Салах ад-Дин и мамлюки в Египте

Глава III. Светское феодальное землевладение при ранних Мамлюках

Смена династий сопровождалась изменением этнического состава правящей военной аристократии.

Место курдов, как говорилось выше, постепенно заняли тюрки, преимущественно кипчаки, или половцы, первоначально обитавшие в степях северного Причерноморья и Прикаспия (Дешт-и-Кипчак), входивших в то время в состав Золотой Орды[159].

Естественно, что на египетскую военную и, следовательно, земельную иерархию при Бахри большое влияние оказали монгольские порядки. Структура постоянного войска, численность которого по сравнению с эпохой Салах ад-дина возросла вдвое, стала более четкой: появились эмиры сотни, сорока, десяти и пяти мамлюков. На содержание мамлюков предназначалось ⅔ дохода с икта их эмира, в то время как ранее число мамлюков и их обеспечение целиком зависели от произвола эмиров[160]. Эмирам сотни полагалось иметь сто личных мамлюков, а на войне каждый из них командовал тысячей воинов халка, почему мамлюкские историки и называют их «командующими сотни, предводителями тысячи». Остальным эмирам полагалось соответствующее их титулу число мамлюков, но в действительности оно обычно было гораздо большим[161].

Наряду с эмирами и их мамлюками и султанскими мамлюками важной частью египетского войска были упомянутые халка. Термин этот встречается уже в источниках аййубидского периода, но систематически стал употребляться для обозначения военных отрядов лишь при Мамлюках. Значение его до сих пор окончательно не выяснено. Э. Катрмер и Э. Блоше считали халка корпусом, окружавшим султана и составлявшим его гвардию; А. Поляк утверждает, что название это связано с тактикой окружения врага, применявшейся всеми тюркскими народами, а также мамлюками[162]. Во всяком случае, халка не принадлежали целиком к последним, хотя и включали в свой состав некоторое число сыновей мамлюкских эмиров[163].

Вместе с тем, источники строго отделяют халка от наемных отрядов туркмен и бедуинов, хотя халка, по-видимому, также являлись лично свободными наемниками[164]. Надо полагать, что рыцарями, составлявшими ядро халка, были потомки местных египетских и сирийских феодалов, утерявших права на свои родовые поместья, не имевшие иных средств к существованию, кроме султанских икта. Примером такого мусульманского рыцаря для предшествующей эпохи является упомянутый Усама ибн Мункыз: будучи вынужден еще в молодости покинуть родной Шейзар, в течение своей долгой жизни он служил у многих мусульманских правителей, а в последние годы жизни — у Салах ад-дина[165].

Однако общие причины, вызвавшие потерю какой-то частью господствующего класса прав на землю, остаются неясными. По-видимому, прослойка владельцев поместий (предположительно аллодиального типа), сохранившаяся после арабского завоевания[166], в VIII–X вв, постепенно превратилась в откупщиков, а затем, в связи с эволюцией откупной системы, о чем говорилось выше, была вытеснена иностранным военным элементом.

Икта халка были значительнее икта мамлюков эмиров. Макризи под 1280 г. сообщает, что один мамлюк эмира способствовал усмирению в Каире двух возмутителей спокойствия и получил за это икта халка. Макризи подчеркивает, что это было первым подобным случаем[167].

Все египетские земли, облагавшиеся хараджем телились при ранних Мамлюках на 24 части — кирата[168]. Из них почти до самого конца XIII в. халка и эмиры с их мамлюками имели в своем владении в виде икта соответственно по 10 киратов[169]. Грамоты (маншур) на икта халка и эмирам раздавались обычно самим султаном. Как и прежде, в икта иногда входили целые города: в 1258/1259 г., например, султан Мансур Нур ад-дин Али дал в качестве икта эмиру Изз ад-дину Бейбарсу наряду с другими территориями половину Набулуса, а в конце 1259 г. Музаффар Кутуз передал эмиру Рукн ад-дину Бейбарсу Бундукдари, будущему султану, город Калйуб с окрестностями[170]. Оазисы, расположенные в Ливийской пустыне, также были пожалованы в качестве икта[171].

Интересен факт, имевший место в 1265 г., когда Бейбарс, ставший к тому времени султаном, пожаловал икта нескольким крестоносцам, перешедшим на сторону мусульман[172]. При Бейбарсе были даны икта и многим монгольским всадникам из отрядов хана Золотой Орды Берке (1255–1266), перешедших по приказу последнего из армии хулагуидского хана Газана (1271–1304) на сторону мамлюков[173]. Факты перехода монголов на службу к египетским султанам и получения ими икта встречаются и в последующие годы[174].

Икта как в Египте, так и в Сирии в эту эпоху могли передаваться или не передаваться по наследству, но всегда были обусловлены военной службой[175].

Ибн абд аз-Захир сообщает, что икта эмира Шихаб ад-дина ал-Каймари после смерти эмира было передано его сыну, а икта эмира Шуджа ад-дина, попавшего тогда же (т. е. в начале 1264 г.) в плен к крестоносцам, было оставлено султаном за его братьями[176]. Макризи под 1265 г. приводит полностью указ Бейбарса о раздаче эмирам в икта деревень и сел (иногда их половины), расположенных вокруг только что отнятых у крестоносцев Цезареи и Арзуфа, причем подчеркивается наследственный характер этих пожалований[177].

Передача икта по наследству затруднялась тем, что по существовавшим обычаям дети крупных мамлюкских эмиров (авлад ан-нас) не могли наследовать должности, а следовательно, и поместья своих отцов[178]; как упоминалось, они частью входили в состав халка, частью вообще исключались из военного сословия; ряды эмиров пополнялись по преимуществу путем покупки султаном новых мамлюков[179].

Источники содержат упоминания о фактах, когда после смещения эмира или его смерти его икта передавалось другому; лишались своих икта и воины, совершившие недостойные поступки[180].

При ранних Мамлюках термином «икта» в течение некоторого времени обозначались и незаконные, т. е. не указанные в шариате налоги, доходы с которых шли на содержание военных. Так, под 1264 г. Макризи упоминает об икта, являвшихся налогами, уплачиваемыми торговцами пивом[181]. Продажа икта по-прежнему запрещалась. Известно, что когда султан Насир Мухаммед узнал о продаже большой группой египетских мамлюков своих икта, то разгневался и велел произвести расследование дела; сотня мамлюков была отправлена в наказание за это в далекий Карак[182].

По-прежнему получали икта состоявшие на службе у мамлюкского правительства бедуины и туркмены. Известно, что Бейбарс подтвердил права ливанских Бухтуридов на икта, полученные ими от Аййубидов, и обязал их помогать мамлюкам в борьбе с франками. Однако при Калауне владения Бухтуридов и других горных вождей Ливана были конфискованы и превращены в резерв земель для созданных в Триполи после отвоевания его у крестоносцев отрядов халка. Преемники Калауна ввели в состав халка и самих Бухтуридов. что было исключительным явлением, и вернули им их старые икта[183].

У Макризи подробно говорится о Сулеймане ибн Муханне, эмире сирийских бедуинов племени ал-фадль: в 1315/1316 г. он вышел из повиновения, ибо у него отняли икта, разграбил две деревни и отправился в Ирак. Однако недоразумение было вскоре улажено, и Муханна вернулся; ему было возвращено его икта и звание эмира, и сверх того пожаловано селение в Дамасской Гуте, «чтобы оставалось оно у него и детей его»[184].

Побережье Кесруана в первые годы XIII в. было пожаловано в икта туркменам из клана бану ассаф, обязанным осуществлять надзор за покоренными маронитами.

Следует отметить также, что размещение значительной части египетской армии в сирийских крепостях являлось единственной в тех условиях возможностью обеспечения всех мамлюков владениями икта; султанские мамлюки, однако, в Сирию почти никогда не направлялись[185].

Организация обеспечения султанских мамлюков свидетельствовала о частичном возрождении при ранних султанах Бахри принципа централизованного распределения феодальной ренты. Из 24 египетских киратов султану принадлежало до конца XIII в. четыре[186]; доходы с них шли на содержание не только личных мамлюков султана, но и его двора. Судя по реестру мамлюкской армии, приводимому Макризи и относящемуся к началу XIV в., владениями икта наделялись лишь предводители султанских мамлюков[187].

Рядовые же мамлюки султана, как и крупные эмиры, ежемесячно получали из казны денежное жалованье и выдачи натурой, на манер описанного Насири Хосроу[188], в том числе ежедневно хлеб, мясо, оливковое масло, овес для коней, раз в год — одежды и сладости в месяц рамадан[189]. Известно, что при султане Захире Рукн ад-дине Бейбарсе Бундукдари на нужды самого султана и его личных мамлюков ежегодно расходовалось 140 тыс. ардеббов зерна[190].

О стремлении ранних мамлюкских султанов к восстановлению фонда собственно государственных земель свидетельствуют и происходившие при них земельные переделы (равк). Однако в отличие от доаййубидского периода, когда равк обозначал передел государственных земель между откупщиками, при мамлюках под ним подразумевалось перераспределение земель между султаном и держателями икта.

Эти переделы, как и более ранние, совершались на основе земельных кадастров, составлявшихся ежегодно после измерения пахотных земель с целью определения величины причитающегося с них хараджа; такие измерения производились в средневековом Египте, когда виды Нила сходили с полей. Для Египта периода господства тюркских мамлюков известно всего два таких передела: в начале 1298 г. («равк Хусами») и в конце 1315 — начале 1316 г. («равк Насири»).

Первый из них в отличие от второго хронологически совпадал с процедурой «пересчета лет»[191], однако процедура эта в лучшем случае могла послужить поводом передела, в то время как истинные его причины крылись в усложнившейся внутриполитической обстановке.

В 70-х годах XIII в. в египетской армии вспыхнула междоусобная борьба: некоторые эмиры выступали против милостей, оказываемых султаном Саидом Насир ад-дином его личным мамлюкам, и между ними «прополз скорпион зла». Недовольные эмиры были отправлены в экспедицию в Малую Армению; султан со своими мамлюками решил бросить их по возвращении из Сиса в тюрьму, чтобы отобрать их икта. Узнав об этом, эмиры отказались возвращаться в Египет[192].

Чем закончился этот конфликт, неизвестно, но в последующие годы, как сообщает Макризи, эмиры стали захватывать икта халка и присоединять их к своим владениям: «А эмиры забрали себе икта у многих воинов, и тем не доставалось с них ничего. И эти икта отошли под управление эмирских диванов, и в них находили убежище разбойники и устраивали там мятежи и смуты, и мешали сбору налогов и поборов в государственные диваны»[193].

Султан Мансур Хусам ад-дин Ладжин (1296–1298} не без основания опасался выступлений сторонников своих свергнутых предшественников: Халила (1290–1293), малолетнего Насира Мухаммеда (1293–1294) и Китбуги (1294–1296). Угроза нового вторжения монголов в союзе с правителями Малой Армении была вполне реальной. В этой обстановке в начале 1298 г. было объявлено о земельном переделе.

Согласно решению султана, его личные владения оставались в прежних пределах, эмирам и воинам халка выделялось 11 киратов, а 9 киратов самых лучших земель предназначалось на содержание новой армии, которая должна была стать основной опорой Ладжииа[194].

Однако это новое войско, судя по всему, так и не было создано, ибо какие-либо сведения о покупке султаном Ладжином новых мамлюков или вербовке наемников в источниках отсутствуют. Трудно поэтому судить и о предполагавшейся форме его обеспечения: если соответствующее место в «Хитат» Макризи можно толковать как наделение воинов икта[195], то в его «Сулук» говорится лишь о вознаграждении за службу[196].

Владения халка и эмиров, согласно этому переделу, значительно уменьшились, причем султан пытался удовлетворить требования первых за счет вторых. Источники содержат интересные подробности о проведении этой реформы. Так, в «Сулук» Макризи после рассказа о бесчинствах эмиров по отношению к халка говорится: «И султан прекратил все эго, и вернул эти икта их владельцам, и они отошли от эмирских диванов»[197]. Интересно отметить, что аналогичный рассказ в «Хитат» Макризи заканчивает словами: «И были отняты у эмиров захваченные ими икта, и так прекратилось это покровительство (химайат)»[198]. А. Поляк, основываясь на буквальном переводе этого термина, взятого Макризи, вероятно, из официального канцелярского лексикона, определяет химайат как покровительство — сильных лиц, т. e. эмиров сотен, воинам, находившимся в их отрядах; оно выражалось, по мнению А. Поляка, в том, что эмиры управляли владениями икта своих подчиненных за определенное вознаграждение[199].

Однако текст Макриэи показывает, что ни о какой добровольной коммендации феодалов низших рангов и о действительном покровительстве в эту эпоху не могло быть и речи, и что химайат по существу был прямым захватом земель феодальной верхушкой.

В «Сулук» подробно описывается церемония раздачи султаном грамот эмирам на владение уменьшенными икта, причем Макризи отмечает, что «для султана стало заметным, как вытянулись лица эмиров из-за небольшой величины их икта и стремления увеличить ее».

О воинах халка сообщается, что «их икта уменьшились по сравнению с теми, что были в государстве Мансура Калауна: тогда наименьшие из них составляли 10 тысяч дирхемов…, а наибольшие достигали 20 тысяч, а согласно этому равку ценность большинства икта равнялась 10 тысячам. И вызвало это гнев воинов, и некоторые из них бросили свои грамоты и сказали: "Мы не согласны с этим; или дайте нам подобающее, или забирайте ваши пожалования, а мы будем служить эмирам или вовсе останемся без дела!"»[200]. Эти рыцари по приказанию султанского наместника эмира Мангутамура были подвергнуты телесному наказанию, а затем заточены на некоторое время в тюрьму; некоторые эмиры вынуждены были бежать из Египта и нашли убежище у Хулагуидов, при дворе Газан-хана[201]. Другие в том же году составили заговор, в результате которого и султан, и Мангутамур были убиты, а эмиры присоединили к своим владениям земли из выделенных султаном девяти киратов[202]. Основная цель «равка Хусами» не была, таким образом, достигнута. В то же время стремление султана к ограничению экономического могущества военной аристократии свидетельствовало о централизаторской сущности начатой им реформы.

К укреплению своего положения путем восстановления государственного землевладения через передел стремился и Насир Мухаммед ибн Калаун, молодой и энергичный султан, в 1309 г. в третий раз вступивший на египетский трон. Угроза монгольского вторжения не исчезла и в эти годы; хронисты указывают, что султан намеревался ослабить могущество своих бывших опекунов, крупных эмиров-землевладельдев Салара и Бейбарса Джашаншра, враждовавших с его личными мамлюками[203]. Возможно, однако, что главной причиной передела было намерение Насира Мухаммеда предотвратить обострение классовой борьбы путем некоторого снижения уровня феодальной эксплуатации; обстоятельство это, хотя особо и не отмечаемое в наших источниках, довольно отчетливо в них отражено.

Централизаторский характер передела Насира, проведенного в конце 1315 — начале 1316 г., очевиден: из 24 египетских киратов султан выделил в свое личное владение 10 (вместо прежних четырех), возвратив себе, в частности, земли, проданные ранее казной; остальные 14 киратов отошли «к эмирам, халка и прочим», причем пропорции этого деления в источниках не указываются[204].

Описывая процедуру передела, Макризи перечисляет имена эмиров, руководивших составлением кадастра, в котором приводились цифры доходности каждого округа, «количества федданов в нем и величины ибра, и того, что поступало воинам в виде денег, и зерна, и кур, и баранов, и клевера, и кушанья из пшеничной муки с кислым молоком, и чечевицы, и хлебцев»[205].

Макризи сообщает и о характерном явлении дробления икта, отмечавшемся нами выше и для аййубидского периода, приписывая его злонамеренным действиям коптских чиновников, подготовлявших грамоты на владение икта: «…Совершали тут копты разные козни, стремясь ослабить египетское войско. И делили они одно икта на несколько частей, и иногда одна часть находилась в Саиде, другая в Шаркийи, а третья в Гарбийи, и все они принадлежали одному воину, и это увеличивало его затруднения»[206].

Многие халка были обижены еще и тем, что получили икта меньше прежних, причем всякое проявление недовольства сурово пресекалось. Макризи рассказывает, как после передела, когда Насир Мухаммед отправился охотиться на журавлей в окрестностях Каира, один из его стольничих пытался вступиться за рыцарей халка; за это он был по велению султана привязан к ведрам оросительного колеса, которое затем беспрерывно вращали в течение двух часов, так что несчастный едва не лишился жизни[207].

О султанских мамлюках говорится, что лишь некоторым из них в ходе передела денежное жалованье было заменено участками икта, остальные по-прежнему продолжали получать жалованье и рацион из казны[208]. Тем не менее нет оснований категорически утверждать, подобно некоторым исследователям[209], что с 1315 г. доходы с десяти упомянутых киратов целиком стали идти на нужды султанских мамлюков и двора.

В те же 1315–1316 гг. по всей стране были отменены многие «незаконные» налоги (мукус). Мера эта, как видно, стояла в прямой связи с земельным переделом; она была крайне необходимой ввиду злоупотреблений чиновников при сборе налогов. Отменены были налоги, взимавшиеся с крестьян, привозивших по Нилу зерно в Булак, предместье Каира, с посредников в торговле, со старост городских рынков, «с каждого заключенного, хотя бы он, — по выражению Макризи, — пробыл в тюрьме одно мгновенье», с лиц, разводивших цыплят, с лиц, возделывавших сахарный тростник или владевших прессами для изготовления сахара, с путешествовавших на кораблях по Нилу, с хозяев харчевен, при совершении свадеб и пр. Одновременная отмена столь многих поборов была в те времена явлением необычным, и мамлюкские историки подробно рассказывают об этом в своих хрониках[210]. До передела некоторые из этих доходных статей, как отмечалось выше, были розданы в качестве икта эмирам и халка. Так, по словам Макризи, упомянутый налог с зерна был «дан в икта четыремстам воинам халка, не считая эмиров, и эта статья дохода составляла в год 4600 тысяч дирхемов, в том числе икта воинов — от десяти тысяч дирхемов в год до трех тысяч, а эмиров — от сорока до десяти тысяч»[211], а налог с заключенных шел на обеспечение нескольких мукта[212].

Единственным возможным путем обеспечения всех этих рыцарей могло быть лишь наделение их землей. «И уничтожил он (Насир Мухаммед. — Л.С.) некоторые статьи незаконных налогов, и все икта стали округами»[213], — пишет Макризи. Источники не сообщают, из каких именно категорий земель были выделены эти новые икта, но, бесспорно, десять султанских киратов не могли остаться неприкосновенными. Во всяком случае земли, отнятые у эмиров Салара, Бейбарса и их приближенных, были розданы в качестве икта[214].

На фактическое сокращение территории домена, обусловившее уменьшение личных султанских доходов, указывают и действия самого Насира Мухаммеда после передела, направленные на обеспечение его личных мамлюков владениями икта, а не путем централизованного распределения ренты. Так, Макризи пишет о передаче в 1320/1321 г. икта некоторых воинов халка султанским мамлюкам, бывшим до того на жалованье[215]. По его же сообщению, в 1340/1341 г. Насир Мухаммед призвал из египетских провинций воинов халка и устроил им смотр, после которого отнял у них икта и передал их султанским мамлюкам[216]. Однако, поскольку в источниках при описании событий последующих лет вновь упоминаются египетские халка — держатели икта, нет никаких оснований полагать, что со времени Насира Мухаммеда эта категория феодалов была вовсе ликвидирована. Весьма примечательно и сообщение Ибн Ийаса, гласящее, что султан Насир Хасан, один из ближайших преемников Насира Мухаммеда, при первом своем вступлении на трон в 1347 г. оделил султанских мамлюков владениями икта, «ублаготворив их, сколь было возможно»[217].

Следует отметить, что при Насире Мухаммеде был произведен земельный передел и в Сирии. Сведения источников о распределении сирийских земель при ранних Мамлюках более скудны, чем по Египту[218]. О султанском землевладении известно лишь, что при Бейбарсе в состав домена вошли крепость Карак и — после покорения исмаилитов — Масиаф с окрестностями, а при Калауне — некоторые владения отпрысков Аййубидов в дамасской провинции[219]. Надо полагать, что султанские владения здесь были значительно меньшими, нежели в Египте.

Переделы в сирийских провинциях начались в 1313, а закончились в 1325 г.[220]. Известно, что в результате передела в провинции Триполи в султанскую казну были переданы икта шести эмиров с оркестрами и трех эмиров десятка[221]; некоторые икта отошли к домену и в дамасской провинции[222]. Увеличение государственных владений, как видно, не было в Сирии особенно значительным. Если учесть к тому же, что отмена «незаконных» налогов была провозглашена и здесь[223] и имела, но всей вероятности, те же последствия, что и в Египте, то можно утверждать, что, несмотря на передел, преобладание земель типа икта в Сирии осталось неизменным.

При этом следует отметить, что каких-либо тенденций роста земель мульк во второй половине XIII — первой половине XIV в. в наших источниках не прослеживается. Эта категория земель по-прежнему оставалась незначительной. Макризи сообщает, что при Музаффаре Кугузе в 1259 г. был взят налог с мульковых земельных участков Мисра[224] и Каира; сирийские мульки упоминаются при описании передела, как подлежавшие учету наряду с землями других категорий[225]. Возможно, что именно мульковые земли подразумеваются в тех двух сообщениях Макризи, где речь идет о чрезвычайных поборах с египетских (а во втором случае — и с сирийских) владельцев поместий (арбаб ал-акар) в 1252/1253 и 1300 гг.[226].

Наряду с этим в источниках имеются и весьма скудные данные о такой форме феодального землевладения, как аренда. О ней упоминается, в частности, в перечне источников дохода эмира Салара, приводимом позднемамлюкским историком Ибн Ийасом под 1310/1311 г. В этом перечне фигурирует и термин мустаджарат, обозначающий доходы в виде арендной платы. Несколько выше в этом же перечне приводится уджра амлак[227]. Поскольку термином амлак (мн. число от «мульк») в наших источниках обозначается, как правило, городское недвижимое имущество (лавки, гостиницы, бани, рыночные помещения и пр.), то термин уджра амлак, по всей вероятности, означал собою именно доходы от сдачи в аренду городской недвижимости. Это делает еще более убедительным толкование термина мустаджарат как дохода от аренды земли, известной Египту с глубокой древности.

Однако остается неизвестным, какой именно тип аренды имеется здесь в виду. Возможно, что речь идет о доходах от сдачи в аренду данным феодалом земель крестьянам; возможно также, что в качестве арендатора выступал другой феодал. К сожалению, какие-либо подробности на этот счет в наших источниках отсутствуют. Несомненно все же, что земельная аренда в Египте этого периода, при господстве икта, не имела большого распространения, а экономической сущностью арендной платы в любом случае оставалась феодальная рента.

В целом же эволюция феодального землевладения при ранних Мамлюках, связанная с борьбой двух различных способов эксплуатации непосредственных производителей, шла в направлении упрочения прогрессивной, более развитой его формы — икта. Вплоть до середины XIV в. источники не сообщают о каком-либо расширении правомочий мукта: практика обмена и продажи рядовыми мукта своих икта ведет свое начало лишь с этого времени.

«После смерти султана Насира Мухаммеда ибн Калауна (1341 г. — Л.С.), — пишет Макризи, — среди халка появился обычай передавать свое икта другому за определенную сумму или обменивать его на другое икта. В войске оказалось множество посторонних лиц; чернь и презренные люди приобретали икта»[228]. Возможно, сам султан способствовал переходу икта халка в руки горожан: «И в этом году (1346/1347 г. — Л.С.) по безрассудству султана Камиля ад-дина Шабана было отчуждено много икта за определенные суммы»[229], — сообщает Ибн Ийас. Ибн Тагри-Бирди пишет, что во время «черной смерти» 1348 г. икта воинов отходили к простому народу, ремесленникам, в том числе портным и сапожникам[230]. Позднее подобные сделки стали обычным явлением: «Со времени эмира Сайф ад-дина Килая, ставшего заместителем султана[231] в году пятьдесят третьем (1352/1353. — Л.С.), воины стали беспрепятственно продавать и покупать икта; торговцы и люди ремесел приобретали икта», — пишет Макризи[232].

Случаи покупки и продажи земель столь участились, что «появилось около трехсот человек посредников, чьим занятием стало навещать воинов и побуждать их уступать или обменивать их икта, и брали они за это сто дирхемов с каждой их тысячи»[233].

Было создано специальное ведомство для оформления подобных сделок (диван бадал); везиром была утверждена определенная таблица цен. Попытка предводителя султанских мамлюков Шейхуна ал-Омари прекратить продажу и обмен икта успеха не имела[234].

Практиковавшаяся в Египте со времени арабского завоевания распродажа земли казной, насколько нам известно, никогда не влекла за собою столь значительного вовлечения земель в оборот; возникновение подобной практики при тюркских Мамлюках было обусловлено ростом внешней торговли и свободного ремесла при отсутствии иных сфер приложения накопленных таким путем богатств.

Икта, попадая в руки новых владельцев, делались наследственными, теряя присущий им сословный характер и обусловленность военной службой, и приближались, таким образом, к полной феодальной собственности на землю.

Середина XIV в. является поэтому одним из рубежей в развитии египетского феодализма: становление и расцвет системы икта сменяются периодом ее упадка; идет рост более развитых форм частной феодальной собственности.

Однако ни в XIV в., ни в последующее время расширение правомочий земельного собственника не привело к превращению египетского поместья, по образцу европейского феода, в самодовлеющий хозяйственный организм, слабо связанный с внешним миром. Средневековый Египет не знал периода удельной раздробленности, оставаясь страной централизованного феодализма; это было несомненно связано с сохранением в нем развитых товарно-денежных отношений и городов, бывших не только центрами ремесленной и торговой жизни, о чем будет речь ниже, но и местами средоточения феодалов.