое лицо гостя превратилось в кровавую маску.

— Гал, ты испортишь мрамор. Спусти его в подвал.

— Как прикажете.

— Не-е-ет, — простонал Андрей и выплюнул с кровью два резца, — пожауйста, я ждеаю, как шкажете…

— Гал, ты перестарался! — зашипела Гефра.

Служки сильнее прижались к стене. Гигант бросил на госпожу испуганный взгляд, не заметив, как ухмыляются позади Хильд и Двалин, видимо, в предвкушении наказания над нерадивым слугой. Но Гефра перевела взгляд на зеркало, по поверхности которого перекатывались волны, и, неожиданно успокоившись, расплылась в кровожадной улыбке:

— Стоп, оставь его. Пожалуй, я знаю, что делать.

Приняв прохладный душ, я поднялась в спальню с единственной целью — как можно скорее заснуть. Однако обнаружив на полу, выброшенные из тумбочки вещи, вздохнула и принялась наводить порядок. В противном случае природная педантичность не позволит спокойно дождаться сна.

— Вита, — послышалось из-под кровати.

Я вздрогнула. Ледяной голос напомнил о соколице. Однако зов исходил от зеркала Истины. Может, стоит его спросить о Гаврииле? Да и об Андрее не мешало бы узнать.

— Я хочу показать тебе кое-что важное.

Странно, разве оно должно проявлять инициативу? Но я не стала противиться, внимательно вглядевшись в зазеркалье. И почувствовала, как глаза покидают свои орбиты. Неподвижного окровавленного человека, в котором почти невозможно было узнать красивого мужчину, тугие путы удерживали в сидячем положении.

— Андрей! Что с ним?!

— Приезжай, узнаешь.

— Куда? Где он? Он жив?

— Он жив, — поморщился прекрасный лик, — пока жив. А приехать следует в старинный дом на окраине города по улице Садовой.

— Кто ты?

— Я?

— Да, ты.

— Зеркало Истины, — спокойно произнес голос, а на дивном лице отразилось неверие в собственные слова.

— Я знаю, кто ты. Ты — Гефра.

В ответ раздались хлопки, окутанные перезвоном ледяного смеха.

— Браво. Я уж и не надеялась. — Неприятная улыбка расцвела на женском лице, изуродовав его почти до неузнаваемости.

— Что тебе от меня нужно? — Странно, почему я не чувствую страха? Ведь собиралась забиться под пол при малейшем запахе опасности. Наверное, какая-то магия.

— Не разочаровывай меня. Я ведь почти поверила, что ты не совсем дура.

Удивительно, но колкие слова не произвели никакого впечатления, даже на крупицу не пошатнув внутреннего хладнокровия, непонятно откуда взявшегося.

— Сад.

— Да, сад. И чем скорее, тем лучше.

— Я приду. — Как уверенно звучит мой голос.

— Одна. Иначе он умрет. У тебя ровно час.

Я толком не помню, как собиралась, но точно знаю, что это заняло не больше пяти минут. Еще пять потратила на поиски Неприметности. Дневник подсказал, что для достижения максимального эффекта следует использовать не менее трех цветов. Инструкция была выполнена безукоризненно.

Розалия и Липок о чем-то тихонько болтали под душистым цветочным пологом, так и не среагировав на внезапно скрипнувшую калитку. Зря мое сердце зашлось в ритме беспокойства. На выходе я успела отщипнуть пряный листик "Удачи". Вдруг пригодится? Где-то на задворках мыслей промелькнула запоздалая идея поискать в саду еще что-нибудь подходящее. Но время стремительно неслось вперед, словно крохотный невидимка ожесточенно пинал стрелки на циферблате. А хватать что ни попадя… От этого могло сделаться только хуже.

Поймать машину получилось далеко не сразу. Похоже, Неприметность действовала безотказно. Пришлось на время цветки отложить на обочину. И лишь только они коснулись земли, как я увидела два автомобиля: старенькие Жигули и смутно знакомый черный Джип. Потрепанная временем машинка остановилась первой, я быстро договорилась с водителем и, лишь забираясь на заднее сиденье, в последний момент подхватила с обочины цветочных помощников и рассмотрела человека за рулем Джипа. Гал! Следит! Похоже, Гефра совсем не против, если я не доберусь до ее дома. Нет, если моя судьба плачевна, то уж никак не Андрея… О том, что вряд ждет его, если Гефра добьется своего, я старалась не думать.

Завизжали тормоза черной иномарки — старенький водитель под стать своим Жигули недовольно цокнул и посетовал на сумасшедших, создающих постоянную угрозу на дорогах. Джип понесся в сторону сада. Выходит, Гал меня не заметил? Я не смела до конца поверить в собственную удачу, но мысленно поблагодарила крохотный листочек, мирно лежащий в кармане.

Домчались мы удивительно быстро. Бесстрашный старичок даже предложил подъехать к самым воротам, но я отказалась. Хватит того, что в руках этого чудовища Андрей. От воспоминания об окровавленном мужчине спина взмокла.

— Спасибо вам! — поблагодарила я водителя и пулей понеслась вдоль растительного лабиринта. Где-то на полпути остановилась. Жадно вдыхаемый воздух царапал легкие. Все-таки что-то типа Выносливости в саду поискать стоило. Впрочем, времени на то, чтобы перевести дух, хватало. Я выпрямилась и огляделась. Над идеально подстриженным садом ползли мутные ленты тумана. Они тянулись до самого особняка, вились вокруг него, кутая и пряча каменные стены от чужого глаза. От этого старинный дом выглядел холодным и зловещим.

Внезапно из глубин зеленого лабиринта донесся чудовищный визг. Хильд! Я судорожно вцепилась в Неприметность. Вдруг не заметит? Представляя себе сражение с Гефрой, я совершенно позабыла о ее слугах. Прихваченное "оружие" вдруг показалось таким жалким. А между тем звериный вопль повторился и значительно ближе. Ничего не оставалось, как возобновить движение к особняку. На этот раз ноги понесли тело куда быстрее. Но я чувствовала, я слышала — кабан настигает. Похоже, против звериного нюха Неприметность бессильна. Сердце забилось умалишенной птахой, лицо обдало кипятком страха. Нет! Нет! Прежде нужно спасти Андрея!

Я рванула, что было мочи. Неслась на пределе своих возможностей и даже больше. Никогда в жизни так не бегала! Но этого сверхчеловеческого броска все равно оказалось недостаточно, чтобы скрыться от чудовища. Тяжелое дыхание зверя уже шевелило волосы на моем затылке. Я остановилась, больше от понимания безуспешности своего предприятия, чем от физического истощения. Крохотные глазки горели алым. Прямо как в парке. Но рыло выглядело куда жутче, а щетинистое тело — значительно больше. Однако меня пугало не столько само чудовище, сколько серьезная вероятность того, что я так и не смогу помочь Андрею. В голове вспыхнуло сожаление, что добраться до дома не удастся. Последняя надежда погасла — черное небо оставалось пустым. Похоже, Гавриил еще ничего не знает. И тут внезапно я разглядела в ближайших кустах подстриженного боярышника светящийся голубой листочек, а чуть дальше — еще один, только розовый. И там. И еще там — фиолетовый. Но это же значит… Домыслить не удалось — тяжелое тело понеслось прямо на меня. Я рванула в сторону, мысленно взмолившись о помощи. Резкая боль пронзила плечо — и рука, отвратительно хрустнув, безвольно повисла вдоль тела. Неважный из меня воин. Раздался грохот, вынудивший обернуться. От резкого движения в глазах на миг потемнело. Лишь титаническое усилие воли удержало мое сознание на этой стороне реальности. А когда зрение прояснилось, я ошеломленно воззрилась на гигантский визжащий кокон. Какие-то лианы туго стянули кабана, полностью его обездвижив. Раздумывать было некогда. Воспользовавшись неожиданной удачей, я поковыляла к дому, по пути сорвав еще несколько светящихся листочков. И каково же было удивление, когда боль отступила, а рука снова подчинялась.

Кованые ворота любезно распахнулись при моем приближении. Звуки моих шагов по вымощенному булыжником двору разлетались в стороны с неестественно сильным эхом. Надо же! Да тут даже камни на стороне воскресшей богини. Да уж, несладко придется. Острые шпили, до которых так и не сумел добраться туман, остервенело разрывали набежавшую тучу в клочья, стремясь вернуть свет фонаря-луны. С карнизов щерились каменные монстры. Но в душе вместо страха разливалась необъяснимая решимость, крепчавшая с каждым мгновением. Наверное, дело в каком-то из листочков, сорванных на бегу. И внезапное исцеление видимо тоже их заслуга. Я немало усвоила за время работы в саду Всевластия и многие растения уже могла узнать без помощи дневника и табличек-инструкций. Правда, только взрослые растения. Впрочем, когда я опустила взгляд на свои руки, заметила, что количество моих помощников уменьшилось — два из них рассыпались в труху, выполнив предназначение.

— Сюда, — позвал холодный и смутно знакомый голос. Я направилась к огромной входной двери.

— Двалин? — сорвалось неуверенное предположение с губ.

Вместо ответа удивительно помолодевший старик неприятно ухмыльнулся и жестом поманил за собой, в черное брюхо зловещего дома. Я еще раз посмотрела на небо, но, так и не обнаружив Гавриила, нырнула следом. Сощурилась, огляделась. Кругом царила жутковатая тишина. Взгляд мазнул по углам, стенам, статуям, но Двалина отыскать так и не смог.

— Эй? Гефра! Я пришла!

— Госпожа знает, — прошипел кто-то сзади. Острая боль вонзилась в спину и покатилась по всему телу бесконечными разводами.

— О-ох, — вырвалось из груди.

— То ли еще будет!

Снова удар. Я упала на колени. В мыслях прокатилось ожидание, что один из листочков мне поможет. Но ожидание не оправдалось.

— Отпустите Андрея, — прохрипела я, чувствуя во рту соленый привкус.

В слабом свете факела блеснуло длинное лезвие, местами окрашенное кровью. Моей кровью.

— Ну? — донесся откуда-то сверху нетерпеливый вопрос.

— Сейчас-сейчас, моя госпожа, — захлопотал слуга.

Еще один удар. Как больно. Изо рта вырвался стон. Я распласталась на холодном полу, чувствуя, как жизнь покидает меня пульсирующими струйками. Вот тебе и сражение… Смерть подступала все ближе. Ее ледяное дыхание уже щекотало щеку. Смерть. Смерть? Гавриил! Сейчас он придет…

— Можете пить, госпожа!

Послышался стук каблуков. Нет! Только не это! В голове промелькнул рассказ ангела, не успевшего отвести душу Евдокии…

— Стой, где стоишь, Гефра!

Гавриил! Успел!

— Ты! — зашипела богиня, плотнее кутаясь в серебристое манто. — Неужели ты снова предпочтешь мне, богине, какое-то отродье?!

Вместо ответа ангел обнажил меч.

— Сейчас-сейчас, моя дорогая, — неизвестно откуда появилась Розалия и сунула мне в рот какое-то растение. — Проглотите.

— Только тронь ее — и ты вернешься туда, откуда пришла! — пригрозил Липок.

— Так-так, вся шайка в сборе, — ледяным тоном подытожила Гефра. — Что ж, это всего лишь означает досадную заминку.

— Отпусти Андрея! — потребовала я, поднимаясь на ноги и ощущая, как тело вновь наливается жизнью и силой.

— В обмен на сад.

— Отпусти, он тут ни при чем!

— Отпусти, — спокойно проговорил Гавриил.

— Од. Ты не посмеешь помешать мне во второй раз! — Губы богини презрительно изогнулись. — И потом, убери эту игрушку, она меня раздражает.

Ангел молча сделал шаг вперед и тут же со всех сторон на него посыпались какие-то металлические палки. Что-то отнесло меня назад, за широкую колонну.

— Осторожно! — проговорил взволнованный Липок, обвивая мою талию. Розалия пряталась здесь же. Воздух наполнился свистом, я выглянула из укрытия.

— Господи! Это же стрелы!

Блестящие стержни, отбрасывая зловещие блики, летели и летели, пробивая черное пальто и вонзаясь в крепкое тело. Ангел упал на колени, даже не пытаясь защищаться. В мгновение ока он превратился в колючий клубок.

— Гавриил! — я подалась вперед, но сильные руки упредили мое желание броситься ему на помощь.

— С ним будет все хорошо. Он бессмертен, — смысл слов Розалии с трудом добрался до мозга.

— Ладно… — прошептала я пересохшими губами. Но на всякий случай напомнила себе, как быстро Гавриил оправился после смертельной атаки булавой.

— Драка и без меня?! — пророкотал кто-то. В холл ввалилась огромная фигура. Гал!

— Взять их! — скомандовала Гефра. Я услышала топот десятков ног. К нам быстро приближались люди в белых балахонах. Откуда только они взялись? Розалия вытащила из кармана спичечный коробок, зачерпнула из него щепотку какого-то порошка и, скомандовав нам с Липком задержать дыхание, дунула. Густое охровое облако обволокло жрецов, вызвав повсеместное чихание. Гефра побледнела от гнева и истерично завопила:

— Взять ее!

Но слуги уже сбавили темп и принялись хаотично двигаться с абсолютно бессмысленным выражением лиц. Когда облако осело, и стало можно вновь дышать, наместница пояснила:

— Пыльца Слабоумия. Но это временно. Вот если бы это были цветы или корни…

— Розалия, посмотрите, — я показала три светящихся листочка, — вы можете определить, что это?

— Вот эти два — Защитник, а это-от…

На последнем слоге она вдруг всхлипнула и упала навзничь. С уголка ее губ потекла алая струйка.

— Розалия! Что с вами?

— А-а-а! — взревел Липок и бросился на Гала, довольно потиравшего опустевшие руки. Булава, выполнив страшный приказ, лежала рядом с неподвижной Розалией.

Дрожащими руками я достала тетрадь садовницы, на страницах которой уже красовались руны и картинки. Точное изображение тех листиков, что я держала в руках. Два Защитника и Исцеление. Кругленький листочек тут же был приложен к ужасающему ушибу на спине наместницы. Я не знала, поможет ли он, ведь это не цветок, и вознесла благодарность богу, когда послышался жадный вздох.

— Фиалка…

— Вы как?

— Хорошо. Спасибо.

Я поднялась на ноги. Гавриил с бесстрастным лицом вытаскивал из себя стрелы целыми жменями. Липок сошелся в схватке с гигантом. Удивительно, но он ничуть не уступал Галу ни в силе, ни в боевом мастерстве. Надо же! "Белые балахоны" сновали туда-сюда. Я понеслась прямо на Гефру. Когда до нее оставалось не больше трех метров, на дороге словно из-под земли вырос Двалин. В руке он держал тот самый нож. Я невольно попятилась.

— Я здесь, — прозвучал до боли родной голос.

Теперь настала очередь Двалина отступать. Однако старик с диким криком бросился на Гавриила, но тут же был обезврежен и отброшен далеко от лестницы, где стояла хозяйка.

— Где Андрей?! — снова потребовала я ответа.

Гефра нервно огляделась. Быстро сообразив, что ее больше некому защитить, побеждено кивнула:

— Наверху.

— Веди, — приказал Гавриил, удерживая богиню на расстоянии вытянутой руки с мечом. Никогда не слышала, чтобы его голос звучал столь враждебно, столь ненавидяще.

В ответ Гефра расхохоталась:

— Мне не страшен ни ты, ни твой меч!

— А так? — я выхватила оружие из рук ангела, оказавшееся довольно тяжелым, и наставила клинок на богиню. Та лишь шире распахнула глаза, буквально превратившись в саму покорность. — Вот и хорошо, веди!

Гефра стала подниматься по лестнице. Мы пошли следом. Я позволила себе немного расслабиться и даже строить догадки, что делать с побежденными. А вот ангел не ослабевал внимания ни на мгновение. И не напрасно. Неожиданно послышался оглушающий звук, будто откуда-то посыпались камни. Я толком не успела понять, что произошло, как оказалась в воздухе, в объятиях Гавриила, на лету успевшего перехватить падающий меч. Лестница внизу ходила ходуном, две статуи отмерли и бросились в атаку.

— Мы здесь! — раздались позади знакомые голоса. Рони! Пьер!

Две стройные фигуры с белоснежными крыльями спикировали на изваяния. Гавриил же понес меня следом за убегавшей Гефрой. Статуи все оживали и оживали. Но золотые стрелы разносили их в прах одну за другой.

Богиня юркнула на третий этаж и с удивительной скоростью понеслась дальше. Гавриил не отставал. Мое сердце стучало в бешеном ритме. А в голове пульсировала мысль — только бы Андрей был жив. Мы ворвались в круглый зал, проиграв Гефре всего пару мгновений. Но этих толик ей хватило, чтобы приказать одному из десятка охранников-жрецов приставить нож к горлу окровавленного пленника. Рядом стояло зеркало в человеческий рост в почти такой же оправе, как мое. Андрей был недвижим, но я сумела разглядеть его вздымающуюся грудь. Без сознания…

— Гефра, оставь его в покое. Ты проиграла, — холодно констатировал Гавриил.

Я дернулась вперед, но ангел удержал.

— Фиалка! С вами все в порядке! Слава богу! — следом за нами в зал вбежала Розалия.

— Это временно! — богиня бросила в меня какое-то зернышко. Оно летело словно в замедленной съемке, преобразуясь и превращаясь прямо на глазах в темно-бордовую, почти черную гвоздику. Когда цветок почти коснулся груди, Гавриил резко оттолкнул меня — и гвоздика оказалась у него на плече.

— Нет! Од! — почему-то испугалась богиня.

Я обернулась. Ангел посмотрел на меня и улыбнулся. Я облегченно выдохнула, вспомнив, что он бессмертен.

— У меня тоже есть для тебя сюрприз, любимая, — в сдавленной речи ангела звучало столько ненависти, что я едва не попятилась, хотя она и адресовалась Гефре. — Возвращайся туда, откуда ты пришла. В забвение! Путь открыт! — Гавриил резко поднял свой меч и всадил его в каменный пол по самую рукоять. Дом задрожал. Я, потеряв равновесие, упала. Мрамор стал оглушительно трескаться и разъезжаться в стороны, от того места, куда вошел клинок, пока не образовал огромную расщелину, на дне которой плескалась лава. Словно открылось окно в саму преисподнюю.

Когда ужасающие преобразования закончились, а пыль осела, я поняла, что Гавриил лежит на противоположной стороне. Жрецы помогли любимой госпоже подняться на ноги и вдруг пали ниц.

— Ты дурак, Од! — Гефра обиженно приподняла подбородок. Ее тонкая рука заботливо смахнула пылинки с Брисингамена. — Что ж, сам виноват. Выходит, настал конец твоему бессмертию. Я дала — я обратно взяла!

— Вита! — закричал Липок, ворвавшийся в комнату.

— Малыш! — выдохнула Розалия, с любовью глядя на невредимого горбуна. Он был с головы до ног перепачкан запекшейся кровью, "украшен" ссадинами, синяками и покрыт толстым слоем пыли.

— Эй, урод! — позвала Гефра.

Ноздри Липка затрепетали. Загуляли желваки. Он резко развернулся:

— Я не…

Великолепная брошь, усеянная алыми бриллиантами, ослепительно блеснула в свете множества факелов, лишь чудом не погасших в результате разрушения. Выражение лица Липка резко изменилось: злоба сменилась щенячьим восторгом.

— Чего желает, моя госпожа? — пропел он.

— Не слушай ее! — я бросилась к нему и попыталась закрыть глаза, но крепкая рука отшвырнула меня. Я больно ударилась о стену и сползла по ней. Из кармана вывалилась тетрадь и плюхнулась рядом.

— Что это? — вопрос богини едва различался сквозь звон в голове.

— Дневник садовницы, — с готовностью пояснил Липок.

— Доставь мне его и убей девчонку! — приказала Гефра.

— Нет! — закричала Розалия и встала на пути зачарованного Липка. Но была отброшена в сторону, словно тряпичная кукла.

Я, еще не оправившись после удара, поползла за дневником. В мутном мозгу вяло шевелилось Правило 3. Нельзя, нельзя позволить ей завладеть дневником. Липок, чужой и неузнаваемый, неприятно улыбнулся и направился ко мне. Я схватила тетрадь, прижала к груди и зажмурилась. Ни за что не отдам!

Неожиданно явилась помощь в виде сильно потрепанных Рони и Пьера. Они быстро поняли, в чем дело, и бросились на горбуна. Через мгновение Липок, стянутый золотистой веревкой, извивался на полу.

— Вот, значит, как? — Бровь богини выгнулась.

Ангелы закрыли меня собой. Розалия встрепенулась и тоже присоединилась к ним.

— Что ж, тогда так, — сузила глаза Гефра. — Липок, в пропасть!

Мы толком ничего не успели сообразить, как горбун перекатился к обрыву и полетел вниз.

— Нет! — заорали хором наместница и я.

А когда подбежали к расщелине, его уже и след простыл.

— Видишь, Розалия, — неприятно улыбалась Гефра, указав сначала на обрыв, потом на поверженного Гавриила, окровавленного Андрея и вдруг павших ниц жрецов, — ты зря считала, что я буду вечно гнить в забвении. Пришел мой час. Все возвращается на круги своя!

— Нет, жизнь движется по спирали. Каждый виток похож на предыдущий, но он уже другой, — ответила наместница.

— А вот и посмотрим! Хильд, убей ее! — приказала Гефра.

Я обернулась. Огромный кабан летел прямо на меня. Я едва увернулась. Вдруг зверь упал и замер. В его боку торчал десяток золотистых стрел.

Следом за оборотнем в комнату ввалился окровавленный Гал. Гигант в мгновение подскочил к нам, не обратив внимания на пронзившие его предплечье золотистые стержни, и умудрился схватить меня за шею. Загоготал. Пальцы стали смыкаться, лишая дыхания, выдавливая жизнь. Розалия крикнула:

— Фиалка, оживите Защитника!

Защитника? Ах, да… Задыхаясь, я с трудом сосредоточилась на образе крохотного листочка и мысленно попросила у него помощи. А уже в следующее мгновение, зеленые ветви исхитрились отбросить Гала от меня к краю пропасти. Гигант, стоя на четвереньках, поражаемый нескончаемым потоком стрел, потерял равновесие и стал крениться в расщелину, судорожно цепляясь за малейшие выступы. И в последний момент каким-то образом умудрился ухватиться за щиколотку Розалии. Наместница упала и, увлекаемая его весом, стремительно поползла в обрыв.

— Фиалка, верь в себя!

В мгновение ока Гал и наместница скрылись с глаз, засыпаемые градом камней и песка.

— Розалия! — крикнула я и послала на помощь активированного Защитника. Но ни лианы, ни спикировавший следом Пьер так и не сумели вернуть ее. Растение растворилось в воздухе. Ангел, вернувшись, принес с собой запах паленых перьев.

В это мгновение встрепенулся Хильд и бросился на Рони. Короткое сражение — и через пару мгновений оба ангела неподвижно замерли на холодном полу, а потом и вовсе рассеялись, словно дым. Я осталась один на один с разъяренным кабаном. Блеск красных глаз обещал только одно — неминуемую смерть, длинные клыки вторили злобному взгляду. Богиня зло хохотала на противоположной стороне обрыва, предвкушая, что вот-вот получит желанное. Ведь разве можно считать беззащитную девушку серьезным препятствием? Но она ошибалась… Второй листочек Защитника запоздало откликнулся на мой призыв: претворился в длинную зеленую ленту и сбросил оборотня в огненный зев, а затем тоже исчез.

Гефра глазами полными ужаса проводила своего последнего слугу, канувшего в бездну. Перевела взгляд на меня. Я даже не сразу поверила, что по ее щекам бегут слезы.

— Ты! — зашипела она. — Ты убила моего Хильда!

— Нет, — помотала головой я, — это ты его убила.

Богиня сузила глаза и улыбнулась, словно ей в голову внезапно пришла замечательная идея.

— Итак? Сад! — Часть длинного лезвия, отобранного у жреца, утонула в плоти Андрея. Он застонал.

— Хватит! — заорала я. — Если ты сделаешь хотя бы еще одно движение, то никогда не получишь желанное.

— Виоетта, не поддавайша, — прохрипел, пришедший в себя от боли пленник.

— Тихо! — зашипела Гефра.

Самый крупный из охранников в белом кулаком заставил Андрея замолчать — русая голова безвольно упала на грудь. Но перевес на стороне богини стал еще больше — в зале появился Двалин. А следом из расщелины выбрался дымящийся Гал. И как только уцелел? В робкой надежде я посмотрела вниз, но Розалии нигде видно не было. С самым довольным видом, какой только возможно отразить на лице, слуги остановились возле госпожи.

Гефра внимательным взглядом ощупала меня, видимо, удостоверяясь, что никаких сюрпризов ее больше не ждет и растянула рот в довольной улыбке.

— Больше тебе никто не поможет. Пропасть ждет тебя. Давай, сделка будет честной.

Действительно, все три листочка рассыпались в прах. Неприметность и Удачу вообще не помню, где потеряла. Мои сторонники поплатились жизнями. Гавриил не шевелился — и я не знала, что с ним. Не осталось ничего. Но внезапно у меня возник план, совершенно отличный от замыслов Гефры. Полной уверенности в затеваемом не было, но ничего другого не оставалось.

— Все равно ты никогда не сможешь достойно управлять садом. А я, наконец, смогу воскресить свой мертвый лабиринт!

— Ты так думаешь? — Я мысленно приказала перенести себя на противоположную сторону, но Защитник не откликнулся. Похоже, те израсходованные листочки — все, что от него оставалось в лабиринте. Тогда я позвала боярышник. Внезапно стекло в окнах звонко лопнуло — и в зал со всех сторон, словно змеи, потянулись стебли. Они ползли, извивались и секли воздух. Несколько зеленых веревок обхватили мои запястья, подмышки и плавно понесли меня через ущелье. В животе ухнуло. Но потом странная уверенность разнеслась по телу. Получается! Я усмехнулась, видя, как расширяются синие глаза противницы. — Разве может управлять садом Всевластия тот, кто живое называет мертвым?

— Врешь! — зашипела богиня, отступая назад.

Я мягко опустилась на мрамор. Удивительно, но на этот раз я не чувствовала в себе ни малейшего упадка сил от того, что оживила обычное растение. Жрецы попятились к двери, оставив пленника в свободном доступе.

— Твое право не верить. — Я пожала плечами, пытаясь сообразить, как лучше действовать дальше. Но Гефра опередила, метнув нож. Длинное лезвие с черной рукоятью дважды кувыркнулось в воздухе, но с траектории не сбилось, и по-прежнему стремясь поразить мое сердце. Однако в последний момент было отброшено в сторону оживленными кустами из сада-лабиринта. — Впрочем, смотри сама.

Гефра раскрыла рот, не желая верить в происходящее. Один из толстых зеленых хвостов хлестнул по зеркалу — и то со звоном рассыпалось на блестящие осколки.

— Нет! Мое зеркало! — завопила она.

— Если останетесь, с вами будет то же самое! — пригрозила я страже в белых балахонах.

Жрецы словно только и ждали подобного предупреждения: понеслись к выходу, подгоняемые гибкими стеблями, будто плетьми.

— Стойте! — закричала Гефра. — Вернитесь, предатели!

Но "верные" последователи с криками бежали прочь, и, не помышляя о возвращении.

— Гал! Двалин! Убейте ее! — приказала богиня. Здоровяк словно окаменел и лишь бестолково хлопал веками. Двалин в ужасе жался к стене, у которой уже замерло трое подростков. — Тогда я сама!

Гефра укуталась в перьевое манто и, обернувшись соколицей, бросилась прямо на меня. Я едва увернулась от удара крючковатым клювом. Один из стеблей изогнулся и отшвырнул птицу прямо к пропасти. Метаморфозы произошли прямо в воздухе. Серебристое перьевое одеяние упало на покореженный мрамор, а богиня в человеческом обличии приземлилась на ноги у самого края расщелины. Отчаянно замахала руками, пытаясь восстановить равновесие. Тщетно. В следующее мгновение она уже падала вниз. В зале стояла почти мертвая тишина, нарушаемая лишь громким сопением гиганта и возней оживших "веревок".

— Гал, помоги мне! — послышалась просьба.

Я подошла к обрыву. Гефра висела, держась за выступ. Длинные пальцы побелели от напряжения. Однако здоровяк вместо того, чтобы помочь госпоже, внезапно бросился вон из зала.

— Предатель! — сдавленно проговорила богиня. — Проклятый тролль!

— Мальчики! Помогите мне, — простонала она.

Бледные подростки подбежали к обрыву, и внезапно выражения их лиц с дикого ужаса переменились на решительность. Они переглянулись и, взявшись за руки, прыгнули прямо в расщелину.

— Я! Я спасу вас, госпожа. — Двалин, наконец, отклеился от стены, подобрал что-то с пола и подбежал к трещине. Осторожно наклонился и с жаром произнес. — Я нашел ваши зернышки! Возрождение и Жизнь! Вот они! Дайте руку! Только пообещайте, что мы всегда будем вместе!

— Неужели ты думаешь, что я пожелаю разделить жизнь с тобой, мерзкий гном?! — Она будто дышала презрением и отвращением.

— Но… — опешил старик, — я же люблю вас!

Гефра хмыкнула и с ненавистью посмотрела на меня:

— Ты победила. Но это лишь временно…

Тонкая кисть, судорожно сжимавшая выступ разжалась сама. Расщелина Забвения поглотила прекрасную богиню всего за несколько секунд.

— А я верю, что нет ничего более постоянного, чем временно, — сорвался шепоток с моих губ.

Двалин первым вышел из оцепенения и, воспользовавшись моментом, понесся к выходу. Однако боярышник (или я?) не собирался отпускать его так просто. Гибкий стебель обхватил щиколотку и рванул вверх. Кричащий гном повис вниз головой.

— Отдай, — спокойно потребовала я.

Гном обмяк, выражая свое повиновение — и растение опустило его на ноги. Внезапно глаза Двалина превратились в две злобные щелочки.

— Лови!

Зернышки полетели прямо в пропасть. Сердце екнуло, ведь на эти крохи я уже успела построить планы. Одно из растений юркнуло следом. И, слава богу, вернулось с добычей в листике, словно в ладони. Я осторожно взяла зеленое и бурое семечки и надежно спрятала в кармане.

Двалин же, подобрал манто и, набросив на себя, обратился соколом. Умудрился облететь хвосты лиан и сиганул в окно.

Я бросилась к Андрею. Жив! Подбежала к Гавриилу. Тот мелко и часто дышал, его лоб покрылся испариной. Я оторвала от плеча ангела, уже пустившую корни гвоздику и бросила в расщелину. Мысленно призвала Исцеление, но на зов из сада так ничего и не откликнулось. Подбежала к окну, собираясь крикнуть о помощи, но поняла, что это бесполезно. Туман рассеялся, обнажив сад как на ладони. Но из идеально подстриженного зеленого лабиринта он превратился в почерневшее кладбище иссохших коряг. Нигде не было видно ни одного, даже крохотного свечения. Я вернулась в комнату и пришла в ужас — только что живые лианы боярышника одервенели. Присела возле ангела:

— Гавриил. Гавриил, пожалуйста, открой глаза.

В ответ ангел всхлипнул и затих.

— Гавриил! Гавриил!!! — закричала я и затрясла неподвижное тело.

— Нет! Нет!!! Это невозможно! Ты же бессмертный! — я не желала верить своим глазам, не хотела верить страшной правде и продолжала трясти любимого.

Неожиданно по глазам больно ударил яркий свет. Я зажмурилась, потом часто-часто заморгала, пытаясь поскорее избавиться от временной слепоты. Когда же это получилось, взгляду открылась странная картина: трое подростков, тех самых, что несколько мгновений назад бросились в пропасть, быстро приближались по странному светящемуся туннелю. Они не шли, а парили на черных кожистых крыльях. Странное подозрение мелькнуло в голове. А когда мальчики остановились возле Гавриила, я с истошным воплем кинулась, чтобы заслонить его собой.

— Оставь, — мягко сказал один из подростков, сверкнув черными, как у Гавриила глазами. — Слишком поздно.

— Нет! — завопила я и прижалась к торсу ангела. Сердце не билось. О, Господи! Только не это!

— Отпусти его, — бесстрастно произнес другой подросток.

И тут я вспомнила. Зернышко! Повинуясь внутреннему инстинкту, вытащила зеленое зернышко и приложила к груди Гавриила. Давай, давай, живи!

В следующий миг ангел вздрогнул, судорожно вздохнул и открыл веки. Две черные бездны превратились в светло-карие глаза, которые ему удивительно подходили.

— Гавриил! — Обвила я руками любимого. — Ты жив!

— И останусь таковым, если ты не задушишь меня… — прозвучал сдавленный голос. Я в испуге отпрянула. Ангел улыбнулся, — Наверное, останусь…

Взгляд Гавриила и мой обратились к новоявленным ангелам смерти.

— Точно останешься, — поправил третий подросток и глянул в крохотный блокнотик. — А теперь самое время вернуться в сад Всевластия. Нам нужно пятьдесят цветов Смерть.

— Но… — Я безуспешно попыталась облачить собственную догадку происходящего в слова. — Это значит…

— Это значит, что я больше не ангел, — пояснил Гавриил. — И теперь могу, наконец, обрести то, о чем так долго мечтал.

— Смерть? — испуганно уточнила я.

— Нет, — шире улыбнулся Гавриил. — Любовь и счастье.

Нестерпимое желание обнять любимого прервал шепелявый окрик пришедшего в себя Андрея:

— Ражвяжите меня!

Я беспомощно поглядела на Гавриила. Тот молча поднялся на ноги и подошел к пленнику.

— Ражвяжи! — потребовал тот.

Но вместо помощи, Гавриил внезапно ударил пленника по затылку. Голова Андрея упала на грудь.

— Зачем? — нахмурилась я.

— Он слишком много видел. Следует помочь ему забыть все это. До того, как он снова придет в себя.

— Но как?

— С помощью Забвения. Ты еще не работала с ним?

Я помотала головой.

— О-о, — усмехнулся Гавриил, — этот экземпляр куда забавнее Уродства.